Простите, вырвалось

      Сакура абстрагировалась от мальчишек. Пыхтение под боком сильно отвлекало, похуже подстреканий Какаши. Она уже пробовала концентрировать чакру в ладонях, но еще не прилипала к поверхностям. Ранее у нее получилось расколоть землю при помощи усиления, однако это практически не требовало контроля.       Ладони покрылись едва видным голубоватым слоем, и Сакура попробовала «прикрепиться» к стволу дерева. Дернуться назад не получилось. Руки намертво сцепились с корой. — Отлично, Сакура, — Какаши появился за ее плечом, оценивая результаты.       Саске обернулся на голос капитана, недовольно фыркая. Выбранное им дерево пока что больше напоминало минное поле. Кратеры от ступней, когда он пытался взбежать вверх, покрывали ствол до первых массивных веток.       Прошло не более десяти минут, как Сакура уже восседала высоко-высоко, сверху-вниз наблюдая за товарищами. Она молчала и ждала, когда же Саске отвлечется от бесчисленных попыток и поймет, что проиграл в их споре. И этот момент настал. Харуно от нетерпения бросила еловую шишку прямо к ногам развалившегося на траве мальчишки. Он ожидаемо вскинул глаза к источнику грязной провокации и замер с гримасой негодования на лице. — Какого черта, Сакура?! — Саске уже понял всю неизбежность. Девчонка могла загадать ему хоть такой желанный ею поцелуй, хоть свидание и другие, мерзкие, по его мнению, вещи. — Извини, Саске-кун, я устала ждать, когда ты заметишь.       На черноволосую голову обрушилась волна позора. Его уделала посредственность.

[Простите, вырвалось]

      Сакура отошла к воде, зная, что мальчикам потребуется намного больше времени, чтобы освоить новый навык. Она пыталась скрыться от чувства вины и стыда за то, что утаивала правду о себе, о том, что ей дается легче вся информация, в которую их посвящал Какаши. И пусть розоволосая уже изменила ход событий, она все еще владела ценными знаниями.       Им предстояло отправиться на опасную миссию, чтобы уберечь строителей от нападок Гато. И тогда возведение моста «Наруто» состоится вновь.       Сакура решила скоротать время за медитацией. Она все еще не доверяла своему телу. Чакра должна подчиняться ей беспрекословно, течь в том направлении, куда ее направят; оседать в конечностях для сокрушительного удара; загораться целительным зеленым, чтобы спасти жизни. Пока что ей удалось залечить лишь незначительные порезы и синяки. Но и это вызвало буквально детский восторг.       Никто не мог точно сказать, насколько Сакура застряла здесь. На пару месяцев, лет или на всю жизнь. Если рассматривать самый худший вариант, ей предстояло запастись недюженным терпением. Как сложатся отношения с ее наставницей? У Цунаде возникнет масса вопросов. Как эта наглая девчонка посмела украсть ее технику и стиль боя? Да и как добраться до женщины? Вновь ожидать критического положения для Конохи, чтобы выдернуть Сенджу и просить занять место Хокаге?       А может плюнуть на все и заняться своей жизнью? Сделать то, что давно откладывала, или рискнуть и побороть страхи. Что ей терять, если даже своего тела не имеет?       Время близилось к шести. Мальчишки, кажется, затихли. Она просидела у воды так долго, что колени задеревенели. — Сакура-ча-ан! — Наруто закричал так громко, что птицы серым пятном взмыли ввысь. — Я здесь! — после длительного напряжения, телесного и умственного, клонило в сон. — У меня получилось! Какаши-сенсей сказал, что есть над чем работать, но он ко всему придирается. А Саске до сих пор пытается. Больше говорил… Да я лучше тебя… Вот мы и проверили! — Наруто гордился собой. Он утер нос выскочке Учихе. — Ты умница. Я знала, что ты сможешь, — Сакура нашла в себе силы тепло улыбнуться мальчику и погладить по плечу. От него исходило столько искренней радости, что невозможно было удержаться. — Может, я заслужил награду? — в прошлом она бы непременно отправила его в полет одним точным ударом. Но сейчас она смотрела на мир так по-другому. Все резко стало ценным и важным. А Наруто выглядел родным, никак не раздражающим. — Возможно поцелуй. Дружеский! — Сакура не хотела обнадеживать товарища. Он не представлял, насколько могла затянуться история с возвращением друга домой и неразделенными чувствами.       Какаши показался из-за деревьев ровно в тот момент, когда девичьи губы мягко соприкоснулись с загорелой кожей. Щека горела красным, а сам Узумаки светился пуще начищенного чайника. — А что же полагается твоему сенсею, Сакура? Я провозился с вами весь день.       Хатаке, конечно же, шутил. Было бы странно просить малолетнюю особу чмокнуть его в щеку. — Могу сжать вас в объятиях до треснутых ребер, сенсей!       Навряд ли она действительно могла это провернуть. — Знаешь, Сакура, в этот раз откажусь. А вот Саске бы твоя забота не помешала. Он уперто продолжает, хотя едва стоит на ногах. Чакра истощается в независимости от того, получилось исполнить технику или нет. Может быть тебе удастся уговорить его остановиться. — Саске не хочет отставать от нас. И он будет продолжать до тех пор, пока не уснет лицом в траве.       Это было так похоже на нее саму, что она убедилась в том, сколько общего их связывает на самом деле. — В любом случае, я не одобряю это. Ваше тело продолжает формироваться. Травмированные каналы чакры не способствуют здоровому росту.       Будто взращивание юных убийц было более гуманным.       

