Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
-Ты обещала! Обещала, что никогда не оставишь меня! Но почему ты не сдержала своё обещание? Неужели ты меня больше не любишь?-голос срывался на душераздирающий крик. Они всё также смотрели друг на друга. Лиза любяще, Кира опустошенно.
Посвящение
За замечательную обложку благодарю Ingaranda💔
Chapter 8
22 ноября 2022, 07:54
Только ты в этой маленькой комнате
Темноты не боялась, боялась громкости
Так и не привыкла к крикам за стеной
И тогда решила — лучше быть одной…
Зимой ночи были слишком холодными, чтобы детский, неокрепший организм мог перенести их без тяжёлых последствий. Кира проснулась раньше всех, жуткий озноб пробил всё её маленькое, худенькое тело. В горле нещадно першило, сонные глазки были влажными, болезненными, и Кирочка, стаскивая с себя старый пыльный плед, который ей выделила бабушка, ведь одеял в их доме больше не было, а укрываться зимой, в старой обшарпанной квартире, с картонными стенами, тонкими простынями было невыносимо. Кира подняла тяжёлую голову с кучки сложенных вещей, что заменяли подушки, морщась, недовольно и тихо изнывая от того, как сильно раскалывалась голова. Её глазки в надежде оглядели единственную жилую комнату, пройдясь взглядом по силуэту пьяной матери, что в этот раз смогла самостоятельно дотащиться до дырявого, пропитанного потом и мочой, матраса. Наташа выглядела жалкой и омерзительной. На её пухлых, сморщенных губах, была размазана дешёвая, непонятного лавандового оттенка, губная помада. На седой, сальной голове, образовались колтуны, из-за чего её шевелюра казалось ещё больше. Она громко похрапывала, и кажется, никого кроме малышки Медведевой, это не заботило. Бабушка и дедушка, еле уместившееся на раскладном, ободранном кошками, кресле, спали настолько обездвижено, что Кирочка, несмотря на плохое самочувствие, подскочила со скрипящей раскладушке, боясь, что старики не дышат. И когда, девочка, спотыкаясь, ухватилась за подлокотник, испуганно оглядев каждого, и подставляя продрогшую ладошку к их носам, убеждаясь, что они точно дышат, выдохнула. Вставать не хотелось, но небольшое чувство голода давало о себе знать. Кира поднялась с «кровати», накидывая на голые плечи, что совсем не прикрывала старая, простиранная до дыр, майка, тёплый, связанный Лизиной мамой на день рождения, свитер в красную полосочку. Дрожащие ножки, на которых Медведева, стояла с трудом, дотащили её до места, что она бы никогда не смогла назвать «кухней», скорее, это была самая настоящая свалка. Что только не повидали мерзкого цвета, голубые, обшарпанные стены этой комнаты, сколько пьяных драк, сколько скандалов, и конечно же, тумаков, что получала Кукушка почти каждый день, когда по пьяне, перечила своим новым собутыльникам, которых, уверяла Киру, можно звать «папой». Кирочка уже к десяти годам, сбилась со счёту, сколько таких «пап» она видела каждый день на пороге их дома. И в итоге, также, как и Наташа, осознала, что дети отпугивают мамино «пьяное счастье». Медведева расстроенно выдохнула, закрыв дверь холодильника также быстро, как и открыла. Её ждала целая сплошная пустота, на грязных полочках. Девочка огляделась, приметив старый круглый стол, застеленный какой-то мерзотной, колхозной клеёнкой в желтый цветочек, местами изрядно прожжённой пеплом дешёвых сигарет. На столе стояла пара пустых бутылок из под пива и водки, что Наташа, имея хорошую выдержку, спокойно намешивала в своём убитом организме. Дрожащая ладошка потянулась к маленькой банке с консервированными огурцами, остатки которых, осели на дне, спрятанные травинками и зубчиками чеснока. Кира тут же схватилась за банку, просунув худую ладошку, пальчиками, стараясь подцепить единственную еду в доме. Ротик наполнил привкус солений, который почти сразу же, заставил девчонку сорваться с места, распахнуть хлипкую дверь ванной, падая на голые колени, ударяясь о грязный кафель. Её дрожащие ручки вцепились в бортик унитаза, сплёвывая съеденные солёные огурцы. По