Маленький А-Ин

      Когда Цзинь Лин прибывает в Пристань Лотоса и идет на поиски своего дяди, он находится в полной уверенности, что он просто спокойно объяснит, что случилось, его дядя привычно нахмурится, а потом, возможно, как-нибудь на неделе навестит своего брата.       Чего он не ожидает, так это того, что как только он закончит пересказывать события нескольких дней своего отсутствия, дядя Цзян схватит меч и прежде, чем юный Глава Ордена Цзинь успеет сориентироваться в происходящем, тот уже взмоет в воздух в направлении Облачных Глубин. Цзинь Лин начал подумывать последовать за своим дядей, но тотчас же вспомнил, почему ему изначально пришлось уехать. Приведя мысли в порядок, юноша разворачивается, чтобы улететь обратно в свой Орден.       С его дядями все будет в порядке.       Так ведь?

***

      Лань Сичэнь присматривает за А-Ином уже второй день, когда в его дверь стучится паникующая ученица. Он оставляет мальчика продолжать разгадывать головоломку и подходит к двери, чтобы открыть ее. Ученица явно в спешке, заламывает руки и вздрагивает, когда дверь открывается.       — Добрый день, — приветствует он с, как он надеется, успокаивающей улыбкой. — Что-то произошло?       — Глава Ордена Лань! Глава Ордена Цзян стоит у ворот и требует немедленно впустить его, но у него нет при себе пригласительного письма. Он послал меня привести Вас, — почти хнычет она под конец, испугавшись, что Саньду Шэншоу направит свой гнев на нее. Лань Сичэнь сразу сообразил, что привело Главу Ордена Цзян, поэтому он оглядывается на А-Ина и спрашивает его:       — А-Ин, хочешь встретиться с новым другом?       Мальчик отрывается от своей головоломки и наблюдает за Вторым Красивым гэгэ взглядом, полном любопытства.       — Другом? — На кивок Лань Сичэня он слегка наклоняет голову. — Друг А-Ина?       — Да, — улыбается Лань Сичэнь, — друг А-Ина.

