Метки
Драма
Психология
Hurt/Comfort
Ангст
Нецензурная лексика
Частичный ООС
Забота / Поддержка
Счастливый финал
Насилие
Проблемы доверия
AU: Школа
От друзей к возлюбленным
Буллинг
Депрессия
Селфхарм
ПТСР
Групповое изнасилование
Хуманизация
Немота
Депривация сна
Социофобия
Боязнь прикосновений
ОКР
Боязнь людей
Неизлечимые заболевания
Описание
Жизнь полна сюрпризов, порой не всегда счастливых. В какой-то момент мы сталкиваемся с трудностями и опускаем руки, не видя и не стараясь найти выход из ситуации. Но не каждый человек ломается под тяжестью собственной ноши и боли. Так удастся ли двум возлюбленным не пасть жертвой этой глупой судьбы и раскрыть свои души?
Примечания
https://ficbook.net/readfic/12294813/31605624
https://drive.google.com/file/d/176gIr8z-dPTf9dvjSZU_WH49ny9Adj2Y/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1JhoYmCUDUoGA3VmUuHf9FcuBNgFJtRrK/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1h4RLjyeUpy5ntzSY5VXXxFFTzb47IGOk/view?usp=sharing
https://sun9-31.userapi.com/impf/yX1wqEFF59w11UCU-PZ5kkdek3vh5g4ZObnUGQ/sF8YulxZEqc.jpg?size=1620x2160&quality=96&sign=723b96e59911bac1a3b7420064624dbb&type=album
https://vk.com/wall-214680274_3
https://drive.google.com/file/d/10MHPtXJrnMlxGxQkh3_iRzc82FCmE92N/view?usp=drivesdk Глава 42
https://drive.google.com/file/d/10PKTNuU1DHZzefYcpwoh3qD1mgejERYd/view?usp=drivesdk Глава 37
Посвящение
https://sun9-31.userapi.com/impf/yX1wqEFF59w11UCU-PZ5kkdek3vh5g4ZObnUGQ/sF8YulxZEqc.jpg?size=1620x2160&quality=96&sign=723b96e59911bac1a3b7420064624dbb&type=album
https://ficbook.net/away?url=https%3A%2F%2Fdrive.google.com%2Ffile%2Fd%2F1i4YVydVKSncGJjpAjPElQRvCl1p4qLKK%2Fview%3Fusp%3Ddrivesdk%25C3%2597
https://drive.google.com/file/d/1-J1zlClvA_7Q7SV-wchKrG-b4TH1zUqm/view?usp=drivesdk×
https://vk.com/wall657682512_3
https://vk.com/wall657682512_4
Глава 38: Ты слишком быстро вырос...
10 июня 2022, 08:46
Десять лет назад
Сентябрь
«Перед школой»
POV Geno С сегодняшнего дня я стану взрослым, но пока не таким, как мама и папа. Я сразу захотел в школу, стоило её увидеть. Мама пыталась меня отговорить, говорила, что «слишком рано» и «ты ещё маленький, давай подождем годик?» Но я не хотел ждать! И что, что мне… шесть лет? Я хочу стать взрослым, а школа в этом поможет, она ведь для этого и нужна. Что плохого в этом? Я просто хочу вырасти побыстрее. Папа вечно разговаривает со мной, как с маленьким, а мама продолжает водить за ручку и никуда не отпускает. Это нельзя, то нельзя. Взрослые только и могут, что запрещать и командовать, а сами живут и делают всё, что хотят. Хочу также. Хочу быть свободным от правил и делать всё, что захочу. Тогда они будут относиться ко мне как к равному. А не как к… ползающему, какающему, орущему существу. Это я про новорождённых. Одного меня не отпустили, хотя идти тут не больше десяти минут. Мама простояла со мной на линейке, время от времени поправляя мою одежду. Я только тихо злился, и пытался слушать, что говорит толстый дядя в штуку, которую держал в руках. Кто-то из детей моего возраста рассказал стихотворение, одну девочку взрослый мальчик посадил на плечи и катал по кругу, пока она звенела в колокольчик. Я тоже так хочу покататься! Почему меня не взяли? Мы очень быстро ушли с улицы, я даже не заметил, как помахал маме и забежал внутрь. И тут было так красиво! Стеночки такие яркие и разноцветные, много окон и дверей, всякие таблички и лавочки. Три этажа — куда больше, чем в моём садике. А главная лесенка… она такая большая! Как будто королевская! Мне здесь так нравится! Пока мы шли к другой лестнице, я успел заметить, сколько было взрослых ребят, мальчиков и девочек. Все такие разные: высокие и низкие, худые и толстые. И они все были такими грустными. Интересно, почему? Может, они заканчивают школу и поэтому так расстроены? Не хотят взрослеть? Им тут так нравится? Если так, то мне тоже грустно. Я ведь когда-то тоже её закончу. Не хочу взрослеть. Или хочу? Не знаю. Надо подумать. Первые уроки мне тоже понравились. Учителя, взрослые тёти и дяди, относились к нам по-доброму и интересовались нами, рассказывали о школе и отвечали на вопросы. Некоторые, правда, вели себя как глупые, когда начинали сюсюкаться с нами, а особенно со мной. Странные они, и глупые. Взрослые себя так вести не должны. Не понравилось мне то, что здесь есть правила, которые запрещают нам вести себя, как нам того хочется. Я как будто дома. Ну не хочу сидеть за партой, мне хочется двигаться! Кому это вообще интересно? Теперь понимаю, почему те ребята выглядели такими печальными. Им тоже нельзя бегать и шуметь, разговаривать на уроках. Взрослые такие… не такие. То о правилах твердят, то о свободе. Пусть определяться уже. А вот перемены мне очень понравились! На них мы с ребятами выходили в коридор и бегали, играли, общались. Каких только игр не было… Вот это действительно интересно, а не эти всякие… нудные штуки. Мне нравится бегать, улыбаться и смеяться. Позитив и солнышко — это же здорово! Нужно всегда быть счастливым и делать счастливыми других. Всем нужно улыбаться! Мир ведь так интересен и прекрасен. Взрослые дети смотрели на нас с какой-то тоской, будто завидовали. Может, они скучают по своему детству? Почему они не веселятся с нами? Неужто им уже промыли мозги и теперь они серьёзные и скучные? Так не интересно. Было кое-что странное. Один мальчик, примерно моего возраста, сидел на полу и прикрывал голову руками. А рядом стоял ещё один, немного постарше. Он стоял с поднятой рукой, словно хотел ударить. Но я быстро поспешил на помощь, прикрывая мальчика своей спиной. — Эй, что ты делаешь? Ему же больно, — с непониманием посмотрел я в глаза этого парня. Они были под цвет его волос, такие же острые и неприятные. У меня мурашки пробежали. — Свали, а? Ты мне мешаешь, — как-то злобно и грубо сказал он мне, цокнув. — Нет! Иначе ты его снова ударишь, — возразил ему, нахмурившись. — Зачем ты ударил его? Ему же больно. Он такой же человек, как и ты. — Зачем? Потому что могу себе это позволить, — хмыкнул он, прищурившись. — Он меня разозлил. Стоял