Зависимость

«Жизнь - не фабрика по исполнению желаний», - часто слышала я, никогда не размышляя над истинным смыслом фразы. Пока не встретила его... В моей памяти очень свеж момент знакомства со страшим из братьев. Этот засранец сразу же стал оказывать мне знаки внимания. Дорогие подарки, цветы, походы в рестораны… Но он просчитался, думая, что для дочки богатеньких родителей важны только купюры. Скрывать нет смысла, роскошь – то, чем я была окружена с рождения, как и оружие. Это вполне естественно, когда ты любимая куколка отца-наркодилера. В первую встречу этот заносчивый тип привлек внимание сладкими речами. Говорить красиво было его особым талантом, зачаровывать и брать разум собеседника под собственный контроль. Странно, ведь такие парни как он мне совсем не нравились. Но умение держать себя и очаровывать - то, что привлекало и отталкивало одновременно. Занятно, но ему было важно получить трофей, купить мое внимание, если понадобится, поэтому суммы, что он тратил, не имели для него значения. Будучи принцессой преступного мира Токио, я не особо волновалась по поводу его нелегального заработка. В разы страшнее было потерять контроль и попасть в его сети, паутину, которую парень ловко плел, заманивая туда своих жертв. Этот человек однозначно знал, как понравиться девушке, да и не только. От идеально слаженного молодого парня веяло обаянием и утонченностью, а самодовольная улыбка вовсе не грела, но манила, как мотылька на свет. Харизма – этим старший Хайтани однозначно цеплял. Пожалуй, такое простое определение вполне подходило взгляду и речам, что пригвождали слабых волей. Он бил на повал, заставляя с трудом подчинять обессиленное тело и направить в верную сторону. А еще был хорош, очень хорош, и казалось, я влюбилась почти сразу, утопая в глазах невероятного цвета, и только сердце кричало о том, что мне нравились совсем другие, пока затуманенный разум пытался распознать ловушку, в которую заманил меня хитрый паук. Несомненно, Ран был интересным, нас представил друг другу мой отец, который выгодно заключил с «королями» сделку, расширяя территории кровавого бизнеса. Родители не были против наших коротких встреч и отношений, ведь зачем нужна красивая дочка, которая не приносит вклада в семейное дело, верно? Значит, для него я тоже была куклой, игрушкой? Нет. Скорее красивой вещью, которую он страстно желал получить. Быстро его сети расползлись, легко дотягиваясь до моего окружения, ведь девушка «короля Роппонги» не может оказывать внимание другим. Поначалу это казалось милым, пока мои глаза были заботливо закрыты розовой вуалью первого впечатления, но как только действие наркотика проходило, пелена снималась, а осознание било по вискам с чудовищной силой. - Тебе так идет это платье, – легкая хрипотца в его голосе ласкала слух, а руки играли с тонкой тканью, что переливалась в свете софитов, - Но еще больше я желаю узнать, что под ним. Ран всегда получал то, чего хотел, а несколько месяцев назад я сама отдалась ему без остатка, не подозревая, какую ошибку совершила, цепляясь тонкими крылышками о вязкую паутину. Странное дело, но вскоре осознав колоссальную разницу между первым впечатлением и жестокой реальностью, я всё больше утопала в совсем другом человеке. Каждый раз, когда я ощущала его губы на своих или жар тела через одежду, что чертовски привлекательно сидела на нем, воображение рисовало совсем не моего бойфренда. Парадокс, что не давал мне покоя. Это притяжение было неправильным, ведь эти двое родные братья, вторил, нет, разрывался в немом крике мой мозг. Внутренний голос пытался достучаться до меня, умолял, чтобы я закончила эти игры, но стремление находиться рядом с объектом желания не отпускало. Сложно сказать, когда мой разум смог вырваться из «плена» Рана, медленно разрушая наше, казалось бы «счастливое сегодня». - Детка, может, уйдем отсюда? – томно шептал мне куда-то в шею парень, мой парень. Его руки зарылись в светлых прядках, перебирая их, пока он требовательно ожидал ответа. - Что ты предлагаешь? – мой голос звучит как всегда кокетливо, как он любит. Это было забавно - казалось, за то время, что мы были вместе, я так и не научилась читать этого человека, а его родственник казался мне в разы ближе, чем тот, с которым меня связывали пусть и «не простые», но отношения. Занятно, сейчас, тая в ласковых руках одного, я думала совсем о другом человеке. Раз за разом мои мысли приходили к парню, что всегда был холоден, но вежлив и учтив со мной, ставя мои желания выше своего комфорта. Прямо как в первый раз, когда он передал мне свое пальто, окутывая заботой, пока его харизматичный старший брат решал ужасно важные вопросы. - Сбежать, а Риндо пусть развлекается, - последнее слово он сказал нарочито громко, чтобы его младший братишка услышал, - Нам никто не помешает… Обещаю тебе, конфетка. Делить свободное время, ощущать прикосновения, просыпаться в постели одного, но желать, и, закрывая глаза, видеть другого жутко неправильно, не находите? Особенно если эти двое родные братья. Меня зовут Асия. Ах да, имена не важны, я сплю с одним но, кажется, влюблена в другого. Ран бывает груб редко, лишь когда выпьет лишнего. До знакомства с моим отцом и вхождения в «семью» этот молодой парнишка с глубокими глазами, в которых я с удовольствием тонула в первую встречу, казался мне совсем другим. Тогда я влюбилась легко, бесповоротно, и как дура верила, что это навсегда. Он казался каким-то нереальным, и было страшно упустить его случайный взгляд, ведь мгновение спустя он мог и сам раствориться подобно едкому дыму сигарет. А еще я видела в нем нечто больше, чем просто шестерку отца. Но... Алкоголь, наркотики, влиятельные друзья и связи осквернили душу человека, на чары которого я так нелепо попалась. Последние несколько месяцев напиваться стало для него обычным делом. Проблемы, или он просто пытается расслабить уставший разум, который не вывозит реки крови подле него, но мне плевать, ведь наши «отношения» лишены каких-либо чувств и уже довольно давно. А были ли они когда-то? Сложный вопрос… Скорее да, но лишь с легкой подачи розовой пелены, что падала на мои глаза. Но сейчас глаза стали видеть резче, тогда от чего мы находимся рядом? Мотивы просты. Это нездоровая тяга. Терять из виду семью Хайтани совсем не хочется, к тому же Ран знает меня, а мне открыта карта его тела, что податливо отзывается на мои прикосновения. Он умелый любовник, в курсе всех моих слабостей, а снимая одежду, покрывая поцелуями-укусами каждый миллиметр кожи, вызывая приятные слуху стоны, заставляет бежать сотни мурашек по моему телу. Его руки всегда горячие, а дыхание опаляет и разжигает огонь, на уловки такого парня сложно не попасться. Вот и я не смогла, угодив в логово самого дьявола. Но только в реалиях всё сложнее. Закрывая глаза и ощущая его нетерпеливые движения, мой разум рисует парня на год моложе его и абсолютно иного по темпераменту. - Поиграем, крошка? - он жестко прижимает меня к стене в их с братом квартире, пока его руки исследуют каждый миллиметр тела, что податливо отзывается на прикосновения. Легкий поцелуй в шею, малая толика нежности, которую я получу сегодня от него. Но к черту сантименты. - А если я отвечу нет? – не отводя пытливого взгляда, дразню, специально издеваюсь над ним, в желании получить больше. Его рука очерчивает бедро, с силой сжимая кожу, пока я игриво закидываю ножку, притягивая тело парня еще ближе. Наша игра затягивается, а мне уже не терпится узнать, таков ли грубый Ран, что не идет ни в какое сравнение с холодным, но, как рисует мое воображение, нежным Риндо. Хотя откуда мне знать его истинную суть. Мне вряд ли доведется открыть эту страницу и заглянуть в потаенные уголки души его брата. Наши разговоры всегда коротки, многозначительны, а взгляды долгие и пропитанные эмоциями, которые я никогда не получу от его красивого родственника. Если сравнивать Хайтани, то старший – пламя, которое может быть ласковым и теплым, но, едва разгораясь, превращается в настоящий пожар, если дать ему достаточно кислорода и свободы. Так и с парнем, чьи длинные волосы так сильно меня раздражают, вызывая желание ночью пройтись по ним ножницами, оставляя неровные концы. - Не заставляй меня брать