Шёпот твоей души

Март

«Дом Афэро-Бэкрайта»

      POV Reaper       Глаза открылись одновременно со звоном ненавистной техники, чья работа заключалась в пробуждении таких ленивых и сонливых личностей, как я. Из-за глядения на ровный, с некоторыми странными, мелкими вкраплениями потолок, дико клонило в сон. Мои глаза казались сухими, от чего неприятно пощипывали. Веки тяжелели и намеревались закрыться, всё казалось мутным и унылым, однако нужно было вставать. Неохотно приподнявшись с кровати и сев, свешивая ноги, сонно и глубоко зевнул, всё же закрыв глаза. Сил держать их открытыми просто нет. И вот, сидя и ожидая скорейшего засыпания, схватить сон за хвост не удалось. Виновато неудобное положение, ну, или это всё из-за несчастного будильника, который орёт без передышки. Подняв свою тушку, вытягивая из постели последнее тепло, прошёл к тумбочке с полусонными глазами и, презрительно взглянув на часы, стукнул по ним и создал тишину, сохраняя барабанные перепонки.       Тихо вздохнул, находя в себе силы для того, чтобы начать собираться. Очень медленно заправил постель, пошёл к шкафу в поисках одежды, совершенно никуда не торопясь. В голове стояли события вчерашнего дня. М-да уж, я повёл себя как самый настоящий придурок. Устроил ссору на пустом месте, разве так можно? Веду себя так, словно о проблемах и не слыхивал. Но они есть у каждого, и я — не исключение. Почему притворяюсь, что всё в порядке, когда это явно не так? Сам ведь хотел ему помочь, с доком говорил, расспрашивал. Хотел помочь ему почувствовать себя уверенно и спокойно в обществе, заверить, что люди бывают хорошими и не нужно всех бояться. Возможно, моё упорство поспособствовало бы его лечению, осознанию того, что это нужно. Но опять всё пошло по одному месту. Хотел помочь, а сделал лишь хуже.       Гено ведь такой нелюдимый, недоверчивый и боязливый. Сколько же усилий мне стоило, чтобы он мог назвать меня своим другом? Столько месяцев искал идеальную стратегию, чтобы говорить с ним без всяких проблем и ненароком не надавить на больное. Нет, разумеется, я делал это всё не из жалости, а просто потому, что хотел. Так пожелала моя душа. Возможно, эгоистично было помогать ему, ввиду того, что потом бы чувствовал себя дерьмом, но ведь причина не так важна? Теперь понимаю, почему никогда не имел друзей. Сложный я человек, как в характере, так и в общении. Только почему он об этом не говорит? Это только мне так кажется? Почему же у меня такое странное отношение к проблемам? Ну… то, что происходит с Ролленом — меня, безусловно, волнует, поэтому и спрашиваю часто. Ладно, постоянно. Не только из-за собственных чувств вины или жалости, просто пытаюсь сделать всё возможное, чтобы он чувствовал себя хорошо. Ну и таким образом пытаюсь показать, что мне можно верить. Ведь не всякому человеку ты расскажешь о проблеме, а лишь тому, кому веришь, кто точно никому не побежит разбалтывать. Человек, который имеет проблемы, но молчит о них и слушает других — хороший слушатель. Мне так кажется. Понимаю, что ему не всё равно, раз уж так активно интересуется и обижается, когда не говорю. Но я не люблю беспокоить людей, даже если это важно. Просто не хочется. Чувствую себя никчёмным.       И вообще, с каких пор он стал таким глазастым? Мы знакомы не так давно, а он уже понял, что я болен. Возможно, мои симптомы глупо не заметить, однако никто другой ведь не обратил внимание, или они просто молчат? Или это он так трепетно относится к моему состоянию, вот и замечает каждую мелочь? Приятно, конечно, что кому-то не всё равно. Да и когда он волнуется, то его личико становится таким забавным, особенно эта милая складочка на лбу, когда он хмурится. Мне он кажется милым. Эти необычные глаза, внешность, черты характера. Всё в нём такое… хорошее. Наверное, странно думать о том, что мне мог так сильно понравится парень. Я ведь всегда считал себя натуралом, которому только девочки интересны. Выходит, что всё не так, чем кажется. Лучше не говорить никому об этом. Самому бы для начала разобраться, что это за странное чувство и есть ли оно вообще.       