Потерявшийся странник

***

Прохладное сентябрьское утро для каждого начинается по-разному: кто-то впопыхах перебирает учебники, в надежде найти нужные, кто-то заполняет классный журнал, подготавливает кабинет и просто настраивается на учебный день. Кто-то только-только выключает столь ненавистный будильник, кто-то прилежно нежится в кроватке, полностью окутанный яркими лучами утреннего солнца, кто-то уже давно собрался и едет в разваливающемся автобусе с кучей непонятных бабушек и дедушек. А кто-то просто решил по пути в школу забежать в местный ларёчек, дабы купить жевачки с татушками. Зачастую это делают младшеклассники, решившие устроить в классе настоящие соревнование по тому, у кого больше и красивее будут эти татуировки. Побеждает тот, кто купил больше. Бывают даже те, что покупают всю упаковку, чтобы другим ничегошеньки не досталось. С такими обычно общались либо очень хорошо, либо относились с большим таким пренебрежением. Ведь завоз этих татуировок был только два раза в неделю, хотя спрос на жевачки был не мал. Тот, кто скупал всю продукцию — настоящий изверг и эгоист, не умеющий играть по правилам. В общем, в начальной школе каждое утро начиналось одинаково. Те, кто живут неподалёку от ларька — самые настоящие везунчики. Ведь именно они подбегают первыми и у них появляется самый настоящий выбор. Нет, абсолютно каждый товар был идентичен и невозможно определить по обложке, что же хранится внутри, а потому это по-прежнему оставалось рулеткой, проверяющей твою удачу. Они тщательно выбирают, словно экстрасенсы, и вот, кажется, находят. Среди тысячи одинаковых экземпляров найти те самые нужные десять жевачек. Не больше. Десять — максимальное количество, которое могли покупать ребята. Таковы условия. А Джеюн что? А Джеюн каждое утро просто проходил мимо ларька и расплывался в детской и такой наивной улыбке. Когда-то он тоже ходил в него, покупал популярные, на тот момент, жевачки “Love is”. Потом перестал. Повзрослел. А вкладыши до сих пор аккуратно лежат в одном из старых блокнотах. Лежат где-то далеко-далеко в шкафу. Лежат и пылятся. Когда-нибудь он их достанет. Когда-нибудь он найдёт недостающий семнадцатый вкладыш. Найдёт и вклеит. А пока пусть лежит. До лучших времён. На улице тем временем пробудились птицы, и воздух залился их легким пением. Они в унисон сливались в одну общую уличную мелодию, словно музыканты. Такой вот своеобразный саундтрек для раннего осеннего утра. Казалось бы, недавно начался июнь, а уже через мгновение ты идёшь по всё до жути приевшемуся переулку, вновь видишь одинаковые, словно близнецы, девятиэтажки и отгоняешь от себя стаю голодных бродячих собак. Из года в год одно и то же повторяется уже на протяжении девяти лет. Нет, сегодня не первое сентября, уже девятое, но привыкнуть к школе за неделю просто невозможно. Нужно время. Много времени. Одно радует, Вера Евгеньевна получит сегодня новые книги для библиотеки. Помимо школьных учебников, там будет ещё и классика в безумно красивых обложках, она это по секрету если что сказала. Раз Джейк такой завсегдатай в библиотеке, то и грех не рассказать ему о столь приятной новости. Да и тем более кто, как не он поможет этой бедной старушке, принимавшей его за своего родного внучка. В общем, понедельник начинался не так плохо, не считая физики первым уроком. Но это он переживет, главное постоянно кивать и поддакивать и в нужный момент держать рот на замке, а когда нужно успеть открыть его, подхватить общую мысль и продолжить всеобщее обсуждение новой темы. А дальше легко, главное физику пережить. А там уже и английский, история и, вроде как, русский и ещё какие-то два урока и можно со спокойной душой и чистой совестью идти на первый этаж в излюбленную библиотеку. Сначала помочь Вере Евгеньевне, а потом наконец-таки дочитать «Мастера и Маргариту» Булгакова. На разбитом экране телефона показывало 8:20, а это значило, что есть ещё целых десять минут до начала урока. А на физику лучше не опаздывать. Себе хуже сделаешь. А потому, ускорив шаг, Шим зашёл в школьный двор и уже через пару минут находился в раздевалке и рыскал в поисках нужной вешалки. Он должен найти ту, на которой написано « 9 «Б»». Нашел. Повесил свою белую джинсовую куртку и отправился на третий этаж, пока завуч не заметила отсутствие сменной обуви.

***

На физике всё не как обычно. Урок начался, а учительница опоздала. Впервые в жизни. Что такое сегодня произошло с миром, что она опоздала. Интересно, какие ещё сюрпризы произойдут в этот день. Помимо нового одноклассника, кажется его зовут Ян Чонвон, но это не точно. Джеюн не зацикливался, а девочки-то и дело шушукались между собой, обсуждая его покрашенные в ядерно-красный цвет волосы. В общем, ничего необычного в них не было. По крайней мере для Юна точно. Что он, людей с яркими волосами что ли не видел в своей жизни. Тоже мне, нашли чему удивляться. К слову, физика прошла «на ура». Мало того, что половину урока они просто разговаривали ни о чем, знакомились с новым одноклассником, а также решали, кто возьмёт этот предмет для ОГЭ. Там и звонок подоспел. Учительница даже не задержала класс, как делала это обычно. Это что, ретроградный меркурий так действует или Шим умер где-то по дороге и теперь находится в Раю? Что-то необычное и одновременно пугающее. Идём на следующий урок, в надежде больше не получать такие вот «подарки судьбы». Как ни кстати, кабинет Английского находился на третьем этаже, неподалёку от Физики, а потому идти всего ничего. В этом дне было неладное всё: начиная от доброй физички и заканчивая новым одноклассником. Что не так странно, но не менее интересующее так это то, что все вокруг кого-то активно обсуждают. Из подслушанного разговора своих одноклассниц в маленьком кабинете Английского, не то, чтобы он целенаправленно подслушал их диалог, просто так получилось. Наушники сломались, а между пением птиц и интересными сплетнями одноклассниц Юн всё же выбрал сплетни. В них говорилось о каком-то новом молодом учителе, которого увидела Йеджи неподалёку от учительского туалета. Из его описания, в их беседе можно понять, что новоиспечённый учитель одет во все чёрное и у него темные волосы. Остальное было лишь восхищение и неразборчивые звуки. На этом Джейк и перестал их слушать. Какой-то новый учитель, предположительно новый ОБЖшник, ну или трудовик. А может два в одном. К слову, эти две девочки не могли определить с кем его шипперить. С новой учительницей по информатике — Александрой Сергеевной, или со старым добрым физруком — Русланом Амаровичем. В общем, ссорились они ещё долго. Весь урок Шим просидел словно в тумане. В его голове было лишь два вопроса, ответов на которые он так и не нашел. Первый и, наверное, самый загадочный: кем же всё-таки работает этот скрытный мужчина у туалета. Ну а второй менее важный, просто непонятный: как можно шипперить абсолютно незнакомых людей. Ни разу не видев их вместе. Глупо. Не спорю. Спасибо на том, что перестали сводить Джеюна с Хисыном, а-то весь восьмой класс они им покоя не давали. Хисын уехал, так шип их и пропал. Нет, Джейк не отзывался плохо обо всей вот этой истории с гомосексуальными парами, но когда пейринг буквально высосан из пальца становится немного тошно. Поэтому, когда его вновь и вновь начинали с кем-то сводить, он просил привести аргументы на каких основаниях они вообще начали это делать. И нет, то, что они дышат одним воздухом — не считается. На этом вопросе-то все и начинали сыпаться. Рабочая схема. Сейчас все перешли на вариант поинтересней, покрасивей и побогаче. К Яну и Чонсону. Как они до этого додумались спросите вы? Так очень просто! Джей просто сидел и смотрел в окно, наблюдая за падающими листьями, а Вони подсел рядом и нечаянно дотронулся до его ноги. К следующему уроку они наверняка придумают им название, а пока просто называют по именам. Осталось только ждать. Очередной звонок и Юн лениво собирает учебник в залатанный портфель, служивший ему с самого пятого класса. Он прошел настоящую Афганскую войну, если такие сравнения не звучат слишком заезженно. Кабинет истории находился в корпусе начальных классов, а это совсем другой конец школы. Дабы перемены по двадцать минут, добежать до кабинета и зайти проведать Веру Евгеньевну он успеет.       Как обычно в коридоре на первом этаже была огромная давка. Все повыходили из своих кабинетов после сложных уроков математики или очередного диктанта на русском. Глоток свежего воздуха и нужно вновь заходить в удушающий класс на химию или географию.       Протиснувшись между учениками, Джейк наконец-таки смог добраться до двери в библиотеку. Подёргав пару раз ручку, он понял, что та — закрыта. Видимо, Вера Евгеньевна ещё не пришла. За все пять лет, что он ходит в библиотеку Джеюн так и не выучил рабочее время старушки. Оно никогда не менялось, но угадать его было просто невозможно. Сейчас — закрыто. К следующей перемене она обязана прийти. Может, она закрылась, чтобы спокойно разобрать книги. Не стала дожидаться половины четвёртого вечера и сделать всё самой. В любом случае, Шим — надеялся.

