В объятиях.

      Очередной холодный вечер ноября. На улице властвует холодный ветер и холод, неприятно пощипывая щёки прохожих. Солнце давно село, а на смену скоро взойдёт луна. С серьёзным и сосредоточенным видом, мужчина с серыми, слегка потрёпанными волосами перебирал бумаги с множеством слов и подписей, сидя за столом и изредка попивая кофе.       Не отрывая глаз от, видимо, очень важного документа, рука Куромаку потянулась за ручкой, которую мучает уже не первый день. Прочитав всё от начала до конца, трефовый провёл ручкой по бумаге, но ничего после неё не осталось. Проведя ещё раз, результат остался тот же. Хмыкнув, король посмотрел на корпус ручки, точнее, через него на стержень. В нём ничего не было, кроме оставшихся следов от синих чернил.       Куромаку отложил ручку, но не перестал смотреть на неё. В голову по-тихоньку стали пробираться слова одномастника, а с ними и картинки воспоминаний.       — Куро, ты себя совсем не жалеешь! Тебе нужно чаще отдыхать, дышать свежим воздухом, да и вообще прогуливаться! — Валет трефовой масти недовольным взглядом прожигал своего короля, упокоив руки на грудь. — Ты себе так и осанку испортишь, и зрение ещё больше посадишь.       Куромаку очень гордится своим валетом, он рад, что Зонтик такой заботливый, добрый и неравнодушный. Ведь, если не его валет, то кто позаботится о таком, в последнее время рассеянном и не следящим за временем королём? Да и не только о своём короле, обо всех клонах, о безопасности в их доме.       Картинка с Зонтиком расстворилась, а вместо неё появилась другая – с Данте, бубновым королём. Он как и Зонтик, старался озаботиться здоровьем второго клона, скрывая это за умиротворённым, спокойным лицом. Он тоже часто говорил трефовому о том, насколько вредно засиживаться над работой, особенно, если поздний вечер. Конечно, Куромаку и сам прекрасно знал это, но, как упоминалось ранее, король перестал следить за временем.       — Чёрт...       В глазах защипало и появились крупинки слёз от долгого неморгания. Проморгавшись, второй потёр глаза. Всё-таки ему и вправду нужно отдохнуть. Он разложил документы на "подписанные" и "неподписанные", убрал в ящик и прибрал стол. Довольный своей работой, король снял очки и положил на полку.       Трефовый уже собирался прилечь на свою кровать и отдохнуть, но стук в дверь придержал его.       — Входите.       Ручка повернулась, послышался естественный щёлк. Дверь отворилась с неприятным скрипом, а за ней стоял старый добрый друг Куромаку, – Данте. Ну, как друг? Второй считает, что после нескольких поцелуев в щёку и не только, дружескими отношениями это назвать сложно. Третий же не смеет отрицать, даже не собирается.       Бубновый приоткрыл дверь ещё чуть больше и заглянул в комнату, где по середине её стоял Куромаку. С привычным давно для всех умиротворённым лицом, третий клон шагнул в комнату, не забыв закрыть за собой дверь.       — Здравствуй, мой друг. Не отвлекаю? — Краем глаза Данте заметил, что стол прибран. Означало это то, что работу Куромаку либо закончил, либо отложил, решив отдохнуть.       — Ты меня никогда не отвлекаешь, — Трефовый уселся на свою кровать, сохраняя серьёзность в лице, и не только, — К тому же, работу я отложил на завтра. Не думаю, что Зонтик будет доволен тем, что я в очередной раз просидел бы весь день над документами. Отдых мне не помешает.       Усевшись поудобнее, Куромаку пригласительно похлопал по мягкой постели рядом с собой. Не скрывая своей радости в широкой улыбке, Бубновый принял приглашение второго, присев рядом.       Короли часто устраивали такие посиделки с беседами. Чаще всего они происходили в комнате бубнового, но когда работы у трефового прибавилось, к Куромаку приходил Данте. Конечно, их идиллию разрушали клоны, и не раз. На удивление, самый частый "гость" — валет трефовой масти. Он единственный знал о близких отношениях своего короля и третьего клона.       Зонтик часто заглядывал в покои Куромаку, чтобы проверить короля, постараться помочь ему, принести что-нибудь. Конечно, почти каждый раз он мог лицезреть клона с огненными волосами, но был не против. Можно сказать, даже наоборот, только рад.       — Я, вижу, ты очень устал, Куромаку. Я могу сделать чай с мелиссой или по твоему желанию.       — Я не против, но чуть позже.       Данте кивнул и одной рукой обняв плечо второго клона, наклонил к себе тело, окуная в свои объятия. Не сопротивляясь, Куромаку прилёг поудобнее, облокотившись спиной о широкую грудь красноволосого.       В душе почувствовалось расцветающее тепло, которое помогало расслабиться и полностью отдасться в крепкие и надёжные руки. На лице невольно выступал лёгкий-лёгкий румянец, а глаза в наслаждении закрылись.       Бубновый осторожно, без резких движений поднял руку от груди сероволосого до макушки и потрепал уже и так лохматые волосы. Он знал, что Маку не жалует такого рода действий, но не смог удержаться. Уж слишком хотелось ощутить мягкость этих волос. И не только волос.       — Я просил так не делать, Данте. Волосы и так были лохматыми, а сейчас ещё больше. Хотя куда больше... — Второй клон без желания открывать свои сероватый глаза, повернулся лицом к лицу Данте и уткнулся в грудь. Послышались умиротвореные стуки сердца, но после взаимных объятий от Куромаку, стуки увеличились.       — Тогда можно просто погладить тебя по голове?       Раскрыв глаза, Маку глянул на Данте, но ничего не сказал. Он неохотно отпрянул взглядом от прекрасного лица и прижался к груди. Бубновый получил положительный кивок.       Растянув улыбку в очередной раз, третий клон приложил ладонь к макушке короля и чмокнул в пепельные волосы. Закрывшись пальцами в них, он стал перебирать их и поглаживать. Вторая рука, которая придерживает мужчину, прижала его к себе чуть сильнее.       — Люблю тебя. — Твёрдо, но с неким смущением произнёс трефовый, слегка нахмурив брови, и чувствуя, как щёки слегка покраснели.       — Не думал, что так скоро услышу эти чудесные слова, — Спокойно ответил король бубен, снова оставляя невесомый поцелуй на макушке второго. — Я тебя тоже.

***

      За окном бушуют метель и снегопад, а в комнате властвуют тепло и уют вокруг двух королей.