Порезы… он их увидел. Меньше всего я хотел, чтобы об этом кто-то узнал. Теперь ведь уже не скроешь, не солжёшь. Что он теперь обо мне думает? Что я псих, мазохист? Но мне не нравится делать это с собой… это просто… помогает снять напряжение, избавиться от накопившегося гнева, выплеснуть эмоции. Оно не так уж и вредит мне, просто… это становится зависимостью. Мне сложно просто взять и бросить, перестать вредить себе. Меня беспокоит тот факт, как он определил время их нанесения. Может, я просто накручиваю себя и это очевидно любому, но… как-то не по себе. Не хочу даже и думать о том, что он тоже это делал с собой. Что ж, о болезни он практически узнал, значит нет смысла отрицать очевидное. Когда-нибудь расскажу, но не сейчас. Сейчас совсем не до этого.       Переодевшись в чистую одежду, ещё не пропитавшуюся мои потом и запахом, взял сумку и вынес её в коридор, положил на пуфик. Сходил умыться, погладил спящий серый комочек на стуле, зашёл в кухню. Там меня дожидался чёрный кофе, вернее, его остатки в небольшом чайничке, которые успешно вылились в мою кружку. Примерно половина, мало, очень мало. Тут вспомнились слова дока о вреде этого напитка, так что можно засчитать это за жирный намёк. Как-нибудь переживу. Повернувшись, крепко держа кружку и делая первый глоток, обратил внимание на сидевшего за столом человека. Печального, отстранённого и одинокого. Даже его глаза так ярко не блестели. Склонив голову, немного забеспокоившись, осмотрел его лежащие, словно бы обессиленные руки. Что-то случилось. Что-то явно случилось, притом очень важное. — Пап? С тобой всё хорошо? — спросил его, на мгновение пропавшим голосом. — А? Да-да, не бери в голову, — отмахнулся он с усмешкой, не сразу заметив меня. — Ты же помнишь: никаких секретов? — чуть опустил брови, дожидаясь ответа, не переставая выражать волнения. — Помню, но это и не секрет вовсе, — печально отозвался он. — Это… связано с делом, над которым я работаю. — То, где какой-то псих убил и изнасиловал двух девочек? — подняв брови, вспомнил не самое лучшее. — Именно. — У вас какое-то продвижение в нём? — Скорее наоборот: больше этого дела нет.       Мои глаза полезли на лоб, немного не догоняя. — В каком смысле? — В прямом. Помнишь, когда я в свой выходной неожиданно уехал по делам?       Конечно, помню. Мы ведь тогда и поссорились, потом я нашёл документ об усыновлении, потом мы ещё раз поссорились и я просто ушёл. Бродил на улице несколько часов, не зная, куда идти и как дальше жить. Хотел заскочить к Гено, но вспомнил, что время позднее и лучше не стоит. Так до утра и проходил, потом вернулся. — Ну? — В тот день кто-то проник в наш участок, убил охранника и сжёг все материалы по этому делу. — Что? Зачем? Кто это сделал? — не находил иных слов, кроме вопросов. — Вполне очевидно, что это дело рук нашего преступника или его помощничка, — отозвался отец. — В любом случае, у нас больше ничего нет. — А как же свидетели? Бесполезные, но всё-таки. — Мертвы, как и охранник, — холодно отрезал он. — Бред какой-то. Это же полицейский участок, разве туда вообще можно проникнуть? — нахмурился я. — До того, как я пришёл в этот отдел — подобного не происходило. Мои никогда не сталкивались с преступниками, которые совершенно не бояться вытворять подобное на нашей территории. Видимо, осмелели, за столько-то лет. — А камеры? У вас их нет? — Я тебя умоляю, — усмехнулся отец. — Они уже давно как ожидают починки и дорогостоящего ремонта. Какой-то придурок в охранной комнате решил поиграться, вот оборудование и полетело к чертям. Разумеется, что в тот день они даже не были включены, — совсем невесело дополнил свой ответ, попивая кофе. — И что вы будете делать теперь? — поднял я бровь. — Понятия не имею. Можно продолжить, конечно, восстановить все записи, но какой с этого прок? Мы ничего о нём не знаем. Нет никаких зацепок.       Его слова заставили меня задуматься. А ведь и правда: что в таких ситуациях обычно делают в фильмах? Смотрел я однажды один детектив, где не просто дело было сожжено, но и весь участок. Честно говоря, плохо помню что было дальше, точно знаю, что закончилось всё поимкой преступника. Вопрос только — как? Как, не имея никаких подозреваемых, улик или зацепок, установить личность убийцы? К счастью, те, кто работали над этим делом, не пострадали, меня это немного беспокоит, но всё же радует. Может, попробовать себя в роли следователя? — Слушай, а давай я тоже поучаствую в этой непростой работе? — попросил разрешения у того, кто и в команде явно не