Интернальность

Вернувшись к себе домой, Егор первым делом растопил печь и повесил сушиться свою одежду. Подумал о еде, но вдруг понял, что есть совсем не хочет, несмотря на то, что пару часов был на пешей прогулке. Обычно, после такого разгуливается аппетит. А тут совсем ничего. Впрочем, на это он особого внимания обращать не стал. Куда больше его волновал тот факт, что из-за треклятого дождя он не смог обследовать заброшенную часть поселка. Егор планировал исследовать все сегодня и, если ничего интересного не найдет, как можно скорее убраться прочь. Но погода спутала все карты. В сердце Стрельцова шла необъяснимая борьба. Одна половина его не хотела задерживаться здесь и целой лишней минутки, в этом МЕСТЕ, в этом заброшенном поселке, вызывающими некую подсознательную тревогу одним только своим видом. Другая половина желала остаться, чтобы понять истинную природу этого таинственного МЕСТА, узнать все его секреты. И тут вдруг Егор спохватился. Он совсем забыл о том, зачем приезжал сюда. Обещанное Виталием исцеление. Цель приезда совсем вылетела из головы, едва Стрельцов сошел с автобуса и окунулся в атмосферу одиночества и непознанности, царящую вокруг. Сначала было знакомство с таинственным Проводником. Человеком с непонятными обязанностями и целями, играющим здесь свою особую роль. Днем, во время прогулки, Егор видел его пару раз издалека. Он разговаривал с жителями поселка. Например, с тем самым дедом, который угрожал Стрельцову граблями. При этом разговор их был явно невраждебным. Потом, возвращаясь назад, он видел Проводника, вышедшего из дома, стоящего по соседству с избой Егора. В том доме жила немолодая женщина, худощавая, с изможденным, как у узника концлагеря, лицом. Сегодня днем, она стояла у открытой двери и смотрела куда-то в даль, глазами полными печали и надежды, слегка приподняв голову, будто пытаясь заглянуть за горизонт. Проходя мимо, Егор невольно остановился и посмотрел на нее. Заметив этот взгляд, женщина вдруг стала потерянной, словно забыла что-то. Она суетливо посмотрела вокруг себя, а затем исчезла внутри дома. В последний момент, перед тем как закрылась дверь, Стрельцов заметил еще одно человека внутри. Похоже, это был мужчина. Он лежал неподвижно на кровати уставившись в потолок, укрытый по грудь толстым одеялом. А еще запомнилась та полноватая рыжеволосая женщина из последней избенки и, конечно, ее непоседливый сын Коля. Странный мальчишка. Сегодня, когда его схватил незнакомый ему дядя, он вырывался, но не звал на помощь маму или еще кого-нибудь. С почти маниакальным влечением он тянулся к реке. Просил отпустить его искупаться. Повторял свою просьбу снова и снова. Будто сломанная пластинка. Но все-таки Проводник. Эта личность куда, более таинственная и темная. Ведь после визита к соседке, он направился вниз по холму, к заброшенной части поселка. А ведь он сам говорил, что там никто не живет. Зачем человек в дождевике пошел туда? У него там жилье? А может быть какой-то секрет? Думая обо всем этом, Егор сидел у печки и нервно барабанил пальцами по подоконнику. Уезжать или остаться? Еще раз хорошо подумав, он решил, что если к утру ничего сверхъестественного не случится, то он без лишних разговоров соберет вещи и отправится на автобусную остановку, в надежде поймать-таки рейс «четыре ноля». Так за размышлениями прошел остаток дня. За окном стемнело, но дождь не прекращался. То, что началось сильный ливнем, завершалось бесконечным мелкой моросью. Сильный холодный ветер сотрясал избенку, прорываясь сквозь щели в оконных рамах и иссохших дверных досках. В доме было некомфортно: зябкая прохлада перемешивалась с жаром от печи и Егора то пробирала дрожь, то бросало в пот. Он попробовал уснуть, но все вертелся и никак не мог заставить свое тело расслабиться. Может быть виной была старая кровать, а может быть и тот факт, что сегодня Стрельцову предстоит переночевать в абсолютно незнакомом и крайне странном МЕСТЕ. А поспать не мешало бы. Егор перепробовал разные способы. Он пробовал считать овец, или кого-нибудь еще, но это оказалось полной ерундой. Попробовал что-либо перечислять, но никак не мог придумать что именно. Наконец, ему пришла в голову мысль