Телохранитель

− Так-так, и почему я не удивлён видеть тебя здесь, а, Ореста? Какая неожиданная встреча! Только где криминал, так тут и ты. Илона резко вскинула голову и повернулась к Лысенку, узнав голос полицейского. Он был в чёрной кожаной куртке, из-под которой снизу выглядывала синяя рубашка в клетку. Заметила пистолет в его руке, направленный на Оресту, и схватила её за руку, больно сжав ногтями. − Ты знаешь, Ореста, как чудесно, что это снова ты? — наполовину пропел Лысенко, − мне как раз не хватает одного дела до повышения. − К чёрту Ваше повышение! — крикнула Илона, поднимаясь на ноги, − Вы не смеете нас трогать, она спасла меня. Лысенко повёл в её сторону пистолетом. − Госпожа Журавская, к Вам, пока что, у меня нет претензий, а вот Кофлер уже давно ходит по краю… Ореста тоже встала и едва не повалилась обратно в воду. Плитка была скользкой. Илона подошла к Лысенку, закрывая её собой, и практически напоролась на дуло пистолета. − Илона, не надо, − тихо попросила Ореста, в этот раз она уже не позволит защищать себя. Но Илона и не думала отступать. − Отойдите! — гаркнул Лысенко грубо и попытался обойти её. Но Илона снова заступила Оресту. Пальцы с маникюром обхватили дуло пистолета, и Илона попыталась отвернуть его, направив в потолок. − Что Вы делаете? — вскипел Лысенко и грубо отпихнул Илону от себя. Она сумела удержаться на ногах и. Ореста кое-что увидела, что-то, из-за чего её рассудок прояснился. Илона защищала её. Подобрав платье, подняв выше колен, Илона сжала руки в кулаки и быстро обогнала Лысенка, который приближался к Оресте. Встала между ними, лицом к полицейскому, её нога пролезла между ног Оресты, закрывая её низ живота. Отчего-то Илоне казалось, что он ударит именно туда. − Ты её не тронешь! — чётко выговорила Илона, глядя прямо ему в глаза. Дуэль синих глаз продолжалась недолго. Лысенко первым не выдержал. Опустил пистолет. − Я требую позвонить нашему адвокату. Ты видишь, она вся в крови?! Ей нужна помощь! Крик Илоны грозил перерасти в истерику. Миша замер, сжав в пальцах свой Айкос чуть позади них. Ореста подошла к начальнице со спины вплотную и обхватила рукой за плечи. Не обнимая, а удерживая. Хотя для Илоны, наверное, не было разницы. Её тело перестало так сильно дрожать, а дыхание постепенно выравнивалось. Илона завела руку за спину, пытаясь поймать ладонь Оресты, когда двери в помещение снова открылись. Точнее, распахнулись на всю ширину проёма, ударившись об стену. − Не нужно никому звонить! Лысенко, отставить! — Сидорчук ворвался, как ураган. За ним бежали Миша и двое официантов. Офицер полиции закрыл за ними двери, отрезая музыку из зала и перебранку. Миша нёс несколько больших полотенец. Не замечая полицейского, подошёл к Илоне и накинул ей на плечи полотенце, которое было таким огромным, что доставало до пола. Ореста рывком стянула у него из рук второе. Лысенко щёлкнул предохранителем и убрал пистолет в кобуру подмышкой. − Госпожа Кофлер, мне нужно задать Вам несколько вопросов, − Сидорчук взял её за локоть. Лысенко хмыкнул, и это вышло громче, чем он планировал. Сидорчук услышал и рявкнул: − Так, Лысенко, ты ещё здесь? Иди и опрашивай гостей, принимай заявления. Тот кинул на Оресту взгляд полный ярости и быстро ретировался. Илона и Миша собирали разбросанные вокруг бассейна вещи. Кто-то закрыл окно и отключил прожектора. Сидорчук вёл Оресту к выходу вдоль бассейна, поддерживая под локоть. Шум воды стирал интонации в голосе майора. − Вы устроили драку? − Да, − произнесла Ореста охрипшим голосом, глядя ему прямо в глаза. − Почему? — казалось, Сидорчук ждал, что она будет всё отрицать. − Они