Достоин шанса

      Троодончик четырёх лет любопытно посматривал в сторону дяди, расположившегося в разодранном кресле у камина. Дядя ничего нынче не делал, даже не читал умные книги. Он просто смотрел на огонь с обречённым взглядом. В его глазах не было никакой искры. Они казались мутными стеклышками. Гилберт тогда не понимал, чтобы это могло означать. Он тогда просто подумал, что его дядя в очередной раз устал после учёбы. Устал до такой степени, что не снял с себя плащ.       Плащ был потрёпанным, в некоторых местах порванным, а где-то даже запачканным чем-то алым.       Малыш тихонько подкрался к нему и, поняв, что тот слишком задумчив, чтобы обращать на него внимание, уселся ему на колени. Гилберт обиженно поджал губы. Дядя раньше всегда реагировал на него с улыбкой на всё лицо, крепко обнимал и между тем дарил всякие лакомства. Может, он так хорошо притворяется, чтобы потом подарить что-нибудь? Мало ли что у него на уме. Троодончик начал шарить по карманам и складкам грязного плаща в надежде найти что-нибудь вкусненькое для себя.       Дядя словно не знал о его существовании, он хрипло дышал, мелко дрожа от неведомой лихорадки. Его тёмные перья нынче тоже были заляпаны бордовым и это что-то было очень липким. Кажется, он держался из последних сил, только чтобы не испугать его. Сонни хотелось хоть куда-то, лишь бы не чувствовать эту каждодневную боль, но он знал, что не сможет уйти... по крайней мере сейчас. Он слегка полустонал от боли в груди. Да, он знал, что аптечка совсем рядом, но он также понимал, что едва встанет, так тут же упадёт и не поднимется.       Лучше уж терпеть.       Гилберт оттянул кусок плаща с правой руки дяди и непонятливо наклонил головку. По всему запястью дяди проходили белые линии, синие пятна и следы ожогов. Малыш, уверенный в невинности вопроса, легко спросил дядю: — Дядя, а что это у тебя на руке? Ты из-за этого так стонешь?       Сонни ненадолго очнулся от болезненного полусна и прикрыл резко плащом руку. Он приподнял краешек губы и прошептал: — Это ерунда, милый. Не стоит на этом зацикливаться. Так, а что у меня тут притаилось?..       Он, как настоящий волшебник, вынул из складок плаща леденец на палочке со вкусом мандаринов. Малыш сразу же позабыл об увиденном ранее, почувствовав в крошечных ручках желанную вкусняшку. Сонни на это только погладил его по голове, робко, словно думал, а нужно ли вообще одарённому племяннику его нелицеприятное общество. То, что он увидел, было лишь частью его абсолютно отвратительной сущности.       Эти шрамы давно заменяют ему счастье, социальную жизнь и сласти. Вот такой он во всём урод. — Я всегда буду любить тебя, Гилберт. Даже если... что-то случится.       Ровно через год Гилберт понял лишь отчасти его странные слова, когда тот пропал без вести, хотя официально его объявили изгнанным из города Троодонов. Племянник смотрел то на бабушку, картинно кивающую гостям, то на других взрослых, шепчущих, что тот троодон заслужил нечто подобное. Но он, маленький троодон, ещё совсем не понимал, поэтому и принял позицию взрослых динозавров. Позицию, что его дядя безусловно нехороший во всех отношениях троодон. Так проще, никто не будет мучить из-за неправильных мыслей.       Нынешний Гилберт только хмыкает и с горечью говорит: — Ну я и дурак, конечно же. Такому-то верил столько лет.