её красным щекам растекались слёзы, Кире всего десять лет, а маленькая девочка, уже хочет взвыть от того, настолько сильно, ей надоело жить. Размазывая слюни по тонким, потресканным уголкам губ, она вспомнила Лизу, что жила также бедно, но имела маму, настоящую, любящую маму, что делала для неё совершенно всё, на что хватало сил и денег. Кира завидовала Лизе, ведь тоже хотела, чтобы эта добрая, чуткая женщина стала для неё мамой, и девочке было совершено не важно, что между ними не было родства. Кира считала, это неважным. Главное отношения, а не общая кровь. Девочка питала надежды, что однажды, может быть, она всё-таки заберёт её к себе, и Кирочка наконец-то сможет зажить, как человек, сможет ощутить счастье и любовь, но единственное, что ей сейчас оставалось, это прятаться по углам, когда Наташа просыпалась, хрипела, и бубнила что-то непонятное, направляясь на кухню, где её всегда ждала бутылка, купленная на копеечную пенсию стариков. Медведевой было жалко единственных, родных людей, её уже не детское мышление, никак не могло понять, почему родная дочь так не любит своих родителей? Почему ей чуждо чувство стыда, когда она, пьяная и озлобленная, поднимает свою грязную, огромную лапу на тех, кто дали ей право на существование в этом мире. Почему? Почему? Почему? Кира не могла найти ответа. Кира не могла совершенно ничего. Она была маленьким котёнком, которому оставалось только терпеть происходящее. Как же она устала от этого. Как же малышка хочет простого, человеческого счастья, как же сильно она хочет, чтобы в доме всегда была еда, бабушка и дедушка улыбались, а Наташа, которую она так сильно ненавидела и презирала, подохла где-нибудь под забором. Девочка часто представляла смерть родной матери. Думала о том, как она будет корчиться от боли, захлёбываясь слезами и собственной жёлчью, задыхаться, кряхтеть, хвататься руками за свою никчёмную жизнь, но в итоге, помрет какой-нибудь глупой смертью, ведь именно такой кончины, Наташа была достойна больше всего. Человек, что принёс ей столько страданий, человек, что разрушил её детство, человек, который не достоин называться человеком. Громкие тяжелые шаги, шаркающие по полу, заставили девочку сжаться в колючий комочек, молясь о том, лишь бы Наташа прошла мимо неё, как делала это чаще всего. -Настя блять! Ну и хули ты расселась тут, обрыганка мелкая?-от её пропитанного ядом и грязью голоса, воротило. Кира, на чьих глазах застыли слёзы, сглотнула, поднимая голову на мать. Страшную, отёкшую, отвратительную. Киру трясло, когда эта женщина называла её именем, что дала с рождения «на отвали», лишь бы хоть как-то звали ребёнка, которого она будет ненавидеть всю свою никчёмную жизнь. Девочка тут же подскочила на ноги, когда мать, схватила её за шкирку, потряхивая. Медведева закусила нижнюю губу, сдерживая слёзы, что вот-вот готовы разлиться ручьём по её лицу. Мать терпеть не могла, когда она плачет. Наташу начинало трясти в диких конвульсиях, когда на глазах дочери появлялись слёзы. «Запомни, Настя! Слёзы-это слабость!» -Проваливай, чтобы я тебя блять сегодня не видела, пошла вон!-по ногам разлилась адская, невыносимая боль, когда Наташа отшвырнула её в сторону, словно никому ненужный мусор. Кира всхлипнула, кое-как найдя в себе силы, поднялась на ноги, забежала в комнату, натягивая на ножки невзрачные домашние штаны. Босые ножки доплелись до коридора. Ручки потянулись к дверному замку, который стоило пару раз крутануть влево, чтобы входная дверь открылась. Кира выбежала в не менее холодный, душный и пропитанный гнильцой, подъезд. Девочка еле держалась на ногах, а в глазах, застеленные слезами, появилась мутная плёнка, и кажется, что ещё немного, и Кира потеряет сознание. Из последних сил она добрела до знакомой квартиры. Пару раз стукнув кулачком по деревянной дверце, девчонка надеялась, что не разбудила семью Андрющенко в столь раннее время, надеялась, что ей откроют. Спустя пару секунд, сердце девочки дрогнуло, когда за дверью послышались знакомые, лёгкие шаги. Дверной замок пару раз щелкнул, и на пороге, её встретила высокая, красивая женщина. -Кирочка, солнышко!