***

      Они зашагали ко входу в Облачные Глубины: Лань Сичэнь держит А-Ина за руку, а ученица идет немного впереди, стараясь не торопить их, но при этом явно не желая заставлять Саньду Шэншоу ждать слишком долго.       По мере приближения Лань Сичэнь отмечает про себя, как нетерпеливо расхаживает Глава Ордена Цзян, а другой ученик, все это время весьма неловко стоявший на страже входа, поднимает горящий взгляд на подходящую троицу.       — Глава Ордена Лань! — Приветствие и поклон предупреждают Главу Ордена Цзян об их присутствии, и его взгляд устремляется вверх и останавливается на А-Ине, цепляющемся за руку Лань Сичэня. Цзэу-цзюнь осознавал, что если Цзян Ваньинь сейчас откроет рот, ребенок точно испугается, поэтому решил первым начать разговор.       — Приветствую Главу Ордена Цзян, — он поклонился, и Цзян Чэн поклонился в ответ, явно желая что-то сказать после окончания приветствия. Лань Сичэнь снова вмешался. — Полагаю, я догадываюсь, что привело Главу Цзян. Почему бы Вам не пройти с нами и не представиться А-Ину, мы могли бы побеседовать в более уединенном месте?       Цзян Чэн стиснул челюсти и еще некоторое время пристально смотрел на ребенка, но затем кивнул и последовал за Лань Сичэнем, который вел их к небольшой беседке недалеко от своих личных покоев. По дороге он просит слугу принести им чая и сладкой закуски для А-Ина.       Как только они садятся за низкий столик, Цзян Чэн, не колеблясь, спрашивает о Вэй Усяне:       — Цзинь Лин рассказал мне, что произошло, — говорит он, оглядывая мальца. — Как он? Так и знал, что однажды с этим придурком что-нибудь случится, серьезно, он всегда беспечен во время своих ночных охот.       Он прищелкивает языком, хмуро глядя на паренька. Прежде чем Лань Сичэнь успевает заверить его, что все в порядке, А-Ин выходит из своего укрытия за рукавом Цзэу-цзюня и грозно смотрит на Цзян Чэна:       — Эй, Ворчливый гэгэ, нельзя просто так обзывать кого-то придурком, это грубо.       Цзян Чэн с краснеющими щеками шипит на полученный от ребенка выговор. Глава Лань прячет веселье за рукавом и спасает Цзян Ваньиня от дальнейшего смущения:       — Ты прав, А-Ин, молодец. Но я уверен, что Глава Ордена Цзян не это имел в виду, — он гладит мальчика по голове. А-Ин счастливо приосанивается на похвалу и отвлекается на слугу, принесшего чай и сладости.       Лань Сичэнь ждет, пока слуга уйдет и у каждого будет по чашке чая.       — Глава Ордена Цзян, — он ждет, пока тот обратит на него внимание, — Вэй Усянь в порядке. Его Золотое Ядро рассеет проклятие через несколько дней, и он вернется к нормальной жизни. — На явное облегчение Цзян Чэна, он добавляет, — нет нужды беспокоиться о Вашем брате, Глава Ордена Цзян.       — А кто сказал, что я беспокоюсь об этом идиоте? — ощетинивается Цзян Ваньинь. — Никто за него не беспокоится, — усмехается он, делая глоток чая и стараясь не смотреть на сидящих рядом. Лань Сичэнь позволяет себе в тайне довольно улыбнуться, и бросает взгляд на А-Ина, разделывающегося со своей закуской, измазывая липким руки и лицо.       Затем в их разговоре наступило затишье, Цзян Чэн небрежно расспросил еще о нескольких деталях, пока не был удовлетворен полученными знаниями о происходящем. Однако прежде, чем появилась неловкость, раздается колокол, возвещающий об окончании занятий для юных заклинателей. А-Ин воспрял духом, зная, что это означает время игр с его любимыми веселыми гэгэ.       — Сейчас очередь Лань Сычжуя и Лань Цзинъи забрать А-Ина, поскольку во второй половине дня мне необходимо возвращаться к делам Ордена, — поясняет он на неохотный взгляд Главы Цзян. — Можете пройтись с нами, если есть желание.       Цзян Чэн кивает, и они покидают беседку, направляясь к классным комнатам. Еще не дойдя до места, они встречают Сычжуя и Цзинъи.       — Дядя, — приветствует Сычжуй с извиняющимся видом. — Сегодня мы не сможем присмотреть за А-Ином. Нас вызвали на срочную ночную охоту. — А-Ин скулит, с надутыми губами глядя на своих гэгэ и дергая их за рукава.       — Нет, — умоляет ребенок, — А-Ин хочет поиграть! — Лань Сичэнь видит противоречивые чувства на лице Сычжуя, и сам озадачивается вопросом, с кем в таком случае можно оставить А-Ина. Ответ приходит в виде грубого голоса:       — А-Ин, не докучай своим гэгэ, они должны идти спасать людей от нечисти. — Все взгляды устремляются на Саньду Шэншоу, и Лань Сичэнь почти наяву видит, как в его собственной голове загорается лампочка с идеей.       — Глава Ордена Цзян, поскольку Вы уже здесь, почему бы Вам не присмотреть за А-Ином? Уверен, он будет рад завести нового друга, тем более что в столь короткий срок найти кого-то другого, кто мог бы присмотреть за ним, невозможно. — Он старается выдать свою самую искреннюю улыбку в надежде на согласие Цзян Ваньиня.       Видимо, это работает, потому что через несколько секунд ошарашенных взглядов требуется лишь осторожный рывок А-Ина, и хозяин Лотосовой Пристани соглашается:       — Хорошо.

