Шёпот твоей души

Май

Больница «Ликори»

      POV Reaper       Вздрогнув и тут же проснувшись, я в панике стал оглядываться по сторонам. Больничные стены такие знакомые… похоже, что это моя палата. Но что это тогда было? Просто сон? Может ли он стать вещим? Что, если всё взаправду? Положив руку на грудь, ощутил как сильно бьётся сердце. Моё ли оно? Если была операция, то что же с Гено? Я не могу тупо сидеть и гадать, мне нужно его увидеть. Во что бы то ни стало. — Вы ещё от наркоза не отошли, рано вам так с постели вскакивать, — обратилась стоящая возле капельницы медсестра. Та самая, между прочим, — ложитесь.       Она уложила меня на кровать и прикрыла одеялом, поправляя свисающие края. Взгляд её карих, похожих на молочный шоколад глаз был тёплым, но в то же время весьма строгим. Нахмурившись, снова взглянув на меня с недовольством, она повернулась спиной и стала что-то писать в бланке. Не знаю, что она там записывает, да и не интересно особо. У меня есть дела поважнее. Не хочу ждать, когда мне сообщат о его смерти, лучше выясню всё сам. — Простите, а вы не знаете, где мой друг? Он не заходил? — пытаясь подавить сильный страх, лишь уточнил у неё, надеясь на другой ответ. — Гено, что ли? — выгнула она бровь, как бы удивляясь. — В коридоре сидит. К вам пока нельзя. Как только врач даст добро, то я его позову.       В коридоре сидит… боже, почему от этих слов мне стало так спокойно? Кто знает, возможно ли, что это всё тот же сон, но немного изменённый? Если он пока жив, а потом умрёт? Нет, через это я не смогу пройти. Только не снова. Сон и без того был слишком реальным, а видеть его родителей… второй раз я уже не смогу. Нужно срочно с ним поговорить, пока не случилось ничего непредвиденного. Отбросив в сторону одеяло, поставил ноги на пол и, пока вставал, отключался от капельницы. Доставать иглу было неприятно, но не так болезненно, как мне казалось. Ничего, потерпим, главное — увидеть его и удостовериться, что всё в порядке. Возможно это избавит меня от дурных мыслей. — Куда? Вам нельзя вставать, — опешила медсестра, пытаясь уложить меня обратно. Кажется, так просто мне не дадут уйти. Надо что-то придумать. — Уйдите. Я должен его увидеть, — самоуверенно и весьма решительно отозвался я.       Воспользовавшись её лишним весом и неповоротливостью, пригнулся и проскочил мимо. Случайно задев и выбив женщину из равновесия, обернулся, пытаясь сдержать смешок со всей комичности ситуации. Она, лёжа поперёк моей койки, активно пыталась встать, но пока ей этого не удавалось. Не думаю, что это задержит её надолго, поэтому стоит поторопиться. Выбежав из палаты, бросив виноватое «простите!», я закрыл дверь, накидывая дополнительные пару минут. Не знаю, как скоро прибежит она или врач, но действовать надо быстро. Не найдя ничего, чем можно было бы подпереть дверь, обратил внимание на людей, сидящих в небольшом просторном коридоре. Среди них была знакомая белая макушка, обладатель которой поднял голову и посмотрел прямо на меня.       Во мне что-то ёкнуло, заставило сердце биться быстрее. Не помню, как ускорил шаг и чуть ли не бежал к нему, торопясь и боясь, что всё это очередной сон, что могу снова его потерять. Гено выглядел крайне удивлённым и взволнованным, явно не ожидая увидеть меня здесь, вне палаты. Серые глаза с каким-то спокойствием и лёгкой печалью смотрели в мои, выражая также и несказанную радость. Уголки его губ медленно и слабо поднялись чуть выше, а голова немного склонилась направо. Он с беспокойством осматривал меня, желая удостовериться, что со мной всё в порядке. Не смея более держать себя в руках, я практически упал на него, крепко обнимая и прижимая к себе, всё ещё боясь, что он может исчезнуть. — Г’ипех'? — удивлённо вымолвил он, продолжая стоять в ступоре, никак не отвечая на мои объятия. — Живой… Слава богам, что ты в порядке, — лишь крепче сжимал его и без того худое тельце, пытаясь сквозь одежду ощутить тепло, что отрезвляло разум. — Я так за тебя переживал. Думал, что уже потерял тебя. Снова, — чуть тише проговорил, сдерживая дрожащий от страха голос, чтобы лишний раз его не тревожить.       