Его человечка

***

      Спустя несколько минут тягостного молчания, Тандер наконец перестаёт тянуть её за волосы и отстраняется с некоторым промедлением. Гул его внутренних механизмов едва ощутимо меняется, становится более тягучим, отдалённо напоминающим мурлыканье домашней кошки. И передаётся девушке в виде мягких волн вибрации, с которыми органы буквально входят в резонанс. Прежде бьющееся на уровне глотки сердце замедляет свой ритм, подстраивается под новые частоты, а сбитое дыхание со временем выравнивается. Кимико с тревогой отмечает путанность мыслей, постепенную потерю связи с реальностью, будто её ласково подводят к границе сна. Намеренно убаюкивают, заставляя тело, до недавнего времени напряжённое подобно сжатой стальной пружине, послушно расслабиться.       Её предплечья, лежащие на чёрных матовых пальцах, пробивает слабой дрожью. Накимура инстинктивно цепляется за металл, боясь в какой-то момент просто выскользнуть из хватки и упасть на асфальт с внушительной высоты, хотя это даже звучит смешно. Механоид держит крепко, не причиняя боли, однако вместе с тем не оставляя никакой свободы действий, фиксируя в одном положении. Поэтому искренне пожелай она выбраться, наплевав на возможность покалечиться, ничего всё равно не вышло бы.       Кибертронец уводит голову в сторону, незримо меняя угол обзора и наконец позволяя девушке выдохнуть немного спокойнее, без ощущения себя «на прицеле». Его тяжелый взгляд перемещается куда-то за пределы ангара. Черный визор вспыхивает чередой непонятных символов, мелькнувших двойной бегущей строкой и ненадолго разогнавших мрак отблесками тусклого света. Свободный манипулятор, вальяжно расположенный на согнутом коленном шарнире, с лёгким скрипом меняет положение. В тревожной тишине, прерываемой скрежетом от смещения плазменной пушки на переднюю часть предплечья, застыла немая угроза.       Не сложно догадаться, что этот ублюдок видел гораздо больше, чем позволено человеческим глазам. Используя ли доступ к взломанным камерам или сканируя территорию базы благодаря неким встроенным устройствам-анализаторам широкого спектра действия, однако факт оставался фактом. Его предосторожность говорила о какой-то активности, запоздалой реакции военных в ответ на испорченную систему безопасности, если не полноценной панике в рядах личного состава… И это понимание определённо отбивало всякое желание погрузиться в глубокий сон, который так настойчиво требовало уставшее тело японки.       — Не смей причинять никому вред, — подаёт голос та, невольно тушуясь, когда Тандер возвращает к ней своё внимание. Не нравится ей этот взгляд, ровно также как не нравится и плохое предчувствие, засевшее где-то за грудиной колючим растением, что пустило корни сомнений глубоко в её плоть.       — А ты успела привязаться к этому сборищу биомусора, малышка? — с нескрываемой иронией интересуется механоид, не ожидая от лётчицы никакого ответа. В конце концов, он прекрасно знает его сам, с ощутимым презрением относясь к людским привязанностям по отношению к тем, кто их вовсе не заслуживает. Хотя и не сказать, что это было необоснованно с точки зрения человеческой слабости, скорее наоборот. Маленький органики на протяжении всей своей эволюции старались держаться вместе, полагаться друг на друга, дабы повысить шанс на выживание. Поэтому не удивительно, что самки искали необходимую защиту в обществе более сильных и статусных особей своего вида.       Ничего, ей просто нужно немного времени на переосмысление вековых установок, их реадаптацию под новые условия. Тому, кто существует сотни тысяч лет, немного подождать ничего стоит. Ведь рано или поздно его маленькая девочка всё равно признает, что под его крылом ей будет безопаснее. Уж он постарается доходчиво внушить это.       Диалог кажется исчерпанным и вокруг снова повисает тишина, прерываемая, пожалуй, только звуками работы внутренних систем кибертронца и поверхностным дыханием человека. Однако где-то вдалеке спустя секунды поднимается шум, слышатся плохо различимые возгласы, брань и прочие способы выражения эмоций, глохнущие на фоне гула от прогрева мощных двигателей техники. Всё же Накимура не ошиблась в своих догадках. Прислушиваясь в попытках разобрать речь и определить приблизительное расстояние до источника звуков, она как-то упустила из виду действия своего пленителя. Поэтому успела только глухо вскрикнуть, когда её без предупреждения засунули в раскрывшуюся на честплейте кабину.       