2050

Стрелка часов медленно подбиралась к восьми вечера, за окном была жуткая темень, но в данный момент она украшала меланхоличное настроение лишь одного жителя многоэтажки с чашкой крепкого чая, который всё посматривал на беруши, лежащие на столике. Только они могли бы избавить его от шума и гама (между прочим, законного до десяти), доносящегося от соседей сверху. Двое хороших друзей — Минхо и Джисон — пару месяцев назад сняли квартиру, но новоселье решили отпраздновать одновременно с Великим событием для студентов: успешно закрытой сессией. И созвали они, судя по топоту, половину Архитектурного. К слову, полчаса назад музыка перестала бить в уши, когда добрая половина гостей изрядно накидалась и попросила сделать потише, но это не значило то, что вечеринка шла на спад — наступило затишье, приправленное спокойными разговорами в группках и даже завариванием чая. Кто-то умудрился выпросить разрешение хозяев воспользоваться кухней и что-нибудь сварганить. А хозяева тем временем находились чуть ли не в эпицентре события. Они задавали ритм тусовки, от них зависело, уйдёт человек или останется. Как мафия, в кругу своих приближённых они развалились на диванчике в гостиной в окружении лучшего алкоголя: Хан Джисон рассказывал всякие интересные и смешные истории из жизни и универа и морщился от вкуса оливок, которые всё равно ел, потому что они, по его словам, вызывают привыкание. Ли Феликс, несмышлёный первокурсник, внимательно его слушал и удивлялся всему, что старший скажет. Хан порой даже привирать начинал, когда понял, что блондинчик и так всё схавает. Вообще-то Феликса собирались позвать за красивые глазки, но оказалось, что его притащил друг из потока Со Чанбин, видимо, влюбившийся в парня с первого взгляда, ибо не отлипает он него, хоть бензопилой распиливай — не поможет. Хван Хёнджин был тем самым сторонним наблюдателем, который как раз смеялся с того, насколько серьёзно Феликс воспринимает истории Джисона. Он был отличником в группе, но тем самым крутым отличником, который никогда не занудствовал. Брюнет успевал всё — ходить на пары, тусоваться с Ханом и Бином, писать тесты и рефераты за деньги и великолепно выглядеть. Внеземной идол для девчонок. Жалко, что гей. Второй съёмщик логова восседал на кресле и рылся в телефоне, наверное, просматривая ленту с мемами или анекдотами, потому что некоторые он зачитывал вслух, и все ржали, громче всех как обычно был Хёнджин. Его от коньяка хорошо так понесло, поэтому бутылка была убрана подальше от него, точно не в зоне досягаемости. В остальное время Минхо был довольно отрешённым от их разговоров и предпочитал спокойно отсиживаться в тени, нежели развлекать друзей. Это больше любил Джисон. Кстати, вскоре у того кончились истории, и все решили отдохнуть от общения, скопировав позу Минхо — сидеть и пялиться в экран. Узнавали друг у друга, кто как проведёт Рождество и Новый год, где будет тусить на каникулах, обсуждали новости универа, не стеснялись говорить о первокурсниках при Феликсе, но надо отдать им должное: парню все секреты преподавателей выдали, как проще сдавать зачёты, так что Ли очень повезло с компанией. Беседа лилась обратно во что-то шумное, пока не наступила очередная пауза, во время которой Чанбин, не выныривая из Тиктока, проговорил какую-то странную, неуместную и очень «старческую» фразу: — Капец наше поколение меркантильное. Джисон, кажется, видел, как он покачал головой. — Чего? Ты о чём? — Сквозь смех спрашивает Хан. — Да тут в видео девушка говорит, что за роллы готова парня домой пустить. Первого встречного. Ты бы согласился на такое свидание? — Смотря