Перемирие

В этом мире мне без тебя никак…

Лиза всегда была чужой среди своих, и даже сейчас, выйдя из мрачного подъезда, и потирая большие карие глаза, в которые ударил жаркий солнечный свет, она ощущала себя боязливо и неуверенно. На улице стоял жаркий июль, и девочка в предвкушении, впервые за неделю жизнь в новом городе, рискнула выйти во двор, который несмотря на раннее летнее утро, уже был переполнен детьми. Закусив уголок губы, и сжимая вспотевшие кулачки, Лиза топталась на ровном месте, чувствуя, как солнце припекает на её оголенных плечах, на которых весели завязки новенького сарафана, который мама купила за несколько дней до отъезда из Донецка. Поправляя козырёк дурацкой панамке, которую на девочку нацепила мама перед самым выходом, Лиза хмыкнула, убеждаясь в том, что та сидела на макушке неудобно, но страх, что мама увидит, что Лиза её ослушалась, и освободила русые косички, в которых переливаясь, на солнышке, были вплетены ярко-розовые ленточки, был сильнее страха ровесников. Детский визг, доносящийся с небольшой песочницы, не вселял маленькой Андрющенко совершенно никакой уверенности, и она, готовая вот вот сорваться с места, и забежать обратно домой, спрятавшись под кроватью, неуверенно шагнула вперёд. В её планы не входило провести лето в душной квартирке, и Лиза, надеясь на то, что сможет с кем-то сдружиться, зашла на небольшую, огороженную разноцветным заборчиком, площадку. Бегая испуганными глаза по всей маленькой площадке, пытаясь зацепиться за ребят, с которыми, она могла бы подружиться, Лиза нервно сглотнула. Хоть и дружить Андрющенко не с кем не хотела, обещание, данное мамой, что девочка обязательно найдёт здесь друзей, внушало хоть какое-то доверие и веру в лучшее. Андрющенко была интровертом, в отличие от всех окружающих ребятишек. Родившись и прожив небольшую, но пропитанную насквозь страхом, жизнь в Донецке, в котором она имела только маму и бабушку, что не так давно покинула этот мир, не дождавшись переезда, девочке была чужда радость и открытость к чужим людям. Лизе так и не удалось узнать, что такое «друзья», и зачем они нужны. В Донецке всё было совершенно иначе. Грязный песок почти сразу же забрался в сандали, доставляя лёгкий дискомфорт при ходьбе. Её глаза заприметили несколько девочек, сидящих возле песочницы. Каждая держала в руке по куколке, и кажется, во что-то играли. А у неё куклы не было. В маленьком кулачке Лиза сжимала свою единственную, но самую любимую игрушку. Ярко-зелёная гусеничка, с маленькими чёрными глазками из бисера, приделанная к тоненькому шнурку, была её самой любимой и единственной игрушкой, что они сделали вместе с бабушкой прошлой зимой. Девочка осмотрелась. Внимание привлекла небольшая футбольная коробка, в которой виднелось пару взлохмаченных макушек. Вряд ли её возьмут, она же девчонка… Неприятный осадок осел на её хрупкой грудной клетке. В носу неприятно защипало, а горячие слёзы, наполнившие печальные большие глаза, вот вот вырвутся наружу. Больше Лизе некому было приткнуться. Андрющенко знала, что не те девочки, не тем более, мальчишки не возьмут её в свою компанию. Тоска и обида накрыла с головой, и она, решив, что ей никто не нужен, задержала взгляд на пустующей проржавевшей качели. Её тонкие ноги тут же сдвинулись с места, и буквально, в полушаге от того, чтобы коснуться поручня, перед глазами мелькнула ярко-зелёная футболка. -Вообще-то я первая хотела!-надувшись от обиды, бросила Лиза, пока взлохмаченная русая девчонка, облачённая в широкую, нелепо висевшую на её теле, зелёную майку, молча принялась раскачиваться. Её большие глаза оттенка горького шоколада, тут же посмотрели на Лизу с нескрываемым осуждением. Андрющенко почувствовала, как холодок пробежался по спине. -И что?-выплюнула девчонка. -Это мой двор, и мои качели! Проваливай отсюда, иди вон к этим, куличи лепи!