***

На одной надежде Джейк просидел и последующие три урока. На каждой перемене он бегал к двери с табличкой «библиотека» и дергал за ручку — безуспешно. Остался последний урок, надежда по-прежнему на месте, а это значит, что шансы, хоть и маленькие, но наверняка имеются. Ещё чуть-чуть и Юн без шуток начнёт молиться или, допустим, будет писать манифест «369», как это делали его одноклассницы весь восьмой класс перед экзаменами, зачётами и прочей брехней. Работало. В общем, ждём.        Последним уроком, как оказалось, была физическая культура. Прямиком на улице. Ну хоть не на лыжах, хотя ещё не зима, тогда-то и лыжи и коньки и морозы минус тридцать, всё как любит тепличный Джейки.       Формы, как вы уже поняли, у Джеюна не оказалось, а ничего умнее, как пойти в туалет и скрыться там до начала урока — он не придумал. Всё же и на глаза классной руководительнице тоже не особо хотелось попадаться, помнится ему один такой серьёзный выговор одному его однокласснику за отсутствие формы. А так, фактически, Юн присутствовал в школе, правда на уроке его не было. Но кого это волнует, правда? Конечно он мог просто пойти в школьный медпункт, но во-первых: медсестры там как всегда не было на рабочем месте, а во-вторых: что бы он сказал? Ему бы просто дали таблетку активированного угля и отправили на уроки. Ну, или на крайний случай отправили бы домой. Поэтому туалет. Тоже неплохое место и, возможно, он сможет встретить этого туалетного мужчину-учителя, которого никто, кроме как этих девочек, не видел. «Может, это всё всеобщий прикол?» — Думал Шим, пока не увидел идущего рядом с Верой Евгеньевной мужчину… Нет, вернее будет сказать парня. Да, точно — парень. Молодой такой. Ну на вид естественно. Он мило беседовал со старушкой, но диалог так и не удалось услышать. Они только-только появились в коридоре, а Джейк выглядывал из туалета в совершенно противоположном конце. Да и в кабинете русского, судя по звукам, происходили какие-то нескончаемые пытки детей морфологическим разбором глагола, который они всё никак не могли выучить. Что-что, а это-то он услышал. Теперь нужно не забыть про спряжение глагола. Точно: гнать, держать, терпеть, обидеть, слышать, видеть, ненавидеть… Осталось запомнить к какому спряжению эти исключения относятся и русский на пять. А библиотекарши и след простыл. Краем глаза Юн заметил, как чёрный силуэт зашёл в учительскую. Спустя пару минут никто не покинул кабинет, зато Джеюн вышел из своего укрытия и направился в сторону библиотеки. Снова подергал ручку — закрыто. Сполз по стенке, совсем забыв о ее свойствах оставлять зелёные следы на одежде, сел и продолжил ждать. Минута, две три… десять. За все это время пару раз открывались двери кабинетов, но совсем не те, которые ожидал Шим. Оттуда выходили ученики. Кто в туалет, а кто — попить. В общем, на уроках бурлящая в коридорах жизнь — утихала, оставался лишь легкий гул, идущий прямиком из самых разных кабинетов. Оставалось только ждать. Ну а что, «Хатико» один из любимых фильмов Джейка. При условии, что смотрел он его в далеком детстве и не понимал, почему же собачка так привязалась к этому человеку. Понял.       Достав свой потрёпанный телефон из заднего кармана чёрных джинс, дабы не разбить экран ещё сильнее, Юн от безделия пересматривал в очередной раз свою галерею, состоящую из чуть больше ста фотографий. Большую часть занимали снимки закатов. Когда Джеюна спрашивают, зачем ему столько одинаковых фотографий, он всегда трактует это по-разному. Зависит от человека и его намерений. Кому-то говорит, что просто нравятся закаты — этот ответ наиболее подходит под образ Шима для большинства. Самый простой и вопросов после него не следует. Второй, более романтичный, звучит так: умер ещё один художник. Дабы отдать ему свою дань уважения за столь невероятный закат, Джейк фотографирует его, чтобы навсегда запечатлеть в памяти. А третий он никому не говорил, разве что своей собачке: фотографирую маму, когда она кажется мне наиболее красивой. А красива она всегда. Как будет и сегодня. Главное не опоздать. Вчера, допустим, она была одета в лёгкое лиловое платьице, а её рыжие волосы украшали милые нежно-розовые заколочки. На ногах ее красовались медовые сандалии, а с плеча свисала голубоватая сумочка. Целая палитра красок, полностью подходящая его маме. Закаты мешались с однотипными фотографиями его питомца, названного в честь любимой и, наверное единственной, песни, которую он слушал днями напролёт — Лейлы. Ну и парочка фотографий с лицом Юна. Зачастую это были самые обычные селфи, сделанные им где-нибудь на улице летним тёплым вечером, либо дома, когда выпадала возможность остаться одному хотя бы на пару часов. Правда бывало это крайне редко.       Как оказалось, Вера Евгеньевна уже давно вышла из учительской вместе с парнем, да, определённо это был парень, не мужчина, и они стояли над ним и немного посмеивались. Звонок еще не раздался, а Джейк полностью ушёл в себя, рассматривая каждую фотографию по нному количеству раз. Они старались стоять тихо и неподвижно, дабы запечатлеть реакцию парня на их смешливые, в хорошем смысле, выражения лиц. Юн вздрогнул, тут же поднялся на ноги, судорожно выключил экран телефона и положил его в задний карман, растянутых в районе коленок, чёрных джинс. Джеюн подобрал рюкзак и перебросил его через правое плечо, наклонился и поздоровался с библиотекаршей и… новым учителем информатики(?).       —Привет-привет, дружок. Рановато это ты сегодня совсем, — ухмылялась старушка и проворачивала ключ в дверном замке, — извини, наверное, сегодня помощь твоя будет совсем не нужна. Иди домой и отдохни как следует, — по-старческому тепло проговаривала Вера Евгеньевна. Джеюн отказался. Он лишь помахал головой и твёрдо стоял на своём. Да и к тому же Шим бы продолжил шляться где-то по коридорам школы, либо бы пошёл в местный парк. А к вечеру там становится прохладно и одна тоненькая джинсовая куртка его не спасёт.       — Вера Евгеньевна, ну в самом деле, лишние руки нам не помешают. А он, парень, судя по всему, крепкий, раз так настойчиво требует помочь Вам с книгами. Чего же вы его прогоняете? — Вступил в диалог мужчина… нет, парень. Да сколько ему лет.       — Ох, эти юнцы всегда на своём стоят. Раз хотите, значит будет по-вашему. Заходите. — Распахнула дверь старушка. Двое парней, вошли в помещение. В воздухе сразу повис запах старых книг, пыли, летающей между стеллажами и цветов? Да, точно, это были цветы, которые подарили на первое сентября Вере Евгеньевне. Как они ещё не завяли. Вот только Джейк не разбирался какие. Цветы как цветы, вроде — астры.       Комнату заполнял тёплый солнечный свет, он заливался разными оттенками желтого, заставляя деревянное покрытие сиять. Книжные полки стали на тон ярче, а пыль на них — отчетливей. На читательском столе, как обычно, лежали какие-то бумаги, страницы из детских раскрасок и сказки. Все стулья задвинуты, а это значит, что сегодня в библиотеку ещё никто не посещал. Не то, чтобы её посещали прям много людей, лишь изредка могли прийти младшеклассники и насладиться этим увлекательным процессом чтения. Правда, пока они читали только сказки. Но ничего, в пятом классе их ждёт «Муму». Старушка зашла в ещё одну комнатку, где лежали книги, не уместившиеся на полки, либо дополнительные экземпляры тех или иных произведений, новые учебники, которые завезли только сегодня утром вместе с набором русской классики. Которую, как оказалось, можно будет только смотреть, на руки эти книги никому не будут выдавать. Лишь для удобства выбора, а после тебе дадут старую книжку, на обратной стороне которой будет написана цена «50 копеек».