сколько роллов, — отвечает парень. Завязывается настоящая дискуссия, в которой участвуют все, кроме Минхо, решившего отмолчаться от таких глупостей. — Сет из двух кило! — Да это обожраться, лучше один. — Там должна быть Калифорния! — Да кто откажется от такого? Хёнджин, если бы тебе кто-то оплатил… — Хахах, если бы мне парень оплатил вкуснейший сет из двух килограммов роллов, — перебивает Хана Джин, из которого, судя по всему, ещё не выветрился алкоголь, — пф, да я бы отдался ему. Заканчивает твёрдо, и звучит это настолько комично, что все смеются и поддакивают ему, полностью соглашаясь. И вроде бы можно забыть этот разговор, однако спустя некоторое время голос подаёт Минхо, и до компании не сразу доходит смысл его слов. Обращался шатен к Хвану. — Тебе с васаби и имбирём? Соевый соус у нас есть. — Непринуждённо говорит студент, всё ещё пялясь в телефон. Хёнджин пытается выяснить о чём он, и тогда Хо молча показывает ему экран, на котором высвечивается оплаченный статус заказа, в составе которого самый дорогой двухкилограммовый сет из роллов, и, по его словам, привезут его через час. Да он прикалывается. В эту же минуту шатен не сдерживает лёгкого смешка, хитро косясь на Хвана, когда Джисон и остальные смотрят в телефон, а потом комната наполняется пронзительным «О» и присвистываниями. Хёнджин в один миг буквально оказывается в ловушке: думая, что они сейчас замолкнут и посмеются с этого прикола, он просто начинает заигрывающе хихикать перед Ли, но понимает, что парень его буквально захватил в свои объятия и не отпускает, а толпа, сопровождаемая возгласами «сам же сказал», «ты же поклялся», заталкивает их обоих в спальню. Минхо, оценив очень интимное освещение комнаты, встаёт посреди неё и смотрит на Хвана, пытающегося открыть дверь. Брюнет бормочет, что они держат её снаружи, скорей всего держит её только Чанбин, потому что он слышит его смех, и надеется, что они скоро их выпустят. Это ведь обычная шутка, верно? Но в каждой шутке присутствует доля правды, и куда всё выльется, зависит только от них. И Хёнджин примерно представляет, о чём сейчас думает старший, судя по его уверенному выражению лица. Да он играет, он точно играет, подходя к нему ближе, заставляя впечататься в дверь и чуть сползти вниз. Ни вправо ни влево не двинешься — препятствуют его руки, выставленные по обе стороны. Тусклое освещение делает образ Минхо мрачнее и с какой-то затаённой опасностью, а сам он сейчас оказывает такое сексуальное давление, что взгляд Джина мутнеет, а слюнные железы начинают работать на полную мощность. — Ну, Хван Хёнджин, Вы же умеете держать обещания? Ли вопросительно изогнул бровь и облизнул нижнюю губу, глазея на то, как лихорадочно бегают по комнате зрачки напротив. Сказать, что Джин протрезвел — это ничего не сказать. Наверное, какое-то время он ждал, что Минхо отомрёт и посмеётся вместе с ним, но почему же теперь старший видит его стояк, болезненно упирающийся в джинсы? Ведомый очень странными и такими манящими мыслями, Хёнджин продолжает воображать, как он расставляет его ноги в стороны, чтобы зажать пах бедром (своим широким, таким мощным ахринительным бедром), хватает за талию и прижимается ближе. Вот он — период обожания Ли Минхо, и, если он не возьмёт быка за рога сейчас, потом этого шанса не будет. Хван скрещивает ноги от смущения и закусывает губу, разглядывая его снизу вверх, а потом хриплым голосом выпаливает: — А если умею? — Что ж, тогда… — Минхо собирался припугнуть парня в последний раз, собираясь дотронуться рукой до его паха, но неожиданно его притягивают к себе за плечи и целуют. Только сейчас шатен