первые начали. − Начали что? — Сидорчук прищурился. — Послушайте, мы же не в детском саду! Какое «первые начали»? Илона подошла к ним и приобняла Оресту за талию. − Послушайте, товарищ полковник… − Майор, − исправил он её на автомате. − Майор, ей нужно принять душ и переодеться в сухое, кроме того ей нужна медицинская помощь. Сидорчук посмотрел прямо на Илону. − Товарищ майор. − Со мной всё в порядке, − сказала Ореста и тут же пошатнулась. С разбитой губы капала кровь, стекая на мокрую блузку мутными разводами. Распущенные волосы собирались в завитушки. Илона сдёрнула полотенце с руки официанта. Процессия остановилась, и Илона вышла наперёд, обойдя Сидорчука. Встала прямо перед Орестой. Взяла её подбородок двумя пальцами и повернула к себе. Послюнявила кончик белоснежного хрустящего полотенца и промокнула рану на губе своего водителя. − Больно? Ореста отрицательно покачала головой. В тёмных глаза застыла безжизненная тоска. Илона сглотнула и потянулась к её лицу. Осторожно поцеловала в уголок губ, ощутив вкус крови на языке. Сидорчук отвернулся. Илона слизала капельку крови с подбородка и промокнула порез полотенцем. − У нас есть аптечка, − начал официант, но Ореста отрицательно покачала головой. − Всё нормально, Илона, я сама могу. Илона отстранилась и протянула ей полотенце. Или Ореста обижается на неё, или стесняется при посторонних. Водитель промокнула полотенцем лицо, на миг прижав его к коже. Сидорчук заметил ссадины на костяшках пальцев. − Это ещё что такое? Они почти дошли до дверей, когда Лысенко ворвался, как ураган, таща за руку какую-то высокую блондинку. Ту, что просила отпустить горло своего спутника, когда Ореста прижала его лопатками к столу. − Товарищ майор, у меня есть доказательства, что это Кофлер устроила драку. Тут есть видео, где всё чётко снято… − Дай сюда, − Сидорчук выхватил у него из пальцев смартфон. Нажал на воспроизведение видео. Запись явно велась не с момента начала драки. Сидорчук хотел разобраться во всём, в то время как Лысенко хотел просто закрыть Кофлер под любым предлогом. Но они смогут закрыть её в любое время, к чему сейчас пороть горячку? У Журавских больно проворный адвокат. Он остановил запись. − Где мой телефон? Я хочу позвонить адвокату, − заверещала Илона, перекрикивая шум насосов и голоса людей. − Я ещё раз повторяю, мы во всём разберёмся, − Сидорчук ещё раз перечитал протокол и вложил между страниц блокнота. Илона поставила размашистую подпись на своей объяснительной и протянула листок ему. Он просмотрел его наискосок. Ореста ещё продолжала писать. Её пальцы были заклеены бежевым пластырем, но всё равно кровь сочилась в некоторых местах, оставляя следы на бумаге. Она тоже расписалась и протянула листок Сидорчуку, но Лысенко сидел ближе к ней, и оказался проворнее. − Фи, нельзя ли поаккуратней с документом? — он брезгливо растёр капельку крови. − Куда руки тянешь, Лысенко? Сидорчук забрал листок. − И подписки тоже. Илона скорчила гримасу и быстро написала то, что от неё требовал товарищ майор, придвинув к ней листок с образцом. − Лысенко, паспорта. − Пожалуйста, − он нарочно перепутал документы и отдал паспорт Оресты Илоне. Сидорчук нахмурился: − Мы во всём разберёмся, и я вызову Вас повесткой. На сегодня достаточно. Лысенко, собирайся. Ореста первой встала, громко протянув стул по полу, и вышла из помещения директора отеля. Илона тоже поднялась, продолжая держать паспорт Оресты, когда Сидорчук попросил её остаться. Она вновь опустилась на стул, мокрый от сё платья. На плечах так и осталось полотенце. − Я буду разбираться с этим делом, но госпожа Кофлер и так под подозрением