***

      Разбор новых книг и учебников занял намного больше времени, чем это планировал каждый из участников. И, наверное, если бы Шим всё же отлучился и отправился домой, засели бы они с Сонхуном надолго. Да, за все те четыре часа бесконечного просмотра книг, Джейк узнал несколько новостей. Первая и самая печальная для него: Вера Евгеньевна уходит на пенсию. А вторая звучала таким образом: На смену старушки пришёл новый молодой человек. Восемнадцатилетний парень, Пак Сонхун. Никакой он не трудовик и уж тем более не ОБЖшник. Он именно тот, кем его представляли меньше всего — библиотекарь. Теперь тихое место Джеюна будет нарушать постоянная толпа из девчонок, полюбивших внешность Хуна.       Всё время он общался исключительно с Верой Евгеньевной. Джейк так и не понял, призирает он его или просто стесняется заговорить с незнакомым человеком. Ну и он не из тех, кто будет начинать беседу. Пусть молчит. Всё равно ходить в библиотеку Юн не перестанет. Ишь ты чего захотел. Да и плюсом ко всему, пока Джейк находился у дальних полок и раскладывал учебники по астрономии для одиннадцатого класса, Вера Евгеньевна рассказала всю информацию, которую только знала о нем Сонхуну. Тот лишь поднял уголки своих губ и спокойно кивнул головой. Ну и что это было? Ни слова не проронил и ничего не ответил. Как досадно конечно. Естественно половина той биографии была максимально искажена, ибо зачем ей знать все нюансы жизни Юна. Она знает лишь то, что должна знать. Он просто ходит в библиотеку чтобы почитать, а не болтать со старушкой. Для этого важно было втереться к ней в доверие и дело в шляпе. Конечно, ключи она ему не доверила, но читать до позднего вечера и самому закрывать кабинет — разрешала. А этого было просто предостаточно для комфортной жизни.       Все расходились, приводили кабинет в порядок и собирали свои вещи по типу сумок и рюкзаков. В общем, собирались. Коридоры уже давно пустовали и не из-за уроков, а просто из-за отсутствия вообще более десяти душ в этом заведении. Даже учителя, и те ушли. Лишь несчастная вахтерша, смотревшая какой-то турецкий сериал, да и пару уборщиц, заканчивающих свою смену.       Словно бабочка, старушка выпорхнула из кабинета, быстренько, «на отвали», попрощалась с парнями и быстрым шагом последовала к главному выходу. Её последний рабочий день. Грустно для Джеюна, весело для Веры Евгеньевны. Шим спешил повторить за старушкой и рвануть в раздевалку, надеясь, что его верхняя одежда не валяется где-то на полу, вся истоптанная безжалостными школьниками. Его бурный порыв прервало кроткое, немного неуверенное «Пока. Увидимся завтра» от Пака. Он умеет говорить? Джеюн-то подумал, что он немой. А он и говорить умеет.       — Ух ты, а я уж думал, Вы не заговорите со мной. До завтра! — Удивился, но не подал вида Юн и пошёл дальше, прямо по коридору и… домой.

***

      Вторник. Сегодня снова семь уроков. На этот раз Джейк собрал рюкзак с вечера. Вспомнил он про него, когда запечатлел новый заход солнца. Он был весь рыжевато-оранжевый с промежутками желтых полос. Не менее красив. Не менее прекрасен. Не менее замечателен.       Скучные и неинтересные уроки. На каждой перемене всё те же девочки шушукались между собой по поводу Хуна. И, как же он этого боялся, они узнали его имя, фамилию, семейное положение, нашли все его странички в соцсетях и, самое главное, узнали кем он работает. На большой перемене, после столовой, Джеюн хотел зайти в библиотеку, чтобы напомнить о своём приходе, а заодно и вспомнить куда вчера переложил «Мастера и Маргариту», но не тут-то было. Очередь из девочек, бравших книгу за книгой, которые, наверняка, не собирались читать. Так, лишь бы поглазеть на длинные пальцы Сонхуна, рыскающие в поисках нужного произведения, вдохнуть его дорогой парфюм, запах которого въедался надолго и оставался где-то глубоко в ноздрях, проследить за его походкой, умилиться тому, как он сморщивает нос, дабы очки не спадали и посмотреть на торс, который, на этот раз облегала ярко-красная водолазка. Каждый день он прыгает из крайности в крайность. Завтра что, в неоново-розовой заявится?       Юн лишь стоял и смотрел в дверной проем, выглядывая из-за толпы, параллельно доедая свою булочку. Настоящий грабеж я считаю! Какие двадцать семь рублей за булочку с сосиской, если раньше она стоила двадцать пять. Второй вопрос, волновавший Джейка каждый день с момента поднятия цен в столовой. Раздался звонок, все разбежались, ровно как и Шим, ведь сейчас будет география и, ему, скорее всего, влетит по самое «не хочу». В такие моменты ты уверуешь.       Вчера вечером Джеюн понял почему же Хун так смотрел на него. Нет, чтобы указать на зелёную спину, нужно же стоять и молчать, а в голове смеяться что есть мощи. Пришлось кофту-то заменить и достать рубашку. Сегодня Юн не повторит своих ошибок, а потому от стен он решил держаться подальше. Ведь с этой рубашкой он вчера так намучился, пока гладил её. Спасибо, второго такого раза он не хочет. Прекрасный опыт и шажок во взрослую жизнь, но уж лучше ходить во всем мятом. Нет, серьезно, стоит уже давно нормализовать мятые вещи.

***

      Адские уроки прошли, все бежали в раздевалку, а Джейк — в любимую библиотеку. Конечно, ему немного неловко будет сидеть за столом, зная, что там, почти напротив него, сидит новый, совсем непонятный и неизвестный парень, на которого Юн держал небольшую обидку. Потому что говорить надо, когда у человека вся спина зелёная! Только куда делась вся его уверенность, когда он стоял подле двери и буквально заставлял себя постучать в неё. Ещё и высказать все свои претензии хотел. Ну с другой стороны-то Джеюн тоже же виноват, знал же, что стены красят, зачем облокачиваться-то. В общем, стучим. Нет, ещё пару минут нужно помяться у двери. Точно. Всё, стучим. На этот раз точно. Стук получился тихим, недостаточно громким, так думал Джейк. Внутри же раздался настоящий грохот. Ну согласитесь, какого это, когда ты сидишь спиной к двери, совсем забыв о приходе какого-то школьника, и читаешь книгу. На самом интересном моменте. Внутри все переворачивается с ног наголову и ты впопыхах пытаешься вернуться в реальность, дабы быстрее отворить дверь человеку. Примерно это и чувствовал Пак.       — Наверняка уже забыл про меня. — С порога заявил Джейки. Он вошёл внутрь и осмотрелся. Никого не было, как удивительно. А-то за время, пока он ему не открывал Юн надумать такого себе успел, что вслух говорить не особо можно, да и не особо хочется. Вроде, чисто.       — И тебе здравствуй. — Закрыл за школьником дверь Сонхун.       — А где «Мастер и Маргарита»? Мне дочитать надо, я что-то найти не могу, — заглядывал Джейк под листы бумаг, груды книг, искал в полках и заглядывал за библиотекарский стол.       — Сегодня забрали. Больше экземпляров нет. Могу предложить прочитать «Морфий». Тоже Булгаков. Интересно. — Предлагал библиотекарь, подходя к стенду с русской классикой.       — Читал уже. С Морфия я и начал знакомство с Булгаковым. Интересно, не спорю, но безрассудно. Хотя, человека с зависимостью сложно понять, когда не имеешь таковую. — Ходил в поисках «лёгкого рассказа на вечер» Юн.       — Да ты, я смотрю, настоящий книжный червь, что не может не радовать. — Усмехнулся Хун, подходя ближе, чтобы помочь определиться с выбором.       — Ну и что можете посоветовать из этого? — Саркастическим тоном произнёс Шим. Он и без его советов может определиться с чтивом на один вечер, да даже может взять детскую книжку или детективы Донцовой, всё равно забудет о ней. Это так, дабы время скрасить.       — Честно? Ничего. — Утвердительно ответил Пак. Действительно, в библиотеке был довольно скудный выбор классической литературы. Нет, на книжных полках мелькали достаточно интересные произведения, даже захватывающие, но всё не то. Они не являлись «книгами на вечер», были очень тяжелы и непонятны, трудны и с огромным смыслом. Тут нужен анализ.       — Какой классный из Вас получился советчик. — Подначивал Джеюн, перекладывая произведение Набокова «Лолита». С девочкой на обложке.       — Читал когда-нибудь стихи? Просто для себя? Можешь там, Бунина взять. Короткие и понятные.       — Не люблю Бунина, — отнекивался Юн. Всё ему не то и всё ему не так. Какой привередливый стал.       — Мало зарубежной литературы, неправда ли? Нравится творчество Германа Гессе? Достаточно неплохой германский писатель. Правда, произведения у него не на один вечер. — Бубнил Сонхун, еле поспевающий за неугомонным мальчишкой, пытающемся найти «ту самую книгу на вечер».       — Не слышал о таком. Да и здесь его точно не будет. Пока не появится он в школьной программе — не появится и в библиотеке. Я почти все прочитал. Остались лишь второсортные романы и какие-то детские детективы. Ну скажите мне, кто читает вот это? — Достал из самых недр полки с романами одно произведение, на обложке которого красовалась фигуристая женщина, сидящая на коленях какого-то мужчины, лицо которого даже не показывается. Зато девушка как с обложки журнала, максимально опошленная и сексуализированная, от этого и становилось тошно. Один из красных флажков Джейка, да и Сонхуна, наверное, тоже.       Собеседник рассмеялся. Видимо, долго терпел. Юн лишь вопросительно скорчил лицо, выгнул правую бровь и пронзительно смотрел на Хуна, по-прежнему продолжающего заливаться безудержным смехом. Тут Джейк подумал, что снова что-то не так. Ручка на щеке или в волосах что-то застряло, а может и с рубашкой что случилось. В общем, ощущалось это максимально неприятно.       Он, такой умный и начитанный, одевается, словно у него имеется парочка неплохих таких личных стилистов, его черты лица — идеальны, остры и одновременно милы. По взгляду можно понять ровным счетом ничего. Вот серьезно, он смотрит на тебя так, будто ты какое-то втор сырье, и одновременно его взгляд так робок и наивен, что кажется ты обхитришь его на раз два.       Что сейчас у него в голове — непонятно вдвойне. Что вызвало такой смешок у него известно только самому Сонхуну. А Шим просто школьник. Просто сложный. Не модель, но с харизмой. Одевается не так, как хочет. Вынужден. Потом-то, в будущем, когда жить отдельно будет, вот тогда все преобразиться. И внешность и стиль и внутреннее. А пока так.       — Вы чего? — Продолжал недоумевающе смотреть на парня Джейки, тот не реагировал. Лишь на сильный хлопок перед лицом он остановился.       — Ты забавный такой, когда ворчишь что-то себе под нос. Словно маленький кролик, рыщущий ради самой вкусной морковки, потому что все остальные он уже попробовал, — не мог отдышаться Хун. Он хотел вновь залиться этим смехом, походившем больше на чайку, нежели на нормального человека. Спасибо, что не как у коня. Образ надутого школьника не покидал голову Сонхуна и комната в очередной раз наполнилась звонким криком чайки.       — Да скажите, что не так-то. — Он вновь не понимает. Ну и ладно. Пусть смеётся. Юн взял наугад какую-то книжку и прошёл к столу, за которым будет читать. «Не предавай меня»? Серьезно? Фортуна явно была не на его стороне сегодня. Придётся читать. Надо было отойти от этого злосчастного отдела с дешёвыми любовными историями. Определенно.

