Sexual energy

      Крайние месяцы перед Новым годом всегда загружены под завязку: проверки, отчёты, подведение итогов — и снова всё по кругу. Быть директором престижного ресторана корейской кухни в Нью-Йорке — только звучит хорошо, на деле же это тысяча и одна причина для головняка. И Мин Юнги по праву может гордиться собой, он весьма успешно управляет и справляется со всеми подводными камнями ресторанного бизнеса. И в этом стоит отдать отдельное почётное место хладнокровному и даже жестокому характеру, своеобразному отношению ко всему вокруг, с возрастом всё это ещё сильнее зачерствело и поросло коркой непробиваемого льда, делая из мужчины жёсткого, но успешного управленца.       Юнги снимает очки и трёт переносицу, неделя выдалась сверх напряжённая, пожарная проверка в начале и санитарная в середине, так ещё и под завершение, сегодня обнаружились крысы, не в буквальном смысле, конечно. Просто некоторые люди решают, что им позволено всё, что угодно, и об этом никто ничего не узнает.       Постоянные кражи вот уже на протяжении месяца не давали покоя. Ещё две недели назад старший администратор донёс информацию о недостаче, не критичной, но недостаче. Усиленный контроль не давал результатов, всё равно что-то ускользало мимо них. Но как известно, всё тайное становится явным, как, например, сегодня, всё оказалось максимально банально, просто один из поваров горячего цеха, прямо перед ежедневным подсчётом провизии в конце дня и началом заготовок на следующий день, нет-нет, да что-то успевал припрятать, будь то свиная вырезка или говядина, заготовки кимчи, овощи, тофу и прочее, что довольно просто спрятать, а позже унести с кухни незаметно. Итог один — увольнение без разбирательства.       Работа не отпускала Юнги даже в стенах собственного дома, большого и дорого обставленного пентхауса на престижной Гайд-парк, но совершенно одинокого, в чём Мин Юнги находил свой особенный лоск и комфорт.       — …но Мистер Мин, выслушайте меня, у меня семья, дети, скоро же Рождество! — скулящий голос в трубке телефона раздражал, зачем он только принял вызов.       — Меня это не волнует Мистер Браун, вы совершали кражи, как не посмотри — это тайное хищение чужого имущества, то есть моего. Я не благотворительный фонд, чтобы на это закрыть глаза. Всего хорошего, Мистер Браун. И не нужно больше мне обрывать телефон звонками, иначе я передам это дело в полицию.       Он нажимает на отбой вызова, не дав даже слова вставить человеку на том конце трубки. Как его раздражают люди, которые не осознают ответственность за свои поступки, так ещё и прикрываются семьёй, пытаясь вызвать жалость, таких сразу хочется послать куда подальше. Подобные люди ему не нужны. Одной проблемой меньше и одной же больше, теперь необходимо искать нового человека на кухню, чем, к счастью, занимается менеджер по подбору персонала.       Мин Юнги ненавидит, когда что-то идёт не так.       Телефон снова взрывается звонком с номером одного конкретного лица на экране, который уже в печёнке сидит, и видит бог, он старался быть вежливым.       Делая глубокий вдох и задерживая дыхание, Юнги принимает вызов.       — Мистер Мин! Пожалуйста, войдите в мое поло…       — Мистер Браун, идите нахер! — на одном дыхании, выпуская воздух из лёгких, рычит Юнги, сбрасывая.       Какого чёрта у этого придурка вообще взялся его номер, почему он считает верным звонить и натурально заёбывать директора? Юнги откидывает телефон, как ядовитую змею подальше, но на диван. Сам же усаживается в широкое кресло, обитое натуральной кожей, сползает по сидению, оставаясь в полулежачем положении. Он так зол и так заебался за эту неделю, за весь год, за свою жизнь, что хочет банального: просто побыть немного в тишине собственного дома, ну и может опустошить бутылку коллекционного коньяка, подаренного спонсорами ещё на прошлый Новый год.       