силой то, чего мы оба желаем, – вздыхает от нетерпения, шипит мне в губы, прикусывая нижнюю, параллельно разрывая черный шелк моего дорогущего платья. Завтра же купит новое. Элемент одежды трещит по швам, вызывая удовлетворение парня, который выкидывает остатки дизайнерской вещи куда-то в сторону, как половую тряпку. Забавно, ведь скорее всего когда-то Хайтани точно так же выкинет и меня, как только наиграется, получит все, о чем мечтал. Но к черту, дарю ему поцелуй, вкладывая в него всю страсть, на которую способна, ведь наша игра еще не окончена. Губы касаются его скул, а после переходят на шею, каждым поцелуем прощупывая голубоватые венки через тонкую, бледную кожу. В глазах я вижу азарт. Его улыбка в такие моменты пугает, бесит и одновременно заводит еще больше. Если задуматься, никакой любви не было изначально, душевных разговоров и родства душ тоже, я просто попалась в сети паука, что искусно плел их именно для меня. Пара секунд - и я уже лежу под ним на широкой кровати, охотно принимающей меня, как гостью, хотя, пожалуй, ей я тут никогда не была. Стягивая с меня ненужные вещи, Ран вновь тянется за ленивым поцелуем, проводя своими музыкальными пальцами по моей груди. Учащенное дыхание и тихий стон, единственное, что доходит до его пьяного мозга, пока спина выгибается дугой. - Не сдерживайся. У тебя такой прекрасный голос, хочу его слышать, – до ушей доходит его низкий голос. Мое тело просит большего, желает ощутить яркое чувство наполненности. - Кажется, счет не равен, - шепчу ему я, силясь восстановить сбившееся от нахлынувшего удовольствия дыхание. Блаженно прикрываю веки, пока его лавандовые глаза изучают полуголое тело, что скрыто лишь парой тонких лоскутов ткани. На нем всё еще слишком много одежды, и это раздражает. Руки тянутся к его темной рубашке, что скрывает соблазнительный торс. Трясущимися от возбуждения руками пытаюсь захватить каждую чертову пуговицу. От его действий в помещении становится нестерпимо горячо и душно, несмотря на ледяной воздух, легко проникающий сквозь приоткрытое окно на первом этаже. Интересно, что бы сейчас сказал Риндо, узнав об отключенном братом отоплении, ведь старшему вечно жарко. Забавно, губы длинноволосого проходятся по чувствительным соскам, а я думаю о комфорте его брата и его мыслях на счет маленькой Арктики в доме. Раз, глаза закрываются от нахлынувшего удовольствия. Два, тепло разливается по телу еще стремительнее. Три, затуманенный разум рисует совсем другое лицо, далекое и от того наиболее желанное. Воображение подкидывает ленивое выражение лица и черты хоть и схожие с его страшим братом, но будто бы совсем другие, а его ледяные пальцы считают мои позвонки, пробегаясь по ним едва ощутимо. Они разные. Если Ран пламя, то Риндо можно сравнить с огромным айсбергом, холодным, но таким же глубоким. Он ценитель сложных фильмов, умеет слышать и слушать, а нелепые прикосновения его ледяных рук пускают мурашки по всему телу. Парень, что всегда был добр к «девушке» своего брата прямолинеен, как в тот раз, когда после первых свиданий он выдал, смотря мне в глаза: «Он заставит тебя плакать, лучше уходи пока не поздно». Славный, пусть и немного холодный, но настоящий - в этом парне не было той самой актерской игры, присущей старшему Хайтани. Тогда я впервые подумала, какой он милый. Видимо, в тот миг, когда я впервые рассмотрела его, внутренние стены рушились, оставляя руины и сотни обломков. И пусть быть со старшим давно не имело смысла, ноги были пригвождены, не двигаясь. Это нездоровый мазохизм, желание сделать больно самой себе, пока порция боли не ударила от другого. Либо нежелание бороться со слишком большим страхом - потерять из виду глаза его младшего брата. Ведь покинуть Рана означает забыть о Риндо. Ненормальная, пожалуй, так и есть. Жизнь - сложная штука, жаль признавать свою же неправоту. Но его слова о слезах, пролитых на ледяной кафель в их же квартире, не заставили себя долго ждать. Холодный керамогранит в момент ссоры с Раном грел в разы больше, чем наигранные слова бойфренда, и постепенно превращал моё сердце в лед. Но если сердце