***

      Среда. Расписание сформировалось ещё в пятых числах сентября, когда только-только начинался их второй классный час в году. Первый, естественно, был первого сентября, как удивительно, правда? Все дни Джеюн мог как-то терпеть, любить и просто отдыхать, но когда дело касалось среды, то тут хоть стой, хоть падай. Ничего не поможет. Мало того, что первым уроком была история, так добивали этот день ещё и география с физикой. Просто ужасающая тройка предметов. И шли они все подряд. Далее все проще, но не менее сложное. Геометрия, немецкий и ОБЖ. Вы наверное думаете, почему же ОБЖ причисляется к одним из самых сложных предметов, так все предельно просто. Этот предмет ведёт завуч по воспитательным работам и бла-бла-бла. Татьяна Викторовна крайне строгая женщина, не терпящая опозданий, неподготовленных к ее уроку людей и отсутствие сменной обуви. А ещё она не любила солнечный свет, а потому всегда закрывала жалюзи и выключала все источники.       Тем временем на переменах все так же практически всех девушек можно было найти у входа в библиотеку. Причём абсолютно разных возрастов. Вполне ожидаемо. Юн лишь мельком заглядывал в библиотеку, когда шёл на очередной урок, очередь не становилась меньше, а вот книг — наоборот. За все пару раз, пока Джейк проходил мимо распахнутой двери, он замечал Сонхуна, вовлеченного в рабочий процесс. Он выглядел напряженным и нервным. Казалось, если придёт ещё один человек, то он разгромит все помещение, грозно хлопнет дверью и скроется за школьными воротами. Практически так и было. Уроки закончились, люди рассасывались. Очередь состояла всего лишь из шести человек. Джейк встал сзади и просто ждал. Ждал, пока он сможет поискать с надеждой книгу, которую увидел вчера на витрине книжного магазина. Там она стоила дорого, даже слишком. Шансов, конечно, действительно почти не было, ибо что может найти Джеюн на старой обведшей деревянной полке шкафа времен СССР, если не раньше. Лишь классические произведения, которые входят в школьную программу. Такие как «После бала» Толстого, «Тарас Бульба» Гоголя, «Капитанская дочка» Пушкина и далее по списку. К слову, «Тарас Бульба» не понравился Джейку, а потому в своём сочинении написал целое произведение, где поэтично и с аргументами высказал своё мнение. К слову, его похвалили, заметили и почтили, но хорошую оценку он так и не получил. Надо было выбирать тему «предательство» и не париться. Но это же Шим.       Наконец-то, спустя пару столетий последняя школьница покинула злосчастную, а может и не очень, библиотеку. Внутри, как и вчера, сидел безжизненный Сонхун, судорожно складывая карточки читателей в отдельные коробочки, тщательно сортируя их по классам. Например, как заметил Джеюн, эта девочка оказалась достаточно молодой, всего-то какой-то там 6 «Б», а может и «В», закорючки Веры Евгеньевны всегда было сложно разобрать. Но сути особо не меняет. На вид, конечно же, и не скажешь, что ей двенадцать, но карточки-то не обманешь! Пару секунд простояв в дверном проёме, Юн все же дождался злобно-одобрительного кивка от Пака, что с какой-то ненавистью и раздражением буквально швырял бедные коробки в выдвижной ящик, а все это происходило с таким грохотом, что Джеюн успел сто раз пожалеть, прежде чем войти в кабинет.       Он пыхтел и пылал, всем своим видом показывая недовольство, агрессию и ненависть к ученикам, что забрали половину библиотеки. А самое главное, что отличить того, кому действительно нужна книга — очень сложно, а потому и обидно. Как это было с Джейком. «Мастер и Маргарита» так и не появился на ряду с классической литературой, рядом с маленькой фотокарточкой самого Булгакова. Юн так и не успел дочитать, хотя остановился, как говорил в тот день, на самом интересном. В общем, дефицит книг в школе. Надо же.       — Здравствуй. Пришёл читать свои излюбленные романы или спросить про «Мастера и Маргариту», — ехидничал Сонхун. Но определенно с приходом парниши в библиотеки стало уютнее, будто он тот самый недостающий элемент в пазлах.       — Очень смешно, — отвернулся Джейки, скорчив недовольную рожицу. Он не обиделся по-настоящему, лишь сделал вид. Поэтому это смотрелось столь наигранно. Обижен он лишь за его испачканную зелёной краской одежду. Остальное так — мелочи.       — А я что, похож на юмориста? — Захлопывая ящик, проговорил Сонхун. Его тон был твёрдый и слегка неодобрительный.       — Скорее, на нашу физичку сегодня на уроке. Пообщайтесь с ней, может, найдёте что-то общее. Хотя, оно точно имеется. У каждого из вас есть толпа людей, окружающая вас каждую божью перемену. Только вот к ней они бегут исправлять оценки, а к Вам — неизвестно, — придерживал лямку портфеля Юн. Он почесал затылок, простояв немного в ожидании ответа, а затем направился к ряду с художественной литературой, относительно нового времени.       — Самое ужасное сравнение, которое только могло быть в моей жизни. Я что, настолько страшен по твоему мнению? — вышел из-за стола библиотекарь и направился прямиком за Джейком, выполнять свою работу, за которую ему платят, небольшие конечно, но деньги.       — А с кем бы вы сравнили себя? С химичкой или, допустим, с географичкой? — повернулся к Хуну школьник. Он продолжал придерживать правую лямку рюкзака, переодически поправляя его, дабы он не скатился вниз, да и чтобы не так сильно давил на костлявое плечо.       — Упаси Боже, — посмеялся мужчина, — ни с одной из них. Ну только подумай, химичка, как ты ее называешь, постоянно ноет. Все ей не то и все ей не так. А виноваты как обычно мы, а точнее вы — дети, которые ничегошеньки не учат, — Сонхун машинально ткнул пальцем в солнечное сплетение своего собеседника, таким образом пародируя ту самую учительницу химии, — а ещё она жутко скучная. Ну серьезно. Говорит, что вы и двух слов связать не можете, припоминает прошлогодний зачёт, который ты сдавал и выделяет тебя как человека, полностью плюющего на химию. А ещё говорит, что больше не хочет рисовать тебе четвёрок, — не убирая указательного пальца, продолжал Пак. — Географичка — женщина хорошая, но у неё конкретные проблемы с памятью. В общем, не мой вариант. — Пожал плечами парень и отстранился.       — Ну, раз ни одна из этих женщин не подходит, то с кем бы Вы сами себя сравнили? Я даже гадать не буду, вы всегда найдёте изъяны и, естественно, опровергните все мои предположения и догадки. — Приблизился почти вплотную Джеюн.       — Ни с кем. — Коротко ответил Сонхун. А ведь действительно, это же такой сложный вопрос. Он не похож ни на одну преподавательницу в школе. Каждая из них была обычная, скучная и сухая. Каждая выглядела так, будто она просто ходячее тело, совсем не имеющее внутренний мир, который не сравним ни с чем, а может потому все они как под копирку? Наверняка так и есть.       — Совсем-совсем никто? Даже Наталья Георгиевна? — Настаивал Шим.       — А почему же не русичка? Или хотя бы Наталька. Я же слышал, как вы все называете её именно так. С чего это такая дань уважения к её персоне. Может, мне стоит на неё равняться? — ухмылялся темноволосый, смотря прямо в желтые глаза собеседника. К слову, Юн всё никак не мог найти предмет, на котором мог сфокусировать свой взгляд. Каждая вещь казалась не той, а в глаза смотреть было не то, чтобы неуютно, просто странно.       — Не ведёт себя как жертва или не строит из себя такую крутую особу, считающую себя пупом земли. Простая женщина. Ничего лишнего. — сфокусировался на какой-то мрачной обложке книги Джейк. Он ее не видел до этого момента, может, это та самая, за которой он пришёл сюда. Но не узнаешь, пока не посмотришь. Сощурив глаза, Джеюн разглядел название и, к его великому сожалению, это была не она, не та книга, которую он увидел на стенде в магазине. Другая, странная, да плюсом к тому сильно потрёпанная.       — Что ты там разглядываешь? — выгнул бровь Сонхун, продолжая сверлить взглядом бедного парня. Тот аж мурашками покрылся от стеснения.       — Думал, книга одна, а оказалось не так. Ну неудивительно, как в этой библиотеке могла быть относительно новая книга, да и к тому же ещё с таким ограниченным тиражом. Просто смешно, — с усмешкой произнёс Юн и всё же взглянул в глаза собеседника. Тем временем Пак продолжал свой взгляд, смотрящий прямо в душу. Он будто пытался прочесть мысли мальчишки, дабы разузнать, что же всё-таки за книгу тот ищет с таким ажиотажем. Заметив это, Джейк поднял уголки губ вверх в простой ухмылке и выпалил: «Дом, в котором…»       — Значит, говоришь, «Дом»? — Хун приятно удивился. На его лице было непривычно видеть такую радостную улыбку, горящие глаза и приподнятые брови. Да, брови он поднимал часто. — Путного здесь ты все равно ничего не найдёшь, да и вечер уже, пора уходить. Не хочешь прогуляться по парку? Заодно и расскажешь о своих предпочтениях в книгах, а я завтра порыщу тут, может да найду что-то стоящее, — изменился в тоне Сонхун. Он стал более доброжелательным, открылся парнишке. Может, увидел в нем что-то действительно притягательное и интересное. Недаром же он так заинтриговал молодого библиотекаря.       —Разве что ненадолго. Мне ещё конспекты по физике делать надо, — тяжело вздохнул Шим, снова отведя взгляд. Когда-нибудь он научится смотреть собеседнику в глаза, но явно не сейчас. На что Пак лишь усмехнулся. Он вышел из-за стеллажа, направившись в свою каморку, чтобы накинуть чёрное пальто до колен и взять сумку. Джеюн лишь ждал, пока библиотекарь приведёт свои волосы в порядок.       — И чего Вы так паритесь, не изменилось же даже ничего, — завёл руки за голову блондин, продолжительно зевая.       — Ты просто не замечаешь таких мелочей, — указал на Джейка расчёской Хун и взял ключи со стола, — на выход, — сказал он строгим голосом. Точно директор, когда тот отчитывал Юна, а после отправил дальше сидеть на уроках. Аж в дрожь бросило бедного парнишу. Как и продиктовал Сонхун, Джеюн вышел, направившись в раздевалку. На вешалке висела всего одна куртка — его. Всё та же белая джинсовка, немного заляпанная в районе рукавов и залатанная изнутри. Вокруг неё висели мешки со сменной обувью тех самых смелых детей, которые не боятся такого распространённого понятия как воровство. Он накинул ее сверху, после повесив рюкзак на одно плечо, придерживая лямку, чтобы та не скатилась с его покатых плеч. Сонхун уже ждал у вахты.