спеть песню. И сразу же на ум пришла колыбельная, придуманная им специально для сына. Обычно дети засыпают под звуки маминого голоса, а тут было исключение. Убаюкать, заставить беспокойного Сашку беспробудно пробыть в своей кровати всю ночь, мог только отец. Когда наступало время ложиться спать, Егор брал трехлетнего сына на руки, успокаивал, заставлял прислушаться и начинал тихим голосом петь песню: Солнце село до утра, Спи, сынок мой, спать пора. Брось игрушки, не носись, Поскорее спать ложись. Пусть приснится сладкий сон, Пусть скорей приходит он, Пусть всю ночь ты крепко спишь, Мой сынуля, мой малыш. Как правило, не дослушав последних строк, Саша начинал тихо сопеть на папином плече и все, что оставалось лишь аккуратно положить его в кроватку. Теперь же Егор вновь пел эту песню, но в этот раз самому себе. И может быть от звуков собственного голоса, а может быть от усталости, а может просто по совпадению, его веки стали тяжелеть и незаметно для самого себя, как это всегда бывает, Стрельцов заснул крепким, богатырским сном. Когда мы спим, с нами могут происходить самые необыкновенные вещи: слабые становятся силачами, маленькие великанами, а серая унылая реальность оборачивается невероятным сочетанием ярких красок и оттенков. Ровным счетом, как и наоборот. Так произошло и с Егором. В своем сне он перенесся на год назад, в тот самый роковой день. Зазвонил телефон. Стрельцов, не отрываясь от монитора компьютера, краем глаза глянул на мигающий экран. На нем высветилось слово, написанное заглавными буквами: зайчонок. Нужно было отвечать. -Да, алло.- сказал он, поднеся телефон к уху. -Привет, милый.- в динамике послышался голос Лизы.- Надеюсь, ты сегодня освободишься ровно в пять, как мы договаривались. -Да, конечно. Главное, чтобы ничего не случилось незапланированного.- Егор прижал трубку к уху своим плечом, освободив вторую руку. -Давай сегодня без этого!- жена заговорила требовательным тоном.- Ты знаешь, у Сашки сегодня учебный день длиннее. Он закончит позже, чем обычно. Будет поздно. Нужно его встретить обязательно. -Помню я это, помню. Но, дорогая, я тоже не сам себе хозяин здесь. Я начальника предупредил, но ты же понимаешь, все самое важное всегда случается в последний момент. -Егор!- строго, не повышая голоса произнесла Лиза. Это означало, что она начинает злиться. А когда она злиться, то ничем хорошим для него это никогда не заканчивалось. -Ну, что Егор?!- возмутился в ответ Стрельцов.- Уже почти тридцать лет Егор! Постараюсь не задержаться. В конце концов, подождет на первом этаже школы минут двадцать. Не выгонят же его на улицу! -Дорогой, это твой начальник подождет!- Лиза начинала говорить громче и громче.- Клиенты твои подождут! А наш сын ждать не станет. Ты что его не знаешь? Он ведь родился с шилом в попе. Он сидеть на одном месте не станет. -Ладно, ладно, ладно,- сбивчиво заговорил Егор.-Я его встречу вовремя. Не бесись только. У меня куча работы, извини. Люблю, целую. Он отключил телефон и положил его на стол. Зачем Егор сказал это? Для того, чтобы успокоить рассерженную жену и убедить ее в том, что он приведет их сына домой в целости и сохранности? Нет. Скорее всего, для того чтобы уберечь себя от грома и молний, которые готова была извергать Лиза. Егор проснулся. Не оттого, что выспался, не оттого что сон закончился. Не было никакого постороннего шума, которые мог нарушить безмятежность сна. Была лишь абсолютная тишина. Полное отсутствие звуков разбудило не хуже самого громкого шума. Открыв глаза, Егор сел на в кровати и посмотрел по сторонам. Ветер стих и больше не завывал, прорываясь в щели между досками. Входная дверь больше не плясала на скрипучих петлях. Дождь больше не барабанил в стекло. Лишь дрова, догорая, тихо потрескивали в печке и танцующий огонек маленького пламени окрашивал интерьер избы в зловещие оранжево-красные тона. Егор подошел к окну и попытался рассмотреть хоть что-нибудь. Судя по всему, пасмурность на небе не разошлась. Не было ни звезд, ни луны. Ни малейшего лучика. Даже в окнах соседних домов не было и искорки света. Оттого казалось, что дом окружает кромешная, густая как клей, непроглядная тьма. Дом плыл в этой тьме, словно камень