Благодарность

Тиканье часов с ужасной силой бьёт по и так звенящей от мыслей голове. Тяжело. Им крайне тяжело сейчас сидеть здесь, в почти полной темноте и тишине, слушая лишь дыхание друг друга и тиканье настенных часов. Оба молчат лишь потому, что говорить уже нечего. Всё обговорено, прорепетировано и подготовлено, а думать о другом они попросту не могли. Панз крайне тяжело вздыхает, осторожно касаясь плеча Дрима, привлекая чужое внимание на себя. Его нервировало то, как младший временами буквально зависал, пялясь в стену и даже не моргая. Очевидно, что масочник просто провалился в раздумья, но Панза напрягало то, насколько долго он так может просидеть. Сначала было забавно наблюдать за подобным. С самого начала, когда Дрим только вернулся из Пандоры. Сейчас же, уже совсем не до смеха. Этот пустой взгляд пугал, и блондину вновь и вновь приходилось отвлекать Дрима на себя, вырывая из этого состояния. Но сейчас Панз отвлекает его совсем по другой причине. Он волнуется. Волнуется настолько сильно, что волнение временами граничит со страхом. Страхом даже не за свои жизнь, богатства, репутацию… Страх за Дрима. Удушающий, сеющий где-то между рёбер настоящую чёрную дыру, что словно стягивала все внутренности в себя, не позволяя полноценно вздохнуть полной грудью. Он не хочет нервничать настолько сильно, но просто не может прекратить думать. Что если он не справится? Если Томми и Таббо догадаются об обмане? Атакуют его первыми? Отберут книгу и лишат любой возможности на спасение Дрима? Рука сжимает плечо товарища, а Панз устало прикрывает глаза, снова пытаясь себя подбодрить. Он не хочет этого, никто из них не хочет, но так надо. Говорят, что перед смертью не надышишься и, видимо, правду говорят, ибо в сознании болезненно отбивается мысль, что ему почти жизненно необходимо быть максимально тактильным с Дримом, пока это ещё возможно. Хочется обнять, уткнуться носом в шею и просто сидеть так до самого утра. Всё также молча, просто уже гораздо ближе. - Панз? - Дрим, пожалуйста,- блондин подсаживается ближе, поднимая взгляд на такие же уставшие изумрудные глаза, мерцающие в тусклом свете голубого фонарика. - Я… мне нужно ещё подготовиться… - Чёрт, Панз,- голос Дрима хрипит, когда он шепчет имя старшего. Ему ровно также страшно, но он ни за что на свете не признает это. Не признает хотя бы затем, чтобы не заставлять Панза лишь сильнее нервничать. - Позволь мне, прошу. - Делай что хочешь, у нас достаточно времени,- изумрудные глаза поднимаются выше, кидая измученный взгляд на настенные часы. Смысла от них мало, ибо всё равно ничего не видно. Панз облегченно выдыхает, резко накидываясь на Дрима с объятиями. Утыкается в чужие ключицы, моментально закрывая глаза и стараясь как можно быстрее выкинуть все нервирующие мысли из головы. Чувствует, как его собственные плечи обвивают руки, отвечая на объятие и внутри как-то само собой становится легче. Дыра, что ещё пару минут назад удушала его сознание, сейчас будто резко закрылась, оставив после себя лишь саднящую рану. Парень рвано выдыхает, стараясь сконцентрироваться на сердцебиении Дрима. И как он может быть настолько спокоен, зная, что завтра его буквально убьют? Как лёд холодные, но при этом до жути приятные прикосновения расходятся по всей спине, когда масочник начинает успокаивающе гладить Панза. Кажется, он чувствует его эмоции, видит мысли и пытается помочь с этим справиться. Позже Панз обязательно отблагодарит его. Может быть не словами, может быть Дрим даже не поймёт, что была благодарность. - Всё будет хорошо, слышишь? Мы справимся… о-о, тебе точно понравятся лица этих идиотов, хах,- Дрим хрипло шепчет, аккуратно опускаясь на кровать вместе с товарищем в обнимку, а старший лишь бесшумно фырчит в чужие ключицы. Конечно ему понравится, ведь этим совершенно точно будет наслаждаться Дрим, и Панз уверен, что не сможет отвести от него взгляда. Ликование Дрима - одно из лучших вещей, что он когда либо видел. Блондин мелко содрогается от мурашек, после того как холодные пальцы надавливают между позвонков. Приятно, чёрт возьми. Панз подтягивает большое одеяло повыше, укрывая их, а после сразу немного меняет положение, устраиваясь поудобнее в чужих объятиях. Такое тепло имело только одну ассоциацию - дом. Его дом там, где есть Дрим и он готов пойти с ним до самого Края. Там, где совсем недавно была дыра из страха и волнения, теперь появлялся ярчайший квазар. Голова с каждой секундой всё сильнее пустела, мысли сами собой улетучивались, а вместо раздумий Панз сконцентрирован теперь на одном - прикосновениях Дрима, его ровном дыхании и вездесущем запахе соснового бора. Младший продолжал шептать что-то, но наёмник уже совсем не слушал. Медленно, но опустевшая голова становилась тяжелой, а это значило, что его совсем скоро утащит в сон. Панз громко вздыхает, потираясь носом о кожу товарища, а после кротко целуя. Снова. И снова. Дрим моментально замолкает, пока блондин продолжает в полудрёме покрывать его ключицы лёгкими поцелуями. Он догадывается, что это. «Благодарность». Масочник тихо усмехается, целуя его в ответ, в самую макушку. - Засыпай, тебе нужен отдых,- Дрим подтягивает одеяло ещё выше, накрывая плечи Панза, а тот лишь бесшумно угукает, полностью замолкая. Уже завтра благодарить его будет Дрим. Благодарить не за поддержку, а за спасение. Панз - его единственная надежда, единственный человек на всём белом свете, кому он готов доверить свою жизнь. И Дрим благодарен ему за это.