на дороге, вот и получил. — Даже если и так, то это тебя не оправдывает! Извинись. — И не подумаю, — бросил он, окинув нас взглядом. Так ещё и таким, словно мы какие-то тараканы, а ведь он не намного старше нас! После этот парень засунул руки в карманы и ушёл. Потому что мог, видимо. Но я защитил мальчика — этим можно гордиться. Повернувшись к нему и протянув руку, я помог ему подняться. Он был немного выше меня и не такой костлявый. Волосы были светло-коричневыми, а глаза под цвет болота или тёмной травы? Он держался за левую щёку и смущённо улыбался. — Спасибо, что вступился за меня, — ах, его голос такой красивый! Звонкий, тихий и милый. Он мне уже нравится! — Всегда пожалуйста! — широко улыбнулся я. — Ты в порядке? — Щека немного побаливает, но всё хорошо, — заверил он, опуская глаза. — Я… сам виноват. — Неправда! Ты ничего не делал, это он ходит тут и всех толкает. Его вина в том, что он такой широкий, — надулся я. — Хех… Тебя как зовут? — Гено, а тебя? — Трейси. — Красивое имя! Давай дружить? Я буду защищать тебя от всяких нехороших ребят, — предложил ему, протягивая руку. Так взрослые знакомятся. — Давай! А я никогда не встану на их сторону, — пообещал мой новый друг, пожимая мою руку. Мы не успели начать общение, как оба подпрыгнули, испугавшись звонка. Он здесь очень громкий. Посмеявшись над нашей глупой реакцией, мы пошли в класс. Как оказалось, мы были ещё и одноклассниками. Я очень рад, что мы познакомились и очень рад своему новому другу. Теперь мы будем вместе гулять, ходить в школу и друг к другу в гости. Будем делать всё, что делают друзья. Это самый лучший день в моей жизни!Год спустя
Мы с Трейси стали самыми настоящими лучшими друзьями! Мы вместе ходили в школу и провожали друг друга до дома, общались в школе и помогали с уроками, ходили в гости и гуляли. Наши родители тоже сдружились, из-за чего мы вместе отмечали разные праздники, а дни рождения стали чем-то особенным. Нам было хорошо вместе. Каждый раз, узнавая друг о друге чуть больше, мы только радовались новому и всегда делились сокровенным. Мы доверяли свои секреты, о которых не знали даже родители. Он, к примеру, хотел стать музыкантом и играть на флейте, но боялся, что родители не поддержат эта мечту. Я рассказал о своей и показал пару стишков, написанных в порыве чувств. Таких себе, некрасивых, но ему очень понравились. Но прошлое не желало оставлять нас. Киллер, тот мальчик, который тогда ударил моего друга, как оказалось, был задирой в нашей школе. О нём многие знали, если не все, и очень боялись. Удивительно то, как за один год он получил такую репутацию, будто специально к этому шёл. И, разумеется, Трею тоже доставалось. Он скрывал, почти год скрывал это от меня, но я всё понимал и лишний раз не спрашивал. А что толку? Я ничего не могу с этим сделать, а взрослые не любят, когда дети ябедничают или врут. Для друга я готов на всё, но думаю, что моё вмешательство испортит жизнь нам обоим. Разве что, можно родителям сказать, хоть и не уверен. В любом случае, к тому моменту, когда он всё же рассказал, я тоже стал жертвой. И хоть били нас одинаково, не очень сильно, но до синяков, мне не хотелось посвящать его в это. Не из-за обиды или мести, просто… Мы же оба ничего не можем с этим делать, зачем сто раз говорить на эту тему и жалеть друг друга? Да и я уже пытался ему помочь, защитить, но он только злился и просил меня молчать. Боялся, наверное, или не хотел меня впутывать. Меня беспокоило то, что я не мог его защитить, хотя и обещал. Зачем тогда мы дали эту клятву? Какой смысл от обещаний? Глупость такая. Знали бы мы тогда, что взрослый мир так жесток и несправедлив, то и не стали бы. Но кто знал? Так продолжалось год. Киллер уже не скрывал своей неприязни к нам и делал всё открыто, правда иногда делал это и лично, вдали от посторонних. Мы не могли ничего сделать, что очень сильно бесило. Дать сдачи просто не можем, а взрослым жаловаться… так «мы же мальчики, мы не должны быть слабыми и просить о помощи, даже маму и папу». Это так… меня расстраивает. Чувствую себя маленьким жучком в огороде — большом мире. Страшно, непонятно и беспокойно. Хочу в садик. Хочу вернуться в детство. Куда я только взрослеть начал? Трейси рассказывал мне смешную историю, пока мы стояли у окошечка, дожидаясь звонка. В этот момент на этаже появился Киллер, который направлялся к нам. Он никогда не менялся в лице и всегда выглядел чем-то обиженным и злым, как будто его бесит всё, что движется и что нет. Мы перестали говорить и напряглись, смотря на его уверенную и решительную походку. От него веяло холодом и пахло серостью. Медленно он приближался к нам, становясь с каждой секундой всё злее и злее. Я хотел убежать, даже ручки похолодели, но это было бы очень глупо. Кто знает, что он хочет нам сказать? Может, и бояться не нужно? — Чего вылупился? Рюкзак свой гони, — с ходу бросил мне человек, останавливаясь. — Ч-что? Зачем? — с удивлением уточнил у него. Не отдам, с чего вдруг? — Не задавай глупых вопросов и просто дай, пока я силой его не отнял, — более грубо и требовательно попросил он, протягивая руку. Я осмотрел присутствующих в коридоре. Все молчали и смотрели на нас, мысленно прося меня послушаться. Думаю, ничего плохого не случится. — Ладно, — сняв с себя рюкзак, я протянул его парню, на что он резко выхватил его у меня из рук, открыл и перевернул, начав вытряхивать содержимое. На пол полетели учебники и тетради, ручки и карандаши. — Эй, что ты делаешь? — Ищу свой кошелёк у того, кто его украл, — раздражённо, с каплей ненависти, кинул он мне. — Но я не вор! У меня нет ничего чужого. — Правда? А как же вот это? — поднял он с пола то, что я видел впервые. Он действительно лежал в моём рюкзаке? Но откуда он там взялся? — И после ты ещё заявляешь, что не вор, когда я нашёл в твоём барахле свой кошелёк? Деньги-то хоть оставил? — Да не брал я ничего, честно! — взмолил я, ничего не понимая. — Я не знаю, откуда он там взялся. — Хватит врать. У меня очень надёжный источник, который видел тебя за кражей моей вещи, — но как он