Этот Мистер Браун взбесил, вывел из себя… Раздражает, как же всё сейчас раздражает. Юнги прикрывает глаза, шумно выдыхая.       — Интересно, — раздаётся незнакомый голос в такой приятной тишине пентхауса.       Юнги даже не вздрагивает, он разлепляет веки, раздражённо смотря на незнакомца, что стоит в паре метров от него, чуть склонив голову к плечу, и рассматривает его, будто бы действительно с интересом, о котором говорит.       — Ты ещё кто? — устало.       Человек усмехается, Юнги пробегается по нему взглядом. Чёрные лаковые туфли, классические, чуть зауженные брюки, атласная рубашка, расстёгнутая на верхние пуговицы и чёрная водолазка в сетку под ней. У мужчины перед ним, красивое точёное лицо, с плотно накрашенными глазами, и чёрные, словно смоль волосы, спадающие на скулы мягкой волной по обе стороны лица, а ещё рога, такие, чуть витиеватые, загнутые назад, сантиметров по тридцать в длину, навскидку. Занимательно.       Впору бы бояться, наверное, узнать как и какого хера к нему в дом проникли, усомниться в своей адекватности, может даже в обморок грохнуться или сбежать, куда глаза глядят, удивиться хотя бы на худой конец. Вот только кажется, в базовой комплектации страх у Юнги отсутствует.       Существо — Юнги решил именовать его так. Существо усмехается, проходясь языком по нижней губе, и что-то отмечает в блокноте пером, что всё это время держит в руках.       Точно уже тронулся со своей работой.       — Имя знать тебе моё не обязательно, но я скажу, всё равно забудешь, — усмехается ещё раз существо. — Я — Чонгук, демон-распределитель, если так будет угодно.       Лицо Юнги принимает максимально скептическое выражение:       — Демон? — вздёрнутая бровь.       — Демон, — утвердительно кивает существо по имени Чонгук. — А ты — Мин Юнги, верно? — взгляд чёрных пожирающих глаз задерживается на его фигуре.       — Допустим, — закатывает глаза.       — Что с лицом? — как бы между прочим спрашивает существо, продолжая что-то царапать в блокноте.       Юнги вздыхает:       — Божья импровизация.       Звук шарканья пером о бумагу останавливается, а на него поднимается взгляд смеющихся глаз:       — Ты хуже, чем мне о тебе рассказывали, — произносит восторженно.       — Мне должно быть какое-то дело? — фыркает Юнги, лениво рассуждая. — И что же тебе от меня нужно, о великий и ужасный демон, ты пришёл забрать мою душу в ад? Так ты опоздал, моя работа сделала это давным-давно.       Существо улыбается, это выходит похожим на оскал, и садится на диван, закидывая ногу на ногу:       — Ты принёс столько негатива вокруг себя, Мин Юнги, что он подпитывает множество демонических существ, и их количество растёт, — снова этот наклон головы. — А баланс поддерживать нам всё же приходится, поэтому я тут, чтобы дать тебе возможность перезагрузиться, назовём это так, ну и накормить ребят, — кивает своим мыслям и щёлкает пальцами.       В метре от Мин Юнги материализуются два безупречных, на первый взгляд, юноши, мягко и тесно опирающиеся друг на друга, внешне похожие, как две капли воды. Чёрные волосы, спадающие на лицо, азиатский разрез глаз, тронутый дымкой коричневых теней, аккуратный нос и пухлые, ужасно пошло обведённые блеском, губы. Различие лишь в одежде, один одет во всё белое, второй в чёрное, и как контрольный в голову, штаны из лакированной кожи, которые плотно облегают бёдра и свободно спускаются вниз к ступням. Абсолютно босым ступням.       — Я, эм… — Юнги неловко выпрямляется в кресле, впервые жалея, что оно без бортиков, и движение выходит немного неловким. — Это, — он указывает пальцем на ухмыляющихся юношей, — конечно, самое прекрасное, что я когда-либо видел, но, — он прочищает горло, — я всё равно не хочу, чтобы меня сожрали, — возвращает взгляд с существа на юношей. — Даже если они.       