Тюльпан.

      Между заснеженных деревьев завывал ветер, метя снег вслед тяжелых шагов, скрывая хруст и дрязганье оружия за спиной. Усталое, теплое дыхание отдавалось паром. Даже без ясного солнца в зените, глаза слепило пеленой. Руки крепко держали ребенка, а за пазухой ждала книга, написанная родным почерком. Вскоре из-за белесых вершин елей выглянули окна дома, показались почти заметенные следы, и..Фигура. До боли в сердце и сжатой челюсти знакомая фигура. Знакомая, но теперь ставшая чужой.       Удивление, несомненно, охватывает с легкой радостью. Но это больше не Он. Руки опускают сына к нему, сердце радуется этому "воссоединению", умилению, привычной улыбке.       Но призрачная мантия, незаживающая рана, рассекающая его грудь, не живость голоса - напоминали о правде. Он такой же холодный теперь, как природа вокруг, с как воющий ветер голосом, с раной, что также рассекла и его сердце, но еще живое, и где-то внутри. С трудом приняли этот цветок обиды: он отозвался знакомым воспоминанием, но с другим цветом. Отдали книгу настоящего его и попрощались. В холоде и вое снега.