Гено продолжал стоять в ступоре, не зная и не понимая, под чем я был и почему себя так веду. Но минутой спустя всё же обнял, сжимая больничную пижаму на моей спине, из-за чего по телу прошла волна мурашек. Положив подбородок мне на плечо, он тихо и рвано вздохнул, будто бы теперь былое волнение улетучилось или стало слабее. Я лишь ухмыльнулся и молча наслаждался тем, как сердце его начинало стучать сильнее, но оно стучало, а значит — он жив. На секунду расслабившись и, поддавшись эмоциям, прикрыв глаза и опустив голову на уровень лопаток, прошептал: — Люблю…       После, немного помедлив, всё же отстранился, чтобы он ненароком не услышал. Моё настроение тут же улучшилось, а на душе стало легче, несмотря на лёгкую слабость. Рано мне ещё разгуливать по больнице, но оно того стоило. Я бы сделал это снова, даже зная риски.       Заметив чью-то неловкую и немного рассеянную улыбку, только усмехнулся и чуть приподнял уголки рта. В его глазах сейчас спокойное серое небо, однако под этими грозовыми тучами теплится солнце, что согревает мою душу. Кто ещё может смотреть с такой заботой и любовью, если не Гено? Опустив взгляд на его шею, я не мог не заметить сверкающий камушек, который так подходит его необычайному цвету глаз. Он его носит… как же приятно. Это не могло не вызвать у меня на лице лёгкую улыбку. — Что ты тут делаешь? Тебе ещё нельзя вставать! Ты должен быть в своей палате! — на меня обрушился шквал возмущений и тревоги, выдающейся за сильную злость. Всё же его брови не умеют изгибаться так, чтобы я поверил в то, что он умеет злиться. — Ну, скажем так: мне приснился дурной сон, — глуповато улыбнувшись ему, опустил брови и свой тяжёлый взгляд. — В нём ты стал моим донором и… Я узнал об этом от медсестры и долго отрицал, не верил, а потом ещё говорил с твоими родителями… — мой голос стал тише от наплыва тех жутких картин, но я отогнал эти мысли и натянуто улыбнулся: — В общем, я просто хотел удостовериться, что ты живой и здоровый. — Ох, мне очень жаль, Г’ипех', — с такой искренностью посочувствовал он и сделал шаг вперёд, с неуверенностью и осторожностью прикосаясь к моей руке, и я почувствовал, насколько же его руки холодные, — этот сон действительно был ужасен. Я не хочу тебя пугать и лишний г’аз заставлять пех’еживать, но… — он на секунду замолчал, подбирая правильные слова, — это могло пх’оизойти. По-настоящему.       От его слов мне стало не по себе: ноги превратились в вату, дыхание потяжелело, а сердце сжалось. — Что ты хочешь этим сказать? — Я действительно хотел стать донох’ом и отдать тебе своё сех’дце, — спокойно и с какой-то далёкой гордостью признал он, — но не вышло. Мне сказали, что у нас г’азная гх’уппа кх’ови, так что я им не подходил. Тебе не подходил. — И хорошо. Я бы не смог ещё раз смотреть на то, как тебя кладут в гроб, — с облегчением выдохнул, узнав что сон всё же был сном. — Я пх’осто хотел помочь… — расстроенно и даже обиженно посмотрел он, прежде чем опустил голову. — Знаю, и ты большой молодец, — похвалив столь храбрый поступок, я запустил руку в его лохматые, даже больше чем мои, волосы, тем самым заставляя его слабо улыбнуться. Кому может не понравиться, когда по головке гладят? — Но если не ты донор, то кто тогда? — Я не был с ним знаком лично, но тётеньки медсёстх’ы сказали, что они его знают: он уже отдал одну почку больной девочке, а оставшиеся завещал больнице, — просветил меня он, делая акцент на «добром персонале». Из меня вышел лёгкий смешок. — Очень