Лесник

      Они все должны были умереть, они разрушили всю его жизнь. Уничтожили жену, дочь. Он должен был убить их всех. Твари, мерзкие твари! Особенно та, с животом. Она и будет первой!       Он придавил к земле раненную рыжую оборотницу, переступая через нее, сделал несколько шагов в сторону бледной ведьмы, что изуродовала его жизнь. И вдруг…       — Почему папа-волк злится?! — маленькая белокурая девочка встала прямо возле него, преграждая дорогу. Дочка? У него была еще одна дочка? — Папа-волк, почему ты злишься?       Василиса, ее звали Василиса! Его дочь, не его крови, но его дочь! Оборотень отступил на шаг, тряхнул горящей от колдовского порошка головой. Василиса. У него одна дочь. Она с темными волосами, Любава! Но ведь Любава умерла вместе с матерью! А кто же тогда там, под завалом?!       Он обернулся и посмотрел на обрушившийся недострой. Снова тряхнул головой и тут маленькая детская ладошка коснулась его опаленной шерсти, успокаивая боль раны. От нее по телу разнеслось приятное тепло и в голове начало внезапно проясняться. Что он творит?!       — Герман, они убили твою дочь! — выкрикнула Сусанна, вырываясь из хватки Карины и кинулась к нему. Толкнула Василису, но малышка не успела упасть, так как была подхвачена тяжелой когтистой лапой и прижата к широкой волчьей груди. А сама ведьма вдруг повисла в воздухе, схваченная второй лапой за горло.       — Вот моя дочь! — выдохнул он, возвращая свой человеческий вид. — Что ты со мной сделала, Сусанна?!       — Я Ма…       — Заткнись! — и отшвырнул ее на землю с такой силой, что ведьма задохнулась от боли. — Что ты сделала со мной?! Кто была та девочка?!       И вдруг прикрыл себя и Васю, так как в этот момент над головой бахнуло, и очередная тварь упала у его ног. А на крыше их дома, стуча когтями по металлочерепице неспешно двигался еще один оборотень странного вида, серебристо-серый, словно подернутый дымкой тумана. Он готовился к любому повороту событий.       — Твоя дочь! — крикнула та, но тут же получила пинка от Карины.       — Нежить, а не дочь! — выдохнула Темная сестра. — То ли зверь, то ли человек!       — Ей просто нужно было новое вместилище, чтоб жить, чтобы стать сильнейшей в этом мире! Герман — она твоя дочь! Не это отродье!       — У меня одна дочь, Василиса!       — У тебя сестра загибается! — Катя снова бросилась к рыжей оборотнице, которая все еще корчилась у них под ногами. Но ее опередили. Незнакомый оборотень сгреб рыжую тушку в охапку и припал пастью к ее ране. Она была слаба, длинные рыжие лапы повисли словно тряпочки. Но постепенно они начали укорачиваться, исчезала огненно-рыжая шерсть. Красивая обнаженная женщина лежала в когтистых лапах, а он продолжал зализывать ее рану.       Крылатые твари, которых становилось все меньше и меньше, больше не нападали. Какие-то еще пытались бросаться на стоящего посреди двора второго здоровенного оборотня, но остальные, поняв, что победа точно не за ними, разбегались по округе, но снайперы знали свое дело и склизкие тушки одна за другой все еще падали во дворе и в округе в целом.       Взъерошенный оборотень в это время подошел к Карине, острым, как лезвие ножа, когтем перерезал путы на ее руках и Темная сестра бросилась к Герману. Едва не силой вырвала упирающуюся Василису из его рук.       — Твоему брату нужна помощь! — выдохнула она.       И правда, за этими разговорами и появлением новых персонажей во дворе все совсем забыли об обваленном недострое и погребенных под ним. Крылатая тварь, то ли собака, то ли нечто другое, выбралось наружу, скуля от страха. Герман обернулся, но видел перед собой не образину. Он видел девочку с темными волосами. Морок никак не хотел отпускать.       — Беги! — выдохнул он, но не успел. Длинное поджарое тело накрыло крылатую, острые клыки вонзились в плоть и молодой черный оборотень принялся с остервенением трепать пойманную добычу. Затрещали кости.       Герман издал сдавленный стон, падая на колени. Чары Сусанны отпустили, он впервые увидел ту, кем на самом деле была его дочь. Слезы полились градом. Он едва собственными руками не убил своих самых родных девочек.       Катя подковыляла к нему и наотмашь залепила пощечину по здоровой части лица.       — Придурок! — выдохнула она и ойкнула, схватилась за живот. — Ты убить нас хотел!       — Катена, — он ухватил ее за подол сарафана, — прости меня, Катена!       — Придурок! Мы потом поговорим! Что с этой делать? — она указала на Сусанну.       — А с этой разберемся мы, — Милана, приняв свой человеческий вид, пошатываясь прошла мимо и открыла ворота. Во двор с ревом заехал внедорожник из которого вышли Ева и Михаил с участковым.       — Где эта сука?! — Ева порылась в багажнике и выудила бейсбольную биту, напомнив, почему с ней старались не связываться вообще.       — Да вон, — указала рыжая сестра ткнув большим пальцем через плечо.       — На Маринку покойную похожа, — констатировала сестра.       — Пластически наделала. Ну ничего, сейчас вернем родной вид! — рыжая оборотница хищно осклабилась.       — Ты бы это, приодела чего, вон тот седой псин тебя сейчас глазами сожрет.       — Потом оденусь! — выдохнула Милана. — Сначала дело решить надо! Иди ко сюда, курва!       Визг и вопли огласили двор, а Герман поспешно увел жену и дочь в дом, чтоб не видеть, какие разборки учинили его дикие сестры над опростоволосившейся ведьмой.       Молодой оборотень подошел к стоящей в стороне Карине. Из пасти его безжизненно свисала крылатая тварь. Карри все поняла без слов. Подошла к сараю и взяла стоящую у стены лопату.       — Идем, — постаралась произнести так тихо, чтоб услышал только он. Хотя могла даже заорать, ведь сейчас весь двор был прикован к избивающим ведьму сестрам. Михаил, кажется, пытался заступиться, но Юра придерживал друга за плечо.       Парочка ушла практически незаметно. Они не боялись нападения крылатых тварей, те сейчас перебывали в полном ужасе, да и вглуби леса, куда подались те, кто не успел сдохнуть на поляне кордона, раздавались приглушенные хлопки выстрелов.       Ингварр шел впереди, припадая на правую переднюю лапу. Карина, заморенная плелась следом, опираясь на лопату. Небо над головой заволокли тяжелые грозовые тучи. Над величественным карельским лесом собиралась разразиться грандиозная гроза. Возле одного из поваленных бурей деревьев он остановился сбрасывая добычу. В тот же миг на землю упали первые, крупные капли дождя.       Оборотень отряхнулся, приосанился и с глухим рыком снова бросился на мертвую уже образину. Карина коротко вскрикнула, когда раздался хруст костей, отвернулась с легким содроганием. Она понимала, что он все делает правильно, что так просто от подобной мразоты не избавиться, но ничего не могла с собой поделать. К горлу подкатывало.       Она отошла на несколько шагов и принялась копать яму, преодолевая себя. Больную ногу сводило от боли, не опираться на нее, не толкать штык лопаты она не могла. Через несколько минут хруст за ее спиной прекратился и молодой оборотень, уже в полу животном состоянии, отобрал у нее инструмент и в несколько крепких копков вырыл достаточно глубокую яму. Расширил ее и еще немного углубил.       Жестом попросил ее отвернуться. Карри не стала противиться, она совершенно не хотела видеть то, что он сейчас будет туда кидать. И действительно глухих стуков на дно ямы было минимум восемь. После чего он начал быстро закапывать.       А небо прорвало. Будто стена воды упала. Да и громыхало близко и недвусмысленно опасно. Карина зябко обнимала ладонями плечи. Ее начала бить крупная дрожь.       Ингварр возник рядом, припадая на лапу. Встал рядом, будто ожидая.       — Чего? — удивленно воззрилась на него она.       Оборотень махнул лобастой головой, указывая на свою спину.       — Нет уж, — замахала она руками.       Оборотень глухо зарычал в ответ и потянул ее за подол платья. Тонкая ткань затрещала. Карри выругалась и не без омерзения уселась на мокрую волчью спину. Длинная шерсть неприятно липла к ляжкам, но оборотню было плевать. Он, невзирая на хромоту, припустил по лесу так, что едва не уронил свою наездницу, возвращаясь домой. ***       Когда мимо него пролетела верхом на гигантском волке полуголая девица, следователю Агееву показалось, что он сошел с ума и находится во власти бреда. Сначала, идя по лесу начали попадаться странные мертвые птицы, жуткие до усрачки, после прошуршал какой-то зверь размером с быка. Остановился на мгновенье и заревел, казалось, на весь лес. И Олег струхнул. Сорвался с места и побежал, куда глаза глядят. Естественно заплутал. Лишь шум отдаленных выстрелов давал понять, что где-то там, где живет проклятый лесник, происходят минимум боевые действия. В довершении ко всему, на него напала одна из этих проклятых птиц. Покусала, набила по голове тяжеленными крыльями.       