понимает, что никогда не ощущал во рту настолько мягкие и большие губы. Не сразу разобравшись, что к чему, он дал ему время посамовольничать, но потом взял всё в свои руки, прижав за талию и глубоко проталкивая свой язык, из-за чего брюнет неконтролируемо стонет. Оба не ожидали такого звука и просто понадеялись, что за дверью их не услышали. Поцелуи быстро их распалили, отстранившись, Хёнджин поправил футболку и дал Минхо насладиться видом своей длинной шеи и послушать сбившееся дыхание. — Ты правда собираешься отдаться за роллы? — Отдаться за роллы и отдаться Ли Минхо за роллы — это разные вещи. — Вполне логично. За дверью осталась следить за ходом событий только троица друзей. Вслушиваясь в шорох, доносящийся из спальни, они тихо хихикали, чуть ли не надрывая животы, особенно, когда Хван отчаянно стучал в дверь, как будто за ним маньяк гонится. Лишь потом, когда Чанбин отошёл от неё, они поняли, что тот странный звук щелчка означал, что дверь заперли уже изнутри. Настало время смеяться с новой силой. — Чёрт возьми, а если они заперлись, чтобы потрахаться? — Джисон предположил что-то невероятное, все прекрасно понимали, что теперь, кажется, будут пранковать их. — Да они больше над нами прикалываются, — поддакивает Феликс. — Занимаются всякой фигнёй, поди. Джи, у тебя же там карты где-то завалялись, вот они и сидят, играют. Тем временем Минхо вместо Пасьянса собирается разложить на постели Хвана, задирает его футболку, проходится негромкими поцелуями по животу и ведёт острым кончиком языка от пирсинга пупка и выше. Брюнет запрокидывает голову и выгибает поясницу, изворачивается на постели, как креветка, когда старший всё-таки уделяет внимание его паху, всё ещё заключённому в тиски грубой ткани. Ли его нарочно мучает, пальцами водит по твёрдому члену, вызывая мурашки по коже, а задействовать свои руки не даёт, расставляет их по швам. — С ума сойти, Хван, ты так хочешь меня, — шатен с таким же затуманенным взглядом рассматривает его, понимая, что они оба сейчас выглядят такими жалкими и нуждающимися в сексе. — Как и ты, — парирует Хёнджин, догадавшись надавить коленом между его ног и тоже нащупав бугорок. Усмехается коварно, когда слышит короткое шипение, и ничуть не жалеет о сделанном, потому что Минхо в отместку набрасывается на его шею, хочет укусить, но лишь немного впивается зубами в кожу, чтобы не оставить видимых следов. Долго не медлят, оставаясь в футболках и одном белье, Минхо стаскивает с младшего боксеры и видит нетерпеливо покачивающийся орган с блестящей головкой, выглядящий вполне сносно, чтобы взять его в рот. Но Ли хочет поиграть: припадает губами к основанию и расцеловывает почти всю длину, фиксируя жалкий наивный взгляд Джина, потом отстраняется под стон разочарования. — Чшш, что о тебе друзья подумают, если узнают, что ты реально потрахался со мной? Смазки из пакетика с презервативом, который Минхо ловко выудил из тумбочки Джисона, вполне хватало, чтобы распределить по пальцам и протолкнуть их в узкий сфинктер. Неглубоко вставляя и вынимая один несколько раз, он ощущал его тугость, но видел, как брюнету нравится то, что с ним делают. Быстрые массирующие движения увеличивали его удовольствие, и в конце концов Хёнджин почувствовал, как подушечка пальца скользнула дальше и коснулась простаты, сильно надавив. Его как будто бы нанизали на крючок. Прикрыв рот ладонями, он пытался нормально дышать и не стонать, когда Минхо совершал поступательные движения уже двумя пальцами, хорошенько растягивал его и шептал похвалу. — Слушай, а вдруг они просто заснули? — Интересуется Чанбин. Они всё ещё пытались вслушаться в