***

      Сказать, что у Цзян Чэна совсем нет опыта ухода за детьми, было бы ложью — в конце концов, он заботился о Цзинь Лине чуть ли не большую часть своей жизни.       Но Цзинь Лин — это одно, а Вэй Усянь, превратившийся в ребенка, — совершенно другое. Поэтому, как только Лани оставляют их наедине, он застывает на месте, бестолково уставившись на Вэй Усяня — А-Ина.       Цзян Чэн не знает, что с ним делать. В свое время, когда он встретил Вэй Усяня, тот был старше, чем сейчас, и они были в Пристани Лотоса. Цзян Чэн не знает, что ему делать с четырехлетним Вэй Усянем в Облачных Глубинах.       — Ну, — говорит он, — чем хочешь заняться, а? — А-Ин просто пожимает плечами, засунув пальцы в рот. Цзян Чэн вздыхает, рассеянно вынимая его руку изо рта.       — Ладно, малыш. Давай поедем в городок Цайи, что думаешь? — Цзян Чэн ухмыльнулся на загоревшиеся глаза А-Ина.       Он крепко схватил А-Ина и встал на меч. В последний раз предупредив мальчика, чтобы держался крепче, он полетел вниз с горы. Взволнованный детский крик громко звенел у него в ушах.       После непродолжительной поездки они приземляются за пределами Цайи. Цзян Чэн опускает А-Ина на землю и вкладывает меч в ножны. Схватив ребенка за руку, он направляется в город, в сторону рынка. Они прогуливаются, держась за руки, под аккомпанемент восхищенных охов и ахов А-Ина. Едва он собирается предложить поесть немного тангулу, А-Ин отпускает его руку и убегает между двумя прилавками, где торгуют мясными булочками. Цзян Чэн вздрагивает и окликает его, моментально устремляясь вслед.       — Куда ломанулся? Вернись живо, иначе ноги переломаю! — Он все еще находится на каком-то расстоянии, когда замечает, как А-Ин приседает на корточки и что-то поднимает с земли. Наконец добравшись до возмутителя спокойствия, он хватает его и разворачивает к себе.       — О чем ты вообще думаешь, вот так просто убегая не пойми куда! Это же опасно! Что ты там еще нашел… — его гневная тирада улетучивается, когда он разглядывает, что у А-Ина в руках. Ребенок держит запачканную надкушенную булочку. Кто-то, вероятно, уронил ее после того, как купил и откусил кусочек. — Что ты с ней хочешь сделать? — хмурится Цзян Чэн. — Положи ее, она грязная! — Он пытается отобрать булку, но малец уворачивается и прячет еду за спину.       — Нет, Ворчливый гэгэ! А-Ин хочет это съесть! Ничего страшного, если она немного грязная, не нужно придираться к тому, что тебе дают.       Цзян Чэна как обухом по голове огрело. Последняя часть предложения заставляет его нахмуриться. Похоже, это А-Ину говорили неоднократно. И это действительно так, не нужно придираться еде, но это не значит, что можно совать в рот найденное в грязи.       — Кто тебе это сказал? — осторожно спрашивает он, не уверенный, что хочет знать.       — Тетушки и дядюшки на рынке! Они сказали мне не быть придирчивым, когда А-Ин просил еды. — Возможно, мальчик и не осознает, что говорит, но Цзян Чэн в ужасе. — Правда, все в порядке, Ворчливый гэгэ! А-Ин должен слушать больших людей, они знают лучше!       Цзян Чэн немного приводит в порядок мысли и все-же выхватывает булочку, игнорируя возмущение А-Ина и беря его за руку, чтобы вернуться на главную улицу.       — А-Ин, — начинает он серьезно, все еще таща ребенка за собой, — послушай меня внимательно. Не каждый взрослый прав. И не каждый взрослый хороший, — говорит он, присаживаясь на корточки и заглядывая ему в глаза, стараясь подавить мысли о своих родителях. Когда А-Ин ничего не отвечает, он стискивает его за руки немного крепче. — Понимаешь? Многие взрослые грубы, и они обращаются с тобой не так, как должны.       Наконец А-Ин кивает, и Цзян Чэн встает. Он мягко берет парнишку за руку и ведет к палатке с тангулу. Когда он дает ему сладость, то пытается выдавить из себя улыбку, потому что ему не хочется, чтобы А-Ин запомнил его просто как Ворчливого гэгэ.       А потом А-Ин хватает палочку с ягодами и улыбается в ответ. И все становится хорошо.