И вот теперь, когда он, казалось, нашел уже тропинку и полз в кромешной тьме ночного леса, мимо пронеслась девица на огромном черном волке. Агеев проклял тот момент, когда решил следить за ублюдком Германом, да пошел не по основной дороге, а со стороны сгоревшего села. Проклял машину, что застряла на середине дороге и группу людей в камуфляже, за которыми увязался и влез во всю эту историю. Теперь же он боялся одного — волков. А волки здесь были. Вон один только что мимо проскакал, словно конь. Что вообще за чертовщина творится в этом проклятом лесу?!       За своими печальными мыслями он совсем упустил факт того, что за ним кто-то идет. Когда же понял, что не один, было уже поздно. Он даже не успел раскрыть кобуру, как получил тяжеленный удар по затылку и отключился. ***       Пока бешеные сестры Германа во дворе в четыре ноги метелили их новую лесничиху, Юра никак не мог оторвать взгляда от огромного взъерошенного оборотня, что стоял совсем рядом и хмуро поглядывал на него синими глазами. Чуть поодаль сидел более седой зверь, но за того участковый даже не беспокоился — его прадед пришел на выручку новому леснику. Но вот этот. Его не могло быть в живых. Он умер несколько лет назад, Юра это прекрасно знал, он сам видел обгоревшее тело. Нет!       Зверь встал на две лапы и медленно стал уменьшаться в размерах, принимая человеческий облик. И чем более человеком он становился, тем больше становились глаза Юры. И когда голубые глаза стали совсем человечьими, он едва не схватился за пистолет, но тут же на его плечо легла ладонь Михаила.       — Успокойся, он живой, я тоже поначалу не верил. но он действительно живой.       Егерь подошел к младшему брату и встал смущенный. Священних вздохнул, стянул бушлат и протянул ему. Братья смотрели друг на друга молча, не зная, с чего начать разговор.       — Отец знает? — Юра нарушил молчание первым.       — Догадывается, — Андрей закончил закручивать бушлат на бедрах и снова глянул на младшего брата, — ну, спрашивай.       — Что?       — Все, что хотел.       — Почему тогда ты не сказал мне, из-за чего пришел вырезать село. Я ведь брат тебе, понял бы, может и не вышло бы всей ситуации.       — Ты был в моем списке следующим после твоей двоедушницы, — Егерь нахмурился, — я думал, ты с ней заодно. Скажи спасибо прадеду, тогда он спас тебе жизнь.       — Я был не при чем! Это все она сделала. Татьяна. Ее уже нет.       — Я знаю, мелкий пакостник мне много чего рассказал по дороге сюда.       — Как он тебя нашел?       — Случайно. На одном фестивале выдал ему люлей за то, что клеился к моей дочери, крысеныш. Вот он меня и запомнил. Внешне-то мы с тобой похожи. А он, хоть и дурик еще мелкий, а внимательный, вот и запомнил. Так и нашел. И попросил так, что я отказать не смог. К совести моей воззвал.       — То есть все предыдущие годы тебя совесть не мучила, а теперь включилась внезапно?       — Считай, как знаешь. Мне тоже тебя видеть не сахарно. Братец! Думаешь, приехал бы, если бы не дело это, которое еще закончить надо.       — И что же тут еще заканчивать?       — А вот как три ночи пробьет, узнаешь! Пошли ко лучше в дом, к хозяину на ночевку проситься. Эй, девки, хватит там метелиться! Тащите ее в дом! Сейчас узнавать будем, что эта ведьма задумала на самом деле!       И в этот момент где-то из леса раздался пронзительный вскрик; “Помогите, кто-нибудь!” Егерь повернулся в том направлении.       — Где темная девчонка и волчонок?! — обернулся он к сестрам, но те только неопределенно пожали плечами.       — Кажется, они пошли закапывать ту крылатую собаку, — осторожно заметил Михаил.       — После полуночи, — вздохнул Андрей, стягивая одежду, — долбонавты!       И уже в следующий момент огромный оборотень рванул в лес в том направлении, откуда доносились крики о помощи.