***

      На улице стало достаточно прохладно, ветер, больше похожий на летний, обдувал лица парней, полностью растрепав прическу, если ее можно назвать таковой, Джейка. Тот не заметил, лишь продолжил идти, наслаждаясь запахом свежего воздуха, хвойного леса и речушки, находившейся неподалёку от парка. Тем временем солнце уже заходило за горизонт и Юн встал в ступор. Подняв голову вверх, он пару минут рассматривал закат. Каждый изгиб, цвет и форму, всё. Абсолютно все попало в поле зрение парнишки. Не отрывая взгляда, он аккуратно вытащил из заднего кармана телефон, открыл камеру и запечатлел очередной закат. Слияние желтого и фиолетового разделяли мимо проходящие чёрные тучи, до безумия прекрасно. Глаза Шима заслезились. Последний раз взглянув на него, он опустил голову вниз, вытирая слёзы.       Нет, Сонхун не понимал, что происходит с мальчиком, но осознать, что это очень важное и личное для него — не имело особого труда. Он просто подошел и обнял, не поднимая его головы. Догадывался, что Юн плачет, но также и знал, что свои слёзы он не покажет ни за что. Об этом сказала Вера Евгеньевна. Поэтому помимо объятий он не мог сделать ничего на данный момент. Лишь постоять так с ним, а далее продолжить прогулку, забыв об этом инциденте.       Джейк оторопел. Такой знак со стороны этого человека был максимально неожиданным для него. Как такой суровый и, на вид, деспотичный парень мог вот так просто обнять. Да ещё и нежно, с каким-то трепетом, робко и осторожно. Будто обнимает фарфоровую куклу, которая чуть что, сразу сломается, развалится на части и больше её никогда не склеить. Тепло обдало его тело как снаружи, но по больше части — изнутри. Словно поднялась температура, все жгло и саднило, но так приятно болело, отчего Шим лишь сжал в своих ручонках пальто библиотекаря, оставив мокрый след на его водолазке. Тот же в свою очередь положил подбородок на макушку Джейка, продолжая оказывать немую поддержку. В этот момент не только с Юном творилось что-то неладное. Саднящее чувство стало приятным и Сонхуну, но оно отличалось от того, что чувствовал Джеюн. Если Шим ощущал это впервые, он боялся этого и ему было страшно чувствовать это, то с молодым библиотекарем всё было иначе. Он проходил такое. И ни раз. Но всё равно саднило по-другому. По-особенному чисто. По-особенному прекрасно. И по-особенному болезненно.       Джейки отпрял. Отвернулся и вытер остатки слез. Снова натянул улыбку, попытался стереть этот постыдный, только для него, момент и вернуться в свой обычный образ. Повернувшись, он стоял, иногда посматривая на парня. Тот лишь стоял и ждал, пока Юн подойдёт. Тот и подошел. Будто прочитав его мысли, понимать друг друга без слов действительно очень ценно для людей.       — Простите, — еле слышно прохрипел Джеюн и подошел. Хун пришел в себя.       — Настолько красивый закат, что аж до слез довёл? — пытался пошутить Сонхун, чтобы развеять такую напряженную обстановку между ними.       — Что-то вроде того, — кинул парниша, снова отведя взгляд на небо. Заката и след простыл, — Мне нужно идти, уже поздно. Спасибо за прогулку, — снова посмотрел прямо в карие глаза Джейк . Пак кивнул. Снова без слов. Но Юн уверен, он попрощался с ним и обязательно сказал: «Увидимся завтра».

***

      Дома светловолосый парень долго не мог уснуть. Постоянно ворочался и вспоминал с особой теплотой сегодняшнюю прогулку. Точнее объятия. И только к середине ночи он понял, на что они похожи. Мама. Так же обнимала его мама, когда тот был грустный, когда Шиму нужна была поддержка. И вот, спустя много лет, он снова смог ощутить их на себе. Сонхун спал не один, сзади его обнимали чьи-то крепкие руки. Их обладатель давно спал, в отличии от Пака, который представлял заместо них одного парнишку. Закрыв глаза, он вновь и вновь прокручивал эти пару минут, наслаждаясь теплотой внутри себя. Так и уснул, давно такого не было.