Существо усмехается и цокает языком:       — С твоей интуицией, Юнги, только угадывать в какой руке арбуз, — вздох, — съедят тебя они максимум взглядом. Они кормятся сексуальной энергией. Во время занятий сексом, Юнги, — поясняет как неразумному.       Юнги оторопело моргает, переводя взгляд с юношей на существо и обратно.       — То есть, — он сглатывает накопившуюся слюну, — они суккубы?       — О, а ты неплох, — подмигивает существо, расплываясь в жуткой улыбке.       Юнги хочет сказать, что вот эти самые суккубы сжирали людей во время их утех, как его мысли перебивают.       — Это всё для нас, — привлекает внимание один из юношей своим тихим, но мелодичным бархатным голосом.       — Такой красивый, — поддерживает второй, точь-в-точь таким же голосом.       Если бы Юнги не смотрел сейчас на них во все глаза, подумал бы, что он, голос, принадлежит одному и тому же человеку.       Их гляделки длятся ещё какое-то время.       — Что ж, — встаёт с дивана существо, — не буду вас отвлекать, — звучит как-то слишком радостно.       — Стой, — выпаливает Мин Юнги.       — Мм?       — Как их зовут? — он почему-то задает этот вопрос существу, а не самим юношам.       — Хм, можешь звать их — Чимин, — ухмыляется, — но не думаю, что тебе это пригодится, — снова щёлкает пальцам и растворяется в воздухе, будто и не существовало.       — Почему не понадобится? — зависает в воздухе не отвеченным. Chase Atlantic — devilish (или нет)       — Такой вкусный, — Юнги пропускает момент, когда оба юноши оказываются по разные стороны у кресла, на котором он сидит, опускаясь возле него на колени.       Тело Юнги каменеет, ощущая прикосновения чужих ладоней на своих бёдрах, что ползут словно змеи, мягко прощупывая, достигая непозволительной близости с пахом.       — Ну что же ты, — с придыханием растягивает гласные тот Чимин, что весь в чёрном.       Вообще, Юнги кажется, он их будет называть по цветам одежды или нет, он ещё не определился.       — Расслабься, мы не сделаем тебе больно, — томно шепчет тот, что в белом, скользя ладонью по инстинктивно поджавшемуся животу.       Юнги натурально забывает как дышать, когда ловкие пальцы одну за другой расстёгивают пуговицы на его рубашке, оголяя всё больше бледной кожи.       — Давай мы поможем тебе, — говорит тот, что в чёрном, нарочно медленно проводит кончиком острого языка по своей нижней губе, приковывая всё внимание к себе.       Как загипнотизированный, Юнги подаётся вперёд и задыхается, когда юноши над ним сливаются в пошлом поцелуе, продолжая гулять руками по его телу, освобождая от одежды. Он не понимает, как это действует, но расслабляется, а его тело весьма однозначно реагирует на происходящее.       Юнги готов позорно застонать, когда поцелуй над ним прерывается, а между губ суккубов тянется тонкая ниточка слюны, что по мере отдаления, совсем рвётся. Во рту становится сухо, когда один припадает мокрыми поцелуями к его шее, покусывая и зализывая, а второй расстёгивает молнию его брюк, стягивая их с него вместе с бельём. Он откидывает голову назад, глухо ударяясь о спинку кресла, когда по внутренней стороне бедра проходятся горячим и холодным языками. Желание раскалённой лавой бежит по венам, заставляя всё тело гореть, сходить с ума, желать. Член дёргается, привлекая внимание к себе, две руки синхронно ложатся на всю длину, оттягивая нежную кожу вниз и выбивая из Юнги хриплый стон. Он раскрывает веки, не заметив, как вообще закрыл глаза, толкается вверх, приподнимая бёдра, ловя на себе одобрительные взгляды, и укладывает свои руки на затылки юношей, притягивая их друг к другу. Наслаждается видом, пока ему дрочат в две руки.       