в убийстве. Вы понимаете, что это значит? − У нас хороший адвокат, − Илона позволила себе слабую улыбку впервые за целый день. Сидорчук встал и протянул ей руку: − Я хотел сказать, Вы бы берегли её, что ли. Лысенко закрыл лицо пачкой их объяснительных. Он не мог понять, что несёт его шеф. Что это за дружеские советы? Ещё недавно Журавские были едва ли не их личными врагами. Между Сидорчуком и Илоной возникло какое-то понимание. Хрупкая иллюзия поддержки. Илона пожала протянутую руку. − Спасибо! Она помолчала немного и спросила: − Я всё время забываю, как Вас зовут, и мне неудобно… Брови Лысенка поползли вверх: где Журавская, и где неудобно? Но Сидорчук просто вытащил из верхнего кармана рубашки визитку и протянул ей со словами: − Андрей Семёнович. − Илона Максимовна, − и многообещающе улыбнулась ему, проведя языком по губам так, чтобы Лысенко ничего не заметил. Миша щёлкнул пальцами и протянул Оресте ключи от номера. Когда она вышла из кабинета, он стоял прямо под дверью напротив, облокотившись о стойку регистрации. − Почти все гости разъехались, но отель оплачен до завтра, так что можете остаться. Да и в таком виде куда-то ехать на ночь глядя… Она схватила ключи из его пальцев: − Спасибо. Только сейчас заметила, что держит в руках паспорт Илоны. Миша достал из-за спины пластиковую коробку и протянул ей со словами: − Тут твои вещи. Одежду до утра приведут в порядок. − Где телефон Илоны? Он пожал плечами: − Я приносил. Они помолчали. У Оресты не было желания разговаривать с ним. Лучше бы он проваливал. Она выудила свой смартфон и разблокировала экран. Пропущенные от Романа, Веры, отца, Юры и два звонка с неизвестного номера. Она не могла сейчас думать, поэтому решила перезвонить позже. Ни кнопочный один раз звонил Влад. Она не сразу услышала, что Миша обращался к ней: − Там ещё осталась целая куча еды и выпивка, так что можете ещё спуститься в зал. Её губы чуть тронула улыбка: − Спасибо, но сегодня с нас уже хватит. Мы закажем в номер. − Как знаешь, − он смотрел на свои туфли, засунув руки в карманы. Ореста рассматривала фотку на паспорте Илоны, поставив коробку с вещами на велюровый диван. − В номер принесут аптечку и полотенца. Если нужно что-нибудь ещё, позвонишь через единицу на рецепцию. − Спасибо, − отозвалась она. Они встретились взглядами. Миша отвернулся и поднял вверх руку со сжатым кулаком: − С Днём Рождения, Миха! И медленно пошёл прочь, пошатываясь. Ореста сделала большой глоток из бутылки «Джек Дениелса». Илона заметила это и непроизвольно поморщилась. Встала и взяла с подноса стакан. Вырвала бутылку из рук Оресты, наполнила его и протянула ей. Та неохотно взяла и процедила: − Спасибо, я не инвалид. − Я такого не говорила. Ореста смерила её тяжёлым взглядом, но промолчала. Ей вообще уже не хотелось сегодня говорить. Пока они поднимались в номер, она набрала Романа, и тот сказал, что кто-то из друзей Илоны выложил стрим с этой вечеринки на Ютуб, и, конечно же, его смотрели все их знакомые. Кажется, этим и объяснялось такое количество пропущенных. Роман предлагал приехать и забрать их, но Илона сказала, что уже не хочет никуда ехать. Ореста решила не спорить. Мозг пытался судорожно найти выход. Илона прикурила и бросила зажигалку на столик. Сделала две жадных затяжки и не выдержала угнетающего молчания: − Ореста, ты можешь мне сказать, что с тобой произошло? − Неважно, − ответила та, подключая телефон к кабелю зарядки. Илона подошла к ней и остановилась в паре шагов: − Ну я же не слепая! Кто тебя снова избил? Давай я тебе раны обработаю, пошли в душ. Ореста отстранилась: − Хватит с меня на сегодня воды. Илона