-брюнетка тут же присела на колени, коснувшись зареванного личика Медведевой.-Боже, котёнок-её ласковый голос дрогнул, когда аккуратная, тёплая женская ладошка, прикоснулась к её лобику.-У тебя жар! А ну ка заходи домой быстрее!-Кира дрогнула, не говоря ни слова, послушно шагнула в светлую квартиру, в которой всегда пахло свежеприготовленной едой, травяными чаями, и любовью. Именно это место Кира считала домом. Именно благодаря случайной встречи с Андрющенко, она наконец-то нашла то, что так долго искала. Она нашла дом, где ей всегда были рады. Время шло, и как бы Кире не хотелось поскорее стать взрослой и полностью самостоятельной личностью, она часто хотела вернуться в детство, и прожить моменты, что остались для неё приятным воспоминаем, ещё хотя бы разок. Дайте, пожалуйста, один билет на пять лет назад! В жизни Киры Медведевой не было значительных изменений. Наташа, по прежнему, держалась за бутылку водки, и за мужиков, что могли ей её предоставить. Время не щадило бабулю и дедулю, возраст взял своё, и они, что еле передвигались по квартире, почти всё своё время проводили в комнате, сидя перед телевизором. А Кира, вытянувшаяся в росте, и набравшая крепкую массу тела, уже в пятнадцать лет переступила порог «детства», вступив во взрослую жизнь. В карманах гремела мелочь, а на душе скреблись кошки. Желудок изнывал от голода, и Кира, выстояв небольшую очередь у ближайшего к школе ларька, вожделенно поглядывая на золотистые, аппетитные булочки, аккуратно разложенные по импровизированному прилавку. Кире было сложно расставаться с последними, имеющимися у неё деньгами, но кто, как не она сама, сможет накормить себя. Просить помощь стыдно, ведь она уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно обеспечить себя хотя бы едой. Лиза, что стояла возле неё, копошилась в рюкзачке, в поиске денег, и спустя несколько секунд, когда уже подошла их очередь, достала из кармашка небольшой, забавный кошелёчек. -Что будете?-женщина, стоящая за прилавком, выжидающе оглядела девочек. -Можно, пожалуйста, два пирожка с картошкой и курицей!-первая голос подала Лиза, не поднимая голову, выбирала подходящую для оплаты купюру. -А мне…-Кира выдохнула, понимая, что её копеек хватит на самое невкусное. -Слойку с сахаром, пожалуйста!-вздыхая, ответила Медведева, протягивая сжатые в кулачке, звенящие монеты. -Серьёзно?-Лиза подняла удивленный взгляд на подругу, отдавая продавщице деньги, забирая два горячих пирожка. -Ты же сладкое не любишь!-подметила Андрющенко, а Медведева, напрягая губы, проклинала ноющий от голода, желудок. -С деньгами сейчас не густо. Когда начальница узнала, что мне даже шестнадцати ещё нет, попёрла нафиг-Лиза понимающе кивнула, не долго думая протянула подруге второй пирожок. -Бери, чего смотришь! От твоей мамки явно еды хрен дождёшься. И вообще, давай сегодня к нам на ужин? Кирилл классно запекает овощи с мясом, ты обязательно должна попробовать!-мечтательно протянула девушка, надкусывая кусочек пирожка, а Кира, недовольно выдохнула. В последнее время это имя она слышала довольно часто. Мужчина, что появился в жизни её чудесной мамы, и забравший её и Лизу из нищеты, обеспечивающий их вкусной едой и хорошими вещам был мечтой даже для Медведевой. Кира считала, что она выросла из того возраста, когда смело могла завидовать Андрющенко, считая, что раз ей не повезло в жизни сейчас, то ей подготовлено что-то большее в будущем. И думала она так, буквально, ещё месяц назад. -Не смогу, надо бабушку в поликлинику отвезти!-нагло врет, но а что, ей ещё оставалось делать? Видеть, как Лиза, которая и так, имела почти всё, живет теперь в царских апартаментах? Нет. Она была рада за подругу, но считала, что достойна не меньшего. Кира старалась не думать об этом, она любила Лизу и дорожила их дружбой. В их небольшой компании, что сформировалась с годами, Лиза и Кира были неразлучными пташками. -Ну ладно. Я тогда побегу!