Лесник

— Держи его! — крик Андрей заставил всполошиться всех сидящих в засаде возле пещеры. — Не подпускайте его к пещере! — Твою мать, кого он там нашел?! — Герман выглянул из-за насыпи и с ужасом заметил грязное, оборванное тело прямо возле заминированной пещеры. — Ёж твою налево! Не взрывать! Он бросился вперёд, вниз по склону, пытаясь остановить идущего, но, видимо приказ прозвучал слишком поздно и, не добегая до пещеры каких-то десяток метров, отлетел в назад сбитый страшной взрывной волной. Трясущаяся земля больно ударила по телу, хотя он и успел сгруппироваться. Послышался страшный треск и там, за спиной лес с рёвом пополз вниз, будто в воронку. И из обваливающейся земли вдруг грязным потоком хлынула вода. Лесник бросился вверх по горе, убегая от настигающей его стихии. Вода прибывала быстрее. Лишь в последний момент бурый волк бросился вверх, за мгновенье до того, как неминуемая смерть должна была унести его. Ухватился за высокий каменный уступ и взобрался на него. Герман перевернулся и растянулся на камне, тяжело дыша. Из него будто все силы вытянули, что было недалеко от истины. Применив свои силы при свете дня, он, как порождение ночи, истратил огромный запас жизненной энергии и сейчас находился едва ли не на грани. Леснику только и хватало сил, что, не отрываясь, смотреть на серое осеннее небо и бездумно хлопать глазами. Сознание практически покинуло его поджарое тело. Перед глазами полетели картинки каких-то сюрреалистических событий, того, чего никогда не было. Затем всё потемнело. — Миха! Ты идиот?! Ты же видел, что там туша лезла ободранная?! — сквозь тьму отключки послышалась перепалка. — Да мне показалось, что это упырь какой-то, — тон священника был оправдывающийся, мямлящий. — Упыри днём не шарахаются. Такое чаще от зомби можно ожидать. Но это был даже не зомби! Это был человек. Самый обыкновенный полоумный оборванец! — Это мент был, он под меня копал, — Герман, не открывая глаз, прикрыл лицо ладонью, чтоб избавиться от слепящего солнечного света, — не помню, как там его Артур вроде бы. Он пропал пару месяцев назад. Меня даже опрашивали ещё. Но до моего кордона он не доходил, так что я честно ответил. Потом на опушке леса машину нашли. Думали, что его где-то в лесу медведь заломал. А вон оно как вышло. В лесу потерялся. — Да уж, теперь мы точно не узнаем, что с ним произошло, — Андрей присел рядом с лесником и посмотрел на образовавшуюся впереди воронку и, кажется, новое озеро, — ты как? — Будто меня поезд трахнул. — До машины доползти сможешь? — Попробую, — Герман перевернулся на живот, пытаясь подняться, ну руки разъехались и он снова повалился в лесной полог. — Ясно, — Егерь легко поднял его за чудом сохранившийся брючный ремень (брюки тоже были на месте, но состояние их было крайне плачевным) и взвалил себе на плечо, — пошли, болезный. Представляю, что твоя жена с нами сделает за это. Да уж, охота на оставшихся поронцев оказалась не такой уж и легкой, как казалась на первый взгляд. Твари оказались не настолько тупыми, как казалось изначально и с первой попытки добить оставшихся не удалось. Во-первых твари в большинстве своем успели убраться прочь еще до того, когда охотники пришли за ними, во-вторых, тварей оказалось минимум в два раза больше, чем думали на первый взгляд. В итоге, несколько месяцев загонов большого результата не показали, поэтому, найдя очередную пещеру, их было решено просто завалить внутри. Пусть камни погребут их. И теперь, когда дело было уже сделано, то они едва не потеряли одного из своих, когда обвалилась не только пещера, но и земля, вместе с деревьями в радиусе метров пятидесяти. Мелкий грот на поверку оказался не таким уж и мелким. Но теперь, кажется, ни одна тварь точно не могла покинуть своего убежища. Машина еще не доехала до Германова кордона, когда дорогу им преградил здоровенный черный внедорожник без опознавательных знаков. Михаил, сидя на пассажирском сидении, напрягся, сжимая в руках снайперскую винтовку. Андрей глухо зарокотал и расстегнул висящую на поясе кобуру. Даже Герман, спящий на заднем сиденье, приподнялся на локте. Что этим людям нужно было от них? Пассажирская дверь открылась и высокая, одетая в темный камуфляж, без шевронов дамочка встала у капота. На ее лице не отражалось ни единой эмоции. Она просто ждала, сжимая в руках какую-то папку.. — И что? — Андрей глянул на в зеркало заднего вида, но лесник лишь неопределенно пожал плечами. — Ясно. Знаешь что, — Егерь незаметным жестом положил пистолет на подлокотник, — в