может с ним справится. — Того и гляди, возможно свежий взгляд на дело чем-то поможет вам? — В детективы решил записаться? — усмехнулся отец, удивлённый таким предложением. — Валяй. С радостью послушаю, а то башка уже не соображает. — Окей. Можешь рассказать, как именно он убивает своих жертв? Есть ли в его действиях какая-то последовательность или странность? — со всей серьёзностью подошёл к делу, над которым мне дали возможность подумать. — Вначале он заламывает им запястья, насилует, держа за шею и не давая возможности позвать на помощь, затем перерезает горло. Притом делает это так, чтобы жертва очень медленно умирала, — его лицо в этот момент выглядело очень напряжённым. — Какой ужас, — сглотнув, опустил взгляд на кружку в руках. Даже пить после этого не хочется. — А он делает это чем? Простым кухонным ножом или, быть может, скальпелем? — Нет. Обычный перочинный ножик. Складной такой, из высокоуглеродистой стали. — Значит наш убийца не имеет никакого отношения к медицине, — сделал своё первое предположение и наградил себя глотком чёрного крепкого кофе. — С чего ты это взял? — вскинул брови отец. — Обычно в фильмах, чаще всего, если убийца хоть как-то связан с медициной, то и убивать он будет соответствующее. Покажет свои навыки в этой области. Скорее, чтобы просто похвастаться и поиздеваться над федералами, что он выше их. Ну, или просто, чтобы его легче вычислили. — И ты думаешь, что он не относится к медицине, только потому, что так не бывает в фильмах? — подал он эту информацию так, что и мне она казалась уже неточной. — А если он самоучка? Не ходит никуда, а проходит какие-то курсы. — По идее тогда бы он тоже показывал это… — резко замолчал, понимая, куда ведёт дальнейшая фраза. — Ладно. Оставим это. Свидетели утверждали, что это парень, а значит студент или старшеклассник — они чаще всего как раз-таки с таким ножичком и гуляют. — А может это просто мужчина, который выглядит молодо? — подкинул мне идейку отец, с усмешкой сделав глоток кофе. — Ты сбиваешь меня с толку, — нахмурился я, просверлив его взглядом. — Что ты. Я просто напоминаю тебе о том, что мы не в кино. Есть такое понятие, как реальная жизнь — тут у нас не так и легко. — Хорошо. В любом случае, это парень студент или же старшеклассник. Я больше склоняюсь ко второму, так как те, кто носят с собой ножики, обычно очень скандальные и проблемные личности. Такие парни либо лезут в драку, либо её начинают. В школе таких полно. — Ты судишь исходя из своей школы или всех в нашем городе? — уточнил взрослый, ухмыльнувшись. — И к тому же, с чего взял, что в том же вузе или универе нет таких парней? — Ну, я там не был, конечно, но мне кажется, что в школах таких больше. Нет? — неуверенно спросил сам себя или его, нервно улыбнувшись. — Ну ладно. Предположим, что он школьник. Тогда, что у нас выходит? Черноволосый старшеклассник, носит с собой ножик и лезет в драки, ищет себе проблемы. — Никого не напоминает случаем? — Ты это обо мне что-ли? — неприятно удивился такому выводу. — Ну, почему нет? Чёрные волосы, школа, драки, проблемы… — Но я же не ношу с собой ножик! — возмущённо фыркнул на него. — А мне почём знать, — пожал тот плечами, усмехнувшись. — Ладно, шучу. — Ха-ха, очень смешно, — закатив глаза, сделал глоток кофе. — Похожего по описанию парня я видел в школе. Не знаком с ним лично, но точно уверен, что ножик с собой таскать может.       Мог ещё выдвинуть кандидатуру Киллера, но эта зараза белая и совсем не подходит. Хотя ножик с собой явно носит. — И сколько таких черноволосых парней может быть? — Ну… — Это слишком легко, ты так не думаешь? — поднял он бровь, отпив немного кофе. — Тем более, почему это он должен быть именно в твоей школе? — Не знаю, — пожав плечами, опустил взгляд на свой напиток. Одна теория провалилась. — Когда произошло первое убийство? — Года три назад, как сейчас помню тот день, когда мы нашли эту девочку, — лицо его стало жёстким и хмурым, а глаза остались печальными, наполненными чувством вины и болью. — Три года? Выходит, что вы три года никак не можете напасть на его след? — я был очень шокирован тем, что это возможно. — Да. За это время мы, разве что, узнали о его лучшем друге, и то он вскоре убил его, — вздохнул отец. — Мы ещё грешили на местную преступную организацию, из-за которой многие