мог видеть то, чего не было? — Скажу лишь одно: ты сильно пожалеешь о том, что связался со мной, Гено Роллен. Я заставлю тебя страдать. Убрав кошелёк в свой карман, он ударил меня в живот, из-за чего я не устоял на ногах и упал на колени. По телу прошла дрожь. Больно. Мне, как будто, мячиком прилетело. Подняв голову, сморщившись от неприятного ощущения, на миг улыбнулся, когда он ушёл. Но улыбка тут же сползла с лица, когда мой друг, мой друг, которому я верил, пошёл за ним, бросив мне лишь виноватое: «Прости…». Нет, почему? Почему он? За что он извиняется? Неужели он… Это он украл кошелёк и подкинул мне, а потом сказал Киллеру? Конечно, этому парню плевать на того, кто украл, для него важен тот, у кого оказалась его вещь, но… Почему он это сделал? Почему предал меня? Всё из-за того, что я не смог его защитить? Это я виноват? Он… ну не может он так сильно меня ненавидеть… может, он просто за себя боится? Раз я не могу ему помочь, то он решил действовать самостоятельно? Не понимаю. Что я сделал? Почему он так поступил? Это так… больно… Прошло три месяца, как я остался один, без друга, без поддержки. Мои одноклассники встали против меня и начали издеваться, уж не знаю, что он им там сказал и он ли это был. Я не знаю, ничего уже не знаю. Ребята казались очень добрыми и милыми, кто же знал, что они могут быть такими жестокими? Всё началось с простых обзывательств и унижений, затем пошли издевательства: они прятали и воровали мои вещи, начали запирать в туалете. Я мог это терпеть, мог бы, если бы не Киллер со своими друзьями. Они втроём меня унижали, иногда даже били, однажды руку сломали. Мне было тяжело и страшно, потому что не понимал их намерений и боялся чего-то нового, непривычного. Рассказать никому не мог, не пристало мальчику жаловаться, он должен сам разбираться. Но этого я тоже не мог. Терпеть и молчать — вот мой единственный талант…***
Я всё ещё не мог поверить в то, что близкий мне человек так просто подставил меня. Мы ведь дорожили нашими секретами, оберегали друг друга, что же случилось? Это всё было ложью? Мы никогда не были друзьями? Про что он ещё мне врал? Что скрывал и таил? Возможно, его предательство оправдывается страхом перед Киллером, если тот мог шантажировать, а если нет? Что, если он сделал это из-за неприязни ко мне? Да и зачем было говорить одноклассникам о моих страхах? Они от него ведь узнали о том, что я боюсь темноты и поэтому закрывали в туалете. Благо уже прекратили, устали, поди. Но я всё равно не понимаю его поступка. Разве так можно? Видимо, я действительно этого заслуживаю… сам же виноват, что не смог защитить, вот он и мстит. Задержавшись в школе, потому что искал потерянную одежду, прошёл мимо одного из кабинета, услышав тихую, но вполне отчётливую фразу: — Я убил человека. Меня это ввело в ступор. Не ясно было: шутка это или чистосердечное признание. Сглотнув, немного побаиваясь, всё же осторожно приблизился к двери и заглянул в небольшую щёлочку. Уйти было бы неправильно, хоть и безопасно, но любопытство взяло вверх. В классе находился Киллер и какой-то парнишка, по-видимому, его друг. И кто же это сказал? — Эм, что, прости? — усмехнулся незнакомый мне человек, воспринимая его слова как шутку. — Это такой прикол? — Нет, я говорю всерьёз, — и бровью не повёл этот парень, как будто для него это в порядке вещей. Ну точно псих. — И кого же ты убил, боюсь спросить? — Да так, какого-то малолетку. Мне стало скучно, хотелось чем-то позабавить себя, а он подвернулся, — пожал он плечами. — Мне понравилось. Всё-таки причинять боль другим у меня выходит лучше всего. — Ребёнка? Нет, ну… ты реально… невменько, — покрутил тот пальцем у виска. — Понимаешь хоть, что сделал? Если тебе было так скучно, мог занять себя чем-то. Необязательно кого-то убивать. — Давай оставим этот разговор между нами, окей? Тебе же лучше, если никто не узнает. Ты ведь и за соучастника можешь сойти. — Угрожаешь? Меня тоже убить хочешь? — Не всё сразу, пока мне не за чем марать о тебя руки, — заверил Киллер. — Но не пытайся заводить об этом тему. Никто не должен знать, ты меня понял? Я тут же отпрянул от двери и убежал к лестнице, надеясь, что меня не заметили. Поверить не могу, что услышал такое… А знал, знал, что этот парень не такой простой хулиган, но чтобы так… Зачем он рассказал своему другу? Чтобы шантажировать его? Или это такая ловушка для меня? Не знаю, не знаю. Это всё так жутко. Если это не шутка, если он кого-то убил, то… Об этом нужно сказать. Не позволю ему остаться безнаказанным. Главное, чтобы он не узнал, что я в курсе. Ох, куда же ты влип, Гено?***
На уроках я был невнимателен, так как не мог не думать о том разговоре. Всё ещё не могу понять: Киллер неумело и странно шутил или говорил всерьёз? Такие шутки весьма черны и жестоки, но у всего ведь есть границы разумного. Тот парень, которому очень «повезло» оказаться слушателем, был слишком встревожен и растерян для привычной манеры общения друга. Вероятно, — это всё же не шутка, а банальное и неразумное признание. Или какая-то стратегия? Поверить не могу, что я стал свидетелем. Нужно обязательно рассказать об этом взрослым: родителям, учителям, кому угодно, чтобы был ещё кто-то, кто в курсе. Конечно, мне могут и не поверить, скорее всего так и будет, но даже так мои слова могут как вспугнуть его так и вызвать массу вопросов. Всё лучше, чем молчать в тряпочку и притворяться, что этого не было. Он ответит за своё преступление. Самым хорошим и уместным вариантом было время после всех уроков. Директор в это время ещё в школе, учителя и ученики потихоньку расходятся, так что мне никто не помешает. А пока придётся подождать и отсидеть ещё пару уроков. На один из них, кстати, я сейчас опоздаю, если не потороплюсь. Ускорив шаг, смотря на вывески у каждого из кабинета, повернул за угол и чуть не врезался в кого-то, успев вовремя остановиться и сдать назад. — Так-так, кто это тут у нас? Неопытный воришка и, по совместительству, шпион? — этот голос слишком хорош, чтобы его не узнать. Передо мной, чему-то усмехаясь, стоял тот