брошенный в воды бездонного океана. Открой ставни, и эта тьма начнет медленно втекать внутрь, обволакивая все предметы, намертво прилипая к ним. Егор отошел от печи и сел обратно на кровать, продолжая глядеть в черный квадрат окна. И тут у него похолодело внутри. Ему показалось, что кто-то снаружи тихо скребется по деревянным доскам, которыми было заколочено второе, разбитое окно. То есть в данный момент этот самый звук раздавался прямо над головой Егора. Это было совсем близко, всего лишь в нескольких сантиметрах. Это не могло быть галлюцинацией. Звук повторился. Стрельцов вскочил с кровати и с бешено работающим сердцем в груди уставился на заколоченное окно. Что-то или кто-то поскреблось в третий раз. Может быть кустарник и ветви старого сухого дерева? Егор зажмурился, пытаясь вспомнить, была ли позади избы хоть какая-то растительность. Однако в мозгу всплывал образ голой безжизненной земли, покрывавшей участок перед домом и ствол старого поваленного дерева в углу у самого забора. Шорох повторился в очередной раз. Теперь он переместился и звучал чуть правее и ниже окна, на уровне изголовья кровати. «Наверно, это крыса, или мышь,- подумал Егор,- уж они то здесь точно должны быть. Наверняка днем сидят, где-нибудь прячутся, а по ночам выходят в поисках чего-нибудь съедобного». От этой мысли ему стало спокойней на душе, но ровно до того момента, пока похожий звук не раздался в предбаннике. Это уже не было похоже ни на мышь, ни на крысу. Шорох усиливался, медленно перемещаясь по стене к двери. В голове невольно возник образ некоего существа, которое не торопясь обходит дом, издевательски шуршит, будто намеренно играет с человеком внутри. Как кошка с мышкой. Но тут шорох стих. Вместо него раздался жуткий душераздирающий скрип дерева и лязг ржавого металла. Словно кто-то большой и тяжелый наляг всем своим телом на ветхую дверь. Сердце Егора едва не выпрыгнуло из груди, а волосы, казалось, по-настоящему встали дыбом. На минуту все его тело поразил невообразимый ужас. Что-то во-вот могло проникнуть внутрь избы. И чем бы это нечто ни являлось Стрельцову ни за что не хотелось узнать этого. С трудом придя в себя, он подскочил к печи и схватил в руки старую массивную кочергу, готовый отбиваться до последнего. Однако, нечто будто потеряло интерес и бросило свои попытки пробиться внутрь. Снова стало тихо. Егор стоял посреди комнаты с кочергой в руках и ждал, что каждую секунду все повторится заново. Но звуков не было. Никто не пытался снова выдавить дверь. Страх постепенно уходил. Его место занимала ежесекундно крепнущая решимость. И в какой-то момент Стрельцов все-таки решил действовать. Он взял во вторую руку большие металлические щипцы, до этого лежавшие рядом с кочергой и сунул их в печь, достав оттуда большую горящую головню. Используя ее словно факел, Егор выскочил из избы на улицу, энергично размахивая кочергой, будто за порогом должны стоять толпы неведомых врагов. Но тут его встретила лишь ледяная прохлада ночи и абсолютная тишина. На минуту замешкавшись, он встал перед домом и посмотрел по сторонам, однако в темноте, когда даже звезд и луны нет на небе, особо разглядеть ничего не получалось. Но кто-то был рядом. Егор однозначно ощущал это. Каким-то инстинктивным шестым чувством. Чей-то тяжелый взгляд неподъемным грузом ложился на спину и плечи, в буквальном смысле слова подавляя волю, заставляя ноги трястись в коленях, и, казалось пронизывал до глубины души, вызывая из подсознания, угнетенные разумом, первобытные страхи. Егор с трудом поборол в себе, нахлынувшую волну тревоги и смятения, не позволив себе самому вернуться в дом. Если здесь и был незваный гость, то кем бы он ни являлся, ему необходимо показать кто здесь хозяин. Только так возможно справиться с этой ситуацией. -Эй, вы!- выкрикнул в темноту Стрельцов и замахал щипцами с зажатой в них головней. На холодном ветру тлеющий уголь становился то ярче, то практически угасал. Проку от него, как от факела, явно не было, но, может быть, так получится напугать невидимого врага. -Вали отсюда, козел!