не любит, телу ведь не приказать, верно? Юркий язык цеплял темную бусину на округлых грудях, и касания к его коже вызвали удовлетворенный вдох. - На тебе все так же много одежды, дорогуша, - томный шепот ему в губы, едва не целуя, лишь приближаясь и в ту же секунду увеличивая расстояние межу вашими лицами, - Хочу видеть больше этого прекрасного тела. Кажется тебе это уже не к чему, - руки цепляют пряжку ремня и через секунду расстегивают. - Тебе так не терпится? - бархатный голос парня звучит в темноте его спальни, дразня, - Дать тебе то, чего ты так страстно желаешь? – без нажима произносит парень, пока волна возбуждения с новой силой расходится по телу, скручивая низ живота. - Ну, мы же не книги читать пришли, верно? – снова издеваюсь, ерзая под ним. Проходит пара мгновений, и я оказываюсь прижата к изголовью кровати. Наша жесткая игра явно переходит границы, но так в разы интереснее, - Думаешь, я ничего не заметил, конфетка? – ощущение его стояка, упирающегося в мои бедра, заводит, но вместе с привычным чувством приходит страх. О чем он? Ран страшный собственник, и если он заметил мои недвусмысленные взгляды на брата, уничтожит нас обоих. Разрушит мою прекрасную сказку, которую я так старательно рисовала в своей голове, постоянно скрывая от мужчины холод и отсутствие интереса в его сторону, но вместе с тем, раз за разом видела цветные сны, где ловила аметистовые глаза, скрытые за круглой оправой очков. Ощущала его руки, что ласкали нежную кожу, губы, мимолетно оставляющие легкие поцелуи и голос, успокаивающий мою уставшую душу. - Как ты улыбалась бармену, что готовил тебе коктейль. Думаешь, я дурак? – произносит парень, пока медленно спускает мое белье. Да, Ран, ты действительно дурак, раз уже полгода не замечаешь очевидного. Но ты достаточно пьян, чтобы не раскусить меня и прочитать мои истинные эмоции, - Ты была плохой девочкой, поэтому мне придется тебя наказать, - мне становится смешно от его слов. Наказание, унижение, да я живу в подобном с рождения, уверена, с моим первым криком отец уже размышлял, кому подороже продать любимую дочурку, - Сейчас ты поднимешь одну ножку, а затем вторую, - шепот снова слышится у моего уха, повинуюсь, исполняю его желания, будто бы способна дать ему ту самую любовь. - Тебе показалось, любимый, - мурлычу я, пока тот проходит своими музыкальными пальцами по моему клитору, невесомо задевая пучок нервов. Вновь рвано дышу, подаюсь бедрами назад, желая поймать его руки, что идеально подходят под мое тело, но в ответ получаю лишь шлепок по нежной коже, от чего сдавленно сквозь зубы выпускаю приглушенные звуки. Мои глаза покрывает тонкая повязка, ограничивая зрение. Видеть его - привилегия, которой я лишена, ведь согрешила в глазах самого большого грешника в моем окружении. Парень до боли сжимает мягкие бедра, с силой входя до упора, вызывая полукрик в темноте пустой квартиры. Чувства обостряются, сейчас ожидание его дальнейших действий подобно воску, что обжигает кожу, пока я ощущаю, как перемещаются его руки, заставляя вздрагивать, цепляя чувствительные точки. Мне хорошо знакомы эти нетерпеливые движения, которыми он одарит мое тело через мгновения. Но пока он хочет насладиться этой теплотой, а его голос и обжигающее дыхание стелется по моей обнаженной коже, – Я заставлю тебя кричать, сучка! – рвано дышит Ран выходя мучительно медленно, а затем так же дразняще возвращаясь в меня, – Чтобы ты запомнила, кому принадлежишь. С твоим папашей у нас дела, а ты прекрасное дополнение. Даже не думай, что сможешь крутить шашни с кем-то за моей спиной, – он шипит и рвано дышит, не прекращая вдалбливаться в мое натянутое, как струна, тело. Вещь, дополнение, аксессуар, но никак не личность. Эти слова с оглушающим звоном бьются о стеклянный саркофаг, где я скрываю истинные чувства, которые вот-вот вырвутся наружу, смывая на своем пути мнимую симпатию, болезненную привязанность и моё уважение к себе. Ощущая в себе его член, в попытке не заплакать закусываю губу, подмахивая бедрами надеясь на скорый финал. Задавая темп, ярче и сильнее ощущая те же эмоции, что когда-то приводили