-Лиза не могла поверить, что детский писклявый голос мог быть настолько чёрствым. Она в последний раз оглядела растерянную Лизу, глазами кидая льдинки, раскачивалась сильнее. Продолжать спор с этой заносчивой невоспитанной девчонкой Лиза не стала, поджав губы, почувствовала, как щеки обжигают слёзы, и отвернувшись, она поспешно удалилась на ближайшую, пустующую лавку. Она чужая! Была и будет! Растирая слёзы по лицу, и шмыгая сопливым носом, Лиза разжала кулак с единственным другом. Гусеничка, потрёпанная, и немного замызганная, лежала в её маленькой ладошки. Девочка схватилась за шнурок, который, местами, затянулся в сильные узлы, и намотав одну петельку на подушечку указательного пальца, аккуратно просунула её между пальцев, незатейливо играя, вспоминая бабушку, рядом с которой ей никаких друзей не надо было. Слёзы, огибая белоснежный подбородок, падая, каплями растекались по юбке нежно-голубого сарафана. -Ну и чего ревешь?-грязные детские кроссовки привлекли внимание заплаканной девочки. Лиза нерешительно подняла голову, сквозь солнечные лучи, встретившись с её глазами. -Хочу и реву! Тебе какое дело?-переполненная обидой, выкрикнула Лиза, на что девчонка, лишь фыркнула, сев рядом. -Никакого-также холодно ответила девочка, тут же начиная болтать исхудавшими, украшенными в ссадинах, ногами. -Зовут тебе как? -Лиза-потирая кулачком сопли, что готовы вот-вот вырваться из носа, она уставилась в пол. -Тебя как? -Наст…-девочка запнулась, её брови нахмурились, а Андрющенко, подняв на неё заинтересованный, но по прежнему пугливый взгляд, приметила ссадину на брови. «Наверное шрам останется…» -Я Кира!-буквально сразу же девчонка, хмыкнув, взглянув на Лизу. -Ого, это что такое?-её глаза приметили игрушку, которую Лиза всё также водила между пальцев. Лёгкая паника тут же заставила сжать руку, пряча гусеничку, опасаясь, что новая знакомая, захочет её у неё отобрать. -Ничего! -Ну покажи, пожалуйста!-Кира тут же заёрзала на лавке. -Ну пожалуйста!-подумав совсем недолго, Лиза полная неуверенности, протянула ей игрушку, наблюдая за тем, с каким интересом русоволосая крутит её в руках. Её тонкие губы тронула улыбка, и она, хватаясь за шнурок, попыталась обвести игрушку между пальцев, и когда зелёная гусеничка, будто ожившая в её руках, запетляла между маленьких пальцев, Кира, переполненная детского восторга, засмеялась. -Она такая клёвая! Смотри! У меня получается?-от той злой девочки, что не уступила Лизе качель, не осталось и следа. Она улыбалась, громко и заразительно смеясь. И Лиза не заметила, как напряжение между ними спало, и забыв про слёзы, что высохли на щеках, улыбнулась, вспоминая всё что умела делать, и с радостью показывала фокусы с гусеницей Кире. Так они просидели совсем недолго, и спустя, минут пять, Кира поменялась в лице. Женский, пропитанный гневом голос, окликал её из окна второго этажа. И Кира, сжавшись, словно испуганный котёнок, вернула мне игрушку. Её печальный взгляд смотрел с тоской. -Мне идти надо! -Подожди! Может…мы сможем поиграть завтра?-Кира неуверенно пожала плечами. -Наверное. -Тогда вот, возьми! Когда увидимся в следующий раз я покажу тебе ещё пару фокусов!-Лиза тут же соскочила с лавки, решаясь одолжить новой знакомой гусеничку. Кира, словно не веря такой щедрости, не сразу, но приняла игрушку, запрятав ту в кармашек джинсовых шорт. -Спасибо!-она вновь улыбнулась, прежде чем скрыться за дверью соседнего подъезда. В тот день Лиза обрела друга… Звонок с урока заставил всех зевак тут же подняться из-за парт, набивая рюкзаки учебниками, прежде чем выбежать из дверей тесного класса. Я неторопливо встала на ноги, записав домашнее задание на поле тетрадки, прежде чем, убрать ту в рюкзак. Ангелина и Рони, продолжая хихикать, и мусолить тему о новом парне Гели, ждали только меня. Закинув довольно весомый рюкзак на плечо, прежде чем отступить от парты, я резко оказалась прижата к краю стола. Весомая ладонь сдавила костлявое плечо, и я, догадываясь кто это был, нахмурилась. -Задержись ка, поговорить надо!