По ту сторону

Утро, как это бывает во время тяжких размышлений, наступает незаметно. Беловолосый юноша, всю ночь не смыкавший глаз, осознает наступление утра лишь с восходом солнца и первыми гудками автомобилей. Он нехотя смотрит в окно: тонкая оранжево-алая полоса тянется вдоль горизонта над макушками величественных зданий, окрашивая их в бледные рассветные цвета. Скарамучча, должно быть, уже ушел. Каэдэхара был погружен в мысли с головой и не заметил, когда брюнет в сопровождении недовольных возгласов покинул теплую квартиру, выйдя навстречу холодной улице. Самурай не спал, боясь, что в момент своей уязвимости, беззащитности - сна - рана начнет расти вновь, и рядом не будет Скарамуччи никого, кто сможет справиться с ними. Нет, он прекрасно помнил, как поздним вечером предыдущего дня впал в беспамятство, и, можно сказать, провел какое-то время во сне, но то было совершено ненамеренно, без контроля. А сон - явление вполне себе подвластное человеку. Ну, хотя бы какое-то время. Каэдэхара на ватных ногах - или, скорее, полых - сползает с кровати и плетётся в душ. Да уж, в последние дни он совсем загонялся и забыл о банальной гигиене. Стоя под струями горячего, обжигающе-горячего душа, Каэдэхара пытался всеми силами опустошить налитый чугуном мозг. Мысли, конечно, слушаться своего хозяина не планировали, поэтому нагло, очень бесцеремонно, проникали внутрь. После водных процедур, кажется, голова стала весить на пару тонн больше. Она слишком переполнена нерешёнными вопросами и не имеющими смысла ответов. Кадзуха, наскоро приготовив себе пару бутербродов, решает выпустить свои мысли на свободу - прогуляться. Улица встречает его негостеприимно - лицо обдувает колючим холодом, ветер норовит выбить из хвоста пепельные локоны. Самурай, вздохнув поглубже, делает шаг в сторону от подъезда и останавливается. И куда ж идти? Страх того, что в любой момент из ниоткуда выползут двое «предвестников хаоса», подначивал развернуться назад. Но ему просто необходимо хоть немного развеяться, иначе в доме он просто слетит с катушек от своих навязчивых мыслей. Слишком много всего скопилось большим клубком где-то внутри. Страх за свою жизнь - а после неожиданного осознания любви к Скарамучче ещё и за его - переживания, безответные вопросы... В Инадзуме он испытывал что-то похожее после вступления в силу указа Сакоку и гибели Томо, и тогда он едва не лишился здравого рассудка. Но лишь благодаря поддержке Бэй Доу, ее команды и сопротивления он смог поверить в лучшее и не сойти с пути. Ещё пару шагов вперёд и ронин оказывается у проезжей части. Он все ещё поглощён в свои размышления, которые по крупице начинают постепенно рассеиваться в объятиях холодного воздуха и осенней природы. Гудок и слепящие глаза фары оказываются ближе положенного правилами дорожного движения, и Кадзуха не успевает среагировать и отскочить назад. Грузовик на всей скорости несётся на него. И мысли в этот момент пугаются вместе с их обладателем и рассеиваются моментально. Каэдэхара с иронией думает «Неужели только после смерти моя голова сможет отдохнуть от груза мыслей?» Будучи одной ногой за порогом смерти никак не ожидаешь, что в последнюю половину секунды тебя резким рывком оттащат от дороги назад и машина, несущая погибель, проносится мимо. —ТЫ ИДИОТ ИЛИ КАК?! Блять, как можно не заметить ебаный грузовик?! - орет куда-то в ухо знакомый до мурашек на спине голос. Скарамучча. —Скарамучча? Что ты.. здесь делаешь? Разве ты не на учёбе? - Каэдэхара отскакивает в сторону, помня о правиле держаться на расстоянии. Которое он только что благополучно нарушил, заговорив с ним. —Препод наш в больничке, и первая пара отменена. Стой. Блять, какие преподы?! Ты только что чуть не сдох! Ты ж вроде самурай в своем мирке, да? Так какого хуя реакции у тебя работают так.. нихуя не работают?! - повышает гневный тон Скарамучча, не обращая внимания на странные взгляды прохожих. Чуть не сдох? Кадзуха вдруг начинает смеяться в кулак, проигнорировав вопросительно-гневное «что смешного?!» со стороны. Он начинает смеяться, не в силах остановиться. Но то не смех счастья или смех от смешной