Оттолкнувшись от пола согнутым сервоприводом, механоид слегка приподнялся, снося верхушками крыльев несколько опорных балок под потолком. С жутким лязгом, словно всерьёз собираясь встать в полный рост и снести к чертям весь ангар, без того жалобно скрипящий, грозящийся самостоятельно сложиться карточным домиком. Но ограничился лишь малыми повреждениями, задавая необходимую траекторию пришедшему в движение корпусу, что в процессе стал рассыпаться на запчасти для перехода в альт-форму.       Девушка в красках испытала эмоции на уровне животного ужаса от ощущения, что в любой момент его трансформации её могло просто перемолоть между беспорядочно движущимися сегментами. Из-за этого же осознания она не смела даже шелохнуться, не то что вцепиться во что-то для верности. Только беззвучно шептала какие-то молитвы и обращения к Божествам её родной страны, по скромным предположениям пережив три микроинфаркта. За минуту, что казалась не иначе как вечностью. Однако неприятные потрясения на том не закончились, к сожалению.       Впереди со взлётной площадки поднимали сразу три бомбардировщика другого типа, используя технику минимального интервала взлёта. Значит, произошедшее в штабе приравняли к опасности ракетного удара или захвата военной базы, поэтому решили «спасти» как можно больше техники за ничтожное количество времени. Крайне рискованный способ, который не всегда мог закончится удачно, особенно после попадания каждого последующего самолёта в зону турбулентности кильватерного следа предыдущего. Нарушения в аэродинамике и последующая потеря управления не были редкостью, насчитывая как минимум с десяток случаев в ВВС США.       Без координации навигаторов, называющих вехи и указывающих минимальную скорость в особых точках взлётно-посадочной полосы, шанс подняться и суметь сохранить управление был практически нулевым. Только вот Тандер все равно продолжал разгоняться, сокращая временной промежуток между ним и последним самолётом до десяти секунд. Мико вцепилась в штурвал до побеления костяшек, силясь перенять управление на себя с бьющейся в висках мыслью, что в ином случае они просто разобьются. Она кричала, не обращая особого внимания на льющиеся ручьём слёзы и их солёный привкус на языке, тщетно пытаясь достучаться не то до кибертронца, не то до автоматики. Едва ли не выдёргивая из гнезд рычаги, что никак не хотели поддаваться, намертво застыв в своих позициях, с отвращением понимая, что живой бомбардировщик больше ей не подвластен. Более того, её доходчиво просят не вмешиваться, прижимая к креслу ремнями безопасности, и девушка сдаётся.       Крылья создают подъёмную силу, их вот-вот занесёт после полноценного поднятия в воздух, но, кажется, все идёт гладко… Махина выравнивает полёт и на удивление покладисто следует за самолётами, использовавшими для повышения мощности воду, из-за чего от несгоревшего топлива из реактивных двигателей вырывались столпы чёрного дыма. Скрываясь в нём непродолжительное время, Тандер набирает высоту и повышает скорость. Сигнальные огни взлётно-посадочной полосы их аэродрома остаются где-то далеко позади, тогда как окружением становится один только вязкий мрак ночного неба.       Наверняка с ней пытались связаться по рации, но в эфир выйти не получилось бы по понятным причинам. Поэтому девушка молчаливо смотрела на подрагивающие пальцы своих рук, испытывая смешанные чувства от понимания, что в своём бомбардировщике она сейчас летела как пассажир. Тандер больше ничего не говорил, даря ложное ощущение, что все произошедшее являлось бредом воспаленного сознания. И это действительно могло сойти за реальность, если бы не ладони пилота, лежавшие на коленях, и двигающийся сам по себе штурвал.       В таких обстоятельствах долго сохранять сознание не имеет смысла, поэтому Накимура не противится слишком заманчивому желанию прикрыть глаза на пару минут, погружаясь в полудрёму. Сказывается вечный недосып в связи с неудобным рабочим графиком, усиленные физические нагрузки, выволочка от начальства и, пожалуй, как последний гвоздь в крышку гроба её выдержки — ночное происшествие. Хуже уже в любом случае не станет, она пробила дно по неприятностям за одни несчастные сутки.