***

      На перемене между физикой и географией Джейк выудил время, чтобы в миллионный раз посетить библиотеку. Он вошёл внутрь, на удивление не было ни души, даже самого библиотекаря. Возможно, это по причине завтрака в столовой, но тогда бы дверь была заперта. На читательском столе лежали всё те же сказки, раскраски и старые детские журналы. Сев, он начал рассматривать один из них. Не заметив как, Юн увлёкся одним рассказом про водяного, отчего не услышал, как незаметный библиотекарь вернулся и пристально наблюдал за парнем, иногда усмехаясь.       — Уже звонок был, — решил напомнить о своём присутствие Сонхун, выкидывая использованный чайный пакетик. Шим оглянулся.       — И почему же нельзя было раньше сказать? — Протянул он недовольным тоном, после резко встал и вновь накинул рюкзак на плечо, направившись на выход.       — Не хотел отвлекать тебя от чтива, — всё с той же усмешкой говорил Пак.       — Да я смотрю, Вы часто ничего не говорите. Про зелёное пятно на спине не сказали, про растрепанные волосы тоже, вот теперь и про звонок сообщили, когда уже пол урока прошло. Спасибо Вам огромное, — с сарказмом продолжал Джеюн.       — А что у тебя за урок? — Хун сделал глоток чая, не отводя взгляда от парниши. Ему нравилось смотреть, как он бурчит, словно маленький зверёк, у которого отобрали вкусняшку.       — География, — ответил блондин, достав контурные карты, чтобы убедиться, что они выполнены.       — Ну тогда земля тебе пухом, — издевался парень, — какую книгу тебе принести на могилку?       — Если найдёшь ее. Щас как закопает в чернозём где-нибудь в степях, так в жизни не сыщешь.       — На, — кинул какую-то бумажку Джейку, — будешь участвовать? Если прямо сейчас начнёшь, то у тебя будет отмазка, почему ты пропустил географию. Я поддержу, — поставил опустошенный стакан на листок, чтобы не осталось влажного следа от чая на деревянном покрытии. Юн внимательно прочитал критерии и что вообще от него требуется.       — А раньше нельзя было сказать? Послезавтра уже нужно сдать. На это давался месяц. Как я Вам напишу рассказ за два дня? — Выходил из себя Джеюн. Он никогда не был так разгневан. Почему именно сейчас он предложил ему такую сложную работу. Шим уже давно не брал в руки листок и ручку, чтобы написать действительно что-то стоящее. Сонхун лишь улыбался.       — Так вышло. Ну что, подавать заявку или нет? — он вытащил из выдвижного ящика пару листов А4 и ручки.       — Только чтобы и класснухе сообщил об этом. Не хочу, чтобы отец узнал о том, что у меня есть пропуски, — взял листы и ручки парень и сел за стол.       — Ты не голоден? — Поинтересовался темноволосый, найдя в ящике шоколадку, коробку конфет и печенья, которые ему дарили «явные фанатки литературы».       — А у Вас есть, что поесть? — язвил Юн, начав что-то писать. Он делал это увлечённо и быстро, почерк его разобрать было сложно, писал он это явно под порывом вдохновения и гнева одновременно. Вошел в поток, так сказать. Пришла муза.       Брюнет ничего не ответил. Лишь заварил очередную кружку чая и поставил перед парнишей все сладости, что у него имелись. После снова сел, заполняя какую-то таблицу.       Уроки давно закончились, на часах перевалило за шесть вечера, Джеюн исписал пару листов, постоянно что-то зачеркивая и добавляя. Сонхун за всё время успел заполнить таблицу и просто сидел в телефоне, в ожидании, когда Шим допишет свой рассказ.       — Я завтра ещё приду, — устало протянул блондин, снимая портфель со спинки стула, — мне домой надо уже, — накинул рюкзак и подошел ко столу библиотекаря.       — Оставишь бумаги мне? Я прочитаю их, — не отрывал взгляда от лица мальчишки Хун. Будто пытался узнать сюжет, достать его из головы.       — Да пожалуйста, только ничего не исправляйте. Я завтра со свежей головой все посмотрю, — кинул Джейк и прошёл к двери, — до завтра. — напоследок сказал он и скрылся в пустом коридоре.

***

      Сонхун забрал листы домой, читая их перед сном. Текст дался ему легко, даже несмотря на непонятные закорючки, постоянные исправления и съехавшие буквы. Слог оказался лёгким, но не детским. В каждом предложении виднелся его почерк, он не похож ни на одно произведение из тех, что когда-то читал Пак. Сюжет не менее содержательный. Юн давно превысил норму, но это поощряется, да и к тому же судьям будет приятно читать такой длинный рассказ про странствующего мальчика, пытающегося найти своё место в разных произведениях. Как невидимый герой, он проживает всё с ними, порой помогая, а иногда мешая развитию сюжета. Нашел он или нет ту самую книгу — неизвестно, ведь именно на этом моменте Джейки ушёл домой.       — «Это волшебно», — подумал Хун перед сном. Глаза его сияли как никогда и отчасти, он даже завидовал Шиму, ведь когда-то тоже писал, но его писанина, его черновики, не сравнятся даже с одним его сочинением. У него действительно есть талант, его нужно лишь направить на путь истинный, чтобы он не бросал это дело.

***

      Классная руководительница отпустила Джеюна с самого утра в библиотеку. Видимо, Сонхун действительно рассказал ей обо всем. Да и к тому же, дал гарантию, что тот выиграет, потому что это беспроигрышный вариант. «Новый Пушкин», как выразилась его учительница и улыбнулась. Юн уже сидел за столом и зевал, ещё ни разу не притронувшись к бумагам.       — Ты же читал рассказ, дай оценку. Желательно, критику, — обернулся в сторону библиотекаря мальчишка. Дверь в библиотеку они закрыли изнутри, чтобы никто лишний раз не наведывался и не сбивал молодого писателя. Конкурс был намного важнее, чем девочки, прибегающие взять книги.       — Я ничего не скажу. Просто пиши, — буркнул Хун, продолжив читать какой-то детектив. Джейк закатил глаза и, как сказал Пак, просто писал.       К окончанию уроков, парень уже закончил со своей работой. Осталось лишь перечитать ее и убрать лишнее, а может добавить что-то важное. В общем, настал момент корректировки.       — А теперь нужно это все перенести в электронный вариант, — насмешливо улыбался Сонхун. Шим опешил. Снова издевается над ним. Он разгневался и подбежал к Хуну максимально быстро.       — А почему Вы не могли дать мне с самого начала писать в электронном варианте? Я почти без руки остался, пока все это писал, — переходил на крик школьник. Пак лишь посмеивался.       — Потому что на бумаге всегда пишется легче. Да и ноутбук занят был, — максимально спокойно отвечал темноволосый парень, смотря снизу вверх на школьника. Блондин закрыл лицо руками. Позже взял свой рюкзак и направился на выход.       — Вот сами и напишете все в электронном варианте, весь текст лежит на столе, — мальчишка саркастично улыбнулся и хлопнул дверью. Он не пошёл домой, решил прогуляться по парку, заодно и выплеснуть свой гнев, путём пинания шишек под ногами и всякого прочего мусора. Ну и, естественно, бухтением. Ведь надо же немного причитать. А Сонхун писал. До поздней ночи сидел и писал. И впервые увидел конец. Печальный конец. Не думал он, что все так случится. Когда всё закончил, написал Джеюну время, когда они должны встретиться в школе и поехать на конкурс. Юн же в свою очередь просто прочитал, ничего не ответив молодому парню, ведь была уже поздняя ночь и он готовился ко сну.

