Безвременье

-Мисс Грейнджер, рада видеть Вас. Минерва улыбается, но это никак не скрывает от взгляда Гермионы усталость на лице профессора, будто груз всего мира обрушился на ее плечи. -Могу я?.. - женщина кивает за спину Гермионы, приподнимая брови в вопросе. -Да, конечно, простите, - неловко отвечает Гермиона, запоздало поняв, что стоит и таращится на МакГонагалл, даже не отвечая на ее приветствие. Когда профессор вошла в квартиру, Гермиона, продолжая недоуменно смотреть в спину той, тихо захлопнула дверь. Это ее новое жилище - лишь временное - было ненавистно Гермионе. После окончания войны, что произошло два месяца назад, девушка перебралась в предоставленную ей Министерством квартиру. Живет она здесь всего месяц, прошлый она провела в доме родителей, но не хотела там задерживаться надолго: ей нужно было побыть наедине после слишком долгих ночей, проведённых а палатах с Гарри и Роном, а затем - в битком набитом доме на площади Гриммо. Хотя миссис Уизли продолжала настаивать, чтобы Гермиона осталась в Норе, та, в свою очередь, так же настырно отказывалась, благодаря за столь любезное предложение по сотне раз в минуту. Как бы стойко не держались Артур и Молли, тот дом пропитался горем от невосполнимых потерь. Джинни и Гарри оставались там совсем недолго, но, она знала, лишь ради тонувших в отчаянии родителей, потерявших своего ребёнка. Уже через пару недель они съехали в съёмочную квартиру где-то в Лондоне. Ужасные коричневые обои, которые были буквально в каждой комнате, осточертели Гермионе к концу первого дня ее прибывания здесь. В квартире была лишь кухня и зал-спальня, устроенные чересчур минималистично. Белая мебель, пожалуй, была не меньшим раздражителем, нежели обои. Даже яркое летнее солнце не согревало это жилье, отражающее любой признак света и уюта. Гермиона просто терпеть не могла это место. Как только МакГонагалл уселась за небольшой квадратный столик - тоже белый - возле стены, Гермиона призвала кружки, тут же наливая в них горячий чай. Она догадывалась, о чем пойдет речь, но боялась начать задавать вопросы, ответов на которые с большей вероятностью не желала услышать. Уже сама мысль о них разбивала сердце, заставляя болезненно сжиматься грудную клетку. Поблагодарив за чай, Минерва устало воззрилась на девушку. -Я помню, Гермиона, вы выразили своё желание закончить обучение в Хогвартсе, вернувшись на седьмой курс. И помню, как пообещала, что вы также будете первой, кто узнает о восстановлении здания школы и наконец возможности учеников возобновить там своё обучение, - пока она говорила, тоскливая грусть и горькое принятие плескались где-то в глубине ее глаз, заставляя Гермиону яростно смаргивать просящиеся наружу слёзы. Поджав губы, МакГонагалл продолжила: -Я знаю, что для вас это важно, и потому сама пришла, чтобы рассказать… Вы знаете, Хогвартс находится в очень плачевном состоянии, он полуразрушен. Но я, посоветовавшись с Кингсли, была уверена, что его реставрация потребует хоть и немалых усилий, но все же займёт не так много времени. По окончании войны было множество неразрешенных проблем особой важности, поэтому мы приступили к восстановлению здания всего месяц назад. Но почти сразу столкнулись с необычным обстоятельством, - Гермиона внимательно слушала. Искорка надежды зародилась в ней, когда она подумала, что, быть может, это обстоятельство не так уж серьезно, чтобы помешать сильнейшим из волшебников вернуть школу к жизни. Минерва говорила отстранённо, уставившись в кружку, которую сжимала Гермиона. - Мы предполагаем, что, так как Волдеморт был убит в здании Хогвартса, смерть его наложила на замок отпечаток его магии, причём невообразимо сильный в своей принадлежности к тьме. Что бы мы ни попробовали, какие и сколько сил не приложили - все напрасно. На нашу магию замок реагирует очень злобно, разрушаясь ещё больше. В одну из предпринятых нами попытку на группу волшебников чуть не обрушился потолок Большого зала. Гермиона сокрушенно выслушивала это, боясь признать правду: она больше никогда не вернётся туда, не ступит в башню Гриффиндора и не увидит уже ставшие родными кабинеты, в которых она провела множество часов, слушая профессоров. Ее сердце пропустило удар, затем стремительно рухнув вниз, когда она поняла, что не увидит и библиотеку, загороженную тысячами фолиантов, которые были частью ее души. Проглотив это осознание, горько осевшее в ней болезненным осадком, она отвела взгляд в сторону от слишком понимающе смотрящей на неё МакГонагалл. Да, это было важно. Просто потому, что это было единственным, что осталось от той жизни до войны. Те коридоры, манящие своей таинственностью, уют гостиной Гриффиндора, согревающий изнутри, все те места, что были так дороги ей. Там, под залежами этих стен, она оставила своё детство и юность, так жалко понадеявшись когда-нибудь за ними вернуться. Но теперь это невозможно, и она ненавидит осознание произошедшего больше всего. Ничего не вернуть, как не вернуть и прошлую Гермиону Грейнджер. Сама возможность продолжить свою жизнь после всего заставляла ее улыбаться, двигаться дальше, хоть это и было невообразимо тяжело после всех потерь, что принесла с собой война. Она хотела гордиться, что заслужила для себя и ей