щедрый мужик, не поспоришь, — улыбнулся я, — но почему он отдал сердце мне? Разве это разумно? Многие нуждаются в нём куда больше, нежели болеющий Паркинсоном. — Он был заинтех’есован в том, чтобы сех’дце получил именно ты, — ответил мне Гено. — Он говох’ил, что те, кому оно нужнее, всегда найдут донох’а, а до таких как ты очех’едь никогда не дойдёт. Он хотел дать тебе втох’ой шанс, ещё одну возможность. — М-да, я благодарен, конечно, но это всё равно немного глупо, — у меня всё никак в голове не укладывался столь странный поступок. Отдать сердце скорому трупу? Такая себе идей-ка. — Ну, мы не знаем навех’няка. Может, он хотел умех’еть и пх’осто искал безболезненный способ, — предположил он, задумчиво склонив голову. — Всё может быть, но ответа мы уже не узнаем, — пожал я плечами. Какой смысл гадать? Мне теперь нужно привыкать к новому сердцу. Надеюсь, что оно не захочет со мной ссорится и будет прилежно исполнять свою работу. — Э-это взаимно…       Я не сразу услышал то, что он там бормотал, но когда звук всё же дошёл до мозгов, моё лицо покрыл еле заметный румянец. Придурок, не стой как вкопанный! К тому же, ты ведь уже знал о его чувствах, чему удивляешься? — Что прости? — задал я самый идиотский вопрос, выставляя себя идиотом. Ничего нормального спросить было нельзя? Это же очевидно! — Твои чувства. Они взаимны, — он явно был смущён и старался не смотреть на меня, но даже так сложно было не заметить расплывающуюся улыбку. Радуется или просто почувствовал облегчение от признания? — Знаю, просто решил уточнить. — Подожди, почему ты не удивлён? — опешил он, приоткрыв рот от недоумения. — Или ты всё знал? — Хах, нет. Просто в моём сне ты оставил записку, где очень красиво изложил свои мысли на этот счёт, — самодовольно улыбнулся я, подмигивая. — Вот же ж… нечестно, — недовольно хмыкнул Гено, скрещивая на груди руки, будто бы это я виноват. — Не дуйся. Твоя грустная моська меня совершенно не радует, — на мою просьбу он лишь отворачивается и смотрит куда-то в стену, совершенно не замечая меня. Что ж, это мне на руку. Подойдя к нему практически вплотную, под его удивлённый взгляд я взял и сжал мягкие щёчки, натягивая их вверх. — Фто ты деваешь? — его серые глаза с недоумением смотрели в мои, выпытывая ответ. — А на что похоже? — ухмыльнулся я, чуть приблизившись к нему. Он, испугавшись, ещё больше покраснел и закрыл ладонью мой рот. — М? — Не здесь: люди же смотвят, — слишком мило пробормотал он, осматриваясь. — А тебя волнует их мнение? — освободив одну из его щёк, я убрал тонкую кисть со своего рта. — Нет, но… — растерянно вымолвил он. — Пх’осто мне будет очень неловко! — Хорошо, — кивнул я, отпуская его руку и щёку. — Тогда в другой раз. — Я тепех’ь не чувствую своих щёк, — злобно посмотрел он, словно готовился меня закусать. — Но ты всё равно очень милый, — с улыбкой подмечаю я.       И тут одна из дверей открывается, громко стуча ручкой о стену. От столь громкого звука мы оба вздрагиваем, и я вспоминаю о медсестре и в принципе о том, что сбежал из палаты. — Ах ты ж несносный мальчишка, — совсем озверевшая к нам шла уже не такая любезная и милая особа. — Ну, у меня дома… чайник надо, эм, включить, так что я пойду! — быстро оправдывается парень и убегает. — Зайду к тебе завтра! — Предатель, — бросаю ему вслед и тут же ойкаю от того, как сильно сжали мне ухо. — Думаешь, что ты здесь самый умный? Посмотрим, как на твоё поведение отреагирует твой отец и доктор Мэтерси.       Она потащила меня в палату, куда я не так охотно шёл. От отца мне может прилететь, а вот от врача не хочу. Он классный мужик и доставлять столько проблем мне не хочется. Может, если я всё объясню, то меня не накажут? Стоит попытаться. А Гено буду с нетерпением ожидать. В палате. Если он придёт, то я точно стану самым счастливым.