самый человек, который «в шутку» признался в убийстве. Чёрные пряди были аккуратно заправлены за уши, другая же часть волос болталась позади, едва касаясь шеи. На меня смотрели жуткие радужки без зрачков, от них прямо-таки веяло холодом и смертью. От него самого исходит аромат преступника. Нельзя подавать виду, что мне немного страшно. Ладно, не немного, очень страшно. — Я не брал твой кошелёк, и ты это знаешь, — снова напомнил я, скрещивая руки на груди. — С чего ты решил, что я шпион? — Но он ведь был в твоём портфеле, — неприятно ухмыльнулся он. — А разве не ты стоял за дверью и подслушивал чужой разговор? Тебя родители не учили, что это нарушение личных границ? Что? Откуда он знает? Он не мог меня видеть, и друг его тоже не видел. Тогда кто? Никого ведь не было поблизости, я проверял. Неужели он установил скрытую, маленькую и невидимую камеру? Нет, не думаю. — Откуда ты знаешь? — поинтересовался, пока никак не реагируя, лишь приподнимая бровь. — Да так. Мой информатор видел тебя. Именно тебя, а не кого-то другого. Информатор? Но ведь никого не было! Его что, воздух информирует? Возможно, это… однако я не верю, что это он. Когда он подставил меня с тем кошельком, я предположил, что таким образом он просто пытается защититься от Киллера, став его… глазами и ушами, так понимаю. Но подставить вот так, уже второй раз, — явный перебор! Насколько же сильно он должен меня ненавидеть? Не может быть всё дело в самозащите, но он явно меня недолюбливает. Что ж, будет глупо отрицать очевидный факт, так что пойду в нападение. — Да, подслушал, хоть это и вышло по чистой случайности, — не стал оспаривать его правоту, кивнув. — Но это не значит, что я просто забуду и выброшу это из своей головы. — В таком случае, что же ты собрался с этим делать? — с любопытством посмотрел Киллер, не особо радуясь тому, что я вообще что-то собираюсь делать. — Я пойду прямиком к директору и всё расскажу. Или к учителям. Могу сразу в участок — мне без разницы, — пожав плечами, дополнил: — главное, чтобы ты был наказан. — Пф, и ты думаешь, что тебе так просто поверят? Они, с вероятностью 99,9% примут это за шутку. И вместо того, чтобы обратить внимание на меня, станут следить за тобой. К тому же, даже если и поверят, — это ведь с лёгкостью может оказаться шуткой. — Это не важно. Мой долг, как гражданина, рассказать взрослым, тем, кто поверит. А если это окажется шуткой — что ж, всем же лучше. — Гражданина? Ты ещё ребёнок, чтобы влезать в эту часть нашего мира, — он высмеял мой возраст, хотя сам ушёл не так далеко. — Я бы крайне не советовал тебе говорить это кому-либо. — Меня твои угрозы не пугают. И тебя я совершенно не боюсь, — нужно было держать лицо максимально серьёзным и уверенным. Как хорошо, что мои ноги трясутся не так заметно. — А стоило бы. Я не позволю тебе создавать мне проблемы. Имей ввиду: лучше прикуси язычок, пока я его тебе не отрезал. — Не пытайся меня запугать. Я всё равно сделаю это, а теперь — уйди с дороги, мне нужно вернуться в класс до звонка. Слегка задев его плечом, я поспешил к своему кабинету. Ещё бы чуть-чуть… всё-таки он пугает, очень сильно пугает. Даже до того, как я узнал о его секрете, он казался мне жутким. Нужно быть предельно осторожным с тем, что буду говорить. Никогда не знаешь, что ему может прийти в голову. Не хочу и думать об этом.***
Уроки прошли совсем незаметно, вот что значит увлечься чем-то. Видела бы меня мама — точно бы гордилась. Да и отец поддержал бы моё решение дать знать взрослым о таком парне как Киллер. Они сами пускай с ним разбираются, моё дело просто рассказать. Подождав, пока коридор не опустеет, в этот раз окончательно, направился в сторону лестницы, как вдруг меня очень тихо и быстро схватили сзади за шею, покуда вторая рука легла на мой рот, не давая возможности вскрикнуть или позвать на помощь. По неприятной шершавой коже и ширине ладони признал в нападающем Киллера. Он, не мешкая и секунды, увёл меня в сторону каких-то кабинетов. Как бы я не брыкался и не пытался высвободиться, чужая рука лишь сильнее сжимала горло, постепенно перекрывая кислород. Идея о том, чтобы укусить его уже не казалась такой хорошей. Очень скоро он привёл меня в открытый класс и толкнул внутрь. Оказавшись на свободе, особо не осматриваясь, попытался дать дёру, но тут же увидел, что мы были не одни. Из коридора вышли двое знакомых парней, оба прошли внутрь и закрыли за собой дверь. На ключ. Сглотнув, я попятился назад, оставаясь позади одной из парт, чтобы было хоть какое-то препятствие. Прыгать из окна не вариант: третий этаж как никак, так ещё и место всё в камнях да мусоре. А другого пути тут и нет. — Ч-что вы делаете? — задал я, наверное, самый тупой вопрос. Явно не шоколадки раздают. — Кажется, ты не понял того, о чём я говорил, — припомнил парень, делая шаг в мою сторону. Двое других начали меня окружать. — Предупреждал ведь, чтобы ты держал на замке свой рот. — И не подумаю! Ты меня ничем не напугаешь. Можешь даже не стараться, — ответил ему и потерял из виду парней постарше. В тот же миг они оказались сзади и, больно сжав мои руки и плечи, подняли в воздух. — Эй! Что вы делаете? — Свою работу, — недовольно цокнул Даст, закатывая глаза. — Ты никуда не пойдёшь, — решил Киллер. — У тебя только два варианта: либо пообещать не болтать о том, что услышал, либо… ты сильно об этом пожалеешь. — Нет, я не стану молчать, только потому, что тебе с этого выгода, — бросил ему, подпуская к себе поближе. — Хорошо. В таком случае я не обещаю, что буду добр к тебе, — как-то неприятно и жутко он улыбнулся, останавливаясь передо мной. Глаза буквально пожирали меня, мысленно раздевая, пока его рука не стала лезть ко мне под рубашку, ощупывая кожу. Так он хочет сделать это со мной? Пусть катиться в лес! Со всей дури зарядил ему носком ботинка прямо в пах, вызывая на этом мерзком лице болезненное выражение. Он схватился за свой стручок и сжался, опуская голову, наверняка, в мыслях покрывая меня матом. У Найтмера это вызвало небольшой смешок, словно бы он был рад тому, что я это сделал. Но