подобных место в этом мире, доказала, что достойна этого не меньше кого бы то ни было. И поэтому завершение ее обучения в Хогвартсе было бы для неё осознанием, принятием победы. И знаком, что можно жить дальше, не думая о своей крови, не слыша летящих в спину оскорблений лишь за ее происхождение. -Гермиона, мы все равно продолжим искать способы. Клянусь тебе, я лично сделаю все возможное, чтобы восстановить Хогвартс и впустить туда новое поколение волшебников, свободных от навязанных идей и страхов, - Минерва тут же потеряла маску отстранённо-вежливого профессора, легко сжав руку Гермионы в своей. Она мягко улыбнулась ей, что еще более проявило тщательно скрываемую усталость на лице женщины. Ее последние слова согрели Гермиону. Она хотела верить, что это действительно так, что когда-то школа вновь откроется, даруя счастье детям, ничего не знающим о жестоких жертвах, принесённых во имя их будущего - пусть Гермионе и никогда не занять их места. -Спасибо, профессор. Это очень важно для меня, - она улыбнулась по-матерински смотрящей на неё женщине. Та, сжав руку Гермионы в последний раз, выпустила ее. Она знала, это наивысшее проявление заботы со стороны Минервы, и была благодарна ей. От девушки не укрылась дрожь в пальцах профессора. -Это не все, о чем я хотела бы вам сообщить, - вновь возвращаясь к официальному тону, сказала она. - Я хотела бы предложить и, вместе с тем, настоять, чтобы вы все равно вернулись к своему обучению, Гермиона, - твёрдо посмотрела на неё МакГонагалл. -Профессор, если Хогвартс не будет восстановлен, я не вижу смысла обучаться где-нибудь ещё, - проглотив ком в горле, Гермиона постаралась сделать глоток чая, но тут же поморщилась: он совсем остыл, потеряв всякий вкус. В этой чертовой квартире ничто не может долго сохранять тепло. -Я надеюсь убедить вас в обратном. Посоветовавшись с Бруствером, мы нашли для наших учеников отличное место, подходящую временную замену Хогвартса, - она проигнорировала грустный смешок Гермионы в ответ на эти слова. Ничто не могло послужить хотя бы немного достойной заменой Хогвартса, величайшей школе волшебного мира. - И мы уже сегодня разослали всем шести- и семикурсникам письма, извещающие о сложившихся обстоятельствах. Многие уже дали своё согласие на учебу там. Школа, о которой я говорю, конечно, находится в немного отдаленном месте. Но, не сомневаюсь, это будет даже лучше для всех вас после произошедшего. Смена обстановки может хотя бы немного помочь прийти в себя. Итак, школа располагается в Южной Африке, в Лесото, если быть точнее. Ее не составляет особого труда скрывать от магглов, там она скрыта так называемыми Драконовыми горами, где, как известно, отлично концентрируется магия. Кричащее название их говорит само за себя. Там действительно ранее обитали величественные mortem afferentes, ныне вымерший вид драконов. Впрочем, вы наверняка все о них знаете и без меня, - довольно улыбнулась профессор, замечая блеск узнавания в глазах Гермионы. - Этой постройке уже несколько сотен лет, она когда-то была предназначена для обучения выдающихся волшебников в отрасли целительства. Она долгое время находилась во владении одной знатной семьи, которая, к сожалению, закрыла двери школы для всех. Теперь же владелец участка предоставил нам право вновь обучать там не менее выдающихся волшебников и волшебниц, - многозначительно посмотрев на Гермиону, продолжала Минерва. - Мы направляем туда только шестые и седьмые курсы, ввиду отдаленности места обучения. Курсы, с первого по пятый, будут распределены в другое место, если, конечно, хоть кто-нибудь их боязливых родителей решится отпустить от себя своих детей. Видно было, что МакГонагалл, ровно как и Гермиона, очень сомневалась в этом, ведь даже теперь едва установившийся мир был очень нестабилен. Каждый боялся повторного несчастного опыта. Гермионе думалось, что все, пережившие эту войну, до конца своих дней будут жить со страхом, что Он снова вернётся, возобновит свои нападения, заставит всех пройти через это снова. Этот страх стал неотъемлемой частью всех них, он въелся так глубоко под кожу, что ничего теперь не могло избавить от него, принести блаженное забвение. -Там не будет деления на факультеты, что объясняется не таким большим количеством учащихся, да и после всего произошедшего… - поджав губы, говорила МакГонагалл, - не думаю, что в принципе будет правильно и дальше разделять людей на факультеты, разбирая их характеры на чёрное и белое. Всё-таки люди могут оказаться куда выше навязанного им в обществе места, - она произнесла это с горечью, ровно и жестко, словно сожалея о чём-то или ком-то. - Я лично отправляюсь в эту же школу в качестве директора. До тех пор, пока не будет восстановлен Хогвартс. Гермиона, уверяю, это отличный шанс закончить свое обучение. Прошу тебя об одном - глубоко вздохнув, сказала Минерва напоследок, - тщательно обдумай это и прими решение в свою пользу. Немного позже, попрощавшись с профессором и дав ей обещание действительно обдумать ее предложение, Гермиона с тихим вздохом опустилась за стол. Она просидела там, в полной тишине, пока сумерки не начали распространяться вокруг неё. Тогда она наконец встала и убрала две давно остывшие кружки безвкусного чая.