Юнги скользит ладонями вдоль позвоночников суккубов, оглаживает, немного царапает. Расслабленно, даже лениво наблюдает, как двигаются чужие руки по его члену, как шикарно это ощущается, учитывая, что один совершенно тёплый, даже горячий, а второй холодный. Этот контраст сводит с ума, но не более чем то, когда один опускается ртом на его налитый кровью член, а второй ныряет ему между ног, всасывая мошонку. У Юнги закатываются глаза, и он совершенно неприлично стонет, с трудом удерживая себя на одном месте. Его руки гуляют по растрёпанным смоляным макушкам, оттягивают длинные пряди.       Его ненавязчиво, мягко подталкивая за бёдра и плечи, разворачивают на кресле, укладывая поперёк, так, что голова и задница свисают с краев, но находят поддержку в контрастных руках суккубов. Абсолютно холодный член ощущается приятной тяжестью во рту, Юнги беспрепятственно принимает чужое естество, расслабляет горло, позволяя чужой головке скользнуть в гортань до упора, принимая, пока губ не касается гладкий, пахнущий мускусом лобок одного из демонов. Ягодицы Юнги услужливо поддерживают, и он бы и не заметил этого, увлечённый, но когда горячий язык обводит судорожно сжавшееся колечко мышц, он мычит, пуская по члену во рту вибрацию и поджимает пальцы на ногах. Демон стонет и толкается жёстче, ненамеренно заставляя подавиться, с внешних уголков глаз стекают слёзы. При этом язык второго выписывает какие-то невиданные узоры, мягко толкаясь внутрь и растягивая податливые мышцы, сбивает — Юнги кажется, что он готов умереть. Руками тянется вслепую, обвивает торс демона, ведёт ладонями по абсолютно голой шелковистой теплой коже, ловя себя на мысли, что совершенно упустил момент, когда они остались нагими. Сжимает упругие ягодицы, стонет от их идеальности, даже на ощупь. Чувствует, как в него входят пальцами, растягивают, подготавливают. Чьи-то руки щиплют соски, выкручивают, дразнят, оставляя без внимания его член, что сводит от желания. Маленькая лужица предъэякулята, что успела накапать, холодит кожу. И всё это слишком. Юнги с усилием сглатывает с членом во рту, в награду получая бархатный рокот.       Из его рта выходят также неожиданно, как и вошли, Юнги облизывается, проходясь языком по распухшим губам, смаргивает слёзы, улыбается совершенно блядски. Дышит хрипло, громко. Прикусывает губу, глядя как над ним склоняется юноша, не ожидает, что тот совершенно по-животному вопьётся в его губы, проникнет языком внутрь, проходясь по кромке зубов, сплетается с ним языком, вырывая ведущую роль. Его буквально трахают языками и в рот, и в задницу. Юнги разрывает поцелуй, делая глубокий вдох, ведёт языком по нижней губе суккуба, ухмыляется, отстраняясь.       Садится, выпрямляясь, ныряет руками на шею второму, что так самозабвенно вылизывал его, тянет на себя, целует глубоко, обмирая от контраста температур.       Берёт обоих за руки и ведёт к дивану, тормозя у него. Приближается к лицу того, что холоден, целует глубоко, но коротко, надрачивает ему одной рукой. Разворачивается ко второму, утопая в горячих губах, лаская второй рукой его член, синхронно двигая руками.       — Податливый, раскрытый, — шепчет первый, наклоняясь к ним и присоединяясь.       Поцелуй втроём странный, нелепый, мокрый, но до одури возбуждающий, Юнги стонет в поцелуй, крепче сжимая кулаки на чужой плоти. Ему снова дрочат в две руки, горячей и холодной, размазывают естественную смазку по длине, прокручивают руки вокруг, заставляя скулить.       Один из суккубов забирается на диван, садится, опираясь на спинку, широко разводит ноги, манит пальцем. Юнги хмыкает и упирается коленями о сиденье, наклоняясь вперёд, так, что лицо оказывается в аккурат у члена демона, он проводит языком от мошонки до головки, дует на смоченный собственной слюной и естественной смазкой член перед собой, ухмыляется, когда тот дёргается, втягивает в рот налитую бордовую головку, посасывает, втягивая щеки, проходится языком по уздечке, толкается кончиком в уретру, наконец начинает двигать головой, ощущая, как его ягодицы оглаживают. Мычит, когда одну опаляет неожиданный шлепок, пальцы демона размазывают непонятно откуда взявшийся лубрикант, проникают внутрь, массируют одну точку. У Юнги нет ни сил, ни желания думать об этом сейчас, он опускается ртом ниже и громко стонет, когда пальцы заменяют на член. Холодный, он ощущается просто божественно. Мин Юнги сильнее прогибается в спине и опускается ртом до конца, упирается носом в гладкий горячий лобок. Шумно тянет воздух, когда в нём начинают двигаться, раскачиваясь.       