***

      Судя по внутренним часам, прошло по меньшей мере шесть часов с момента, как они покинули военную базу. Кимико проснулась от того, что её сильно тряхнуло во время посадки, от которой на самом деле осталось одно только название. Кибертронец ограничился максимально сброшенной высотой и дальше в свободном падении принял форму робота. Стабилизаторы в широких стопах помогли ему избежать серьёзных повреждений, нивелировав силу удара о землю, но нервные клетки человека восстановлению более не подлежали. Девушка и рада была бы потерять сознание, да хороший вестибулярный аппарат не позволил, поэтому ограничилась только седыми волосами и сорванным голосом, судя по всему.       — Если ты хотел моей смерти, мог просто сразу выкинуть с высоты в три километра, — прошипела та, высовываясь из открывшейся кабины наружу и вдыхая пропитанный пылью воздух.       Механоид издал непонятный звук, напоминавший нечто среднее между фырканьем и хмыканьем, подставляя манипулятор, чтобы пассажирка ненароком не выпала. Хотя именно это она и сделала намеренно, желая размять ноги после длительного перелёта. Забралась в черную ладонь, требовательно попросила опустить её на землю и, когда её волю выполнили, тихо выдохнула. Вокруг не было ни души — одни только каньоны на много миль вперёд, да огибающая их одинокая река, несущая свои воды куда-то вдаль. Удалённый от туристических маршрутов участок в глубинах знаменитого национального парка Арегоны, если ей не изменяло зрение.       — Как ты смог преодолеть такое расстояние без дозаправки? — максимально серьёзно спросила Накимура, подходя к краю выступа, куда её поставил кибертронец.       — С чего ты взяла, что она требовалась мне ранее? Ваше топливо не усваивается нашими системами, — известил тот в нейтральном тоне, стравливая сквозь решётки тёплый воздух. Его вентиляция работала на повышенных оборотах, охлаждая перегретые системы и выдувая из внутренних механизмов забившуюся во время полёта песчаную пыль с каменной крошкой, характерную для этой местности.       — Тогда куда ты девал…       — Приходилось незаметно избавляться, малышка Мико, — не дал ей договорить Тандер, тем самым показывая, что не желает вдаваться в ненужные подробности.       Нахмурив тонкие брови, девушка негодующе сложила руки под грудью, глядя на своё отражение в визоре. Это его «малышка» имело слишком странную тональность и адресовалось ей не первый раз, заставляя нервничать. Приходилось убеждать себя, что слово, часто использующееся мужским полом в отношениях, в данном случае было лишь показателем колоссальной разницы в росте. Желая отвлечься на что-то менее (или более, здесь как посмотреть) значимое, она подсчитывала в уме, сколько керосина потеряла из-за него военная база. Задаваясь вопросом, чем ещё, спрашивается, мог заправляться многотонный робот, который в ином виде выглядел как транспортное средство. И заправлялся ли он вообще или работал чуть ли не на силе мысли?       Солнце давно поднялось из-за горизонта, позволяя в полной мере рассмотреть то, с чем ей не посчастливилось столкнуться. Сложная конструкция строения, гармоничное сочетание множества деталей, столь плохо прежде различимых во мраке ангара. Относительно правильная анатомия корпуса в его пропорциях, массивное телосложение, сравнимое, пожалуй, с человеческими спортсменами. Уникальным оставался, пожалуй, только шлем, напрочь лишенный привычных органов чувств и волос, хотя последнее ничуть не смущало. Скорее даже наоборот.       Взгляд медленно проследовал за выходящими из-под честплейта крупными магистралями и хитросплетениями проводов разной толщины, шедшим напрямую к голове. Лишённые всякой защиты, натянутые подобно жгутам мышц и едва пульсирующие от подаваемого через них топлива к центральному процессору, они были представлены каким-то эластичным материалом, отличным от металла. Поразительная схожесть с человеческой системой кровообращения для создания совершенно иной природы. Будь она механиком, непременно захотела бы посмотреть внутреннее строение, возможно даже прикоснуться, расспросить о том, кто его создал. Ведь не могла же такая махина появиться из ниоткуда самостоятельно, верно?       Но несложно догадаться, что он не стал бы отвечать на вопросы, если бы не посчитал это необходимым. Поэтому она не решилась что-либо говорить, а отошла в тень, создаваемую нависающей кривой скалой, и села прямо на пыльную землю. Чем выше поднималось солнце, тем сильнее начинало припекать, поэтому появление жажды было лишь вопросом времени. Однако прежде чем девушка намекнула на физиологические потребности в воде, механоид протянул к ней манипулятор, без слов предлагая забраться в ладонь.       Её продолжили таскать между однотипных каньонов, будто бы прощупывая пределы возможностей человеческого тела и заодно проверяя прочность нервов. Солнце палило нещадно, вынуждая избавиться от камуфляжной рубашки, чтобы остаться в одной только тонкой майке. Хотя, пройди ещё около часа в таких же условиях, Кимико без особого стыда стянула бы и брюки. Её чуть тронутая загаром кожа блестела от выступившего пота, к взмокшим вискам неприятно липли выбившиеся из хвоста пряди волос. Дышать пыльным прогретым воздухом становилось всё сложнее и в целом дело близилось к тепловому удару, однако прежде чем это случилось, прямо перед ними возник провал в скале. Буквально из ниоткуда, так как прежде стена была цельной, без намеков на пещеры или что-либо подобное.       