-Приказной тон этой дамы выводил меня на эмоции. -Руку от неё убрала!-Вербицкая сделала шаг ко мне, но буквально в полушаге была остановлена Захаровой, что всем своим телом перегородила ей путь. -Ты ахуела?-тёмные глаза вцепились в каменное лицо Кристины, что даже ухом не повела, продолжая стоять, как стена. -Что вам опять нужно?-напугано спросила Ангелина, подмечая, что учителей, когда они им так нужны, снова нет рядом. -Блондиночка, ты глухая?-Кира оторвала свой звериный взгляд от моего лица, окинув Ангелину, пренебрежительными, полными осуждения и гнева, карими глазами. Понимая, что обстановка накаливается, и буквально ещё немного, и Вербицкая, что заметно раскраснелась, кинется на Захарову, я выдохнула, сдавшись, и спокойно взглянула на девочек. -Давай поговорим!-Рони растерялась, окинув меня полными непонимания, глазами. -Лиз, ты чего? Нахер тебе с ней говорить? -Рони, всё нормально, не переживай!-девушка не унималась до последнего, но когда поняла, что ответ на интересующие её вопросы я ей дать не могу, подобрала с пола свой рюкзак, и схватив Ангелину за руку, вышла из класса. Захарова простояла неподвижно буквально недолго, прежде чем повернуться в нашу сторону. В её голубых глазах были сплошные вопросы, но она, молча, напоследок взглянув на меня угрожающе, вышла следом за девочками. Кира громко выдохнула. Её обжигающее дыхание коснулось оголенного участка кожи, заставляя меня вздрогнуть, напряжённо отодвигаясь чуть дальше от девушки. -Что хотела?-Медведева растерянно посмотрела на меня. -Кисуль, ну ты чего такая грубая? Тебе совсем не идёт!-хмыкнула девушка, вызывая во мне новую волну агрессии к её персоне. Играет со мной, словно кошка с мышкой. -Медведева-полным усталости голосом протянула я, прежде чем снова обратить на неё. Её лицо не выражало совершенно ничего, но в поникших глазах, таилось что-то кроме неописуемой злости, и Кира, словно почувствовав каждой клеточкой тела, как я цеплялась за эти мимолётные искры, бушующие в её глазах, опустила голову, неловко прокашлявшись. -Если ты так сильно беспокоишься, что я кому-то что-то расскажу, то знай, я не трепло! Мне плевать на тебя и твою жизнь, так же, как и тебе на мою!-последние слова вырвались из моих уст ненароком. Я сама того не осознавая,смогла её уколоть. Козырёк её белоснежной кепке вновь показал её мрачное лицо. Уловимая лишь на секунду тоска, которую я так давно не видела в этих красивых глазах, сильно удивила, и потеряв контроль, не заметила, как её губы, сомкнутые от напряжения, чётко и жёстко выплюнули следующие слова: -Ты ебаная эгоистка, Андрющенко!-ледяная ладонь ухватилась за воротник моей кофты, притягивая к её мощной груди. Я почувствовала нарастающую тревогу, когда Кира, прижавшая меня своей тушей в парту, оскалилась. -Я ненавижу тебя! Ненавижу блять настолько сильно, что меня трясёт каждый раз, когда ты появляешься на глазах-подушечки пальцев по-хозяйски уместились на шеи, надавливая на вздувшиеся синие венки, что оплетали её изящную лебединую шейку, словно крону дерева. -Ненавижу настолько сильно, что так и хочется размазать тебя по стене! Смотри на меня, Лиза! Смотри!-гаркнула Медведева, потряхивая брюнетку словно тряпичную куклу. Чувствуя, как злость бьёт ключом, а голова начинает отъезжать, она задрала голову вверх, так, чтобы Кира, что была выше Лизы буквально на одну голову, могла глядеть на неё с высока. -Я хотела по хорошему, но ты, как была тупой овечкой, так ею и осталась!