-бросила Андрющенко, поправляя воротник курточки. Её тощие руки, что не окрепли даже с годами, раскрылись для дружеских, тёплых объятий. Кира всегда нуждалась в её объятиях, в её тоненькой талии, на которой так удобно умещались её сильный руки, в её нежном, ненавязчивом запахе, в её очаровательной улыбке, которую Лиза, стала стесняться. Как была глупым котёнком, так и осталась. Кира словно расцветала, когда Лиза, будучи ниже неё, утыкалась аккуратным носиком в плечо, улыбалась, обнимая Медведеву настолько сильно, настолько ей позволяли силы. Она убежала, а Кира, каждый раз, оставаясь одна, чувствовала, как в груди образуется глухая пустота. Медведева, словно преданный щенок, смотрела в след удаляющейся девушки, готовая вот-вот кинуться за ней в след, только бы не оставлять Андрющенко одну. Лиза была слишком неаккуратна, и проявлялась это почти во всём, будь то катание на велосипедах, или же, обычная прогулка. Зимой приходилось следить за девчонкой куда тщательнее, обходя все кривые дорожки, или корочки льда, лишь бы Лиза, не полетела носом вперёд. А потом травмпункт, в котором, их уже знали наизусть, ведь две подруги были там частыми гостями. -Сука! Серьезно? Это всё?-возмущался подросток, получив на руки за пятичасовую рабочую смену, отстояв на жутком морозе с проклятыми листовками, всего-то три сотни. Три, чёртовы, сотни. Озлобленная Медведева вышла из здания, затолкав несчастные купюры в карман. На эти деньги, при нынешних расценках, единственное, что она могла купить для Лизы-пустую подарочную коробку. Пятнадцать исполняется раз в жизни, нужен особенный подарок. Продрогшая и уставшая Кира полдня блуждала по ближайшим магазинчикам, надеясь, что всё-таки сможет найти что-то достойное для Андрющенко. Когда голова начала раскалываться, от постоянного шума, царящего в стенах торгового центра, девчонка заглянула в очередной маленький магазинчик с какими-то девчачьими безделушками. Хоть, Лиза, выглядела довольно женственно, в отличии от Киры, которая предпочитала ходить в футболках и невзрачных штанах, Андрющенко не любила всякие бантики и сережки, она отдавала предпочтение украшениям из бисера, или же, самым обычным цепочкам или же, браслетам. Именно благодаря этому факту, Медведева, отчаявшись найти хоть что-то, обратила внимание на стеллаж, увешанный разнообразной бижутерией. И среди всех, Кира выделяла два аккуратных, скромных сердечка, без гравировки, и без каких-либо камушек, что только утяжеляли и дешевили. Самые обычные серебряные сердечки. Просто и красиво. Кира без жалости рассталась с деньгами, спрятав подарок в кармашке куртки. Голодная, убитая девчонка, переступила порог ненавистного жилища, что привыкла называть «притоном для местных алкашей». На глаза бросились несколько пар мужских ботинок, и объёмных, грязных, и местами подранных курток, накиданных на один единственный крючок, на котором, всегда висели курточки Медведевой. Девушка оскалилась, прекрасно осознавая, что даже сейчас, когда она измотанная и до жути голодная, единственное что она может-запереться в ванной, и ждать. Ждать, когда весь этот ужас закончится. Воткнуть в уши наушники, включить какую-нибудь громкую музычку, способную перекрыть вопли за стеной, и молча, терпимо ждать. Раньше бы, Кира сделала именно так, но не сейчас. Бабуля и Дедуля, что встретили любимую внучку нежной улыбкой, предложили сесть с ними, посмотреть телевизор, как раз по одному из каналов крутили её любимую передачу про зверушек, но Кира, тактично отказалась. Ей не хотелось ничего. Совершенно ничего. Отчаяние и бессилие, словно паразит, пускали свои цепкие корни в её душе, и Медведева, видела лишь один выход из всего этого положения. Она уверенно сократила расстояние, между небольшой прихожей, утыкаясь в прикрытую дверь кухни. В нос ударил запах табака, а уши, свернулись в трубочку от воплей, распространяющихся по всей квартире. Её сильная рука схватилась за хлипкую ручку, подставляя лицо навстречу глазам совершенно незнакомых людей. -Че надо? -Это вообще кто? Киру трясло. Жуткая злость и раздражение отпечатались в её опустошенных, потухших глазах, которые, когда-то, несмотря на все трудности этой жизни, полыхали огнём. Но сейчас, Кира выросла, и даже дружба с Лизой, не позволяла ей закрыться от этого мира, не думать о происходящем дома ужасе. Она выросла, и теперь, только Кира может всё изменить. Только она может вытащить себя и родных из этой пучины боли. -А ну быстро пошли все нахуй отсюда!