шутки, то смех осознания. Он. Чуть. Не. Погиб. По собственной невнимательности! Ещё бы доля секунды, ещё бы сантиметр расстояния, и его внутренности собирали бы по всей дороге на десяток метров вперед. Кадзуха сгибается пополам, опустившись на колени. Смех раздирает его изнутри, остановиться при всем желании не получается. Должно быть, это просто защитная реакция на смерть. Свою смерть. Со смехом наружу выплёскиваются все переживания, страхи и те самые мысли, которые всё-таки не ушли после встречи с машиной, а лишь попрятались глубже. —Слушай, если тебе так хочется намекнуть на свои психические проблемы, то я могу прямо сейчас вызвать санитаров, они тебя повяжут и оперативненько увезут в психушку.. - начинает Скарамучча, с видом познавшего все тайны Вселенной глядя на Кадзуху. Блондин, выпустив наружу всё скопившееся таким способом, понемногу приходит в себя. Лицо его приобрело красный оттенок, а в голове стало пусто-пусто. Будто он соткан из статичной пустоты, является ее неотъемлемой частью. —Ты.. как? - присаживается на колени рядом брюнет, выжигая взглядом кожу на лице блондина. Или это рдеющие от смущения щёки сжигают ее? Как хорошо, что от истеричного смеха красным стало всё лицо и Скарамучча не сможет ничего заподозрить. —Я?... Нормально.. наверное... Прости.. и.. спасибо за спасение?.. - неуверенно произносит Кадзуха, выдавив полуулыбку. Глаза устремлена на руки, которые - ого, удивительно! - снова дрожат. Как тремор у пожилых людей, серьезно. —Тебе.. полегчало? - участливо интересуется брюнет. Кадзуха намеренно не смотрит на него. —Да.. Да, лучше.. - почти не лжёт Каэдэхара. Ему взаправду стало легче, но где-то в глубине он понимает, что скоро всё вернётся снова и он опять будет придавлен стрессовым грузом. —Точно? Может, прогуляемся, чтобы прям точно? - предлагает Скар, будто прочитав мысли самурая. Тот ведь на прогулку собирался. —Я не против, - выпаливает Кадзуха и встаёт слишком быстро, потому как перед глазами на пару секунд темнеет, и он начинает думать, что сейчас в очередной раз окажется без сознания. Сознание, к счастью, не покидает его. Он отходит на почтительное расстояние от Скарамуччи. Примерно на такое, на котором держатся незнакомцы - достаточное, чтобы разговаривать, но недостаточное, чтобы прочесть на лице спутника эмоцию или заглянуть в глаза. Именно за этим Каэдэхара и отходит от него. Быть может, если держаться по дальше хотя бы физически, получится Скара разлюбить? Глупо конечно, но Кадзуха клянётся своей душе, что одна прогулка ничего не испортит и после можно будет спокойно избегать общения с ним. Даже если живёте вы в одной квартире. Скар, кажется, немного озадачен этим: до этого они ходили чуть ли не вплотную, а тут вдруг два метра лишнего пространства. Но он машет на это рукой и, указывая куда-то вперёд сквозь ряды многочисленных кафешек и магазинчиков, оповещает —Мы в одну уютную кафешку, где Тарталья подрабатывает. Он нам по скидке может продать охуенные пирожные! Понятия не имею, зачем он вообще работает там, если его папаша ежемесячно присылает ему шестизначные суммы.. ну ладно, идём, пока там не набилось много очереди! - Скарамучча машинально хочет схватить Кадзуха за запястье, но вспомнив о его неожиданной отстранённости, убирает руку в карман джинсовой куртки и, ускорив шаг, оказывать немного впереди. Кадзуха плетётся сзади очень неохотно и в шутку думает, что тому грузовику следовало получше постараться и все же сбить его. Встреча с одним из «предвестников хаоса» - не то, чего он желал бы сейчас. Желал бы когда угодно. В раздумьях - Кадзуха, в молчании - Скарамучча они направляются по тротуару вперёд. И идут они как можно дальше от проезжей части: так, безопасности ради. Ронин надеется, что нужное им здание окажется где-нибудь за миллионы километров отсюда. Но вот перед ними уже красуется стеклянная дверь с вывеской «У дядюшки Лао». Как неудачно, что она находится недалеко. Скарамучча, естественно, без промедления заходит внутрь, скрываясь от холода снаружи. Но холод улицы не сравнится с холодом внутри беловласого самурая: там, где-то в груди, клокочет ледяной ужас. Но, пока