***

      Прошло какое-то время, прежде чем меня посчитали способным обойтись без врачебного надзора. Медсестра так и не простила за тот раз, когда я закрыл её в палате. Да что уж тут говорить? Сам врач был недоволен, даже больше отца. Тот, кстати говоря, в какой-то степени гордился мной. Наверное, радовался, что мне есть ради кого так стараться. Они с Гено за это время успели подружиться, пока я валялся в постели, смотря в окошко. Чем тут можно было заняться, учитывая, что меня ещё и наказали? Напевая какую-то мелодию, неспешно избавлял тело от больничной пижамы, надевая более родное и привычное. За окном пели птички, и светило солнышко; чьи-то тяжёлые шаги были слышны из коридора. Это всё так… знакомо. Неприятное чувство дежавю. Оно заставляет меня вспоминать тот сон, размышляя о том, какой в него был вложен смысл. Мне ведь не могло это присниться без причины? Возможно, это то, чего я сильно боюсь? Как бы то ни было, но это всего лишь сон. Неприятный, очень реальный, но всё же сон. Гено жив и здоров, а прямо сейчас ждёт меня, так что стоит поторопиться. Не о чем волноваться.       Застегнув сумку, оставляя одежду сложенной на постели, в последний раз осмотрел бывшую палату, прежде чем вышел. Надеюсь, что больше сюда никогда не вернусь. Мне хватило прочувствовать тот сон, думая, что это явь. Если и сейчас окажется, что я сплю, то не знаю, смогу ли с этим справиться. Гено мне дорог, не хочу его терять, пусть даже и во сне. Спустившись на первый этаж, не особо удивился тому, что они стояли возле регистратуры. Что ж, сон оказался весьма полезным. В какой-то мере. Минуя людей, шедших навстречу, дошёл до тех, кто уже ждал меня. Интересно, диалог будет тот же? — Рипер? Ты готов к выписке? — к моему удивлению, док спросил то же самое, что и тогда. Совпадение? — Конечно. Мне нужно принимать какие-то лекарства или ещё что? — подняв бровь, поинтересовался я. Лучше немного изменить диалог, а то мало ли. — Да, держи, — он протянул пару бумажек, с уже знакомыми мне названиями. Повлияет ли это на что-нибудь?       Приняв рецепты, пробежался глазами по тексту, проверяя, есть ли какие-то изменения. «Антиагреганты», «бета-блокаторы» и то самое лекарство, которое даже во сне не разобрать. Ну, пока всё идёт нормально. Не как во сне. Меня это радует, но всё ещё настораживает. — Не стоит перенапрягаться и заниматься активной деятельностью в первое время, — предупредил меня врач, хотя он не знал, что я уже в курсе, — лучше отдай предпочтение отдыху. Каждый день проходи по сто-сто пятьдесят метров, постепенно увеличивая расстояние. Не поднимай тяжёлые предметы, пока полностью не окрепнешь. Можешь, где-то через неделю, спокойно заниматься домашними делами. Правильно ухаживай за швом: держи в чистоте и сухости, мой только водой и мылом, не используй масла, мази или крема. — Это всё? — поинтересовался я, надеясь услышать что-нибудь новенькое. Про тренировки уже не буду спрашивать. — Пожалуй, да, — задумчиво пробормотал док, будто пытался вспомнить что-то. — Тогда спасибо. Я запомню всё, что вы говорили и буду следовать указаниям. — Буду надеяться, — кивнул он, собираясь уходить. — Удачи и… береги себя.       Он ушёл, оставив нас с медсестрой наедине. Она не выглядела особо радостной, но наверняка в душе ликовала. Её же теперь никто не закроет. И не опозорит. — Надеюсь, что мы больше никогда не увидимся, несносный мальчишка, — хмуро произнесла женщина, посмотрев на меня так хищно, что я почувствовал себя загнанным в угол зайцем.       