Глаза непроизвольно закатываются, он выпускает изо рта чужой член, забываясь. Его голову приподнимают за подбородок, он раскрывает глаза, улыбается. Демон прекрасен, чуть растрёпанный, идеально голый, с потрясающей, правильной для него длинной члена, что маячит перед глазами.       Красивый как чёрт, хотя ну как бы да.       — Раскрой ротик, красавчик, — усмехается суккуб, постукивая членом ему по губам, — ну же, — толкается, — такой потрясающий рот не должен быть пустым, — шлепок по щеке.       Юнги ведёт, как никогда в жизни, кажется, он забывает как его зовут, пока спереди и сзади его ритмично имеют. Он не скупится на стоны, не держит в себе, не пытается умолчать. Умирает и возрождается в руках суккубов.       Прежняя усталость, гнев, раздражение, да и вообще все эмоции испарились, будто и не было, будто не с ним. Только бешеное желание обладать и принадлежать. Отдавать и брать.       Юнги снова поднимает взгляд на демона, что перед ним, смотрит, закусывает губу, пока его сзади так хорошо натягивают, удерживая за талию.       — Хочу по-другому, — срывается с его губ хриплое.       Движения в нем прекращаются, по взмокшей спине скользит ледяная рука, пуская мурашки по всему телу, заставляя прикрыть на мгновение глаза.       — Чего ты желаешь? — раздаётся сладкое сзади.       От него отстраняются, демон садится рядом на диван, несдержанно ведёт языком по бедру Юнги.       Мин Юнги облизывает губы, распрямляется, хватая за руку и утягивая за собой того, что сидит.       — Встаньте, как стоял я.       Демоны переглянувшись с ухмылкой на губах, повинуются.       — Шире ноги, — Юнги помогает принять нужную ему позу, облизывает взглядом округлые ягодицы субкуубов. — Поцелуйтесь.       Демоны сливаются в мокром шумном поцелуе, сплетаясь языками, слюна стекает по их подбородкам. Юнги, как завороженный не может оторвать от тех взгляд, одновременно оглаживает бёдра, проходится по ягодицам. Шлёпает по очереди, разнося по комнате звуки шлепков и постанывания демонов. Самого выкидывает в другую вселенную от вида, что открывается перед ним. Он ведёт ребром ладони меж ягодиц, наслаждаясь. В его руке материализуется тюбик со смазкой, Юнги только хмыкает на это. Льёт на обе ладони, размазывает, греть нет особого смысла. Проходится мокрыми руками по членам, оттягивает, оглаживает. Переходит скользкой рукой к ягодицам, смазывает, толкается на пробу указательными пальцами одновременно в оба колечка мышц. Стонет. Пальцы, без каких-либо препятствий, погружается в горячее и ледяное нутро. Добавляет ещё, завороженно наблюдает, как и два, и три спокойно проникают, не встречая сопротивления. Не сдерживаясь кусает за ягодицу одного из, тут же целуя.       — Нас не нужно готовить, — шелестит суккуб.       У Юнги в горле пересыхает.       — Даже если не нужно, — выдыхает он, — вид потрясающий.       Суккубы беззлобно смеются.       Осторожно вытягивая пальцы, Мин Юнги смотрит, как тонкая покрасневшая кожа вокруг них, чуть тянется за ними, как будто нехотя отпускает.       В воздухе пахнет желанием, сексом и немного фруктами от лубриканта, Юнги усмехается. Подцепляет мизинцем механизм на подлокотнике дивана, выдвигая дополнительную подложку. Для сна тут катастрофически мало места, но вот для того, чтобы более удобно устроиться вполне.       