фасад здания и осенние пейзажи не начали раздваиваться и размываться, Каэдэхара решительно открывает дверцу. В помещении играет тихая мелодия, нацеленная проникнуть посетителей атмосферой кафешки, в нос ударяют различные ароматы, от разнообразия которых голова кружиться начинает: запах кофейных зёрен, заварного крема, свежей выпечки и фруктов. Каэдэхара отвлекается от ароматов заведения и взглядом ищет спутника: тот уже вовсю щебечет с Тартальей, видимо, совершая заказ. Скарамучча оборачивается и жестом подзывает Кадзуху ближе. Сквозь сковывающий горло страх и ставшие неподвижными конечности юноша всё же достигает цели. Тарталья дружелюбно приветствует его, фальшиво улыбаясь —О, привет, Кадзуха! Давно не виделись! - рыжий протягивает распахнутую ладонь, как будто ожидает, что самурай благосклонно передаст ему Глаз Бога. Но нет же, это просто приветствие. Кадзуха, однако, от рукопожатия воздерживается, лишь тихо поприветствовав в ответ. И, повторив за Скарамуччей, усаживается за барную стойку. Глазами бродит по посетителям, по интерьеру кафе, даже по столешнице перед ним: по всему, кроме рыжего предвестника и Скарамуччи, от которого теперь, в замкнутом пространстве от ветра, тянет ярким запахом одеколона. —Короче, как всегда. Хочу Кадзухе дать попробовать это пирожное! - продолжает обыденно болтать с другом брюнет, облокотившись локтями о стойку и уложив лицо на сцепленные в замок руки. И Кадзуха готов молиться даже Электро архонту, лишь бы он разговаривал с ним как можно дольше. Потому что выдержать ещё одной попытки конфисковать Глаз он не сможет, хотя при куче посетителей и Скарамучче он вряд ли попытается. —Так он потом ещё и... - воодушевленно рассказывает Скарамучча, но эмоциональный словесный поток прерывает звонок телефона. Кадзуха почти с ужасом переводит взгляд на черный мобильник. Не бери трубку, кто бы там ни был. Отключи. Выбрось чёртов телефон куда-нибудь. Не уходи. Но Скарамучча читать мысли не умеет. Он бросает раздражённое «да сколько можно» и удаляется в туалет. Ну вот. Теперь Кадзуха остался один на один со своим страхом. С человеком, которого боится больше смерти. Но не больше смерти Скарамуччи. Тот бросается в него фантомными кусками льда, сверлит бездну в глазах. Из двери позади Аякса - кухня, наверное, - выходит живое воплощение смерти. Синьора, то есть. В руках она зажимает блокнот и синюю ручку. А она тут, видимо, за официантку. Они оба смотрят на него долго и мучительно, пытаясь проникнуть в саму душу, чтобы вырвать ее и от всей души разорвать на молекулы. Скарамучча только-только отошёл ответить на звонок, а Каэдэхаре уже кажется, что вечность, о которой молвит сёгун, не так длинна, как зрительный контакт с предвестниками хаоса. Розалина открывает рот, готовая выплеснуть свой гнев на блондина, но Тарталья оперативно затыкает ее ладонью и одними губами шепчет «не здесь же». Они смотрят испытующе. Слов не нужно, чтобы понять, что они безмолвно требуют отдать брелок. Но раз уж словами не добиться его, то разве перепалка взглядами даст результаты? Кажется, что выплеснутый ранее на тротуаре стресс начинает зарождаться вновь. Грузовик, теперь ты обязан сбить его. Прямо здесь и сейчас. —Слушайте, я серьезно скоро на убийство пойду, потому что она меня вынуждает! - очень вовремя возвращается раздраженный до предела Скарамуччи, яростно сжимающий в руках смартфон. И как тот ещё не треснул под таким то натиском? Три головы синхронно поворачиваются на голос. Скарамучча плюхается на стул рядом и едва зубами от злости не скрипит. Кидает девайс на столешницу с особой силой, но он выдерживает даже такой удар и не единой трещинки не проступает. —Аа, ты говоришь о ней? - растягивая буквы, выгибает бровь Тарталья и вдруг очень по-странному улыбается. Эта улыбка Кадзухе ой как не нравится. —Да, и она прямо сейчас идёт сюд... Парень предложение не заканчивает, потому что в кафе чуть ли не влетает темноволосая девушка с двумя хвостиками. Она со всех ног спешит к стойке. —Мушша, прошу тебя! Я слишком сильно люблю тебя, чтобы так просто оставить наше прекрасное совместное прошлое! Давай начнем все сначала?