отпускать меня никто не планировал. После такого этот парень озверел в буквальном смысле! Выпрямился, широко и безумно улыбнулся, даже оскалился, чем вызвал у меня желание рискнуть и выйти в окно. — Зря ты это. Теперь я накажу тебя так, что ты больше не захочешь говорить, — голос его звучал как у настоящего психопата. С опаской поднимая голову, я пересёкся с чужим взглядом, замечая то, насколько сильно изменилось его лицо. Оно было искажено от злобы так, что лоб покрылся складочками, а нос весь сморщился. В чёрных, бездонных и жутких глазах промелькнула искра зла, словно чёрный волк стоял передо мной. Он смотрел так пристально, заглядывая как бы сквозь меня, между этим сжимая свои кулаки и стискивая зубы. У него даже челюсть хрустнула! Не успев как следует испугаться, я почувствовал удар и весь сжался, ощущая как боль медленно распростраянется по телу, заставляя то мелко дрожать. Из приоткрытого рта вышел приглушённый и хриплый стон, капнула на пол слюна. Мои глаза так сильно открылись, что могли в любой момент выпасть. Больно. Это… очень больно. Меня как будто машина сбила. Все внутренности болят. Не пошевелиться. Находясь в полнейшем ступоре и оцепенении, не заметил, как Киллер подал своим какой-то сигнал, после которого меня швырнули на ближайшую парту. Упав на живот, я сильно ударился рёбрами, болезненно промычав и нахмурившись. Даст и Найтмер не дали мне опомниться, как уже стояли по бокам и держали мои руки за запястья, прижимая те к столу. Нет, неужели они хотят сделать со мной это?.. Нет, нет, нет, пожалуйста. Не зная, куда себя деть, я попытался высвободить руки, но ничего не вышло. Они слишком сильные, а мои руки очень слабые и тонкие. Но у меня же ещё есть и ноги! Их никто не держит, так что можно попытаться выбраться. Я так просто не сдамся! Извиваясь, словно червяк на грядке, старался перевернуться на спину, но не получилось. Тогда, не опуская руки, стал сползать вниз, чтобы коснуться пола хотя бы носочками. Но даже так у меня ничего не вышло. Ладно, есть идея получше. — Эй! Меня кто-нибудь слышит? Помогите! — подняв голову, прокричал так громко, как только смог. Но, очевидно, этого было недостаточно. Тогда я крикнул громче, и ещё громче. Буду кричать так до того, пока мне не ответят. Тут же наверняка остались взрослые. Они должны помочь. — На помощь! Пожалуйста, спасите! Меня хотят-… — Да заткнись ты уже, — не выдержал Найтмер, ударив меня по лицу. Сглотнув, опасаясь за свою жизнь куда больше, я положил голову на парту, сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Понятно. Лучше не кричать. А между тем Киллер, о существовании которого я уже успел позабыть, начал предпринимать попытки меня раздеть. Ну уж нет, не на того напал! Дёргаясь куда сильнее обычного червяка, чувствуя себя жирным слизнем, размахивал ногами, не позволяя ему снять с них ботинки. Продолжалось так недолго: он быстро схватил меня за щиколотки и сжал так, что кожа что я смог почувствовать кости его пальцев. Я прошипел, не в силах больше ими двигать. Это его, видимо, развеселило, так как после он отбросил ненужные одежды ног в сторону, переходя на мои бёдра. Нет, он действительно хочет сделать это. Я не хочу! Я не хочу этого! Нужно… нужно что-то делать. Нельзя лежать и ждать худшего. Сопротивляйся! Вновь дёргая ногами в стороны, не видя его лица, но пытаясь попасть по нему, ощутил, как сильно чужие руки впились в ноги, однако боль не была такой сильной. К несчастью, Киллер быстро стянул с меня штаны вместе с трусами, кидая их на пол. Больше я дёргаться не мог. Полураздетый, пристыженный, униженный и сломленный, я злился на самого себя за то, что это дурное стеснение не даёт мне сопротивляться. Ну пытайся! Прошу, тело, сопротивляйся. Я не хочу… Я не хочу… пожалуйста… Губы начали дрожать, всё стало расплываться из-за слёз. Почему? Почему я? Как мне остановить его? Вдруг моя попа почувствовало что-то твёрдое и мерзкое. Фу, он действительно хочет засунуть это в меня? Я… я не могу… не пошевелиться… — Будь хорошим мальчиком и немного потерпи. Обещаю, будет совсем не больно, — не особо убедил меня этот человек, положив обе руки мне на ягодицы, впиваясь в кожу ногтями. Его половой орган полностью вошёл в меня. Б-больно… как же больно… Из меня вышел такой жуткий и мучительный крик, что даже я испугался. Он… меня изнутри… рвёт. Мне засунули какой-то острый и большой нож. Он такой большой и острый. Мои органы начнут кровоточить. Он порежет меня. Хотя от боли и шока умереть будет быстрее. Но… это всё равно больно! Очень больно. Я задыхаюсь. Мне нечем дышать. Больно дышать. Больно двигаться. Больно… кричать… — П-пожалуйста… остановись… мне же… больно… — слёзно умолял я, сжимая до боли в ладошках тонкие пальцы, едва находя в себе силы для речи. — И не подумаю, — презрительно вымолвил тот, усмехнувшись, войдя в меня ещё раз. И я снова закричал. В этот раз было даже больнее. Слёзы катились по щекам и капали на парту, где уже были мои слюни и сопли. Я чувствую себя таким жалким. Ничего не могу сделать. Никто не может мне помочь. И больно… мне очень больно… разрывает изнутри. Я сломаюсь, точно сломаюсь. Третий раз он оказался во мне, заставляя орать от боли, страха, ненависти к себе и стыду. Это… это так мерзко… но я ничего не сделаю. Ничего не могу. — Как же бесит твой голос, — Найтмер раздражённо цокнул и сжал мою шею, вжимая в парту. Не… могу… дышать… он… душит меня… Даже слово не сказать… и плакать не могу… — Слушай, а ты уверен, что это так необходимо? — почему-то спросил Даст. — Если не хочешь оказаться на его месте, то советую заткнуться, — озлобленно бросил его друг. Хотя я уже в этом не уверен. Это… насилие… продолжалось ещё какое-то время. Я перестал понимать, где нахожусь и что вообще происходит. Потерял счёт времени и этим толчкам. Собственным крикам и боли, которая медленно пожирала мои внутренности. Казалось, что прошёл не один день. Я тупо лежал, едва дыша, не кричал, не плакал. Шею всё также крепко держали, затрудняя дыхание и крики. Мне уже… было всё равно… на всё. Почувствовав