меня в экстаз. Теперь в сердце становится холоднее, а душу пронизывает неприятный сквозняк, словно Ран опять открыл окна в желании прогнать жар, исходящий от наших тел. - Нравится? – не прекращая движений, шепотом говорит парень, покусывая мочку моего уха с длинной сережкой, постепенно переходя к чувствительной шее, – Моя грязная девчонка этого хотела? – слышу его голос, но воображение подменяет его на чуть более грубый и низкий, а пока болезненное удовольствие растекается во мне. Свободной рукой он снова обводит клитор, постукивая по нему пальцами, Ран всегда творит нечто подобное, когда хочет измучить. Он снова срывается на быстрый темп, пока его достоинство с хлюпающим звуком вбивается в меня и словно достает до самых сокровенных мест. - Да, – уже не в силах говорить мой голос дрожит, а колени подкашиваются, клянусь, я бы рухнула на кровать, не будь крепких мужских рук на моей талии, что сейчас находилась в его плену, – Ран... Пожалуйста, – он любит, когда его умоляют, просят, поклоняются , словно божеству, а я в надежде получить необходимую разрядку, развязать тугой узел внизу, готова играть по его правилам. Еще пара глубоких толчков, сопровождающихся касанием его тонких пальцев, и мой голос срывается на крик в попытке закончить начатое и получить максимум кайфа. Поясница выгибается, а сшибающий поток наслаждения бьет в самую цель, миллионами фейерверков и ярких вспышек перед глазами. Теперь тепло его тела удаляется, и парень выходит. Последнее, что я получу от него, поцелуй меж лопаток и нелестные слова, – Крошка, ты была на высоте, – его руки опускают меня на кровать, поворачивая к себе лицом, попутно снимая повязку с глаз, – Прощена, – ленивый поцелуй остается на моих губах, пока Хайтани удаляется в сторону ванны, – Но если я узнаю... Ты горько пожалеешь, – разбавляет ложка дегтя наш и без того несладкий коктейль, - Хочешь остаться или вызвать тебе такси? Выбор без выбора, который предоставил мне старший этой долбанутой семейки, колко бьет в самое сердце и когда звук падающих капель воды почти оглушает, я срываюсь на рыдания, что вырываются из самых темных уголков души. Теперь меня разрывает, пока я заворачиваюсь в мягкий плед. И ноги вновь понесут на первый этаж жилища Хайтани, пока «любимый» человек принимает душ. Плечи дрожат не то от холода, не то в немой истерике, что окутывает сознание. Звук зажигалки и поспешная затяжка заполняют легкие необходимым туманом, визуально скрывающим пустоту в, казалось бы, ранимой душе. Терпкий дым стелется вокруг меня, окутывая. Сейчас мои мысли так далеко от места, где я нахожусь, оглушительным гулом звучат обрывки фраз, осколками ранят сердечную мышцу слова «приложение», «дополнение», «тебе не уйти». Словно белый шум слышу снова и снова этот насмешливый тон, а воображение подкидывает искусственную улыбку. Мои мысли так далеко, что я едва ли замечаю тихие шаги и хлопок закрывающейся входной двери в паре метров от меня. Эти шаги, что режут мертвую тишину квартиры, я бы узнала из тысячи, но не в этот раз. - Опять куришь? – знакомый низкий голос возник за моей спиной, – И снова эту дрянь... Обернуться сложнее, чем сделать шаг в бездну, ведь в случае с Риндо Хайтани это одно и тоже. Ловкие руки забирают последнюю сигарету и бездушно тушат, разминая остатки табака в пепельнице, – Вот возьми, – протягивая свою пачку, слышу его слова, – И не кури их больше, они ужасны. - Спасибо, – одними губами шепчу я, когда его лицо нарочито медленно приближается ко мне в желании дать огоньку и прикурить необходимый источник никотина, – Никак не брошу, – еле слышно говорю парню в желании донести слова лишь до него одного. - Не самая плохая зависимость, – посмеивается тот, выпуская клубы дыма, что бьются о стеклянную поверхность окна, спускаясь к моим голым ногам. - Точно, – согласилась я. Ведь самая убивающая зависимость это ты... Подумала о словах, что не рискнула бы сказать ему вслух. Не утони в мыслях, не потеряйся в омутах аметистовых глаз. Возможно, я когда-то признаюсь тебе, но тогда не только моя жизнь превратится в ад... А дорогих людей я привыкла защищать.