дела пришлось закрыть. Но вопрос зачем им это? Зачем им эти девочки? Это совсем не вяжется. — Мафиози что-ли? — удивился я. — Я всё же надеюсь, что они тут не причём. — Я тоже. Иначе это будет моё первое дело, которое мне так и не удалось завершить. — А вторая девочка когда была убита? — Два года назад. Время года, время суток совпадает, но не месяца и числа. — Получается, что и в этом году должна быть жертва? — подняв брови, получил лишь неточный ответ. — Разве это не похоже на почерк какого-то другого парня? — Нет. Мы это первым делом проверили — никаких совпадений. Впрочем, как и улик. — А в каком районе это было? В одном же? — поинтересовался тоже немало важной деталью. — В северо-западной части. Ближе к краю города. — И что там есть? — Жилые дома, магазины, почта, садики, сквер, ну и одна единственная №20 школа. — Ага. Наш невидимка, неизвестный парень, явно хорошо знает эту местность, раз ему удалось провернуть подобное два раза с такой периодичностью. Возможно, он там живёт, но это слишком предсказуемо и просто, — вмиг развеял свою теорию. — Он мог там жить раньше, но это тоже палево. Тогда остаётся один вариант: он просто готовился к убийствам. Если он приходил в этот район, изучал его, просматривал людные и тихие места, значит — готовился. А это говорит о том, что убийство он планировал. — Хорошо, очень хорошо, — улыбнулся отец, хваля мою работу. — Если он планировал, значит и жертвы выбраны не случайно. Девочки знали друг друга? — Нет. Их семьи незнакомы, как и они. Но их связывает школа. Возможно, там они могли пересекаться. — Он выбрал школу видимо из-за того, что в садиках есть охрана, а это — совсем другой уровень. Или просто рисковать не хотел, — пожал плечами. — Но почему никто не слышал и ничего не видел? Райончик-то небольшой, там многие друг друга знают. — Всё дело в том, что он хорошо знает место. Знает тёмные переулки и где точно не станут искать, — пояснил отец. — Одну из девочек мы вообще в мусорном баке нашли, так что… — Нет, ну это… это уже совсем, — кулаки непроизвольно сжались, так и не дав мне найти подходящих слов. Бедные дети, через что им пришлось пройти? — Когда это происходило? До или после школы? — После. Почему спрашиваешь? — Если бы до, то это немного нелогично. Если ребёнок не появится в школе, то практически сразу звонят родителям, а так быстрее поиски начнут. Когда же дети идут со школы, то могут задержаться в ней, пойти погулять или в гости, поэтому родители не сразу схватятся. Особенно, если они целыми днями на работе. — Твоё предположение имеет место быть, но у обеих жертв родители приходили с работы рано, и они сразу же заявили, когда поговорили с учителем. — Тогда это может сказать о том, что наш парень не мог сделать этого утром. Вероятно потому, что сам куда-то ходит. На примете любая школа или высшее заведение. — И он должен быть местным, или иметь людей, которые ему подробно расскажут о каждом закоулке, — согласился отец. — Но я всё никак не могу понять одного. Как эти девочки пошли с ним? Они ведь в каком?.. В четвёртом классе, кажется? В этом возрасте уже должны соображать, что с незнакомыми нельзя не то чтобы говорить, но и ходить куда-то. — Не знаю, честно. Он мог оказать какое-то влияние на них? Скажем, угрожать или шантажировать. — Нет, это же всё-таки дети. С ними, обычно, ведут себя намного мягче. Он мог предложить им что-то или подарить, пообещать. Маленьким девочкам многого и не нужно. Или он просто очень милый и умеет говорить с детьми, вот они и не разглядели в нём кого-то плохого. — К сожалению, спросить мы их об этом уже не сможем, — печально вздохнул отец, смотря в пустую кружку. — Значит, что мы имеем? Черноволосый студент или ученик, явно мозговитый, организованный и осторожный. Любит насилие, носит с собой ножик, социопат, сильный. Может наперёд всё продумать, заметает следы, вызывает доверие у детей, возможно, с приятной внешностью или голосом. Манипулятор, хорошо понимает эмоции и умеет их подделать. Короче, псих, — сдался я, в попытке составить психологический портрет. — Неплохо рассуждаешь, но нам это, к сожалению, ничем помочь не может. Всё это лишь теории и предположения, — огорчённо вздохнул отец. — Попробуйте поискать парней с плохой успеваемостью и жалобами на поведение. Глядишь, может кого-то да найдёте. — Мы уж постараемся, можешь не сомневаться, — усмехнулся он. — Буду держать тебя в курсе.       