По ту сторону

Кадзуха сидит на койке в каюте «Алькора», мёртвым взглядом сверля точку в полу. Прошел месяц с момента, как он вернулся в Тейват. В тот злополучный день чужой мир отправил его обратно, в Тейват. Открыв глаза после, казалось бы, секундной вспышки, Каэдэхара обнаружил себя лежащим на той самой поляне а сверху светлое, ясное Тейватское небо приветливо ласкало его пепельные локоны. Вернувшись обратно, вся команда Алькора была ошарашена. Ну конечно, его ведь практически месяц не было. Тогда произошел настоящий переполох, потому что его уже успели мысленно похоронить. Оказалось, что когда он не вернулся в тот день, Бэй Доу, наплевав на болезнь, бросилась на его поиски с Путешественницей и всей командой корабля. И когда спустя почти месяц он вернулся невредимый, все были ошарашены до глубины души. Ещё больше были ошеломлены, когда увидели его моральное состояние. Его душа погибла слишком рано. С того времени он живёт по инерции, механически. Он перестал писать хайку, которые помогали расслабиться после тяжёлого дня, блеск в глазах потух. Это видели все, но спросить решилась лишь Бэй Доу. Поначалу Кадзуха отмалчивался о причине своего состояния, но после нескольких попыток капитан все же смогла достучаться до него. Самурай нехотя, через силу и режущую боль воспоминаний выдал ей всё. Девушка сначала знатно удивилась, но глядя на безжизненного ронина было бы грехом не поверить в сказанное. Она старалась его поддержать, говорила слова утешения и ободряюще хлопала по плечу, но разве ж это поможет вылечить разбитое сердце? Тихий стук в дверь служит скорее предупреждением, нежели разрешением войти. Кадзуха не слышит: не хочет слышать ничего, он слишком погружен в себя. —Эй, ты как тут? - из-за двери показывается каштановая макушка капитана корабля. Каэдэхара молчит. Он не воспринимает ее, не воспринимает окружающую действительность. Его жизнь оборвалась ещё месяц назад, а сейчас он просто бессмысленно существует. Девушка, прикрыв дверь, делает несколько неспешных шагов к койке. Самурай все ещё игнорирует ее. Невидимая дыра в полу, которую он сверлит безжизненным взором, кажется интереснее. —Кадзуха, прошу тебя, хватит! Ты не можешь бесконечно скорбеть о потерянном. Этим ты только сильнее губишь себя. Тебе нужно отпустить его.. - Бэй Доу плюхается рядом, пытаясь заглянуть в глаза. Она аккуратно, по-матерински, поглаживает его по голове. —Как будто это так просто.... - Кадзуха говорит медленно, бесцветно. —Слушай, может в любовных делах я не разбираюсь, но точно знаю, что если отпустить, тебе сразу легче станет. Ты ведь так только больше страдаешь. Каэдэхара поднимает мертвенный потухший взгляд на капитана и горько усмехается. —И как я, по-твоему, должен это сделать?.. Бэй Доу поднимает указательный палец вверх и достает откуда-то из-под койки.. морской фонарь?.. —Вот, смотри. Остался с прошлого праздника морских фонарей. Думаю, если постараться и искренне, от всего сердца пожелать, то ты сможешь отпустить его. - капитан бережно передает фонарь в руки ронина и подмечает, что они стали худее. —И да, - добавляет девушка, поднимаясь. - постарайся питаться как следует, хорошо? Каэдэхара не реагирует и Бэй Доу со вздохом покидает каюту. Ронин переводит уставший взгляд в окошко: там уже наступила звёздная ночь. Теперь мерцающие точки напоминают не о доме, а о том, что он потерял единственного человека, который смог склеить его сердце из острых осколков. —Отпустить?.. - одними губами шепчет самурай Луне-красавице. Кадзуха решает, что это - единственно верный вариант, потому что он не может всю жизнь съедать себя скорбью, пока от его имени не останется пустой звук. Колени пробирает дрожью, когда молодой самурай выходит из каюты. Они едва не подкашиваются, когда он стоит на палубе, глядя на мерцающее звёздами небо. Блондин прикрывает глаза, сосредотачивается на желании. Отпустить. Я должен отпустить тебя. Теперь ты - лишь воспоминание, часть моего прошлого. Ты больше не занимаешь места в моей жизни, ты - прошлое. Тебя нужно забыть, отпустить. Ты больше не можешь отравлять меня, Скарамучча. Но знай, что я никогда не смогу разлюбить тебя, мой милый Скар. Кадзуха выдыхает пар изо рта и вытягивает ладонь вперёд, держа зажжённый фонарь. Он колеблется всего секунду и выпускает его. На губах расцветает печальная полуулыбка. —Я отпускаю тебя, мой милый Скар. До встречи в следующей жизни. *** Скарамучча