Немного так посмотрев, она всё же ушла по своим делам, позволяя мне выдохнуть с облегчением. Отличия от сна уже более заметны, но совпадения всё ещё проскальзывают. Не могу просто расслабиться и забыть об этом, что-то в душе покоя не даёт. Думаю, нужно поскорее найти его, тогда, возможно, станет легче. Может, тревога не пройдёт, но хоть ослабнет. Убрав рецепты в карман сумки, чтобы не потерять, осмотрел присутствующих, но среди них Гено не нашёл. Должно быть, на улице ждёт, всё же такие людные места ему не шибко нравятся, даже после лечения. Направившись в сторону выхода, по пути чуть не столкнулся с мужчиной, шедшего с тростью. Настолько в мысли ушёл, что не заметил его. Стоит быть внимательнее. Вряд ли мне повезёт выжить после ещё одной аварии. Усмехнувшись такой дурацкой и несмешной шутке, открыл дверь и вышел на свежий воздух. Солнце, ослепляя ярким светом, не давало возможности нормально смотреть вверх. По небу плыли небольшие ваты облаков, где-то немного размазанные. Не думаю, что в ближайшее время соберутся тучи, как было во сне, но… такая погода мне нравится куда больше. Тепло, но не до абсурда. Мягкий и прохладный ветерок спасает, так что вполне неплохо.       Вдохнув полной грудью, опустил голову, замечая белую макушку на фоне серой дороги. Человек ходил туда-сюда, явно ожидая меня и немного нервничая. Я стал спускаться. Пройдя совсем немного и снова повернувшись, Гено остановился и, подняв голову, заметил меня. Его лицо тут же озарилось яркой и лучезарной улыбкой. Заведя руки за спину, он, продолжая улыбаться, стоял и ждал, пока я спущусь. Но у меня были совсем иные планы. Позади осталась целая лестница, а впереди ещё пять ступеней. Остановившись на третий, оказываясь намного выше парня, наклонился и крепко обнял его. Разумеется, что это было не очень удобно: я, можно сказать, скорее навалился на него, и только носочки, на которых держалось тело, сохраняли моё равновесие, а ему — жизнь. — Г’ипех'! — вполне ожидаемо вскрикнул он, или, лучше сказать, прокряхтел? Его руки легли мне на спину, то ли обнимая, то ли пытаясь оттянуть. — Пх’екх’ащай. Ты тяжёлый, я тебя не удех’жу. — Ничего страшного, — успокоил я, лишь сильнее обняв. — Я упаду! — Мы упадём вместе. — Ты упадёшь и г’аздавишь меня, — он начал попытки высвободиться. — Я не хочу умих’ать так г’ано! — Ну ладно-ладно, только не злись, — извиняясь, я всё же отстранился, продолжая стоять на ступени. С такой высоты он выглядит таким мелким. Это даже мило. — Ты меня чуть не задушил… — злобно произнёс маленький мальчик, надув губки. — Я же не специально, просто очень рад тебя видеть, — бессовестно улыбнулся ему, немного наклоняясь к лицу. — Ч-чего? — он резко покраснел, смущённо смотря то на меня, то куда-то в сторону.       Не произнося и слова, я нежно взял его за подбородок и чуть приподнял, приблизившись. Гено стал ещё краснее и, казалось, скоро превратиться в рака. Но меня он не отталкивал. Смущался, краснел, отводил взгляд, но изредка поглядывал, будто чего-то ожидая. Прочитав по этим бессовестным глазам его тайное желание, осторожно поцеловал в лобик, задержав свои губы лишь на пару секунд. Когда отстранился, посмотрел на него так, словно ничего и не сделал. Улыбался, хотя внутри уже всё перевернулось от такого же смущения. — Ч-что? — спросил он меня, окончательно став помидоркой. Ав, у него и кончики ушей покраснели. Как мило. — А чего ты ожидал? Настоящего поцелуя? — усмехнулся я, посмотрев ему в глаза, от этого он только сильнее раскраснелся. — Ты и простого чмока в лобик не выдержал, а хотел чего-то большего? — да это я не выдержал, сам едва держу лицо, чтобы не смутиться. — Иди ты, — обиженно толкнул он, поворачиваясь ко мне спиной. — Я с тобой больше не г’азговах’иваю. — Сейчас обниму и повалю на землю, — с усмешкой пригрозил ему наблюдая, как человечек медленно от меня удаляется. — Ну Генка!       Я побежал за ним, не желая отпускать этого малыша в большой и жестокий мир. Парнишка обернулся, с улыбкой наблюдая за моими попытками его догнать. Серые, словно расходящиеся тучи после дождя; словно осенний туман и зимнее небо глаза светились от переполняющего душу счастья. И это счастье — моё.       End POV Reaper

***

«Кабинет Корнея»