Тянет суккубов на себя, те с лёгкостью поддаются, устраиваются плотно прижавшись друг к другу бёдрами на сидении, их руки, как и губы гуляют по всему телу Юнги. Шея, руки, грудь, живот, бёдра… Слишком много ощущений, в которых Мин Юнги тонет без возможности выбраться, да и если быть честным, ему не хочется.       Он осторожно, даже как-то нежно укладывает одного демона на живот, вздергивает его за талию, тот принимает коленно-локтевую, Юнги оглаживает ягодицы, ведёт руками вдоль бёдер, движением безмолвно просит развести их чуть шире.       — А ты сверху, — указывает он второму, отчего тот расплывается в поистине дьявольской улыбке.       Мин Юнги для себя решил, что раз ему выпал такой шанс, стоит попробовать всё, чего так хотелось. Он неосознанно отдаёт столько своей энергии демонам, что те то и дело сыто облизывают свои пухлые губы.       Открывшийся ему вид двух раскрытых демонов просто сводит с ума, заставляя терять самообладание. Он, словно в трансе, подползает на коленях ближе, входит в одного слитным движением, вгоняя во второго сразу три пальца. По комнате раздаётся совершенно восхитительный стон сразу троих. У Юнги мурашки по телу бегут от этого, он на пробу двигает бёдрами, член сжимают внутри холодные стенки, тогда как пальцы сжимают будто в лаве, и чёрт, он сегодня точно умрёт от этого контраста. Набирает темп, размашисто вколачиваясь в податливое нутро, приподнимается, опираясь о талию демона скользкими пальцами, входит в верхнего. И так по очереди до умопомрачения, пока суккуб, что сверху, не ведёт по его бледному бедру рукой, чуть шлёпает, безмолвно прося остановиться. Юнги шумно дышит, сердце в груди колотится как сумасшедшее, норовя пробить грудную клетку, ему так хорошо, что это почти больно. Его утягивают в глубокий поцелуй, всасывают губы, прикусывают и укладывают на демона, что лежит рассматривая их и лаская себя.       Его удобно устраивают на животе, обнимают двумя руками, Юнги сам широко расставляет ноги, подтягивая к себе, в него входят по очереди, целуют в шею, щёки, волосы, Юнги стонет, забывая своё имя, почему он тут и кто вообще такой.       — Такой молодец, — выстанывает тот, что сверху, — так хорошо нас принимаешь.       — Так вкусно кормишь, — шепчет суккуб снизу, сдавливая его рёбра пальцами.       — Ты можешь больше, — демонически ухмыляется тот, что сверху и льёт смазку Юнги на промежность, куда лениво входит нижний, смазывает себя и толкается рядом, до ужаса растягивая разработанное ими же кольцо мышц.       Юнги воет, впиваясь пальцами до побеления в бёдра демона под ним, боль мешается с просто безумным наслаждением, практически отключая его. В него входят полностью и замирают, давая возможность привыкнуть, всем. Мин Юнги заламывает брови, дышит часто, поверхностно, старается максимально расслабиться. Когда демоны снова начинают движение, Юнги готов умереть, так это потрясающе ощущается, как огонь и лёд, и всё внутри него. Слишком сильно растягивают, слишком сильно давят на простату, слишком много ощущений, много поцелуев, рук и языков.       Он искренне не понимает, как до сих пор не кончил, от всего, что они уже сделали. На задворках сознания, думается, что виной тому суккубы.       У него не получается и слова связать, кроме как выть и стонать, цепляться руками за что придётся и плавиться между телами с контрастной температурой, его бросает то в жар, то в холод.       Он весь мокрый, волосы липнут к шее и лицу, он выдохся, ему так восхитительно хорошо. От хриплого дыхания на ухо и стонов сверху сладко тянет где-то в пояснице, расходясь патокой по всему организму, и, наконец-то, взрывается громче, чем бомбы, будто образуя сверхновую.       Юнги кончает шумно, много и долго, сокращаясь всем телом, дрожа, пачкая себя и не только. Он отключается, проваливаясь в прохладную темноту, что дарит успокоение телу и мозгу. Он, оказывается, так сильно устал. Юнги не чувствует своего тела, будто он душа без плоти и крови. Ему лень даже думать, он просто спит по ощущениям целые сутки.