***

      Воскресенье. 10:00. Сонхун стоит и нервно ждёт белобрысого мальчишку у вахты, судорожно посматривая на время на часах. Сегодня он одет официально. Чёрные брюки, в которые заправлена белая рубашка, пальто, а на ногах — туфли. Неизменными остались только очки.       — Ну наконец-то, — вышел навстречу школьника Сонхун, — ты опоздал на семь минут. Да ещё и вид такой растрёпанный, — бубнел библиотекарь.       — Да я проспал, — виновато смотрел Шим. Он надел на себя белую рубашку, а сверху накинул чёрный свитер, на ногах — темные джинсы и кеды такого же цвета, как и свитер. Сонхун достал из своей сумки расчёску-гребешок и начал расчесывать парнишу. Даже не спросив его об этом. Просто спонтанное действие. Шим закатил глаза.       — С волосами все было нормально, — буркнул он, когда Хун закончил играть в парикмахера. На что Пак передразнил его и развернул. Они направились к машине Сонхуна, стоящей позади школы.       — Я думал, мы на автобусе, — удивился Джеюн, сев спереди, потому что так сказал Пак.       — И потратить два дня, чтобы добраться. Очень логично, — завёл машину парень. Они тронулись в путь. Джейк ощущал в этом что-то странное. В салоне играла приятная музыка, вонючка распыляла запах вишни, а за окном светило ослепительное солнце. Они беседовали с Сонхуном обо всем, но Шиму так и не удалось выпытать мнение молодого библиотекаря. Отчего становилось не по себе. В голове крутилось много мыслей по поводу рассказа и не все они были благоприятными для него. Вдруг, скажут, что тот бездарность, засмеют на месте и, не дай Бог, будут сравнивать с кем-то другим. Приехав на место, парни пришли в нужный зал, где все уже давно собрались. Они отдали папку и сели на свои места. Джейк машинально скрестил пальцы на руках и ногах, но благо то, как он сделал это на ногах — видно не было, а потому издеваться Сонхун будет меньше.       — Не волнуйся так, — ткнул локтем в бок Ху, — скоро результаты должны быть, я же заранее скидывал им текст. Джеюн сидел в ступоре. Его будто током ударили, по телу прошли маленькие электрические сгустки, что он на миллисекунду забыл о конкурсе и о том, кто он такой. Было неожиданно приятно.       — А я и не волнуюсь, мой странник понравится всем, — пришёл в себя парниша.       — Не сомневаюсь, — усмехнулся Сонхун, взяв руки блондина в свои, — пальцы только не надо скрещивать, — он смотрел за его реакцией и улыбался. Тем временем уши Джейка были краснее любой ярко-красной помады. Он убрал руки, услышав, как начали объявлять итоги. Оба парня замерли в ожидании. А Юн ещё не мог отойти от этого странного жеста со стороны Пака. Так что замер он вдвойне. Объявили третье место — не он, второе место, долгая пауза, барабанная дробь, время замедлили, дыхание сбилось, пальцы на ногах всё ещё скрещены, — не он. Джейк выдохнул. Отчаялся и понял, что уже всё. Тем временем участники, занявшие третье и второе место уже стояли на сцене, улыбаясь и показывая свои грамоты с медной и серебряной медалями. Позже им вынесли ещё какой-то мешок, в которых, как Юн узнал позже, лежали беспроводные наушники. Тишина в зале. Объявляют первое место. Надежда утрачена, видимо, слишком мало времени было на написание. Всё та же долгая и мучительная пауза, барабанная дробь, затаившееся дыхание участников и скрещённые пальцы, только уже их скрестил Хун.       — Шим Джеюн! — кричит ведущий. Сердце замерло. Снова застопорился. Снова не может пошевелиться. Шок и радость борется внутри него. Сонхун вытолкнул его на сцену, улыбаясь. Он был уверен в его победе. Потому что это полностью заслуживает этого первого места. Теперь там, на сцене, Юну вешают на шею золотую медаль, дают грамоту и вытаскивают мешок, в котором лежала коробка от телефона. Джейк удивился втройне. Когда церемония закончилась, все люди вышли, кроме школьника и библиотекаря, светловолосый отходил от шока на сцене, а Хун просто стоял в ожидании, пока Юн слезет и обнимет его, так, собственно, и случилось. Снова он прочитал его мысли. Джейк подбежал к нему и обнял. Обнял резко и сильно, снова уткнувшись тому в плечо. Улыбка не сходила с лица Сонхуна. Он лишь прижал мальца сильнее, вновь положив подбородок ему на макушку.       — Буду ждать от тебя другие работы, — растрепал светлые волосы Ху.       — Договор, — отпрял Джейки, расплываясь в довольной улыбке.       На улице была замечательная погода. Птицы пели свою серенаду, заполняя своей ненавязчивой мелодией всю округу, деревья едва покачивались от лёгких порывов прохладного ветра, а Джейк и Сонхун молча шли по пустой от столь раннего времени тропинке парка. На ней лишь изредка появлялись маленькие кучки золотистых листочков, упавших с ветвей деревьев. Их наверняка ещё утром собрал добрый дяденька дворник, что работал не покладая рук.       — Джейк, — прервал идиллию Пак. Он тихо, почти шепотом, вымолвил имя паренька, то и дело бегавшего по белым бордюрам.       — Слушаю, — вышел из своих мыслей Шим. Он спрыгнул с небольшого бетонного строения и встал напротив Хуна, что знатно прибавил шагу.       — Что бы сделал твой странник, думая, что нашел то самое произведение, надеясь, что отыскал смысл и смог нырнуть в него с головой. И тут, в один момент, строки, между которыми он ходил, в миг стали холодными, отталкивающими? И тут в руки ему попала бы новая рукопись, совсем чистая, невинная, не имеющая уйму читателей, нигде не издаваемая. Эта книга, сродни чистому листу. Как драгоценный камень без огранки. Имеет свою историю, но никому про неё не ведает. Что, если странник все же захочет окунуться в этот лист, зарыться в строках, ведь только от него он чувствует тепло? Может, он понял, что только с этим никому неизвестным произведением чувствует себя в своей тарелке. Забудет ли он старый смысл, покинув его навсегда. Захлопнет ли он твёрдые корешки книг и оборвёт все связи, дабы просто быть с тем сырым наброском? — Хун, словно философ, говорил что-то понятное только для него. Он не смотрел в глаза, хотя и ощущал пристальный взгляд школьника, который сначала смотрел в недоумении, а после, похоже, смог понять ход мыслей библиотекаря. Пак перебирал пальцами, искал предмет, на котором может остановить свой взгляд, он волнуется, внутри него бушует уйму чувств. Сейчас, он находится на границе двух миров: все бросить и забыться в новом произведении или оставить все как есть и пытаться затупить эти чувства, вновь попытаться полюбить то, к чему испытывал это однажды.       — Странник бы долго думал, размышлял, — начал свой ответ Джеюн после долгого обдумывания. Он, словно понимал, к чему все клонит, но боится. — Но странник не из тех, кому сложно отпускать прошлое, изжившее себя. Он — ищет новое. Странник будет там, где ему хорошо и совсем забудет о тех книгах, что уже не дают ему того, о чем он грезит. На то он и странник, он всегда отпустит ту рукопись, которая не приносит ему никаких эмоций. Он — закроет ее навсегда и погрузится в новое, совсем неизвестное, но при этом до безумия притягивающее его. Так что, странник выберет себя и придёт к новому. — Шим приподнял голову Пака, склонившуюся куда-то вниз и спрятавшуюся за копной окрашенных волос. Лёгкое прикосновение подарило обоим порцию мурашек. Взгляды парней пересеклись, внутри воцарило что-то новое для Юна и изменившееся для Хуна. Сонхун — человек, однажды испытавший что-то похожее, но оно не сравнимо с тем, что дарила ему та книга. Джеюн — подросток, никогда не ощущавший это ранее. Оно наполняло его чувством комфорта внутри, слегка трепетавшего сердце. Не знал он, можно ли испытывать это к запретному произведению.       — А странник не сделает больно тому, с кем был на протяжении долгих лет? — Пак сжал дрожащую руку школьника в своих ледяных ладонях. Не отводя взгляда от глубоких карих глаз, в которых отливались яркие лучи осеннего солнца, Хун повторил вопрос.       — Сделает. Страннику нужно поговорить с книгой, объяснить ей все. И, думаю, она отпустит, но ей будет больно. Книга оправится, как и странник. Произведение — найдёт нового, искренне любящего странника, который откроет новый сюжет, а тот, старый странник, обретёт покой в новых строках, уже другой книги. — Полушёпотом отвечал Юн. Биение сердца сливалось с бесконечным щебетанием птиц, сплетаясь с ними в одну красивую мелодию. Сонхун все так же пристально глядел, рассматривал школьника с ног до головы, пытаясь разобраться с тем, что творится у него в районе груди и бежит не прекращающимся потоком по его холодному телу.       — А вдруг, странник боится? Боится, что выбрав новое он потеряет все? — Нервничал Пак. В его голове находилось слишком много пугающих мыслей. — Вдруг, новая книга слишком мала для странника? Или ей не приглянулся он?       — Книга бы не впустила никого к себе на страницы, если он не приглянулся бы ей. Значит, она что-то разглядела в страннике и готова принять его к себе, чтобы он улучшил ее, а книга — его. — Юн краткими шагами подошел ближе, почти вплотную, не расцепляя уже согревшихся рук. Тепло в груди увеличивалось с каждым шагом, с каждым пройденным миллиметром. Хочется, чтобы странник сделал правильный выбор, о котором тот не пожалеет.       — Кажется, странник слишком часто думал и не рисковал, отчего остался ни с чем. Книга — последний шанс, последний глоток свежего воздуха для странника. Если не она, то странник погрязнет в этом навсегда и сломается, бесконечно блуждая по куче строк, забывая их тут же после того, как покинет их. — Будто придя к ответу, выпалил Сонхун, сжимавший Шима в крепких объятиях. Он пробубнил это ему в шею, отчего Юн немного остолбенел. Не думал он, что объятия могут быть настолько нужными. Не знал он, что кто-то может в них нуждаться. Тем более с ним.       — Я рад, что странник смог распутать тот клубок, образовавшийся в его голове. — Улыбался куда-то в острое плечо Пака Джеюн.       Сонхун отпрял. Смотрел прямо в сверкающие глаза Юна, правильно формулируя вопрос в голове. Его взгляд метался то вверх, то вниз. Язык невольно облизывал сухие покусанные губы, они постоянно поджимались и вновь показывались на лице. Юн же рассматривал родинки, ему хотелось дотронуться до идеально уложенных волос Хуна, вновь коснуться его идеальной кожи без единого изъяна.       — Не отвергнут ли странника сейчас? Его продолжат ждать и принимать? Не прогонит ли книга его после этого? — Не дождавшись ответа, Хун нежно, робко, почти невинно, прильнул к пухлым губам школьника. Они — словно кислая вишня, растворялись приятными покалываниями внутри, ласково сжимали слишком сухие губы Хуна, давая им новую жизнь. Сначала до жути сладкие, а после — приятно-кислые. Такие пухлые и мягкие, и, наверное, слишком долгожданные и желанные. Джейк рефлекторно прикрыл глаза, полностью отдавшись в руки Сонхуна, Хун же наоборот, любил целоваться с открытыми глазами. Ему нужно наблюдать за каждой эмоцией, проявлявшейся на лице его, вероятно, возлюбленного.       — Думаю, странник получил ответ на волновавший его вопрос. — Прошептал Юн на ухо, облизывая пухлые губы. Сонхун лишь радостно улыбнулся. Осталось лишь разобраться с устаревшим произведением и нырнуть в мир нового, совсем не исследованного, произведения.       После долгой и счастливой прогулки, Пак отвез мальчишку домой, оставив его с разными приятными чувствами внутри. Он весь сиял и горел. Воодушевлённый Хун вернулся в дом, где его ждал он — человек, который через пару минут услышит слишком больные слова из уст все ещё любимого человека. Ким Сону, надеюсь, ты найдёшь своего странника. Вы — не те люди, чьи пути должны сойтись в одну длинную тропу. Дороги разойдутся прямо сейчас.       — Я ждал, пока ты во всем признаешься. Эти отношения уже изжили себя, как бы грустно это ни звучало. Если бы не ты, то я бы признался во всем. — Сону лишь с улыбкой и облегчением на душе отвечал на слова Пака. Видимо, тоже разлюбил.       — Я дам тебе время, чтобы съехать. Тебе наверняка есть к кому пойти. — Такая тёплая атмосфера царила вокруг парней, такая дружеская и приятная. Каждый рад, что они поняли это в нужный момент и вовремя остыли друг к другу.       — Уже сегодня я могу уехать, вещи заберу в течение недели. Передавай «привет» человеку, который помог тебе во всем разобраться. И спасибо, за все то время, оно было прекрасно. — Встал с мягкой постели Ким, складывая все самое необходимое в чёрный рюкзак.       — Скажи Ники, что я рад за вас. — Выпаливал Хун, сидящий на краю кровати. Наконец-то это свершилось. Не думал он, что их общий друг сможет стать предметом обожания для Сону. Но он искренне счастлив за него.       Все-таки, завершение отношений на хорошей ноте — лучший их исход. У каждого из них не будет того ненавистного «бывшего», которого они будут проклинать на протяжении всей жизни. Теперь лишь только новая жизнь, новые люди и новая история.