***

Джинни отказалась продолжить обучение на седьмом курсе. До начала учебного года оставалось уже четыре дня, когда Гермиона наконец узнала причину. Сама она на протяжении оставшихся двух месяцев лишь думала о правильности своего решения. Но, на самом деле, она знала, что согласилась на это в тот же вечер, что поговорила с Минервой. Тогда же она получила своё письмо-приглашение на «обучение волшебников и волшебниц в школе-пансионе «»». И в тот момент она решила, что хочет и должна заполучить своё магическое образование, хоть уже и не в Хогвартсе. Ведь она боролась, теряла, билась в конвульсиях на полу Малфой менора ради этого в том числе. Тогда, в самом начале войны, она дала себе обещание насладиться тем, что законно отвоюет для себя и мира. Конечно, Гарри и Рона у неё и мысли не было спрашивать о желании поехать с ней в эту школу. Гермиона теперь и представить не могла Гарри, волнующегося о невыполненном домашнем задании по чарам или тролле по зельеварению. Того самого Гарри, который, взглянув в лицо самой смерти, принял ее и в итоге обыграл. Это было невозможно, слишком многое они пережили. Ей казалось, что они и ее будут отговаривать от этого «неуместного предложения», но была неправа. Рон был первым, кто поддержал эту идею, он даже обрадовался, что Гермионе выдалась отличная возможность отучиться где-то в спокойном месте, подальше от суетных стен Хогвартса. Сама она не поверила в происходящее, когда Гарри даже начал уговаривать ее непременно отправится туда, ведь, наверное, это она должна была настаивать на том, что это важно для неё, для них всех и просить поехать в эту школу. Но ребята, как всегда поражая ее своей искренностью, лишь желали ей отличного учебного года, скудно пожимая плечами, лишь только речь заходила о их возможном присоединении к ней. Гермиона не настаивала, она предприняла слабые - больше отчаянные - попытки всего пару раз, и это были проблески проявления ее слабости и страха перед предстоящей разлукой с друзьями. Джинни же разорвала своё приглашение сразу, послав ответ с отказом, без намёков даже на толику ее желания возвращаться к учебе. Сначала Гермиона не спрашивала ее о причинах столь резкой и незамедлительной реакции, ссылаясь на горе подруги. «Ведь она тоже потеряла частичку своей семьи и самой себя», - думалось Гермионе. Но, лишь собравшись с друзьями в квартире Гарри перед самым отъездом, она наконец получила настоящий ответ на ее немые вопросы. За ужином друзья поделились новостью о предстоящем пополнении в их семье. В тот момент Гермиона опешила, едва не подавившись своим напитком и вытаращив глаза на живот Джинни. Та звонко засмеялась, как умела только она, заполняя затихшую комнату весельем. -Я всего лишь на третьей неделе, Гермиона, он не обязательно должен быть заметен уже сейчас. И она была рада за них, действительно счастлива. Наполненная искренней радостью друзей и разделяя ее с той же силой, она упивалась этим скоротечным моментом, заполненным лишь смехом, перемешанным со слезами, и крепкими родными объятиями. Когда она было начала вовсю проявлять нежелание уезжать - теперь уж точно, ведь она не может находиться так непозволительно далеко от друзей в это прекрасное время, - Джинни резко оборвала ее, заявив: -Поверь, дорогая, эти двое замучают меня своей опекой уже через пару дней, не давая и шага пройти спокойно. Так что твоя помощь лишь усугубит мое положение. -Ты переоцениваешь меня, сестренка, но значительно больше недооцениваешь Гарри, - весело подмигнул Рон. - Уж я уверен, он утомит тебя своей заботой уже к концу этого вечера. В этот момент Гарри, принёсший плед для Джинни, кинул в Рона оскорбленный взгляд и тут же укутал ноги своей невесте, которая уже начинала недовольно ворчать насчёт этого его действия. Сдавленно хихикнув, Гермиона с нахлынувшей вдруг тоской посмотрела на своих друзей, в которых не осталось и намёка на их детские версии, незапятнанные всем произошедшем. Видели ли они в ней то же, что она? Через четыре дня, отправляясь в свой последний год школьной жизни, она чувствовала тепло, струящееся внутри неё, задающее ритм сердцу, когда вспоминала о том, как защищенно себя чувствовала в объятиях друзей.