•••

      Реальность встречает Мин Юнги зашторенным сумраком спальни, сушняком и ломотой во всем теле. Из него как будто высосали все жизненные силы и эмоции. Он тяжело вздыхает, кое-как раскидывая конечности в разные стороны, проверяя их наличие и жизнеспособность. Лежит так, звездой, ещё какое-то время, тупо пялясь в потолок и пытаясь понять — какого хрена вообще. Ещё один тяжелый вздох разрезает тишину комнаты, за ним следует надсадное кряхтение и шуршание простыней. Телефон, к счастью, оказывается в спальне, но на комоде у окна. Путь в два метра кажется бесконечностью, экран смартфона отсвечивает семь вечера. Мин Юнги упирается ладонями о край комода и опускает голову. Куда делись почти сутки его жизни.       Пока он неспешно ковыляет на кухню, в телефоне обнаруживается лишь один пропущенный и одно сообщение от администратора, с вопросом всё ли в порядке. Плюсы работать на себя, тебя никто не может потерять и не перед кем отчитываться. Всё же отписывается, что его сегодня не ждать.       Вода заходит, как в сухую землю, кажется, что насыщение не настанет никогда, он вливает в себя три полных стакана, так и не ощущая насыщения. Пытается восстановить события вчерашнего дня, он пришёл домой, поговорил с бывшим сотрудником и, кажется, слишком увлёкся спиртным, наверное, не стоило убивать целую бутылку в одного. Ещё немного отдыха и он снова будет в строю. Задумавшись, он не замечает как останавливается у открытого холодильника и гипнотизирует его, пока тот истошно пищит, чтобы его владелец или выбрал что-то уже наконец, или же свалил подальше, желательно осторожно прикрыв дверцу. Мин Юнги хватает первый попавшийся контейнер и убирается от техники. Совершенно ничего не помнит.       На следующий день, он, как и обычно, в выглаженном костюме по фигуре, с идеальной укладкой на голове и даже свежим лицом на рабочем месте раньше обычного. У Юнги на удивление хорошее настроение, он разбирает бумаги, что откладывал на потом, даже не делает выговор паре опоздавших сотрудников. Улыбается администратору, который с опаской посматривает на директора, принося тому кофе в кабинет.       А Мин Юнги всего лишь кажется, что он хорошо отдохнул, видимо ему нужен был этот день, чтобы просто перезагрузиться, расслабиться и просто есть, спать и лежать.       Выходной обычного человека.

•••

      — Отличная работа, ребята, — удостаивая суккубов ухмылкой, помечает демон в своём блокноте выполненное задание. — Вкусно покушали?       — Более чем, — отзывается один.       — Это был хороший человек, — улыбается второй.       — Чимин, это был плохой человек, к хорошим вас не посылают, — усмехается демон-распорядитель.       — Кому как, золотко, кому как, — сыто облизывается суккуб.