— Босс? Вы меня вызывали? — из приоткрытой деревянной двери выглянул черноволосый парень. Глаза его, такие же пустые, как и сама душа, с крохой интереса смотрели на сидевшего крупного мужчину. — Киллер? — поднял на того взгляд «босс», убирая в сторону какие-то отчёты. Его светло-голубые глаза источали жуткий холод, словно маленькие льдинки проникли глубоко в сердце, навеки его заморозив. — Да, проходи. Мне нужно с тобой поговорить. — О чём именно? — уточнил названный вскинув брови, быстро закрыв дверь и встав напротив стола из тёмного дуба. Стоявшее рядом кресло с зелёной спинкой так и манило поскорее на него присесть. Но ему это было не нужно. — О всех глупостях, которые ты успел натворить, создав нам проблемы, — сделал очень жирный намёк Корней, сцепив руки в замок и положив на них свой острый подбородок. — Так мы, вроде, уже говорили об этом, разве нет? — с каплей удивления и малым интересом уточнил Деримор. — Говорили, но я бы предпочёл услышать всё ещё раз, чтобы выстроить в голове полную картину, — кивнул тот. Тон его голоса указывал на то, что это не просьба, а приказ. — Ну, окей, спрашивайте, — тут же расслабившись, парень пожал плечами, облокотившись локтём на спинку кресла. — Ещё в Глисроуде, когда тебе было двенадцать, ты убил мальчишку, которому было восемь. Так? — уточнил мужчина хитро прищурившись, будто бы пытаясь его прочесть. — Ну так, — кивнул тот, не пытаясь отрицать очевидное. — И аргументировал это тем, что в тот момент было слишком скучно, и ты не знал, чем себя занять? — Верно. — Секунду, я, на всякий случай, запишу это себе в качестве письменного подтверждения твоих слов, — произнёс «босс», выбрав чёрную шариковую ручку и набросав несколько слов на пустом листочке. — Да что не так, я не пойму? — возмущённо воскликнул Килл, немного наклоняясь вперёд, к столу. — Вы меня ругаете за то, что я кого-то убил? Вы же сами меня этому учили! — Послушай, что ты говоришь, — холодно и остро отрезал сидевший, — и вспомни то, чему я тебя учил. Как и кого мы убиваем. Только свидетелей и тех, кто представляет для нас угрозу. И делаем мы это тихо. А что сделал ты? Просто убил какого-то ребёнка, потому что скучно стало? — с долей возмущения и больше негодования произнёс взрослый, подняв брови. — Я учил вас, что убивать детей — дело последнее. Потому что взрослые сразу заметят пропажу и пойдут об этом орать направо и налево. Разумеется, что на тебя завели дело. — Ну молодцы, что могу сказать? — с толикой удивления хмыкнул парень, пожимая плечами. — Пусть ищут, они ж не знают, что я здесь. — Да? А как же твой друг, которому ты, не пойми зачем, рассказал о своём маленьком секрете? — напомнил Корней, ожидая внятного ответа. — Почему «не пойми зачем»? Может, я просто хотел держать его под рукой? — предположил тот, склонив задумчиво голову. — Создать иллюзию того, будто он знает мой секрет и может мною управлять, хотя на самом деле управлять будут им? Держать в страхе и контролировать, использовать в качестве зверушки? — И что из этого правда? — Да хрен его знает, — ответ вызвал на лице начальства неприятную и злобную складку на лбу, — мне ж тогда двенадцать было. Я почём знаю, какая причина была? Не помню уже. — Вот именно, что тебе было двенадцать, а не три года. Ты должен это помнить. — Не вижу причин для того, чтобы искать какой-то смысл в моих действиях, — равнодушно пожал тот плечами, не желая продолжать бессмысленный разговор. — Я ему сказал, и что? Он всё равно ничего не рассказал, да ему бы и не поверил никто. — Ладно. Эти вещи, хоть и с натяжкой, я как-то могу понять и попытаться простить. Но не то чёртово изнасилование! — с каплей омерзения и больше гнева стукнул он о стол. — Какого чёрта ты вообще это сделал? — Тот пацан нас подслушал, вот и получил в наказание за любопытство, — совершенно спокойно, без зазрения совести отозвался Киллер. — То есть, вместо того, чтобы убить, не оставляя рисков, ты решил его изнасиловать? — выгнул тот бровь, с недоумением смотря на парня. — Вы же сказали, что нельзя вызывать подозрений и убивать всех направо и налево. Его смерть могли бы соотнести со смертью того пацана и это перетекло бы в куда бо́льшую проблему. — Он — свидетель, а это — веская причина для убийства, — объяснил Корней, чуть расслабив брови. — Вместо того, чтобы насиловать, мог просто убить их обоих, а ещё лучше было не говорить своему другу. Проблем было бы куда меньше. — Убийство — это морока ещё та, а с изнасилованием дело куда быстрее и легче идёт, — С небольшой улыбкой он добавил: — К тому же, у него слабая психика, так что всё прошло как по маслу. — И где гарантии, что он не проболтается? — Он не заговорит, будьте уверены. — А если заговорит? — всё же полюбопытствовал «босс». — Если и заговорит, то скажет лишь про моё участие в изнасиловании, — не более, — заверил он своего босса. — Он слишком меня боится, чтобы рассказать этот секрет. Да ему и не поверят. — Твои слова меня совсем не убеждают тебе верить, — с подозрением посмотрел на него мужчина, опустив густые лохматые брови. — Я больше не стану тебя прикрывать, если всё повторится. — Не волнуйтесь: как в прошлый раз не будет, — совсем беззаботно вымолвил тот, расплываясь в лёгкой, самодовольной улыбке. — Не волноваться? — повысив голос, человек, в порыве нарастающего гнева, случайно ударил коленом о стол. — Ты помнишь, из-за кого нам пришлось менять своё местоположение? Из-за твоих глупых ошибок и безобразного поведения о нас чуть не узнали. Понимаешь, к чему бы это привело? — с возмущением воскликнул тот, поднимая брови высоко-высоко. — К проблемам? — предположил тот, поглядывая в сторону окна. — Вот именно, — чуть спокойнее отозвался «босс». — Оставив Глисроуд, мы переехали сюда. И что случилось? Не успел пройти год, а ты уже изнасиловал и убил второклассницу. Спустя год — ещё одну, — он, прикрыв глаза, тихо и немного устало вздохнул. — У тебя сменились вкусы? Тот парень подкинул такую «замечательную» идею? — Можно и так сказать, — пожал тот плечами. — Просто убивать как-то скучно, а так — куда интереснее. Видеть страх в этих детских глазах, слышать мольбы о помощи и просьбы отпустить… Это такая услада для моих глаз и ушей. Словно игра в кошки мышки, где ты — кошка. — Я рад, что ты получаешь от этого такое удовольствие, но из-за твоей неосмотрительности и безрассудности они открыли дело. Или ты думал, что здесь никто ничего не заметит? О пропаже двух маленьких девочек никто не сообщит? — Ну завели они дело, что дальше-то? В Глисроуде меня тож ищут, и? Удачи им с поисками. Я нигде не светился, так что конкретно ко мне — у них претензий быть не должно, и на меня у них тоже ничего нет. — Конечно же нет, мои люди сожгли все материалы по этому делу и убили того идиота, который пытался нам помешать, — напомнил человек, усмехаясь. — Так что, даже если твоё имя там хоть как-то фигурировалось, что маловероятно, то теперь у них ничего не осталось. Благодаря этому ты можешь спать спокойно, хотя ты и без того спал без задних ног. — Что вы от меня хотите? — с недоумением повысил тот голос, отстраняясь от кресла. Его глаза выражали полное удивление. — Чтобы я упал на колени и стал вас за это благодарить? Просить прощения? — Подчинения. Беспрекословного и полного исполнения приказов. Без самоволия. — Вы просите слишком много, — отвёл взгляд Киллер. — Рано или поздно они на тебя выйдут, будь в этом уверен. — Не выйдут, я не настолько глуп, чтобы оставлять после себя следы. — Да? А как же твой друг, который по доброй воле пошёл в участок и хотел сделать признание? — с неприязнью в голосе обратился тот. — Наверняка хотел рассказать о том убийстве, про которое ты ему разболтал. Но какая неожиданность, что ему этого не удалось. Ты убил его и выставил всё, как самоубийство. Молодец! — А что оставалось? Он бы рассказал, и тогда у нас были бы проблемы куда значительнее. — Не ты ли говорил, что не о чем волноваться? Что ему бы не поверили без доказательств? — вспомнил тот слова подчинённого, тяжело вздыхая. — Ты должен был убить его ещё тогда, в Глисроуде, а вообще — было бы куда лучше, сохрани ты свой маленький секрет. Теперь они повесят на тебя ещё одно убийство, можешь не сомневаться. — И