-закричала Медведева, смерив каждого преступающего гостя ледяным суровым взором. Мать напряжённо выдохнула, заливая в горло стопку, а её друзья-собутыльники взглянули на девчонку, что больше была похожа на слащавого парнишку, насмешливым пьяным взглядом. Кира ненавидела собственную беспомощность, и когда она выросла, окрепла, и наконец-то могла отомстить всем за ту маленькую Кирочку, которую каждый, кому не лень, позволял себе пинать и шугать, она уверенно решила мстить. Теперь она Кира, которая порвёт глотку каждому, кто посмеет отнестись к её персоне неподобающим образом. -Ты че такое базаришь, сопля?-сутулый, неухоженный, и заплывший жиром мужик, сидящий ближе всех к матери, осмелился с ней заговорить. Мужчина, чей голос сквозил наглостью, отложил вилку с насажденной на неё колбасой в сторону, приподнимаясь со стула. Мужик, на три головы выше Киры, не вызывал в ней совершенно никаких эмоций, кроме отвращения. Жилки на её лице слегка подрагивали. -Глухой блять? Захвати свою братву, и съебывай из моей квартиры! -Настя, хватит!-пьяная мать посчитала нужным встрять в словесную перепалку, но девушка даже не обратила внимания на её жалкие попытки. Теперь Кира строила всех, а не Наташа. -Рот завали!-рыкнула Медведева, прожигая мать надменным, полным осуждения, взглядом. Мужик, что оказался куда смелее своих знакомых, что молча наблюдали, растянул мерзкую ухмылку. -Может тебе преподать урок, как надо со старшими разговаривать, а, тупая соплячка?-мужик двинулся навстречу к девушки, что по прежнему стояла неподвижно. Медведева ухмыльнулась. Все попытки старого алкаша произвести на неё впечатление, были настолько же никчёмными и тупыми, как и он сам. Русоволосая не стала долго медлить, засунув руку в карман штанов, достала то, что заставило мужчину поменяться в лице. Кира ощущала превосходство. И ей, несомненно, это нравилось. Старенький ножик-бабочка приводил в страх ни только школьных задир, но и маминых дружков.-Вот оно что. Хуй с тобой. Мужики, пойдёмте!-и остальные, по команде «предводителя», поднялась из-за стола. Это была победа в сухую. Кира шагнула в сторону, позволяя нежеланным гостям, как можно быстрее покинуть её дом. -Что ты блять себе позволяешь?-женщина, что с годами становилась только хуже, вскочила из-за стола. -Выгоняю твоих ебучих хахалей, не видно разве? Если хочешь, то можешь уебать вместе с ними, поверь, никто не расстроиться!-Наташа сжала толстые ладони в кулаки, пошатываясь, направилась в сторону дочери, что тут же выпрямилась, готовая дать отпор. И Наташа это знала, она чувствовала, как Кира, что была марионеткой в руках кукловода, выросла и вырвалась из её цепей. Наташу раздражало, что она потеряла контроль над дочерью. Её выводило из себя, что Медведева может дать ей отпор, и теперь, она не была сильнее её. Теперь Кира управляла ситуацией. Непутёвая мать оскалилась, решив сесть обратно за стол, хватаясь за бутылку. Кира стала другой. Собственно, а чего ещё от неё ожидало общество? Что детство, никак не скажется на её характере? Нет, Кира была бойцом, и невзначай, считала себя маленький деревянным солдатиком, что несмотря на все трудности, встречающиеся на пути, полная сил и духа, идёт дальше. Сквозь боль, побеждая страх, и обретая ненависть. Кира окрепла, ожесточилась совершенно ко всему миру, кроме Лизы. Любимая лучшая подруга, что всегда была рядом, что никогда не бросала её, и делилась своей добротой и любовью, не требуя ничего взамен, и