замедление темпа насильника, ощутил как внутрь меня что-то потекло. Оно было мерзким и теплым. Наверное, липким, как мне кажется. Фу… это омерзительно. Мало того, что меня раздели, изнасиловали, причинил боль, ударили, душили, так он ещё и излился в меня… какая гадость… Вытащив из меня свой орган, он, вместе с компашкой, открыли дверь кабинета и ушли, оставив меня лежать на парте. После их ухода мне стало дышать легче, но было всё также мерзко. Ноги очень сильно дрожали, я едва их чувствовал. А по ногам уже стекало что-то инородное и грязное. Я всё ещё чувствую это внутри себя. Кое-как найдя в себе силы, стал медленно опускать ноги, пытаясь дотронуться до пола. Но я не чувствовал его. Мои ноги уже стояли на полу и тряслись, но я не чувствовал его. Я ничего не чувствую! Опираясь на дрожащие руки, попытался отлипнуть от парты и встать, но не смог устоять и упал, падая плечом на холодный и пыльный пол. Вдыхая полной грудью грязь, меня начало трясти, из-за чего началась истерика. Я плакал и плакал, дрожал и всхлипывал. Сжался весь, обнял коленки, пытался хоть немного прийти в себя. Но страх и боль всё ещё были сильнее. Я знаю, что взрослые делают это, но совершенно не понимаю, как им это может нравится. Это же отвратительно, мерзко и больно. Очень больно. Делают ведь это те, кто друг друга любят, а Киллер меня явно ненавидит. Так зачем? Зачем он сделал это со мной? Почему не убил? Лучше бы я умер… лучше бы умер, чем чувствовал себя так. Ему ведь не составит труда убить. Он это уже делал. Садист, псих, маньяк… Почему меня никто не спас? Я ведь кричал, много и долго. Неужели взрослые не слышали? Или им просто нет до меня дела? Мне так не хотелось этого… Нужно было стараться лучше. Нужно было успеть убежать. Нельзя было его бить, возможно, это моя вина. Я виноват в том, что случилось. Не надо было подслушивать, не надо было лезть, не надо было бить. Лучше бы я вообще умер… прошу, убейте меня… я не хочу жить. Не после такого… просто… это… невозможно. Как жить после этого? Открыв глаза, размазав рукавом по лицу все слëзы, я попытался встать, но ноги активно отказывались двигаться. Пришлось ползти до одежды, которая была разбросана по всему кабинету. С трудом надев на себя трусы и штаны, с носками и ботинками стало попроще. Осталось подняться. Хах, самое сложное… Держась за стенку, медленно поднимаясь, я смог ненадолго задержаться на ногах, хотя те жутко тряслись. Немного прошёл, поднимая портфель, валявшийся возле двери, и дальше вылез из класса. Спуститься на первый этаж и далее выйти на улицу было не сложно: благо, были стены. А вот как идти дальше… Найдя путь, по которому людей ходило не так много, я направился в сторону дома, осторожно переступая с ноги на ногу, делая мелкие шажки. Если бы меня сейчас кто-то увидел… даже думать не хочу. Пару раз упав из-за отсутствия каких-либо сил, молился всем подряд, чтобы родителей не оказалось дома. Не хочу им говорить. Нельзя. Пришёл, на удивление, быстро и без очередных падений. Мамы и папы дома не было, видимо, всё ещё работают. Быстро, пока есть время, я побрёл в ванную, где начал вымывать из себя всю гадость, которая осталась внутри. Вещи закинул в стиральную машинку и запустил, вымылся весь, даже голову помыл. Использовал для этого гель, чтобы наверняка всё вымыть. Не хочу оставлять на теле хоть какое-то присутствие Киллера. Или тех двоих. Белой штуки из меня вышло много, но, вроде бы, мне удалось всё вымыть. Лезть туда пальцами, ради более тщательной чистки, было страшно и больно, но это было нужно. В душе ещё раз выплакался, позлился на себя и, до боли прикусив губу, успокоился. Поскользнувшись на выходе, чуть не упал и не ударился головой о раковину, благо успел восстановить равновесие. Может, не стоило?.. Дойдя до комнаты, я закрыл дверь на замок, взял одеяло и накинул на себя, укутался и залез на подоконник. Голову положил на колени, глаза закрыл и попытался не думать о том, что случилось. Но это было невозможным. Воспоминания сами шли в голову, напоминая о том, как тяжело я страдал. Это лицо Киллера… его действия и… боже, за что?.. Ненавижу, и его, и себя ненавижу. Сжав кусочек одеяла и как следует зажмурившись, выбросил из головы эти навязчивые эпизоды. Родителям ни слова, не хочу их пугать и беспокоить. Не их это дело, это моя проблема. Моя проблема… А что делать?.. Он, он говорил правду, когда пытался меня запугать. Ему это удалось. Я боюсь его, боюсь его, его тела, его рук и всего, что с ним связано. Но… это не оправдывает мою трусость. Нужно… нужно рассказать. Чтобы он не сделал, как бы мне ни было страшно, но они должны знать о том, что он убил ребёнка. Убийство куда важнее изнасилования. К тому же, я жив. Это… никого не должно волновать… Расскажу, на свой страх и риск, не отступлю. Даже если… он… он… сделает это снова…***
На следующий день всё повторилось. Я даже не успел дойти до директора, как они меня подкараулили и затащили в тот самый кабинет. И… он снова… сделал это. Было так же больно и страшно. Я вырывался! Я… ударил его и… хотел убежать. Но не смог. Он не позволил. Ударил, больно выкрутил мне руку, но не сломал. Это было бы слишком заметно… он не хотел так рисковать. Потом меня… да. В этот раз было больнее, его действия были грубее и резче. Казалось, что он намеренно хочет разорвать меня своим членом. Я… снова плакал и кричал. Он снова заткнул меня. В голове не укладывалось то, что это действительно происходит. Что это… не сон и даже не кошмар. А реальность. Страшная и невыносимая правда. И страшно не то, что я беспомощен, слаб и уязвим. Нет. Не это. Страшно то, как сильно это ломает меня. Я становлюсь всё более податливым, тихим и беззвучным. Пугает то, что он делает из меня куклу. Немую и мёртвую. Скоро дойдёт до того, что я сам буду подставлять зад. Это заставляет меня дрожать. Вот уже вторую ночь. Но в этот раз кое-что изменилось. После очередного акта насилия, они не ушли. Вернее, они ушли, а он остался. Поговорить захотел. Даже знаю о чём. — Давай договоримся. Если ты пообещаешь, что будешь молчать, то я оставлю