Дом

Спина, прижатая к холодному окну, в миг покрывается мурашками, а её обладатель шипит. — Ро, мне холодно, — Хэтфорд спрыгивает с подоконника, на который его усадили всего секунду назад, и босыми ногами топает к кровати. — Скучно? — озвучивает он мысли, которые можно прочесть на лице Морияма, даже не оборачиваясь к нему. — Зато тепло. — Ты ж мой нежный, — Ичиро присаживается рядом с мужчиной и целует его в плечо. — В тепле, так в тепле. Стюарт улыбается и падает на спину, утягивая за собой Ичиро. Темные волосы свисают небольшой шторкой, щекочут нос мужчины снизу, и тот чихает. — В хвостик убрать? — вполне серьёзно интересуется Морияма и ищет глазами резинку, что обычно лежит на прикроватной тумбе. Сейчас её там нет. — Не надо. Люблю твои волосы, — рука тянется к чёрным прядям и подносит их ближе к лицу. Хэтфорд вдыхает запах любимого. Аромат лимонного шампуня, взятого с его полки, тут же узнается, и мужчина хмыкает. — Мой закончился. — Я ничего не говорил. Хэтфорду нравится то, что он чуть ли не единственный человек во всем мире, который может видеть этого серьезного мужчину таким домашним, с распущенными волосами или небрежным хвостом. Ему правда нравится трогать эти шелковые пряди, и неважно мыл Ичиро голову своим шампунем с запахом сандалового дерева или его лимонным. Волосы любимого все равно будут самыми лучшими для Стюарта. Он заправляет мешающие волоски за ухо Морияма и после моментально целует его в щеку. Невинный чмок заставляет Ичиро залиться краской и опустить глаза так, чтобы не пересекаться взглядами с мужчиной под ним. — Могу я кое в чем признаться? — Морияма непонимающе поднимает взгляд, красные щеки всё ещё выглядят довольно комично. — Только попробуй сказать очередную глупость. Спать будешь на диване, — Стюарт уже открывает рот, но Ичиро заканчивает фразу. — У своего племянника в гостиной. — Какой же ты злюка, Ро, — лёгкие поцелуи попадают на щеки, лоб и завершающий на уголок губ. — Я хотел сказать, что безумно влюблен в тебя. Но если для тебя это глупость… — Я тоже люблю тебя. Зрачки зелёных глаз слегка расширяются после ответного признания, а щеки кареглазого краснеют ещё сильнее. Кажется, будто эти слова они сказали друг другу первый раз в жизни. Будто до этого они не провели в отношениях около трёх лет, не прожили в одном доме два года и столько же не проспали на одной кровати. — Если ты когда-нибудь уйдешь от меня, это разорвет мою душу, — Стюарт никогда не говорил, что любит Ичиро всем сердцем («оно только качает кровь» — объяснил он когда-то). Он любил его всей своей душой. — Как наше желание хорошенько потрахаться в этот чудный беззаботный день превратилось в эти эмоциональные разговоры? — Ичиро никогда не признается ни себе, ни кому-то ещё, но он до ужаса боялся такого Хэтфорда. Потому что мужчина в моменты разговоров о своих чувствах был настолько искренен, что Морияма начинал сомневаться, достаточно ли он делает для их отношений. Ему самому было сложно так открыто говорить о своих эмоциях и переживаниях — сказалось жестокое детство. Стюарт же, будто не вырос в таких же условиях. Был добрым и веселым, это вызывало диссонанс у людей, которые узнавали, кем работает этот улыбчивый парень. — Я серьезно, мне кажется, я настолько сильно люблю тебя, что жить без тебя так, как жил раньше, не смогу. — Так, хватит! Говоришь так, будто я тебя сейчас бросаю, — Ичиро прижал чужие руки к кровати и навис ещё ниже над лицом Хэтфорда. — Я понимаю, чего ты боишься, но сейчас я рядом. И в ближайшие пять часов не собираюсь уходить от тебя ни на шаг, и ещё около лет пятидесяти планирую жить с тобой в этом доме, и готовить тебе по утрам самую худшую яичницу в твоей жизни. — О, боже, ты мне угрожаешь? — Да. А знаешь, что хуже всего? — вопросительный взгляд со стороны Стюарта позволяет продолжить мысль. — То, что ты должен будешь ее есть каждое утро, если сейчас же не заткнешься и не поцелуешь меня. Этого оказывается более чем достаточно для Хэтфорда. Он тянется к Морияма, только сейчас