то, со временем, стала для Киры ещё одним поводом вспылить. Андрющенко не упускала возможность рассказать о том, как её жизнь, буквально с каждым днём, меняется к лучшему. Как они с мамой, спустя месяц, покинули прежнюю квартиру, переехав в другой кусочек их городка, живой, более зеленый и обитаемый. Как мамин будущий супруг, с которым они вот-вот вступят в брак, помогает ей с учебой, являясь преподавателем в единственном, более менее, приличном университете их городка. Как он добр и заботлив по отношению к чужому ребёнку, как у них всё было радужно и приторно, когда Кира же, каждый божий день боролась за выживание. Как растирала слёзы по щекам, заперевшись в ванной, лишь бы никто не видел проявление её слабости, как завидовала Лизе чёрной завистью, как хотела ощутить хоть немного того счастья, что испытывала Андрющенко. Принять это решение было невыносимо трудно. Она не хотела делать ей больно, но иного выхода из ситуации просто-напросто Кира не видела. Её Лиза стала для Медведевой-красной тряпкой. Кире хотелось выть каждый раз, когда она видела улыбку на лице близкого человека, закусывать губы, когда в перерывах от рассказа о весело проведённых выходных, Лиза хвасталась новыми вещами. Медведева презирала себя. Осуждала за то, что питает зависть к человеку, за которого должна была радоваться, вместо того, чтобы кусать себе локти, задаваясь лишь одним вопросом: «Почему, блять, ты? Почему?» Лиза стояла напротив неё. Её непонимающие глазки за секунду наполнились слезами. С её детского красивого личика сползла улыбка. Она стояла перед ней такая беззащитная и заплаканная, позволяя Медведевой, в который раз перенестись в день их знакомства. Девочка ухмыльнулась, аккуратными фарфоровыми ладонями, растирая слёзы по лицу. Она не верила, не понимала, не знала, что сейчас произошло, и что она должна сказать Кире, которая смотрела на неё так холодно, отчуждённо. -Ты что такое говоришь, Кир? Это такая шутка, да?-её голос предательски дрогнул. Кира, на лице которой не было совершенно никаких эмоций, чувствовала, как в груди разрастается огромная болючая дыра.-Почему ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь?-её писклявый голос срывался на душераздирающий крик. Ей было чертовски больно, и Кира как-никто чувствовала Лизу. -Я всё сказала, Андрющенко! Я хочу покончить с этим, раз и навсегда. -Наша дружба для тебя действительно ничего не значит? Боже, Кира, я тебе не верю! Ты врешь! Скажи же, что ты врёшь! Скажи блять, что эта ебучая шутка в честь моего дня рождения! Скажи же, скажи!-виски тронула ноющая боль. Жалобный крик её Лизы разрывал сердце в клочья. Медведева поступила низко, она предала Лизу, зная, что та значит для неё. За это Кира никогда не сможет себя простить. Девушка оставила её одну, в её же день рождения. Медведева не могла найти в себе сил, чтобы сорваться на такой же, громкий, истошный крик. Она слишком сильно устала. Медведева смотрела, как Лиза стремительно разворачивается, кричит что-то невнятное, и бежит сквозь белоснежные сугробы, игнорируя холодный снег, что нагло просачивается сквозь ботинки. Лиза не может поверить, что сегодня, их дружба закончилась на пустом месте, потому что, Кира, сказала, что ей это не нужно, потому что Кире надоело, потому что Медведева, гребаная эгоистка, думает только о себе, и не о ком другом. 15 ноября. С сегодняшнего дня, можно было смело внести в траурный календарик. Кира устала бороться. Она сдалась в плен собственных демонов. Каким бы сильным и выносливым человеком девушка не старалась быть в глазах других, Кира Медведева ещё ребёнок, что всеми силами пытается найти своё место под солнцем, и слепо верит, что рано или поздно этот момент наконец-то настанет. Медведева слабо надеяться, что это поможет. Пытается себя убедить, что так нужно было. Лизе будет лучше, если в её жизни больше не будет Киры, а Медведева, уверяла себя, что с сегодняшнего дня, все чувства и эмоции она запрячет в самый потайной ящик своей измученной души.