Детский город

- Не знаю, но давай посидим дома, неуместно будет веселиться, - произнес Володя, начав рассматривать Юру. Сейчас вожатый внимательно оглядел улицу, его мимика заставляла улыбаться. - Слушай, Володь, получается, что это последние дни, как мы с тобой видимся, - резко перевел тему Конев, на секунду брюнету показалось, что в глазах у парня застыли слезы. После этого факта наступила дурацкая тишина, в груди у обоих стало тяжело, и Давыдов не нашел ничего лучше, чем встать с кровати и подойти, чтобы обнять. - Мы не потерям связь. - Да не ври ты. И правда, всегда такая дружба заканчивается одинаково, как бы ни клялись друзья. У Володи часто было такое, ведь парень любил путешествовать, а там приходилось невольно зарабатывать новых друзей, но сейчас почему-то тоскливо и грустно, совсем не хотелось уезжать, несмотря на весь ужас, который здесь случился. Не пришлось долго ждать, чтобы Юра отстранился и сразу же отвернулся, буркнув, - Я курить.

***

Кажись, сигарет у парня не нашлось, ведь вернулся он только через полтора часа, Володя же в это время начал нервничать не только за легкие товарища, но и за него вообще, ведь новый следователь явно не ровно дышит к Коневу, будто сидя в кабинете у Ольги перебрал всю свою ненависть к вожатому Юрию. - Конев, ты где шлялся? Максим Сергеевич в курсе? - сразу же с претензий начал Давыдов, но Конев лишь по-детски закатил глаза, как он любит это делать и махнул головой. - Знает, он на улице стоял, и я всегда был у него в поле зрения, - пробормотал явно недовольный парень, его либо что-то злило, либо беспокоило, а может даже все вместе, и Володя не мог этого не заметить. - Что с тобой? Почему такой недовольный? Будто я пропал на полтора часа, - продолжил предъявлять претензии брюнет, он начал подходить медленно, пока не прижал Юрку к стене. - Да что ты на меня напал? - он оттолкнул друга и отошел в сторону, - Мне нужно было подумать, а ты бы меня не отпустил, сразу бы началось. - О чем подумать? Неужели я так мешаю тебе думать? - фыркнул собеседник, уже немного повысив свой голос. Перед ним будто стоит не восемнадцатилетний парень, а десятилетний школьник, который после своего ответа задаст еще десять вопросов. - Может и мешаешь, все время ходишь тут перед носом, сосредоточиться мне не даешь!, - неожиданно крикнул Юра, из-за чего даже Володя удивился. - Ты чего кричишь? Я с тобой пока что нормально пытаюсь разговаривать, не понимаешь, что ли, что дай повод этому следователю, как он тебя заберет далеко и надолго, а ты только и даешь поводы, причем кучу! - не выдержав крикнул Володя, в комнате сразу повисла гробовая тишина, даже на улице все замолчали, будто слушая перепалку двух особенных друзей, только вот тема для ссоры была совсем не дружеская. - Хочу и кричу, по закону имею право!, - сильнее злился Юрка. Но его злость была смешная, он по-детски сжимал кулаки и недовольно смотрел на Давыдова, но так и не дождавшись его ответа сел на свою кровать, вставив наушники в оба уха, что тоже говорило о его детском поведении, парень даже не заметил, как из кармана выпала какая-то исписанная бумажка. Брюнет сразу не хотел брать ее, но, когда эмоции немного поутихли изменил свое решение. На первый взгляд могло показаться, что эта бумажка просто для того, чтобы расписывать ручку, но если приглядеться, то можно заметить целый список и каждый пункт был зачеркнут, вот только на последнем ручка кажись подвела и можно было прочитать над чем же так яростно раздумывал второй вожатый, но удалось прочитать только первое слово “Володя”, дальше Юра, словно ураган выдрал этот листик, начав разрывать его на мелкие кусочки. - Ты знаешь, что чужие письма читать нехорошо?, - фыркнул тот, выбросил остатки в мусор, но Давыдову все-таки удалось заметить, как дрожат руки младшего. - А что у тебя там было написано? - вновь немного повысив голос спросил он и прикусил губу, когда Конев лишь замер на месте и только через какое-то время буркнул: - Ты не поймешь. - Ты из-за этого уходил?, - спокойно продолжил задавать вопросы Володя. - Да, - еле разборчиво пробормотал тот. - Ну как всегда, я вновь ничего не пойму, а ты делай что хочешь, - начал бурчать брюнет, поправляя свои очки, но его быстро перебил Юра. - Да ты мне нравишься!, - крикнул тот, и кажется, что многие даже через закрытое окно могли это услышать. В комнате повисла тишина, еще мучительнее, чем в прошлые разы, Володя стоял с открытым ртом, молча смотря на Конева, у которого от переизбытка эмоций потекли слезы. Сердце колотилось настолько сильно, что еще пару ударов и уже его смогут увидеть все. - Юр, ты же знаешь, - начал тихо говорить вожатый, чтобы успокоить себя и собеседника, но не помогло. - Д-да знаю я, - шмыгнул носом тот и вышел из комнаты, вновь оставляя своего любимого с мыслями. Сейчас ожидал всего, еще одного убийства, что придется посещать следственный комитет чаще, чем университет, но признание в любви от парня - нет, точно нет. А самое страшное, что после его слов Володя почувствовал не только растерянность и грусть, но еще и злость вперемешку с надеждой, он не мог понять почему и как, но сейчас голова была забита только этим чувством. Хотелось кричать, а вот от чего непонятно и даже возможно не хотелось узнавать. И он сам не понял, как пришел к мыслям “Только не сейчас, только не в этой стране и не в это время”. И наконец-то, спустя примерно двадцать минут времени Володя начал переживать насчет Конева, где он сейчас и с кем, но парень чувствовал себя просто отвратительно, он не мог встать, а уж подавно искать горе-любовника, хотелось умереть от того, что Володя ляпнул ему, лучше бы уж просто промолчал или лучше всего обнял, пообещав, что они во всем разберутся.

***

Что может быть самым ужасным? Родится “не таким, как все” в стране, где таким не рады, где таких считают отвратительными и даже готовы принимать закон о запрете таких людей в обществе. Юра раньше считал, что просто еще не дорос до возраста, когда начинают нравиться девочки и видимо не дорастет вообще никогда, ведь пару недель назад он ощутил прекрасное чувство, которое заставляет чем-то заниматься, иди вперед, действовать, от которого внутри множество прекрасных бабочек и далеко не железных - любовь. И сейчас, сидя на мостике Коневу больно осознавать, что он живет в том месте, где борются с любовью, закрашивая ее серыми красками, скучными буднями и рамками, которые еще чуть-чуть и сожмут парня до смерти. - Юрий, Вы же знаете, что у меня в глазах вы далеко не на последнем месте в списке людей, за которыми нужно присматривать, - из ниоткуда раздался знакомый голос следователя. Вожатый лишь тихо хмыкнул и пожал плечами: - А чего мне бояться? У нас светлая страна, невиновных людей закон не сажает, - буркнул тот, а Максим лишь тихо усмехнулся. - Конечно, если ты не убивал, то и сидеть не будешь, Юрочка, - у Конева по коже пробежали мурашки, от такого произношения его имени хотелось блевать, - Но я имею право не доверять ни единому твоему слову, - положив руку к нему на плечо, Максим сел рядом и начал его осматривать, пытаясь понять, что же происходит на душе у главного подозреваемого. - Может сходим ко мне в кабинет? - У меня нет выбора.