После нашего долгого разбора сложного дела, мне захотелось что-нибудь съесть. Правда, кофе практически не осталось, так что и готовить себе что-то уже было лень. Да и бессмысленно. Мне теперь и кусок в горло не пойдёт. — Чёрт, что-то мы засиделись, — раздражённо цокнул он, обратив внимание на время, указывающее на наше скорое опоздание. — Нужно поторопиться, — мне ещё тебя в школу подвезти нужно.       Пока он вставал из-за стола и мыл свою кружку, моя задница продолжала сидеть на месте, пока мозг соображал: ему послышалось это или нет? — Подвезти? Но мне же идти минут десять, если не меньше, — осторожно намекнул ему на странную идею, также вставая из-за стола, немного помешкав. — И что? Разве я не могу проводить со своим сыном чуть больше времени? — нелепо усмехнулся он, из-за чего появились складочки у глаз. — То тебе не нравится, что я на работе пропадаю, не уделяю тебе должного внимания, то возмущаешься, что я провожу с тобой больше времени. Ты уж определись. — Нет-нет! Мне нравится это, просто немного не ожидал, — неловко усмехнулся, извиняясь за подобное отношение. — Тогда бегом собираться, — весело подогнал темп отец, уходя в коридор.       Тихо выдохнув, благодаря кого-нибудь за такой скромный дар, быстро допил свой кофе, вымыл кружку и сходил за сумкой, положив себе немного еды. Раз уж позавтракать не удалось, то хоть на перемене чем-нибудь поживлюсь. Собрал небольшой перекус в контейнер, вышел в коридор и оделся, выйдя вместе с отцом на улицу. Машина была припаркована неподалёку, так что быстро дошли и сели внутрь. Двигатель завёлся, и мы выехали на дорогу.

«В школе»

      Доехали мы очень быстро, что неудивительно, отец даже не успел включить музыку в салоне, как я уже покидал автомобиль. Эта, хоть и короткая, но тихая поездка была значимой для меня. Мы не можем проводить много времени вместе, гуляя или где-то разъезжая, зато вполне можем устроить маленький тур до моей школы. Всего лишь мелочь, но такая приятная. Попрощавшись и пожелав ему всего наилучшего, вышел из машины и быстрым темпом направился во двор, а там уже и ко входу в здание. Стало теплее, гардероб пока работал, однако про сменную обувь многие уже позабыли, как и я. Сверив расписание, в очередной раз расстроившись такому количеству уроков, поднялся на третий и зашёл в кабинет, где проведу большую часть этого дня.       Окинул взглядом всех присутствующих, посчитав, сколько ещё не хватает, сел за свою парту и устало вздохнул. Голова совсем не варит, такая тяжёлая и забитая. Как мне переводить текст, составлять предложения и задавать вопросы на другом языке, если всё, что меня волнует, так это дело отца? Как мне сосредоточиться на чём-то столь… неважном, бесполезном? Подумать не дал один тихий парнишка, медленно подошедший ко мне со своим блокнотом. Неуверенно поднял его, опустил голову и отвёл взгляд, ощущая стыд, вину и какое-то унижение, не знаю. «Прости, мне не стоило лезть не в своё дело, как ты и говорил. Но я не мог закрыть глаза на происходящее. Я волнуюсь за тебя. Разве это плохо?» — гласила надпись, которая подверглась не одному исправлению, судя по следам от чернил на бумаге и его правой руке. — Мне сейчас… не до этого. Просто… просто оставь меня одного, ладно? — максимально убедительно показал своё раздражение, хотя тут и притворяться не нужно было. Я действительно раздражен.       Глаза Гено, как дымка небес в грозу, заключили в себя столько печали и обиды, что они казались одинокими. Необычные радужки смотрели на меня так, словно я разбил этому парню сердце, душу или лицо. Было в его взгляде что-то такое… живое и цепляющее, трогающее до мурашек. Опустив тонкие светлые брови, которые практически не видны на таком бледном личике, его глаза, ранее смотревшие на меня, ушли в сторону пола. Отвёл взгляд, опустил руки, забирая блокнот, повернул голову и молча, без единого звука сел на своё место, стараясь не смотреть в мою сторону. Я же тяжко вздохнул, словно бы на меня взвалился слон, разлёгся на парте и прикрыл глаза. Поступаю, как последняя сволочь. Но лучше так, чем случайно сорвусь на него из-за этого психопата. Не могу больше ни о чём думать. Пару дней одиночества никому не повредит.       End POV Reaper