выдохнула дым на сторону и забрала из рук водителя опустевший стакан. Вернулась к столу и вновь его наполнила. Отпила немного сама. Скривилась. − Что болит? Ореста расстегнула браслет и кинула на тумбочку возле кровати. − Я в порядке. Илона подошла к ней и протянула стакан: − Пей и расскажи мне всё. Я имею право знать. Она смотрела прямо ей в глаза. Стояла близко к ней, беззащитная и растерянная. Даже если она и испытывала немного вины за то, что целовалась с Мишей, это не стоило их отношений. Это ничего не значило. Но Ореста, похоже, думала иначе. Илона взяла её за руку, пока она, морщась, допивала виски. − Может тебе разбавить? Она покосилась на вновь опустевший стакан, но Ореста отрицательно покачала головой и вытерла губы предплечьем. − Ты была права, не нужно было вообще сюда ехать, − осторожна начала Илона, протянув вперёд руку, словно приближалась к опасному хищнику. Раненому. — Прости, что втянула тебя в это всё. Не нужно было тащиться на сцену, петь, это было глупо. Ореста подняла на неё глаза. Она понимала, что не сможет долго обижаться. Илона стояла очень близко к ней, и во время разговора непроизвольно задевала её руками. Пепел с кончика сигареты падал прямо в стакан от виски. − Я не хотела, чтобы всё так вышло. Прости. И спасибо, что спасла мне жизнь. Синие глаза предательски увлажнились. − Мне ещё никогда не спасали жизнь по-настоящему. Ореста видела, что Илона сейчас расплачется. И её пронзила острая жалость. До сегодняшнего вечера она любила Илону без всяких оговорок и требований, что же изменилось сейчас? Она не знала, но не могла отвести взгляд от синих глаз, которые смотрели на неё виновато и с надеждой. Если она сейчас не нарушит молчание, то психика Илоны может не выдержать. Она не хотела быть жестокой, поэтому заставила себя выдавить охрипшим голосом: − Я понятия не имела, что ты не умеешь плавать. Илона нежно прикоснулась двумя пальцами к синяку на её скуле, выдохнула в разбитые губы: − А я понятия не имела, что ты так классно поёшь. А потом медленно прижалась губами к разбитым губам. Осторожно. Целуя их словно в первый раз. Пробуя на вкус. − Ты хоть представляешь, что будет дальше? Карие глаза судорожно искали ответ в синих. Илона отбросила волосы назад: − Мне пофиг! Пусть только попробуют ещё что-то пиздануть, я в суд подам, денег нам хватит. Мы будем бороться, и никто не посмеет поливать грязью мою семью. Ореста села на кровать, потянув начальницу за собой. Положила голову ей на плечо. Пальцы продолжали дрожать. − Я думала, что у меня случится инсульт сегодня, − проговорила медленно, − я едва сумела выплыть. Признание звучало так естественно, словно все эти годы она безуспешно искала кого-то, кому можно было довериться. − Ты умничка, − Илона повернулась к ней, − ты самая лучшая, ты спасла меня, я очень тебя… Ореста кое-что вспомнила и перехватила её запястье. − Послушай. Илона, − их глаза встретились, и Ореста чуть надавила пальцами на запястье Илоны, − никогда не становись на линию огня, никогда не хватай оружие руками, особенно, если оно заряжено и нацелено на тебя. Это не грёбаная игрушка, это может быть смертельно! Илона затравленно кивнула. Она и сама испугалась своего порыва, просто сделала всё автоматически, не думая. Испуг пришёл позже, уже в кабинете директора отеля, когда она писала объяснительную. − Обещай мне. − Если разрешишь обработать раны, тогда пообещаю, − выдохнула она в кровоточащие губы. Ореста закатила глаза, а потом повалила Илону на постель, усаживаясь сверху. − Какая же ты всё-таки дурочка, Илона. Но та уже не слышала, дотянувшись губами до соска и жадно целуя нежную кожу.