тебя в покое. Раз и навсегда, — пообещал мне парень. — А если нет?.. — тихо и боязливо спросил я, морщась от боли. — Значит, я сделаю это ещё раз. Только всё будет куда хуже. — Хорошо, я больше не стану пытаться, — кивнул ему, отступая. — Это мне и хотелось услышать. Ну, будь здоров. Больше не суй свой нос в чужие дела, — попрощался Киллер и ушёл, оставляя меня в одиночестве. Выдохнув, я обессиленно рухнул на парту, так и не попытавшись встать. Разумеется, что это была ложь. Чем бы он мне не угрожал, но я настроен решительно. Всё ещё, на удивление. Если он изнасилует меня ещё раз… то уже после. Всё равно все узнают о том, что он сделал. Если не от меня, так от него. Я найду способ. Рано или поздно. Но действовать сразу было слишком рискованно, поэтому пришлось ждать подходящего времени. Эти два… раза меня изменили. Заметно. Громкие звуки, не важно какие, заставляют сжиматься и трястись, люди пугают, а прикосновения жгут и пачкают. Если в школе от этого мерзко и вполне терпимо, то дома это в сто раз хуже. Я начал отдаляться от родителей, стал закрываться в комнате и избегать их. Даже говорить стал меньше. Каждое слово возвращало в те неприятные и болезненные ощущения, из-за чего речь ассоциировалась с изнасилованием. Поэтому говорил очень мало, иногда писал вместо этого. Знаю, что мама и папа за меня волнуются, но это скоро закончится. Нужно просто ещё немного подождать. Потом уже станет легче. Так же всегда бывает. Прошла неделя, за ней другая. Та троица про меня вообще не вспоминала и, надеюсь, не думала. Я выждал подходящего момента и, запасясь терпением, дождался конца уроков и пошёл к директору. Бедный, знал бы, сколько я до него уже дойти пытаюсь. Действия мои были очень осторожны и аккуратны. Коридоры и лестницы просматривались, шаги были тихие, а дыхание вообще не слышным. Я уже стоял перед дверью, не видя никого поблизости. Протянул руку и дёрнул за ручку, морально готовясь к разговору, если нужно будет, то и про изнасилование расскажу, но это в крайнем случае. Но тут меня ждала подстава: дверь оказалась закрытой. Подёргав за неё несколько раз, не веря такой глупости, я судорожно огляделся по сторонам. Ловушка? Они меня проверяли? Если они ещё здесь, то нужно убраться как можно дальше. Главное, не пересечься с ними и всё будет хорошо. Добегу до дома и буду в безопасности. Направившись в сторону лестницы, уже поставил ногу на ступень, как услышал позади голос: — А вот и ты. Мы уже заждались. Это был Киллер. Тут и гадать не пришлось. Но… я не мог пошевелиться. Хотел убежать, знал, что нужно, но просто не мог. Вместо этого тупо стоял и позволил им схватить себя и потащить куда-то. Почему куда-то? Я уже знаю этот кабинет как родной дом. Нет смысла сопротивляться, нужно придумать, что делать. Как избежать подобной участи в третий раз? Пока я размышлял, мы уже стояли возле входа. Они грубо толкнули меня в кабинет и закрыли двери. — Что вам от меня нужно? Я не делал ничего странного и не привлекал к себе внимания, как вы и просили. Никто ничего не знает, клянусь, — с тревожным голосом и нервной, натянутой до придела улыбкой, пытался их заверить, медленно пятясь назад, пытаясь найти выход. Притворюсь дурачком, может, поверят. — Ты повторяешься, парень. У меня в печёнках уже сидят твои заезженные фразочки и этот мерзкий голос. Пора бы преподать тебе урок и заставить ответить за всё, что ты сделал, — произнёс Киллер, медленно приближаясь ко мне. В следующую же секунду я почувствовал, как его горячие ладони крепко обхватили и сильно сжали мою шею. Воздух начал заканчиваться, дышать стало тяжело. Изо всех своих сил я начал бить по чужим рукам, чтобы освободиться, но это его разозлило. Он отшвырнул меня прямо к окну. Я пролетел через весь кабинет и ударился затылком о стекло, осев на пол. Голова неприятно гудела, но мне было на это плевать. Сейчас стоило беспокоиться о том, что они со мной сделают. Отпускать меня они точно не намерены, ещё не наигрались. Желание удовлетворить и потешить своё эго никуда не делось. Лишь бы не это… Я всё перетерплю, но только не это… Пожалуйста, сделайте что-то другое… — Ты так и не понял, что являешься пустым местом и никто не обязан тебе отвечать, а? — насмешливо произнёс он, присев передо мной на корточки и взяв меня за подбородок, заставляя поднять голову и заглянуть в его мрачные чёрные глаза. — Ну же, исполни наши желания, золотая рыбка~ Его дружки стали ржать, словно сказанное было очень смешным. Во всяком случае, для них. Их смех невольно напряг меня, заставил сердце стучать сильнее, а меня слегка напугал. Не хочу думать о том, что произойдёт дальше. Им нужна реакция, чтобы продолжать свои приколы и издёвки, они её не получат. Я просто не буду реагировать, и им это быстро наскучит. Но вдруг двое парней схватили меня под руки и грубо швырнули о парту, вызывая в моих глазах первые признаки слёз. Стоп, нет, это же не… Нет! Нет, только не снова! Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет… Нет… Прошу, не надо. Я обещаю, я обещаю, что больше не буду доставлять проблем. Больше никаких жалоб и непослушаний. Я буду делать всё, что они попросят! Без вопросов! И не буду лезть не в своё дело, только, пожалуйста, не делайте этого… Парень сжал мою шею и слегка стукнул голову о парту, заставляя меня выйти из мыслей и вернуться к ним. В попытке освободиться я получил по спине и услышал чужое дыхание в районе уха, а после шёпот, тихий и неразборчивый. Мои глаза округлились и заслезились, позволяя холодным дорожкам потечь по щекам и упасть на холодное дерево. По телу прошлась волна мурашек, сердце сжалось от страха. Я начал тихо всхлипывать, сжав до боли в пальцах угол парты и закусив губу. Как всё дошло до… этого?.. Нужно было послушаться его и молчать в тряпочку. Меня же просили, угрожали, требовали этого молчания, зачем я только сунул свой нос в чужие дела? Зачем подслушивал? Мама всегда учила меня уважать людей и их личные границы, никогда не сплетничать и не ябедничать, и уж тем более не подслушивать. Я такой… плохой ребенок. Непослушный, невоспитанный