пусть вешают, они всё равно ничего не знают: свидетель ведь мёртв. — Ты не забывай о том парне, который стал твоим подопытным кроликом, — намекнул Корней. — Гено? — с удивлением вымолвил тот, высоко подняв брови. — Да. Он единственный, кто знает о том, что случилось в Глисроуде. И будь уверен, — этот парень не идиот. Он вполне способен сложить два и два, чтобы связать тебя с четырьмя убийствами. — И что вы предлагаете? — Убить, — весьма холодно ответил тот, вновь сложив руки в замок. — Если ты не можешь сделать этого по какой-то причине, то этим займусь я. — Нет, я могу, просто пока не хочу. — Не хочешь? Этот парнишка успел тебя очаровать? — Фу, нет. Это убожество не в моём вкусе, — с омерзением скривился тот. — Тогда что ты собрался делать? — Просто подожду, — более спокойнее ответил ему Деримор. — Убивать его сейчас слишком рискованно, вы так не считаете? Новый труп привлечёт много внимания. Поэтому лучше сделать это тогда, когда он будет меньше всего этого ожидать. — Пока ты тянешь, он уже сто раз успеет сходить в участок и обратно. — Этого не случится: я убью его раньше, а пока буду просто наблюдать и ждать, когда он почувствует себя в безопасности и сделает неверный шаг. — Только учти — это твой последний шанс, — весьма серьёзно напомнил тот. — Если я узнаю, что он кому-то разболтал, и не важно — поверят или нет, — ты будешь сам по себе. Я больше не стану прикрывать твою задницу во вред своим же людям. — Вы во мне больше не разочаруетесь, — с очень убедительной улыбкой заверил он. — Что насчёт твоих дружков? — Вы про Блэклайта и Ворэна? — уточнил он, не понимая, к чему они здесь. — Они мне не друзья. — Мне плевать. Как много они знают? — Только про изнасилование, в котором участвовали. А что? Их тоже убить надо? — с усмешкой предположил парень. — По-хорошему стоило бы. — Ну окей, убейте. Мне как-то лень с ними возиться, — пожал тот плечами, отнесясь к делу с полным равнодушием. — Что-то ещё? — Да. Когда я направил тебя в ту школу и сказал, чтобы ты слился с толпой, я имел ввиду, что ты должен быть тихим и не привлекать к себе лишнего внимания. Но ты поступил ровно наоборот: связался с хулиганами и стал одним из тех, от кого дрожат даже учителя. Приходилось угрожать и шантажировать твоего директора, чтобы он не лез в наши дела. — Не, ну, а что? Мы сделаны из одного теста, чё бы вместе не зависать? — Из одного теста? Не смеши меня. Они — обычные хулиганы, и ты — наёмный убийца. Тебе крупно повезло, что я не оставил тебя тогда зимой на улице. И ты должен быть мне за это благодарен. — Да благодарен я, ага? — Впервые слышу. От тебя больше проблем, чем пользы. Проще уж выгнать тебя взашей. — Не боитесь, что я вас всех сдам? — хитро прищурился он, улыбнувшись. — Кишка тонка, — с усмешкой произнёс тот. — Ступай на склад: скоро должен приехать грузовик. Примешь новое оборудование. — Стоп, что? — тут уже его спокойствие пошатнулось. — Примешь груз, распишешься, проверишь, что всё пришло в целости и сохранности, а потом доставишь в складское помещение. — Но там же не коробки, а ящики. Они очень тяжёлые. Я один не донесу. — А ты не бери сразу все. Потихоньку, по ящичку. Глядишь, может, к вечеру и закончишь. — Кто будет в качестве грузчика? Надеюсь, не Кэй? — Он, что-то не устраивает? — вскинув бровь, спросил тот без особого интереса. — Да всё! — возмутился и воскликнул тот, вскинув руки. — Почему при этом наказании всегда он приезжает? Вы меня так унизить публично пытаетесь? — Вовсе нет. Мне плевать, нравится он тебе или нет, просто иди и выполни свою работу, — махнул тот рукой, выбирая более интересные бумаги, — может, хоть так ты станешь меня слушать.       Киллер, сжимая кулаки до боли в ладонях, едва держался, чтобы не швырнуть в «босса» стулом. Молча выйдя, громко хлопнул дверью и показал фак тому, кто был за ней. Недовольно хмыкнул и пошёл в сторону склада, бормоча под нос всё, что он о нём думал. Кто знает, быть может, это наказание немного поумерит его самоволие?