Будь со мной

— Ребята, у нас полпачки риса до завтрашнего вечера и полтора яблока. Чан устало смотрит на их скудные запасы и думает о том, чтобы отдать их младшим. Как самый старший он должен заботиться о них, но вчера он тоже ничего не ел и голод пересиливает. — Ну, ничего, завтра нам стипендию переведут, и можно будет жить. А там и до зарплаты недалеко. Чан с Чанбином переглядываются. Наверное, только оптимизм Джисона и не позволял им сдаться. Младший каждый день им напоминал, что лучше быть голодными, но заниматься музыкой, чем учиться на каких-нибудь финансах. Чан устало выдыхает и ставит кастрюлю с водой на плиту. И только он успевает сесть на диван и хоть немного расслабиться, как его телефон звонит. — Привет малыш. — Хён, можно я приду? — Конечно, приходи. Чан слышит, что Чонин плачет и его сердце сжимается от боли. Младший был его лучиком света, и Чан ненавидел, когда ему кто-то причинял боль. Чонина хотелось любить и оберегать, но такой возможности попросту не было. Они с Джисоном и Чанбином ютились в маленькой комнатушке, и забрать младшего к себе было невозможно. Он сам-то спал на полу, отдав полуразвалившийся диван младшим. А ведь его ещё пришлось бы кормить. Чан ненавидел свою беспомощность. Чонин приходит через полчаса. Именно столько ему нужно чтобы добраться от своего дома до дома Чана. Он уже не плачет, но по его глазам можно понять, что случилось что-то действительно серьезное. Джисон с Чанбином уходят на кухню, но смысла в этом просто никакого. Их комната буквально состоит из кухни, прихожей и дивана. Ну и крохотного душа, из которого горячая вода бежит, дай бог, раз в месяц. — Сделать тебе чай? Чан поздно вспоминает, что чай в их доме закончился ещё неделю назад. Чонин к счастью отказывается. Он садится на диван, и взгляд его устремляется в пустоту. Чан садится рядом. — Что случилось? — Я устал. Чонин ложится к Чану на колени и старший инстинктивно начинает гладить младшего по волосам. Чан видит, что Чонин действительно уставший, но понимает что дело совсем не в этом. Он прекрасно знает о проблемах младшего в семье, но помочь, к своему глубочайшему сожалению, ничем не может. — Я так устал, но все продолжали доебываться до меня. Я просто хотел немного тишины разве я не заслужил? — Конечно заслужил. Оставайся на ночь только спать придётся на полу. — Не страшно. — Там ползают тараканы. Чонин слабо улыбается и говорит, что их можно пожарить и съесть. Чану кажется, что скоро они дойдут и до этого. — Ты голодный? — Немного. — Тогда я принесу тебе рис. Чану становится совершенно наплевать на собственный голод. Он может и потерпеть. Джисон и Чанбин смотрят с сочувствием, но ничего не говорят. Знают, что старшего не переубедить. — Хён, ложитесь на диван. Мы с Чанбином и на полу уместимся. Я могу использовать его как матрас. — Ну спасибо — Спасибо, вы же знаете, если бы… — Знаем-знаем. Чан благодарно улыбается друзьям и уносит Чонину свою порцию риса. Пока младший ест, Чан застилает постель и находит подходящую одежду для Чонина. Уже ночью лёжа под одеялом рядом с Чонином он слышит совсем тихое: — Хён, я тебя люблю. — И я тебя люблю. Чан целует Чонина в щёчку, но того такой расклад не устраивает. Он приподнимается на локтях и целует старшего в губы. А целуется Чонин словно боженька и Чан просто не может сдержать стон. В ночной тишине получается слишком уж громко и в следующую секунду раздаётся ворчание Чанбина. — Надеюсь, у вас хватит совести не трахаться. Чан краснеет, а Чонин заливисто смеётся и говорит, что совести у него нет, и не было. За такие слова он получает от Чана по заднице, но его это нисколько не успокаивает, а наоборот веселит его ещё больше. В этот раз раздаётся ещё и ворчание Джисона. — А я согласен, что он бессовестный. Он никогда не зовёт меня хёном. Совсем никакого уважения. — У меня только один хён. — Ты сейчас на полу будешь спать. — А ты попробуй согнать! — Ах ты! Чан слышит как Джисон начинает шевелиться для того чтобы встать но его останавливает Чанбин. Чонин довольно улыбается и наконец, успокоившись, ложится Чану на грудь. В комнате вновь воцаряется тишина, но Чану все никак не спится. С самого начала отношений его интересовал один вопрос. — Чонин, ты спишь? — Нет. — Если ты говорил, что до меня у тебя отношений не было, тогда где ты так целоваться научился? — С Сынмином в туалетах на переменах. — Ты же говорил что вы просто друзья. — Ну, так у нас крепкая мужская дружба. — Вот как значит. — Да ладно, не ревнуй. Честное слово мы просто целовались. Между нами ничего не было. Тем более Сынмин все равно встречается с Хёнджином. — Даже не знаю верить или нет. Может быть, если ты меня поцелуешь… — Вы заткнетесь или нет? Чан не смог подавить смешок и в его лицо прилетела чья-то футболка. Тут уж пришлось успокоиться, потому что злить Чанбина не хотелось. Вскоре все уснули.

***

— Хён, хён, хён, к нам только что подошли танцоры и попросили написать для них музыку! И они заплатят нам! В квартиру залетает довольный до ужаса Джисон. Чан едва успевает прикрыть Чонина одеялом, но Джисон, кажется, успел увидеть то, что видеть ему не хотелось. — Господи помоги мне. Чонин смеется, а Джисон кидает в него ботинок. Прилетает почему-то Чану в лоб.