Как оказалось, внутри был погребён всеми забытый инопланетный корабль, за десятки сотен лет настолько плотно вросший в горную породу, что практически стал её частью. Сравнительно небольшой, по меркам кибертронцев, изнутри сплошь покрытый мелкой каменной крошкой и вековым слоем грязи. В дальних углах помещений висела пустая паутина некогда пробравшихся внутрь через сколы в фюзеляже пауков. Но главным достоянием, пожалуй, была командная рубка. Потому что в кресле пилота кто-то сидел.       Как ни в чем не бывало, Тандер просто столкнул посеревший ржавый корпус с застрявшим меж грудных пластин штырём на пол. Устроился на его месте, поставив свою вынужденную спутницу на панель управлений, и принялся за электронику. После череды сложных манипуляций челнок всё же глухо загудел механизмами, хотя не очень-то надолго. Длительный простой явно сказался на его работоспособности, поэтому включенным остался только главный компьютер с тускло светящейся голограммой, раскинувшейся параллельно лобовому стеклу. Множественные окна в красных рамках говорили об ошибках и неисправностях, требующих срочного внимания пилота. Однако механоид рассмотрел только несколько из них, лениво касаясь визуальной проекции пальцами, задавая какие-то команды, пока девушка до сих пор с некоторой тревогой наблюдала за застывшим грудой металла на полу трупом.       — Не бойся, малышка, он не кусается, — обронил между делом трансформер, замечая пристальное внимание человека к деактивированному и ныне не представляющему никакой опасности десептикону.       — Ты знал его?       Кажется, её тихий вопрос действительно позабавил механоида. Шлем склонился на бок. Простое действие показалось попыткой вежливо скрасить повисшую в воздухе усмешку.       — Если мы и состояли в одной фракции, то не обязательно должны были быть знакомы, — без особых подробностей пояснил тот. И неторопливо продолжил, с умением искусного манипулятора слегка меняя тему в сторону интересующего русла. — Знаешь, меня больше удивляет факт того, что мертвеца ты боишься сейчас больше, чем меня.       — Это предостережение? — нотки беспокойства в её дрогнувшем голосе не укрылись от внимательного пришельца, взглянувшего на неё как-то по новому. С долей сочувствия и снисходительности, кажется. Хотя как Кимико поняла это, видя перед собой только безжизненный визор, сказать было сложно.       — Не то что бы… Но, понимаешь ли, я хотел бы сразу расставить все точки над «i» касательно тебя, малышка.       И лучше бы она ничего не слышала, нежели в полной мере ощутила себя объектом чужого больного обожания и, что более страшно, желания. Возможно, в его навороченном процессоре закоротила одна из микросхем, ибо иного объяснения такому поведению у девушки не было. Влечение пусть и живого, но все же механизма к органическому существу — просто уму непостижимо. Однако этот бред сознания после длительного пребывания под прямыми лучами жаркого солнца Арегоны всё никак не хотел сходить на нет. Тандер оставался таким же реальным, как и его слова о том, что она — единственный маленький анаптаниум среди прочих ничтожных представителей рода людского. Требующий достойного внимания и ухода, которые он великодушно собирался предоставить, отрезав её от внешнего мира.       Апогеем ситуации стала «демонстрация» правильности точки зрения, содержавшая кадры из её жизни, незнамо каким образом оказавшиеся в его распоряжении. Начиная от простых бытовых и рабочих моментов в пределах дома, улицы, военной базы и заканчивая тем, чего уж точно никто не мог видеть. Визор транслировал небольшие отрывки видео с крайне компрометирующим материалом.       Здоровое молодое тело девушки, гнущееся дугой на шёлковых простынях, с разметавшимися по подушкам тёмными влажными волосами. Скользящие по собственным изгибам тонкие пальцы, собирающие капельки воды после душа, касались самых чувственных мест. Срывали с приоткрытых губ томные вздохи, вызывали лёгкую дрожь в бесстыдно разведённых бёдрах. Глубокий прогиб в пояснице, поджатые пальцы на ногах и закатившиеся в экстазе глаза казались очевидными предвестниками оргазма.       То сокровенное, что никогда не выносилось за пределы спальни. То, что никто не мог видеть, но…       — Прости, малышка Мико, но эта красота только для меня.       Девушка, в ужасе забившись в угол терминала, прижала к губам сжатый кулак, силясь сдержать слёзы унижения. Насколько же давно её жизнь была под прицелом молчаливого стороннего наблюдателя, с таким увлечением наблюдавшего за каждым аспектом человеческой жизни? Да и имело ли это значение в сложившихся обстоятельствах, когда любые границы всё равно были стёрты? Мало вероятно, и именно по этой причине ей стоило задуматься, что делать дальше, чтобы выйти из неприятной ситуации.       Только вот понять, что никакого выхода из её ситуации не было, Кимико только предстояло узнать. За непроницаемым чёрным стеклом хищно сверкнули алые окуляры.