-Киру трясло. В груди всё сдавило, ей было больно, безумно, чертовски, больно. Но почему? Почему сейчас боль подавляла всю ту злость, что она ощущала по отношению к Лизе, что даже сейчас, запуганная, строила из себя не пойми кого. -Это всё, что ты хотела мне сказать, Кира? А что если я тебе не верю? Что, если ты врёшь мне, врёшь себе-Лизино лицо озарила кривая улыбка. -Что если… -Закрой свой гребаный рот!-И Кира не выдержала, разжимая кулак, отшвырнула девчонку от себя настолько сильно, что Лиза, путаясь в собственных же ногах, упала прямо на пол. Сердце Медведевой предательски щёлкнуло, когда глаза, замутнённые чувствами, видели как брюнетка, хватаясь за ушибленную руку, пытаясь подняться на ноги, содрогнулась, взвизгнула, когда блондинка сделала шаг к ней на встречу, желая помочь, но резко остановилась, когда Лиза, перепуганная с больной рукой выбежала из класса. -Что с твоей рукой?-мама, была пятой, кто за этот день задал мне этот вопрос. -Упала на физре, не переживай, почти не болит!-улыбнулась я, надеясь на то, что соврать мне всё-таки удалось. Мама тут же достала из шкафа небольшую аптечку, доверху забитую лекарствами, и протянула мне тюбик с мазью. -Помажь пожалуйста, и я буду точно спокойна!-я благодарна кивнула, прихватив мазь, отправилась в свою комнату. Сегодняшний день добил моё моральное состояние, и после того, как дверь за моей спиной закрылась, а пальцы повернули дверной замок, я прижала больную руку к лицу, чувствую, как слёзы вырываются из моих глаз. Зачем ты так со мной? Я задавалась этим вопросом каждый божий день, и никак не могла найти ответ. Оторвавшись от двери, я метнулась к шкафу, распахнула дверцы, и скидывая на пол вещи, что были на моём пути только помехой, прижала к груди заветную коробочку. Добравшись до кровати, я открыла невзрачную картонную коробку из под обуви, разглядывая её содержимое: фотографии, записки, фантики от конфет, браслеты из бисера, цепочку, на которой до сих пор болталась половинка сердца. В мыслях пронеслось лишь одно: Хранишь ли ты свою? Выворачивая содержимое на кровать, я отложила памятную коробку в сторону, рыская среди находившихся в ней мелочей, что остались для меня памятью о лучших временах. Сквозь раскрасневшиеся глаза, я увидела помятый уголок небольшой фотографии. Мы здесь такие счастливые! Планка слетела, и я, сжимая губы, чтобы не закричать от боли, прижала фотографию к сухим губам, оставив лёгкий прощальный поцелуй, прежде чем разорвать её на несколько частей. Я надеялась, что если избавлюсь от этих вещей, мне станет лучше. Но лучше не становилось… Я уничтожала всё что напомнила мне о нашей дружбе, и только кулон, что остался с того дня, я положила на дно пустой коробки, в которой, не хватало только одного: зелёной гусенички, которую я подарила Кире буквально через пару месяцев после нашего знакомства. Громкая музыка разливалась из динамиков старенькой колонки. Медведева сидела на кресле, держа одной рукой бутылку пива, а в другой, крутя телефон. Девушку по прежнему трясло, а в глазах прочно застыл образ Лизы, её наполненные разочарованием и болью глаза, её аккуратное лицо, исказившееся в презрение и недоверие. Она потеряла её раз и навсегда. Кристина, что неоднократно пыталась разузнать о произошедшем, с тревогой наблюдала за блондинкой, отвлекаясь от беседы с Мишель, что удобно уместилась на её коленях. Сидя на квартире у Чекушки, Кира надеялась лишь та то, что алкоголь и ровно начертанные дороги позволят ей забыть об этом, но ничего не помогало остановить этот бесконечный поток мыслей. Кира неоднократно мечтала ударить Андрющенко, видеть как она корчиться от боли, но тогда, почему сейчас ей так паршиво на душе? Разве это не то, что она так давно хотела? Кира не знала ответа. Сжимая между зубов тлеющую сигарету, блондинка сунула руку в карман штанов, доставая оттуда маленькую память о их совместном детстве. Всё такая же ярко-зелёная гусеничка ловко петляла между её пальцев, а фокусы, которым Киру научила когда-то Лиза, девушка до сих пор помнила наизусть.