- Егор специально выбирал выражения погрубее, рассчитывая показать тем самым собственную уверенность и отсутствие страха. –Ты слышишь?! Даже на пушечный выстрел к моему дому не подходи, недомерок! Иначе ты у меня огребешь! Я тебя так уделаю, что мать родная от котлеты не отличит! Добавив к своей речи несколько матерных выражений, Стрельцов замолчал и снова прислушался. Было все также тихо. В это непроглядной ночи шумел лишь он один. Может быть, незнакомец решил уйти? По крайней мере чувство страха прошло. Хотя, возможно, это просто адреналин сыграл свою роль. Где-то с внешней стороны ограды вновь послышался шорох. Почувствовавший уверенность в себе Егор, выскочил через калитку на улицу и принялся с удвоенной энергией избывать темноту тяжелой металлической кочергой. Остановившись чтобы передохнуть, он не нарочно глянул в ближний конец улицы и буквально замер как статуя, пораженный внезапным приступом панического страха. Дело в том, что, когда Егор повернул голову в направлении заброшенного поселка, ему на мгновение показался темный силуэт. Некто нечеловечески высокого роста, в длинном, похожем на изодранный плащ одеянии и округлая голова, кажущаяся непропорционально маленькой на фоне огромного тела. Егор моргнул несколько раз, но еще раз эту темную фигуру он так и не увидел. Лишь густой непроглядный мрак. Однако страх не проходил. Стрельцов чувствовал на себе все тот же тяжелый сокрушающий взгляд. Будто огромный гидравлический пресс давил на него сверху. Некто продолжал следить из темноты. Безнаказанный и незримый. Хотя Егор скорее всего предпочел, чтобы этот незнакомец и далее оставался невидимым его глазу. Ибо сумей он его увидеть еще на несколько мгновений, наверняка сошел с ума от невообразимого, никогда ранее не испытываемого им страха. В какой-то момент Стрельцов почувствовал облегчение. Пропало давление, от которого ноги подгибались, исчезло ощущение пронизывающего до глубины души взгляда. Но так был только пару секунд, не более. Далее на смену испытанным ранее ощущениям пришло новое чувство: паника. Невообразимая, неконтролируемая, мгновенно берущая под контроль тело и разум, заставляя все естество сжаться в сверхплотный комок. Катализатором этой паники стали звуки тяжелых шагов. Словно по дороге шел не человек, а робот, или движущийся каменный колосс, многотонная махина, от поступи которой содрогалась земля. И самое главное, что заставляло страх насквозь, подобно холодному осеннему ветру, пронизывать все тело, то, что каждый следующий шаг звучал громче и отчетливее. Будто это нечто приближалось, медленно и неумолимо, как рок, как сама судьба. Не в состоянии более выдерживать это, разум Егора, казалось, покинул тело, оставив в нем одни животные инстинкты. И эти инстинкты могли подсказать только одно: спасаться, бежать, прятаться! Ноги сами собой направили тело обратно к крыльцу дома. Руки сами, автоматически заперли дверь на засов, подперев её всеми мало-мальски тяжелыми предметами, что стояли в предбаннике. Тело само скользнуло под кровать, будто это настоящий бункер, способный укрыть от попадания ядерной бомбы. Трясясь от страха, обезумевший Егор крепко, до боли в пальцах, сжимал в руках кочергу и спиной вжался в стенку, буквально сросся с ней в единое целое. До его ушей вновь донесся гулкий тяжелый стук. Шаги! Некто продолжал идти, но теперь эти шаги удалялись. Все также медленно и неумолимо. Бух… бух.. бух… бух… Сердце в унисон шагам стучало в висках. Перед глазами плыли цветные круги. Разум начинал возвращаться обратно в тело, где ему и положено быть, по мере того как затихали в дали звуки шагов неведомого существа. Пальцы сами собой разжались, и тяжелая кочерга с глухим звоном упала на деревянный пол. Слезы брызнули из глаз. Егор лежал под кроватью свернувшись в клубок, подобно раненому зверю и не плакал, а выл, протяжно, дрожащим от пережитого напряжения голосом. Он абсолютно не понимал почему с ним происходит это, почему его организм вдруг отреагировал подобным образом. Не понимал, да и не хотел понимать. Стрельцов чувствовал подсознательно, что только так он может привести в равновесие свой пошатнувшийся рассудок. Заснуть он так и не смог. К утру, когда он, наконец, осмелился вылезти из-под кровати, Егор точно для себя решил, что ни на секунду не останется более в этом проклятом МЕСТЕ.