и любопытный. Героем себя возомнил? Хотел выглядеть в глазах взрослых хорошим? Это так глупо. Слишком глупо. Наверное, я заслужил это. Сам виноват, что не послушал, пока меня по-хорошему просили. Я… сам виноват… Не Киллер злодей — вина моя. Моя и… только моя. С меня опять снимают одежду, но… я совсем не сопротивляюсь. Просто лежу, смотрю в одну точку и не чувствую ничего. Абсолютно ничего. Только пустота. Должно быть, я уже умер, морально. Парни по прежнему держали мои руки, хотя в этом не было необходимости: я ведь не сбегу, просто не смогу, не отпустят. Да и… в этом… нет смысла. Какой смысл бегать, сопротивляться и брыкаться, если итог всё равно один? Они возьмут то, что хотят и уйдут. И им плевать, насколько сильно пострадает моё тело. Так что… я просто лежал. Уже всё равно. Я не могу ничего сделать. Никогда не мог. Зачем вообще пытаться? Только себе хуже сделаю. Оголив мою нижнюю часть, чужой орган вошёл в меня полностью, вырывая из уст крик. Движения становились чаще и всё ускорялись. Подняв голову, глядя в потолок, я продолжал каждый раз вскрикивать и сильно дрожал, сдерживая слёзы. Хотя не понимал зачем. Им до этого нет дела. Каждый толчок посылал в тело невыносимую и острую боль, попадая в каждую клеточку. Дышать становилось труднее, ноги переставали ощущаться. А бёдра и ягодицы щипали от царапин. — П-пожалуйста… Ах… х-хватит!.. Ах… Ах… Остановись… п-прошу… — мой голос срывался на болезненные стоны и постепенно становился хриплым. Я продолжал кричать и просить его остановиться, прекрасно зная, что этого никогда не случится. Зачем? Не знаю. Я… не смогу от них убежать, спрятаться или дать сдачи. Даже пожаловаться не могу. И их не остановишь просьбами, слезами, мольбами. Это всё бессмысленно. Всё ещё страшно. Мне всё ещё страшно. Пускай и в побеге, спасении нет смысла, но… к этому просто нельзя привыкнуть. Да, это уже третий раз. Но каждый раз только хуже. Каждый раз страшнее и больнее предыдущего. Сколько бы не прошло времени, как бы регулярно он не делал это, я не привыкну. Не смогу свыкнуться, поэтому продолжаю кричать и плакать. Потому что боюсь. Очень сильно. Темп нарастал, толчки становились быстрее, пока не прекратились. Остановившись, Киллер кончил в меня, заполняя дыру мерзкой субстанцией. Я старался не думать о ней. Мне дали немного времени на передышку; голова упала на парту, глаза смотрели на стенку, едва держась открытыми, пока я глотал воздух. Как будто на уроке физкультуры побегал. Много притом. Но отдых оказался небольшим. Через пару минут он снова положил на мои бёдра свои грязные руки. Нет… он… хочет сделать это ещё раз? Об этом он говорил, когда угрожал мне? Вернее, предупреждал. Приподняв голову, заметил, что руки теперь свободны. Вначале обрадовался, но затем пришло осознание, что сбежать всё равно не выйдет. Ноги не дойдут. Да что тут не дойдут? Я встать не смогу. Заметив перед лицом чьё-то тело, посмотрел вверх и замер, видя перед собой его. Но кто же тогда сзади?.. Кажется, это Найтмер — Даст стоит рядом, а значит не он. И тут меня схватили за подбородок, резко поднимая голову, что на миг стало больно. Сжавшись, сквозь приоткрытые глаза посмотрел на Киллера, который держал моё лицо левой рукой, пока правой возился с молнией на штанах. — Будь хорошим мальчиком и не буянь, — своим мерзким голосом попросил меня. Не желая думать о том, что меня ждёт, почувствовал чужой орган в себе. И как он туда вошёл? Там же мокро и липко. Вскрикнув, что оказалось зря, насильник схватил меня за волосы и насадил на свой член. Меня чуть не вырвало, когда он коснулся горла. Пришлось подавить рвотный рефлекс во избежание проблем. Это ещё более омерзительно. Брать в рот эту гадость… мерзко. И унизительно. Я даже не делал ничего, он сам двигал мою голову. Я мог, конечно, его укусить, но ничего хорошего из этого бы не вышло. Приходилось стараться не задеть его зубами. Это было сложно, учитывая, что в мою попу входил такой же, только куда толще и длиннее. С двух сторон… я… У меня даже на слёзы времени не было. Осознание пришло не сразу, лишь после, когда Киллер сделал это в мой рот. Бве, как же это ужасно. Вкус у этой гадости мерзкий, она вся мерзкая. Пока он не видел, я это всё выплюнул. Ну, как? Остатки выплюнул, так как всё остальное проглотил. Это вообще противно. Как эта белая штука может нравится? Гадкая. Вонючая. Меня едва не рвало от неё. Толчки продолжались. Но очень скоро и Найт кончил. Я уже не кричал, слишком быстро всё произошло. И сразу же за дело взялся Даст. Он вообще делал всё неохотно и медленно, даже не старался. Но я всё равно кричал и продолжал плакать. Всё равно больно. Я не хочу больше. Я всё понял. Не надо. — Если ты сейчас не закроешь свой поганый рот, то какой-нибудь ребёнок скоро сдохнет. Я тебе это обещаю, — раздражённо, чуть ли не рыкнул Киллер. Меня это заставило задуматься и заткнуться. Не хочу, чтобы по моей вине кто-то умер. Вообще не хочу чьей-то смерти. Не важно какого пола и возраста — не хочу. Из-за меня никто не должен страдать или умирать. Они этого не заслуживают. Последние минуты прошли в тишине. Даст излился в меня, и они ушли. В этот раз навсегда, думаю. Встать я смог не сразу, а добраться или доползти до туалета тем более. Вызывая рвоту, засовывая в рот пальцы, я пытался избавиться от той дряни, которую проглотил. Больно. Всё тело ломит. Куда сильнее. Страшно. Холодно. И… хочется… закричать… Но я не могу. Сил нет. Даже на слёзы. Дышать всё ещё сложно. До сих пор кажется, что это продолжается. Какой же я глупый. Пойти и рассказать директору? А он бы поверил в этот бред? Проще уж было родителям сказать. Возомнил себя не пойми кем. Не герой ты, Гено. Всего лишь ребёнок. Которому никто не поверит. Кого я только пытался обмануть? Себя, не иначе. Киллер не врёт, уверен. Для него не составит труда кого-то убить. Особенно ребёнка. Лучше я послушаюсь, хотя бы раз. Больше никаких слов, никакой речи. До конца жизни буду немым, если это спасёт чью-то жизнь. Родители не узнают, никто не узнает. Я просто… перестану говорить. End POV Geno