Лесник

      — Так чего мы домой-то сейчас едем? — Катя была слишком удивлена внезапным приездом мужа, а еще больше тем, что он едва не на руках понес ее домой. В душе зародилась тревога. — Что произошло дома?       — Да ничего не произошло. — Герман беззаботно постучал по рулю пальцами. Вид у него был такой спокойный, что Катя даже немного разнервничалась. Точно что-то произошло. — Вася за тобой скучает, хнычет. Да и, сама знаешь, садик на лето на ремонт закрылся. Она с Кариной там с ума сходит. А тут и Карина прихворала что-то. А ты сама просила забрать тебя хоть на выходные, вот я и решил, почему бы и нет. Тем более, я соскучился. Тебя рядом нет, мне грустно.       — Ты же понимаешь, что мне сейчас даже на небольшие расстояния ездить опасно. Я ж родить могу в любой момент.       — Мне не впервой роды принимать, — ухмыльнулся Герман.       — Смешно, — констатировала жена, а сама задумалась, что-то в этой всей авантюре ей совершенно не нравилось. Она ненавязчиво набрала сообщение Карине, и, хотя оно было тут же прочитано, но ответа не последовало, а, между тем, среди деревьев уже маячил их кордон.       Когда она, кряхтя, выбралась из машины, то внезапно поняла, что волновало ее больше всего. Тишина. Кордон будто вымер. Не пела ни одна птица, не кричала в сараях скотина. И главное, куда-то делись волки. Даже если они расселились по лесу, чтоб воспитывать щенков, кто-то оставался во дворе постоянно. Катя осмотрелась вокруг. Темная дымка. Она была едва заметной и, если не присматриваться, то она пропустила это все мимо глаз, а зря. Дымкой были окутаны все деревья, она тонким слоем лежала на сараях и на крыше дома.       — Твою мать, — Катя отступила на несколько шагов назад. Поняла, что загналась в ловушку. А взглянув на Германа, оторопела. Как только он вступил на каменную брусчатку двора, все тело его, будто саваном окуталось черным дымом, — твою железяку…       — Идем в дом, — он понял, что она видит все и беззаботное выражение в один момент сменилось на раздражение и… даже агрессию.       — Ты это, не подходи ко мне, — прошипела она, пытаясь соткать хоть какую-то защиту и понять, где сейчас дочь и сестра.       Лесник на мгновенье остановился, будто что-то мешало ему идти и темный покров на какой-то момент начал осыпаться. Его затрясло, будто в паркинсоне и он окончательно остановился. И тут голова Кати с силой задралась, а глаза застлало пеленой боли. Она вскрикнула, снимая защиту. Сбоку тут же возникло смутно знакомое лицо. Где она могла его видеть?       — Хватит трепыхаться, сучка, — с ухмылкой выдохнула соперница и с силой залепила Кате пощечину, — а ну пошли!       — Аккуратнее, — раздалось в стороне и в душе ведьмочки затеплилась надежда, — ей еще на алтарь надо живой взойти, — которая тут же рухнула.       — Да никто ее не обидит, пусть валит к остальным отрепьям.       Эта черная втащила Катю в дом, открыла дверь в подвал и подтолкнула ее туда.       — Заходи сама, иначе пну и полетишь! И мне плевать, что будет с тобой или твоим щенком!       — Что ты с ним сделала?! — Катя сделала пару шагов в темноту. — Почему он встал на твою сторону?       — Показала ему то, что не могла показать ты, — уклончиво ответила незнакомка и снова хищно осклабилась, а в следующий момент гулко захлопнула дверь, погрузив все помещение в непроглядную тьму.       — Сука борзая! — выдохнула Катя и села на ступеньке. Дальше спускаться было элементарно страшно. В подвале, кажется было темнее даже, чем в пещере.       Точно так же, как у нее на душе. Герман, мудило! Пока она по больницам шатается, этот успел спутаться с какой-то …лядью крашенной. А главное, что они сейчас хотят от нее и ее детей? Почему просто взять и не выгнать? Какой алтарь? Что они задумали?!       — Мама?! — раздалось вдруг из темноты, а после раздался громкий плач.       — Вася, доченька, ты где? — Катя встрепенулась. Ее дочь в подвале. Как он мог такое сделать? С дочерью! Сука, ну подожди, дай только выбраться!       Она потихоньку, на заду спустилась по ступеням, пытаясь добраться до дочери, но когда спустилась до самого низа, поняла, что дело предстоит не из легких. В самом подвале было ничуть не светлее, ведь оба окна были намертво заколочены чем-то и ни один лучик света не пробивался внутрь.       Катя встала на четвереньки и на ощупь двинулась вперед, натыкаясь на нагромождения разных предметов, едва не уронила на себя какое-то корыто (когда оно успело оказаться тут?), проползла еще какое-то расстояние, пока не уперла руку в стену. За это время плач дочери утих, и стало совершенно непонятно, где именно она находилась.       — Вася, ты где? — Катя остановилась, прислушиваясь. Успела три раза себя укорить, что не повезла дочь по врачам и та была крайне молчаливым ребенком. На грани какой-то аутичности.       — Мам! — позвала она в ответ и вдруг ткнулась в руку матери всем тельцем, взвизгнула от страха, но тут же, почувствовав родное прикосновение, прижалась к матери. Заревела с новой силой.       — Тише, детка, тише, все хорошо будет, — Катя приласкала ее, пытаясь сесть поудобнее, — где тетя Карина?!       — Там, — раздался голос дочери, легче от этого не стало.       — Васюш, где, я не вижу!       — Там, — казалось, дочь раздражало то, что мать совсем не хочет понимать ее жестов. Она фыркнула недовольная, взяла мать за руку и потащила за собой.       Кате невольно пришлось скакать на трех конечностях, поспевая за малышкой, пока, наконец, она не уткнулась рукой в тело лежащего человека. Тело дернулось и негромко замычало. Ведьмочка нагнулась, ощупывая лежащую сестру, пока не наткнулась на лицо с кляпом во рту. Потребовалось немало усилий, не поранить сестре лицо, справиться с тряпкой, которую чья-то злая рука затолкала ей в рот, сделала это с особым цинизмом, едва не достав до самой глотки. Поэтому Катя успела вспотеть, пока не справилась с проклятым кляпом.       — Слава богам! — Карина повернулась на спину, попыталась сесть, но не смогла, не позволяли стянутые за спиной руки. — Я уже думала, что задохнусь.       — Что тут произошло? — Катя пыталась нашарить ее руки, чтоб развязать путы, но пока ничего не выходило.       — Очень долго рассказывать.       — Что за шалава шарится возле моего мужа?       — Ведьма это, злобная сука.       — Это я уже заметила. Что у нее с Германом?       — Точно не знаю, но то, что она заколдовала, это точно могу сказать.       — Ага, одним местом причаровала.       — Так, давай сейчас без ревности своей, если эта его и склонила, то точно не без помощи чар. Она уже много времени вокруг кордона ошивается. Она еще и оборотень, видимо. Принимает разные формы. Зачаровывала его постепенно. Ты застала начало всей этой эпопеи. Поэтому, наверное и с беременностью у тебя тяжело идет. Аукнулся ее удар.       — Не сомневаюсь, — прошипела Катя, злоба нарастала у нее в груди. А еще был страх. Страх за дочь, за сестру и нерожденного еще ребенка, — что они хотят с нами сделать?       — Не обольщайся, ничего хорошего. Насколько я понимаю, эта Сусанна пытается провести какой-то ритуал и ей для этого нужны кровавые жертвы.       — То есть мы.       — Именно!       — То есть нам сейчас надо думать, как выбраться из той задницы, в которую мы попали…       — Поверь, вырваться нам будет очень сложно. Одно могу сказать, мне позвонила Ева — сестра…       — Я знаю, кто это, не отвлекайся.       — Так вот, они, насколько я поняла, собираются ехать сюда, разбираться, что происходит с Германом. Да и Ингварр где-то в дороге. Я молюсь сейчас только об одном, чтоб они успели раньше, чем эта сучка свершит задуманное!       — И когда же она собирается все это делать?       — Насколько я поняла, сегодня в час демона.       — Час от часу не легче, — Кате внезапно захотелось поклониться сестре в пол, вот только вставать в такой темноте могло быть чревато, — и как ты предлагаешь выбираться из ситуации?       — В душе не чаю, — выдохнула та, кряхтя, — отодвинься, пожалуйста, мне надо руки вперед вывернуть. Не хочу тебя ударить ненароком.       — С ума сошла?! — пробубнила старшая сестра, но на всякий случай отсела подальше.       — Почти, — раздалось кряхтение в стороне.       — Чего кряхтишь, курочка?! — шепот в стороне заставил подпрыгнуть всех сидящих в подвале. — Обо мне думаешь?       — Ингварр? — голос Карины потеплел.       — Нет, архангел Гавриил, — донеслось откуда-то сверху, — так, девочки, расступитесь, я сейчас стекло постараюсь внутрь продавить. Повезло, что оно надбитое было изначально.       Раздался негромкий хруст древесины и в подвал полился неяркий свет садящегося солнца. Катя, наконец, заметила силуэт сестры и даже различила испуганное личико дочери.       — Вот так, хорошо, — прошептал Инг и послышался раздирающий уши скрежет царапаемого стекла, — Катен, приготовься подать мне Василису.       Стекло дзенькнуло и маленький кусочек упал вниз. Катя поднялась, держа дочь на руках, а в оконный отвор протянулись руки. И вдруг сзади нависла тень, а в следующий момент Ингварра с силой рвануло в сторону.