***

      Понедельник. 17:00. Школа опустела, лишь несколько уборщиц усердно мыли последние классы в корпусе начальной школы. Джейк уже давно сидел в запертой изнутри школьной библиотеке, любуясь Сонхуном, заполняющим какие-то таблицы. Ему не хотелось домой, тем более там парня ждали люди, которых он видеть совсем не желал.       — Я почти закончил, — обрадовал школьника Сонхун. Они переглядывались постоянно, отчего продуктивность Пака резко упала.       — Мы пойдём сегодня в парк? Там замечательная погода. — Выглядывал в деревянные окна Юн. Он рассматривал двор детского сада, в котором то и дело мелькали силуэты детей и родителей, забирающих их. Медленно садившиеся солнце указывало на мелкие частички пыли, летящие от старинных книг, стоящих на полуразваленных полках.       — Нет, мы поедем в другое место. — Заинтриговал школьника Пак. Тот лишь продолжил покачиваться на стуле с мягкой обивкой и рассматривать Сонхуна. Сегодня его образ не отличался от вчерашнего. Видимо, классические наряды — его слабое место.       — Ну и ладно, тогда погуляем завтра? — Настаивал Джейк. Ему жизненно необходимо было посетить этот парк еще раз.       — Обязательно. — Выпалил Хун, победно захлопнув ноутбук. — Давай вставай и идём одеваться. — Сонхун протянул руку Шиму, вовлекая его в приятные объятия.       — Подожди, так мы теперь встречаемся или просто будем ходить и обниматься? — С широкой улыбкой на лице спрашивал Юн, зная ответ на свой вопрос.       — А ты чего хочешь?       — Поцеловать тебя. Уголки губ Сонхуна поднялись в ехидной ухмылке. Он быстро чмокнул младшего в губы, а после развернул в сторону выхода, хлопнув по спине.

***

      Вновь привычный запах салона автомобиля проник в легкие Джейка. Он, немного недовольный, сел на переднее сидение, пристегнувшись ремнём безопасности, ведь без этого Сонхун напрочь отказывался заводить машину.       — Ты чего такой надутый сидишь? — Сжал острую коленку Юна Пак. Он аккуратно поглаживал ее, наблюдая за реакцией школьника.       — Сам знаешь почему. И вообще, куда мы едем, щас увезёшь меня в лес и убьешь. — Остыл Джейк. Перед глазами парней появилась огромная вывеска «Читай-город». Отыскав свободное место на парковке, Сонхун вылез из машины, открыв дверь Юну, как настоящий джентельмен.       — Через пару минут два твоих желания исполнятся. Вылезай. — Сонхун дернул голову в сторону большого двухэтажного здания, полностью забитого различными книгами. Джеюн лишь послушался парня, покорно вылез из машины и последовал за ним, словно собачка.       Пройдя на второй этаж, Сонхун подошел к кассе и показал продавщице код на телефоне. Она тут же отправилась на склад, дабы отыскать нужный товар. Спустя минуту, она, словно черепаха, дошла до кассы и вручила в руки парня белую толстую упаковку, больше похожую на кирпич. Да и по весу ничем не отличался. Заполнив все бумаги, Сонхун вручил подарок Джеюну, что разглядывал полки с эксклюзивной классикой.       — Идём, в машине распакуешь. — Хун, довольный эмоциями Джейка, обхватил парня за плечо и направился обратно к автомобилю. Тот же в свою очередь догадывался о содержимом этого тяжелённого пакета. И по форме и по весу это выглядело как то, что Юн каждый день искал на старых полках в библиотеке.       — Можно уже открывать? — Джеюну не терпелось прикоснуться к желанному, но прежде ему необходимо пристегнуться.       — Да, уже можно. — Пак ухмылялся, смотря на Джейка. Он казался таким ребёнком, радующимся обычному маленькому подарку. Какой же он недолюбленный и искренний. Шим — человек, за каждым движением которого Паку хочется наблюдать часами. Джейк — тот, кто дарит Сонхуну широкую улыбку на лице и сверкающие глаза.       — Это серьезно она?! — Ликовал Джеюн. Он готов был прямо сейчас расцеловать Сонхуна с ног до головы, благодарить его за все. Теперь он знает, чем будет заниматься в библиотеке, пока Пак будет полностью погружён в работу.       — Нравится? — Интересовался Сонхун. Ему хотелось знать все.       — Ты ещё спрашиваешь? Конечно нравится. Она такая большая и красивая, я щас умру от счастья. — Не мог усидеть на месте Джеюн. «Дом, в котором..» в его руках был рассмотрен с каждой стороны по несколько раз, он не мог перестать любоваться книгой, а Пак не мог оторваться от Юна.       — Второе желание прибережешь на «потом» или используешь сейчас? — Заманчиво предлагал Сонхун. Джейк в миг забыл о своём втором желании, думая, что получил все, чего хотел. Внимание Пака и долгожданную книгу.       — Даю тебе права распорядиться моим вторым желанием. — Он отложил «кирпич» на заднее сидение и смотрел на Хуна, явно не собиравшегося сейчас заводить машину.       — Тогда использую его у себя дома. — Спокойно выпалил Сонхун.       — Ты приглашаешь меня домой? — Выгнул бровь Джейк. Не ожидал он, что так быстро сможет побывать в месте, где живет Хун.       — А почему бы нет. — Выехал с парковки Пак.

***

Закрытые шторы и приглушённый свет. Пустая комната, залитая синим свечением светодиодных лент. Приятный аромат запеченной курицы из кухни тянулся прямиком во все комнаты, заполняя собой въедливый запах одеколона. Джейк и Сонхун сидели на голубом диване, смотря какую-то передачу на телевизоре. Точнее, она где-то шумела на заднем фоне, пока эти двое разговаривали и любовались друг другом. Хун, чьё тело обволакивала простая домашняя одежда, не потерял своей утонченности и изящности. В отличие от Джейка, на котором красовалась слишком большая серая футболка и шорты, которые пришлось затянуть потуже, дабы они просто не спали с него во время ходьбы. Время было достаточно позднее, поэтому Сонхун предложил остаться у него на ночь. Предложение заманчивое. Утром он лишь должен заехать домой и взять нужные учебники. Завтра будет легкий день, а поэтому если тот опоздает — ничего страшного.       — Я хочу использовать желание. — Произнёс Хун, пока Джейк заливался смехом. Тот сразу же замолчал, наблюдая за действиями Сонхуна. Он аккуратно коснулся мягких губ мальчишки своими. Этот поцелуй отличался от предыдущего. Сейчас он был более страстным и желанным. Его нельзя назвать детским и невинным, наоборот. Неизменным осталось лишь то щемящее чувство внутри парней, что так трепетно относились друг к другу. Каждый хотел большего, но думал, что слишком рано. Да и сейчас не время. Такой сладкий и приятный, он, Шим Джеюн, дал вторую жизнь заблудившемуся Паку, стал его путеводителем и распутал клубок мыслей, заполнивший бедную голову Хуна.       — Странник наконец-то обрёл свой дом. — Тихо промолвил Хун, оперевшись лбом ко лбу Шима.       — Да, книга приняла его. — Улыбался Юн, смотря на расширенные зрачки карих глаз Сонхуна.

Странник наконец-то обрёл свой дом…