[Простите, вырвалось]

— Пришла поиздеваться? — Саске развалился на земле и тяжело дышал. Одна лодыжка кровоточила, во многих местах кожа была стерта, а также царапины и ушибы от множественных падений. — Почему твои страдания должны доставлять мне удовольствие?       Саске не поверил, что голос принадлежал Сакуре. Твердый, даже строгий, спокойный и холодный. Она смотрела на него сверху-вниз безо всякой издевки, больше с осуждением. — Я не страдаю.       Он тут же попытался приподняться на локтях и зашипел. — Ты не прыгнешь выше головы, если не научишься соизмерять силы. Ты великолепен, когда дело касается скорости и жесткости. Но сегодня требовалось другое.       Если она хотела отчитать его как нашкодившего ребенка, то у нее получилось. Саске даже испытал некоторую неловкость. — Не говори так, будто изучила меня вдоль и поперек, — он оправдано считал, что повидал больше своих ровесников. Но он все еще оставался забитым мальчишкой, которого бросили в воду и сказали «Плыви». — Хорошо. Тогда вставай и продолжай разбиваться в кровь.       Сакура надавила на больные места. Теперь, если Саске продолжит попытки, это будет выглядеть как исполнение приказа. В его голове. Игра на ассоциациях и подстрекательство грязно мазнули по ее образу. Тонкая женская фигура стояла в тени листвы и продолжала казаться подменой. — Может уйдешь уже? — никогда еще Сакура не была такой дотошной, зрящей в корень и прямолинейной. Он ожидал снисходительства и какой-то заботы, но не холода. — И пропустить все веселье? Зачем? — Сакура устроилась у противоположного дерева, оседая на прохладную траву. — Ты только что сказала, что тебе не доставляет удовольствие смотреть на мои страдания, — Учиха уже хотел подловить ее на противоречии. — Так ты все-таки страдаешь? — Харуно игралась с ним, как кошка с мышкой. — Ты мне мешаешь. — Это только твоя проблема. — Откуда столько уверенности у той, кто не имеет ни одной техники в арсенале? Если рядом не будет команды, ты останешься беспомощной, — Саске пытался хоть как-то вернуть контроль над ситуацией. Стоило ли говорить, что человек, развалившийся на земле, звучал не слишком убедительно? — Разве тебя должно это волновать? Я думаю, что смогу скрыть чакру и спрятаться где-нибудь… Например, на самом высоком дереве. А ты будешь биться до тех пор, пока кто-нибудь уровнем повыше не прихлопнет тебя. — Ты специально меня злишь? — он взорвался, не желая больше слушать всякий вздор. — Ты злишься от своей беспомощности. А о своей я знаю и без тебя. Так что, продолжай. Я просто посмотрю. — Я не знаю, что произошло. Но ты такая… Несносная.