случае чего, ты знаешь, что делать. Я поговорю с ней. — Понял, — Герман потянул пистолет к себе и снял оружие с предохранителя. Андрей вышел прочь из машины и остановился, повторив жест женщины. Стоял так, чтоб из салона было видно каждое наименьшее ее движение. А Егерь и женщина молча сверлили друг друга глазами. — Андрей Степанович Власта, если не ошибаюсь? — наконец решила она прервать театральное молчание. — Ну, если и так, то что? — Егерь немного напрягся. — Ну, можете и не отвечать, я прекрасно осведомлена. Читала ваше личное дело. — И что вы хотели спросить, если все знаете? — съязвил Андрей. — Если познакомиться решили, то я женат, двадцать детей, вы ведь знаете, дело-то читали. — Сейчас не время язвить, в Санкт-Петербурге произошло преступление, и нам теперь нужна именно ваша помощь. — В вашем деле, кажется, какие-то нестыковки, я не сыщик, я фермер. — А так же достаточно эффективный охотник за нечистью. Да, именно это я тоже знаю. И не нужно бычиться, я прекрасно знаю, что вы оборотень. Как и Герман Бьернович, это ведь он на заднем сиденье меня на мушку берёт? Герман слышал каждое слово и опешил, всё так же держа пистолет в руках. — Герман Бьернович, не могли бы вы так же присоединиться к нашей беседе? — Да, твою мать, — лесник от неожиданности едва не выронил пистолет из рук. Пробурчал что-то нечленораздельное и нецензурное себе под нос. Поставил пистолет на предохранитель, отдал Михаилу и вышел прочь из машины, — чем могу быть полезен? — Я думаю, вы уже слышали наш разговор с Андреем Степановичем. Нам нужна ваша помощь в одном очень важном деле. На окраине Петербурга ночью была убита семья. Убийца упырь… P. S. Он медленно ехал по весеннему лесу Карелии, наслаждаясь первым, тёплым солнцем. Копыта коня неспешно ступали по-мягкому лесному пологу. Весна пахла прелым листом, свежей зеленью и живностью. Василиса, сидящая впереди, с интересом смотрела вперёд. Дочь, как и любой ребёнок, была всегда рада таким маленьким приключениям, особенно после холодной зимы. И теперь жадно впитывала каждое новое явление, каждой птичке, качающейся ветке и… — Папа, белка-белка! — звонко закричала дочь, указывая на скачущего по веткам ещё сероватого зверька, и он прижал палец к губам. — Лес не любит шума, милая. — Папа, а когда я вырасту, я тоже стану волком? — внезапный вопрос ввёл в лёгкую оторопь и он в первое мгновенье даже не знал, что ответить. — Нет, милая, волком ты не будешь, волк в этой семье только папа. Ты, скорее, как мама, будешь людей лечить, — он снова задумался. После рождения сына Катя начала открывать в себе дар исцеления. Ну, как дар. Она могла угомонить болящий животик у младенца, головную боль снять. Да и диагностировать болячки у своих пациентов стала очень легко и непринужденно. В принципе, не ошибалась никогда, — ты у нас такая же, целительница. — А Эрик? — не унималась дочь. — Эрик ещё маленький, — лесник вздохнул. Кажется, Эрика проклятие Луны обошло стороной. Он был обыкновенным пухлым, румяным младенцем. Гукал, играл в свои незамысловатые игры, ползал, и даже уже пытался вставать, и делать свои первые шаги, хотя был еще слишком маленьким. — Пап, а лес, он страшный? — Нет, дорогая моя, лес не страшный. Просто он поступает с людьми так, как они поступают с ним. Он суровый, — шуршание в стороне заставило скосить глаза туда, но Герман заметил лишь тень, что медленно ушла в сумрак деревьев. Леший непрестанно следил за едущим на коне оборотнем-лесником и его дочерью, – и строгий. Если ты к нему с уважением относишься, то и он к тебе так же отнесется, а если нет, то не обижайся. Василиса смотрела на него удивленными и такими же, как и у матери, чудными глазами, а после серьезно уставилась вперед, крепко держась за луку седла. — Когда я вырасту, я тоже стану лесником, — серьезно произнесла она и уставилась вперёд. — Ну, это будет еще нескоро! — засмеялся Герман, но подумал, что дочь, хоть и маленькая ещё, но иногда выдает такие вещи, что сам потом ходишь и думаешь, а может это ведь и правда. — Поехали ко домой, у папы еще очень много дел. Папе в город ехать надо соседний. С дядей Андреем. У папы новое задание. P. P. S. Босые ноги шли по самой кромке воды, зарываясь в золотой песок. Длинная юбка в пол с боковым, по бедру, вырезом, развивалась на ветерке. Кожа загорелая кожа палящими лучами тайского солнца, золотилась в этом свете. Карина брела по пляжу, задумчиво глядя в сторону океана. Уже завтра начнётся шоу. Уже завтра ее жизнь должна выйти на новый уровень… Конец. Возможно…