сидит за кухонным столом, уложив лицо на стол. Справа от него стоит недопитая бутылка вина. Месяц. Прошел чертов месяц с момента, как Кадзуха буквально растворился. Тот день в памяти Скарамуччи отпечатался навсегда. Все это время он провел в компании бесчисленного количества спиртного. Ему неважно, что это: дорогущий коньяк из алкомаркета или дешевое пиво из круглосуточного магазинчика. Он просто хочет, чтобы эта скребущаяся боль где-то в груди просто исчезла. Это невыносимо. Она мешает спать, мешает учиться, мешает жить. Так помимо этого ещё и Тарталья погиб. Это ещё сильнее давило на шаткую нервную систему. Три трупа были найдены только спустя неделю, но на похороны друга Скарамучча прийти не смог - тогда бы он точно не выдержал. И так все руки исполосовал лезвием, а если бы позволил мозгу увидеть гроб, то точно бы самовыпилился. Остальных же приспешников, которые сдались сами, арестовали на неопределенный срок, но Скарамучча надеется, что на пожизненное. Весь этот месяц он ни разу не появился на парах в университете, потому что ему стало глубоко плевать. Отчислят? Все равно. Но последние несколько дней за ним приглядывает старшая сестра - Нахида - которая решила навестить его и обнаружила, что он ушел в месячный запой. Еле-еле, нехотя, но он выложил все свои терзания. Удивительно, но сестра нисколько не сомневалась в его словах. Она говорила, что несколько лет назад некий «Дотторе» собирается создать портал в другой мир. Никто не верил, потому что это попросту нереально и лишь выдумки фильмов про фантастику, но, видимо, всё-таки возможно. В кухню заходит обеспокоенная девушка с белыми волосами, ростом она чуть ниже брата. В руках Нахида держит чашку с успокоительным внутри. —Скара? О Архонты, Скара, тебе стоит прекратить столько пить! До хорошего не доведет... - девушка со звоном ставит кружку напротив брата. Тот нехотя приподнимает голову и с равнодушием отодвигает напиток. —Не буду я это пить блять, просто оставь меня здесь.. дай спокойно умереть в компании бутылки вина. - Скар лицом падает обратно на стол. Нахида недовольно причитает и забирает у него алкоголь. —Скара, тебе необходимо прекратить это всё. Я понимаю, что тебе тяжело.. второй раз потерять дорогих людей - невыносимо... Но ведь нужно жить дальше, ты не можешь всю жизнь страдать по.. Кадзухе же, да?.. - Нахида прикладывает пальцы к подбородку, вспоминая. После, согласно кивнув себе, садится рядом. Скарамучча не реагирует. —Послушай, тебе надо отпустить его. Легче станет, вот увидишь. Нужно только искренне, от всего сердца пожелать, и тогда сможешь отпустить его и жить дальше, - сестра ободряюще улыбается, когда Скарамучча поднимает стеклянный взгляд синих глаз на нее. —Думаешь, что это так просто?.. —Нет, совсем непросто. Но это необходимо, иначе так что похуже депрессии заработаешь, - девушка проходится ладонью по его волосам. —И.. как мне это сделать?.. —Ох, я как раз кое-что прикупила, - блондинка растягивает губы в улыбке и лезет под стол. Шарится в одном из пакетов и выуживает.. морской фонарь?.. —Что.. сейчас ведь даже не праздник морских фонарей, да и мы вроде не в Китае живём.. - Скарамучча отворачивается к стене, обречённо выдохнув. —Ну и что? Зато поможет тебе отпустить! Знаешь, я ведь именно так и сделала после смерти родителей - запустила в небо фонарь. Помогло ведь. - Нахида ставит фонарик на стол, несколько секунд любуется им и решает оставить Скара одного, покинув кухню. За окном уже темно, звёзды холодно мерцают под присмотром Луны-матери. Скарамучча выдыхает, глядя в окно. Может, не такая уж плохая идея? Так думает брюнет, поднимаясь по лестнице на крышу. В этой мысли убеждается, когда стоит на самом краю. Вниз не смотрит - в такие моменты желание самоубиться увеличиваться втрое. Скар протягивает руки вперед, держа яркий, зажжённый фонарь. Я отпускаю тебя, Тарталья, ты был хорошим другом, хоть и порой вел себя как придурок. Я прощаю тебя за предательство. Теперь ты - воспоминание. Часть прошлого. Скарамучча выдыхает, прикрыв глаза. Я отпускаю тебя, Кадзу. Теперь ты - лишь часть моего прошлого. Лишь печальное воспоминание, пройденный этап жизни. Ты больше не владеешь мной, ты больше не можешь уничтожать меня морально. Но я никогда не смогу разлюбить тебя. Когда с пальцев отлетает сияющий фонарик, на губах Скарамуччи играет печальная полуулыбка. —Я отпускаю тебя, Кадзу. Встретимся в следующий жизни.