Никита

— Ну, что скажешь? Это оно? Первые несколько секунд мне кажется, что почудилось — её любимое сливочное мороженое с карамельным топпингом в вафельном рожке. Которого — я мог поклясться на чём и кому угодно — не было в морозильнике магазина на первом этаже, куда я спускался десять минут назад. — Решила смухлевать и сходить в универмаг через дорогу? — с нервным смешком стараюсь найти объяснение её «фокусу», хотя и допускаю, что страдал пространственной слепотой. — Больно надо, — фыркает она и разувается, откладывая любимую сладость на полку под зеркалом. — Хочешь — спустись, спроси того учтивого мужчину-кассира, пробивал ли он мороженое сногсшибательной шатенке вроде меня. Попытка в самовлюблённость засчитана. Почему мне было важно убедиться, что она не врала? Просто до её ответного похода в магазин у нас состоялась небольшая перепалка-«тире»-пари...

— ... Спорим, у тебя глаза из задницы и ты не поискал нормально?

— А давай! Проигрываешь — с тебя оплата роллов на вечер.

— Хорошо. А если проиграешь ты... Даёшь мне себя отпенетрировать. Помнишь мою недавнюю покупку в интернет-магазине?

— Эм-м... Ну окей. Договорились.

Краткая справка: моя девушка обожала доминировать в постели (чаще всего — поза сверху, «придерживай за бёдра, но не хватай их по-собственнически» и всё в таком духе). Из этих побуждений — согласовала со мной покупку страпона в интернет-магазине, по формуле «деньги её, задница моя». Возвращаясь к теперешней ситуации: надо ли говорить о моей уверенности в сотню процентов, что её любимого «сладкого» в магазине не окажется, и о моём нежелании поворачиваться к ней спиной, когда она закрепляет на поясе новоприобретённый чёрный фаллос? — Л-ладно... Получается, сегодняшний сет оплачиваю я?.. — пытаюсь пустить ей пыль в глаза и заговорить зубы. Помогаю снять и повесить пальто, отношу и кладу мороженное в холодильник. — На какой час доставка? Я действительно ждал приезда «Филадельфии» с крабовой темпурой — в то время как Маша ждала, когда ей подвернётся момент меня трахнуть. Поэтому — растаптывает мои попытки увильнуть от угрозы проникновения в себя в пыль. — Так, ну-ка не юли. Я для тебя какая-то шутка? — Упирает руки в бока, сомкнув губы — смотрит на меня как на дешёвого, давшего заднюю труса. Избегая её взгляда — замечаю, как же ей шли водолазки. Как и всё чёрное. Как, видимо, и то, что она, прекратив испепелять меня взглядом, на радостях шла доставать из шкафа. — Я прекрасно помню, о чём мы договаривались. Про роллы говорил только ты. Безусловно, я не эгоистичный сексист, чтобы не придавать просьбам своей женщины значения: поговорить подольше, обнять покрепче, привязать голого себя к кровати потуже. Но позволить ей лишить себя анальной девственности — это уже что-то за гранью обычного каприза. — Слушай, Маш... — нервно почёсываю затылок, наблюдая, как она снимает гольф — открывая вид на чашечки своего бюстгальтера, стягивает с бёдер джинсы, а следом — и синие слипы. Крепление к обнажённым бёдрам — хотела вжиться в роль доминанта получше. — Я не то чтобы против — мы же условились, что когда-нибудь такое попробуем. Просто сегодня... немного не то настроение. Как будто нам обоим было до него дело, когда хотелось заняться сексом — всегда убеждали друг друга в том, что тот его улучшал. — Не переживай, дорогой, — Маша поворачивается, успокаивает меня своим елейным голоском — кожаными ремнями на бёдрах показательно закрепляя чёрный фаллос; направляется ко мне, вынуждая невольно пятиться назад. — Я на досуге посмотрела несколько видео в этом жанре — ничего страшного там не происходит. Парням очень даже нравится — испытывают чертовски яркие оргазмы. И как она это поняла? По громкости стонов? Там же профессиональные актёры — всяко умеют изобразить красивый оргазм. После некоторого порно вообще — ощущение, что в постели мы занимаемся чем угодно, только не хорошим сексом. — Подожди, ну серьёзно, это неправильно! — решаю дать волю своему эмоциональному порыву. Однако мой запал почти сразу гаснет, ограничиваясь бормотанием очевидных фактов: — Я же всё-таки мужчина, а ты женщина... Я вёл к тому, что при мне была «возможность» для проникновений с рождения — диктуемая биологическим полом, а её — стоила неплохих денег. И не то чтобы я не понимал, что на подобные аргументы она клала что-то вроде того, что висело у неё на поясе. — Всё верно, зай. — Она кладёт руку мне на плечо, ощутимо впиваясь свежим маникюром в футболку — молча и угрожающе уточняя: «Ещё будут апелляции к первичным половым признакам?». — Ты — сильный мужчина, а я — хрупкая женщина. Поэтому — сцепив зубы, мужественно терпи, пока «хрустальная я» будет брать тебя сзади. Это было ожидаемое пренебрежение устаревшими стереотипами. По итогу, за мной оставался последний рубеж обороны — озвучивание сильного нежелания быть теперешним пассивом. — Ты поняла, что