понимая, насколько близко он находился все это время. Этот поцелуй меняет их местами и теперь уже сверху оказывается Стюарт. — Ро, подай лубрикант, — бледные пальцы находят тюбик на привычном месте под подушкой и протягивают Хэтфорду. — Благодарю. Вязкая жидкость оказывается на пальцах и постепенно начинает согреваться. — Так быстро? — Морияма тушуется. Обычно они валяются в постели минут двадцать, целуя друг друга. — Мы шли к кровати, — он косится на часы, что стоят на комоде. — Около часа. Для тебя это быстро? — Мы минут тридцать разговаривали сейчас. — Не преувеличивай, Ро, — Стюарт наклоняется за поцелуем. Ичиро не отталкивает. Языки сплетаются друг с другом в подобии борьбы: кто в чей рот залезет первым. Выигрывает Морияма. Хэтфорд стонет. Темноволосый не сразу понимает причину этого томного вздоха, думая, что просто слишком сильно нажал языком на небо, или, может, они случайно столкнулись зубами. Но после разрыва поцелуя слышится такой же вздох уже из лёгких Морияма. Стюарт растягивает себя. Ичиро был уверен, что смазанные пальцы должны войти в него самого, а не в своего обладателя. За все три года он ни разу не видел, чтобы Стюарт делал нечто подобное сам. Обычно он либо просил Ичиро подготовить его, либо уединялся в ванной комнате. Японец явно был не готов к этому зрелищу, сердце забилось быстрее, а грудь начала вздыматься все чаще от коротких вздохов и таких же выдохов. — Ичиро, — надломленный голос волной проходит по комнате. Хэтфорд падает лбом на плечо любимого, тут же чувствуя успокаивающие пальцы в своих волосах. От этого и правда становится легче. Эти лёгкие касания отвлекают, и уже через пару минут Стюарт приподнимается, чтобы поцеловать мужчину снова. — Ты уверен, что хочешь все сделать сам? — Морияма укладывает ладони на широкие плечи и заглядывает в зелёные глаза. — Да, милый, — Хэтфорду все-таки приходится поднять корпус, чтобы было удобнее. Ичиро делает тоже самое. — Хочешь, чтобы я что-то сделал? — они сталкиваются носами, Стюарт с улыбкой трётся щекой о чужую щеку, и Морияма просто обнимает мужчину за спину. Хэтфорду требуется около минуты на то, чтобы опуститься, полностью приняв в себя Ичиро. Оба перестают дышать на долгие двадцать секунд. Они смотрят друг другу в глаза, и в это время руки японца медленно поднимаются с поясницы к плечам, слегка подтягивают к себе, вырывая вздох, и скользят обратно. Стюарт мажет языком по приоткрытым губам своего мужчины и делает короткое движение вверх, тут же опускаясь. Их стоны сливаются в один. Только сейчас приходит осознание того, насколько сильно они возбуждены. Пальцы Хэтфорда сжимаются на крепких плечах. Лбы сталкиваются, и тяжёлое дыхание опаляет лицо Ичиро. — Я говорил, насколько ты горячий, когда вот так сидишь на моих коленях? — Морияма приподнимает лицо Стюарта, чтобы посмотреть в любимые глаза. — Около двадцати раз, — на лице играет слабая улыбка, которая стирается кусающим поцелуем. Мокро скользя в чужой рот, Ичиро подталкивает бедра Стюарта своими, выбивая рваные вздохи. Дважды просить не приходится, Хэтфорд начинает двигаться. Стоны в перерывах между поцелуями становятся всё громче и пронзительнее. Зубы сталкиваются друг с другом слишком часто, но никого это не волнует, языки кажутся слишком горячими, когда сплетаются. — Ты чертовски горячий, — низкий хриплый шепот заставляет миллионы мурашек побежать по спине волной до поясницы, где их ловят теплые ладони. Стюарт вздрагивает, крепче сжимает плечи Ичиро, утром останутся следы, абсолютно все равно. — Двадцать два, — из-за тяжёлого дыхания этой фразы почти не слышно, но они настолько близко друг к другу, что не разобрать ее было бы очень трудно. Морияма урчит, проводит большими пальцами по животу мужчины, тот тихо хихикает. Все ещё боится щекотки. Интересно, как бы отреагировали все те, убитые от его рук, узнав, что смерти можно было избежать, просто защекотав своего врага до потери сознания? Об этом он подумает позже, сейчас есть кое-кто, кто требует больше внимания, чем смешные мысли.