звуки за дверью, но так и ничего не смогли узнать, потому что снаружи музыка сильно мешала. — У Минхо телефон был в кармане, я видел, сейчас наберём. — Джисон звонит ему, стоя прямо напротив двери, пытаясь услышать рингтон, и правда — мобильник соседа в спальне. Звонок шатена слегка отрезвляет, но жутко сбивает, потому что он только что собирался парню вставить. Придётся ответить. — Вы что там, спите? Чего заперлись? — С наездом спрашивает Хан в трубку, намекая на то, что шутка уже затянулась и перестала быть смешной. — Мы в карты играем, Сон-и, — спокойно отвечает Хо. — Нам и здесь хорошо, идите развлекайтесь без нас. — Ловко зажав телефон между плечом и ухом, шатен умудрился пристроиться к анальному отверстию младшего и плавно войти. Хёнджин наивно полагал, что Ли сейчас занят только разговором, поэтому решил двигаться самостоятельно, но как только тот понял, что ему больше не больно, то взял размеренный темп, входя не слишком глубоко, но ощутимо. Чувствительное место внутри давало о себе знать, особенно в такие моменты, когда их могут спалить. Стыдно признавать, что ему это нравится. — В смысле? Ну нам без вас скучно. — Джисон может признаться, что слышит какой-то странный громкий шорох простыней за дверью. — Мы всего одну партию, может быть две. Да, Хёнджин? Минхо с ума сошёл, если решил дать трубку Хвану. Даже не думая останавливаться, шатен в тихую продолжает его трахать, возбуждаясь от того, что его поясницу обхватили ногами и сейчас пытаются себя не выдать. — Две может быть много, хён. — Джин попытался выдавить из себя максимально обыденный для речи звук, но не вышло. — Я так не думаю. — Минхо смотрит прямо на него и толкается глубже. Только до Хёнджина доходит отдельное слово «малыш» из уст Ли, и в этот момент парень с коротким скулежом выдыхает — забывает о том, что всё ещё разговаривает с Ханом. — Хёнджин, всё в порядке? Он тебя там что, душит? — Нет, всё нормально, Джи-и. — Конец предложения случайно смазался, потому что старший нарочно решил поменять угол проникновения. — Просто на раздаче не повезло, карты плохие. Оба, находясь на краю разрядки, хотели громко рассмеяться, сколько сил ушло на сдерживание истерики. Когда-нибудь они расскажут об этом друзьям, но пусть всё это пока побудет только их историей. — Ладно, не плачь, отыграешься ещё, — заключает Джисон, тяжело вздохнув. — Мы от вас отстаём. И они реально ушли тусоваться без них. А Хёнджин, положив трубку и отбросив телефон подальше на мягкую кровать, закатил глаза и выгнулся, принимая самый жёсткий ритм, в котором его когда-либо трахали. Минхо думал над тем, чтобы коснуться напряжённого члена младшего, но решил попробовать по-другому — запустил два пальца между зацелованных губ и приказал замолчать. Брюнет чуть не прокусил их, когда кончал без рук, зажмурившись и даже не заметив скопившиеся слезинки. Тело дрожало до кончиков рук и ног, на талии видны красноватые следы от подушечек пальцев. Он старался не шевелиться, не давая сперме стечь с живота на простынь, но в этом ему помог Минхо, хорошо протерев всё салфетками. Презерватив он завязал и решил пока всё спрятать у себя, так как урны поблизости не было. Они натянули на себя только бельё и просто улеглись, дав тишине заполнить комнату, но ненадолго. — Два килограмма суши… Ты что с ними будешь делать? — Интересуется вдруг шатен, глядя в потолок. — Съем. — Глупый вопрос. — Ну может с тобой поделюсь парой штучек. Они устало смеются. А спустя некоторое время Джисону на телефон приходит сообщение от Минхо:

«Мы скоро выйдем, курьера с доставкой встретим. Хёнджин проиграл. Теперь он должен мне отношения.»