***

      Конечно, если дело касается Вэй Усяня, никогда не бывает все хорошо, поэтому, когда они заканчивают со сладостями, а А-Ин играет с маленьким барабаном-погремушкой, который купил для него Цзян Чэн, все летит к чертям. Они отошли немного в сторону от рыночной суеты, прогуливаясь за какими-то зданиями. А-Ин бегает перед ним, и Цзян Чэн не спускает с ребенка глаз. Вот почему он сразу понимает, почему тот роняет свой барабан-погремушку и кричит.       Собака — истощенное и хромающее существо — выходит из переулка справа от них, пристально глядя на А-Ина. Цзян Чэн тотчас подбегает к нему, прижимая его к груди и пытаясь успокоить его сбивчивое дыхание.       — А-Ин, успокойся. Сделай глубокий вдох, ничего не случится, я тебя защищу. Он пытается утешить мальчика, поглаживая его по спине и голове. Постепенно дыхание А-Ина замедляется, Цзян Чэн не сводит глаз с собаки.       — Она ушла? — спрашивает он тихим и заикающимся голосом.       — Нет, — отвечает Цзян Чэн, сразу же успокаивая ребенка, как только тот начинает снова волноваться. — Тише, смотри, она еще ничего не делает, она просто голодная. — А-Ина приходится уговаривать, но он медленно высвобождает голову из того места, где она была прижата к шее Цзян Чэна, и оглядывается назад. Когда он видит, что собака не двигается, то слегка расслабляется, но по-прежнему не теряет бдительности.       Цзян Чэн достает одну из мясных булочек, которые он купил на потом, и протягивает ее перед собой. Собака принюхивается и начинает постепенно приближаться. А-Ин паникует и пытается вырваться из крепкой хватки, чтобы убежать.       — А-Ин, — мягко начинает Цзян Чэн, ловя детский взгляд, — не волнуйся. Я тебя защищу, всегда. Ты мне доверяешь? — Он не отводит взгляда, пока А-Ин со слезами на глазах не кивает.       Они оба оглядываются на собаку, которая теперь находится достаточно близко к вытянутой руке Цзян Чэна, чтобы лизнуть булочку, прежде чем начать ее есть. После того, как та заканчивает трапезу, она разок облизывает руку Цзян Чэна и укладывается перед ними. А-Ин смотрит на собаку огромными от страха глазами, боясь совершить хоть малейшее движение, но Цзян Чэн начинает гладить животное.       — Видишь, А-Ин? Она просто была голодной. Она ничего тебе не сделает. Не тогда, когда я рядом. — Он аккуратно выуживает одну из рук А-Ина из мертвой хватки на его мантии, и медленно опускает ее, чтобы погладить собаку по голове. А-Ин единожды скулит, как только его рука касается шерсти, но когда ничего не происходит, он вздыхает с облегчением, и Цзян Чэн видит восхищение в его глазах.       Медленно на губах А-Ина начинает расправляться улыбка, и незаметно для самого себя Цзян Чэн зеркально воспроизводит то же выражение лица.

***

      Уже начинает темнеть, когда они приземляются перед воротами Облачных Глубин, но Цзян Чэн замечает ожидающего у входа Лань Ванцзи чуть раньше.       — Красивый гэгэ! — кричит А-Ин, как только его ноги касаются земли, и он убегает, чтобы прыгнуть в объятия Лань Ванцзи. Тот ловит его и оборачивает вокруг себя один раз, прежде чем посадить на бедро и потрепать по волосам. Цзян Чэн должен отдать ему должное, он полагал, что тот будет обыкновенно суров, когда А-Ин набросился на него.       — Ханьгуан-цзюнь, — приветствует он с поклоном.       — Цзян Ваньинь. — Он смотрит на Главу Цзян непроницаемым взглядом, но тому не хватает времени, чтобы его изучить, поскольку А-Ин перенимает их внимание к себе:       — Красивый гэгэ! — снова безнаказанно кричит мальчуган.       — Что такое, А-Ин?       — Мне сегодня было так весело с Ворчливым гэгэ, правда! Мы пошли на рынок и съели много сладостей, а потом, — взволнованно болтал он, — мы увидели собаку, и я немного испугался, но только немного! Ворчливый гэгэ был рядом, так что я не боялся, и мы накормили ее, и я даже ее погладил! Я очень храбрый, правда? Красивый гэгэ согласен, что я храбрый?       Он заканчивает свою тираду выжидающим сияющим взглядом. Лань Ванцзи молчит, мгновение глядя на Цзян Чэна, и лишь после этого фокусирует на А-Ине свой взгляд, такой нежный… Тьфу, мерзость.       — Мгм, А-Ин сегодня был очень храбрым. — Поцелуй в лоб. — Я рад, что тебе было весело с новым другом. — Затем он бросает взгляд на неловко наблюдающего за ними Цзян Ваньиня. Тот сразу выпрямляет спину. Ханьгуан-цзюнь на мгновение замолкает, о чем-то размышляя.       — Глава Ордена Цзян может остаться, пока А-Ин не придет в норму. — Цзян Чэн полагает, что запас общения Лань Ванцзи на сегодня иссяк, но тот договаривает. — Уверен, что Вэй Ин будет рад провести с Вами время. — С этими словами он разворачивается и проходит на территорию Облачных Глубин.       Цзян Чэн чертыхается себе под нос и следует за ними.       Ему нужно написать письмо своему помощнику.       Ему надо остаться в Гусу на некоторое время.