я имею в виду! Я просто морально не готов, чтобы в меня... что-то вставляли. В такие моменты хотелось надеяться на понимание партнёром твоих чувств — Маша же хорошо понимала мою тягу к двойным стандартам. — И почему же? — снисходительно ведёт она бровями. — Потому что от природы имеешь то, чем можешь «войти», поэтому — не можешь ничего принять в себя? — Да она чёртов телепат! — Милый, твой член — слабый аргумент в любом нашем споре. Раздевайся и пройди на постель, пожалуйста. Маша окончательно отрезала мне пути к отступлению: спокойно дождаться доставки — не даст, пока не займётся со мной аналом; запираться на балконе в ноябре — не вариант; прыгать с седьмого этажа — уж лучше побыть с дискомфортом ниже спины, чем с переломами в больнице или вышедшей из тела душой не пойми где. Пришлось оголяться и располагаться на кровати — подставляя своей девушке «такую желанную» пятую точку. — Смотрю, ты уже завёлся, зай, — с довольством обращает внимание она на мою предательскую эрекцию, вставая коленями на постель с тюбиком лубриканта. — Будь умничкой: постарайся не кончить, пока я обрабатываю тебя внутри. От её требований я напрягаюсь лишь больше — как психологически, так и той зоной, что Маша должна была как минимум разработать и как максимум расслабить. Или наоборот? — Ты уверена, что не будет больно? — больше инстинктивно, чем осознанно, спрашиваю я, шумно втягивая воздух, когда её пальцы с прозрачной водной смазкой проникают в мой анус, вызывая приятные покалывания. — Ну откуда мне знать, милый? — резонно возражает она. Анал мы с ней никогда не практиковали: у меня не было желания его предлагать, а у Маши не было страпона. — Я постараюсь, чтобы болезненных ощущений было меньше. — Закончив смазывать (доведя не до преждевременного оргазма, но, определённо, до ощутимого напряжения в и без того ноющем от возбуждения члене), напоминает: — А вообще, у тебя есть рот. Который я, так уж и быть, ничем заклеивать и затыкать не буду. Как говорится, и на том спасибо. Хоть уже и от приставленного к проходу фаллоса хочется продолжительно и громко ругаться, если не материться. — Готов? — Маша кладёт руки мне на ягодицы, впиваясь в них ногтями и раздвигая; медленно вводит искусственную головку. — Н-нет... — честно говорю я, уже чувствуя если не боль, то крайнюю неловкость своим положением от пробного проникновения моей девушки. — Иного ответа от тебя и не ожидала, — расщедривается она на искренность и плавно входит на всю длину. Я сбито выдыхаю, чувствуя непроизвольные сокращения в паху — член подёргивает так, будто тот только и ждал, когда кто-то войдёт в соседний ему анус. И я бы рад не разделять положительный отклик собственного тела — хотелось просто у него узнать: «тебе серьёзно в кайф, когда берёшь не ты, а тебя?» — но в какой-то момент Маша задевает мою простату. Выбивая такой внезапный, несвойственный мне стон, что, кажется, мы оба замираем от того, что услышали. — О-о, зай, тебе нравится? — Маша удовлетворённо смеётся и, выйдя из меня, приникает к моему уху. — Оказываться «принимающей стороной» не так уж и плохо, согласись? Вне зависимости от того, чем наделила природа. Главное — уметь пользоваться, чем нужно. Дразнила ли она меня или намекала, что свой член я использовал менее мастерски, чем она — свой покупной страпон — было уже плевать. Хотелось просто ощутить только что произошедшее, по крайней мере, ещё раз. — Доведи уже наконец до оргазма, — поворачиваю к ней голову, смотрю в глаза, в голубизне которых — при обычных условиях — мог бы утонуть, но при теперешних — предпочёл бы не прыгать в то пламя, что разожгла в них моя пенетрация. — Трахни меня, Маша. Знали бы наши родители, чем мы сейчас занимаемся — возможно, и задумались бы, в тех ли телах и с теми ли мозгами родились их дети. — Конечно, зай. Конечно. Её пальцы снова впиваются мне в бёдра, эластомерный фаллос приникает к проходу — и она входит смелее, резче, чем раньше. В процессе фрикций — активно задевает простату; вынуждает сцепить челюсти, чтобы соседи через стену не прислушались и не решили последовать нашему примеру на пятом десятке лет (с другой стороны, они же «консерваторы»: скорее, вызовут наряд за покушение на традиционные семейные ценности). — М-Маш, остановись... — с ощущением скорого семяизвержения цежу я сквозь зубы, пока моя девушка будто только успела войти во вкус и поймать нужный ритм фрикций. — Я сейчас... Она прислушивается, замедляется. Пока держит за ягодицы — выгибаю спину и с протяжным стоном кончаю прямо на постельное покрывало. В голове — невероятное гудение и абсолютный бардак; даже её «наездница» не приносила мне настолько яркого оргазма, как теперешний «страпон-актив». Рискую подсесть и напрочь вычеркнуть членство своего пениса в нашей постельной жизни. — Ну, что скажешь? — выйдя из меня, но продолжая держать в руках мою задницу, интересуется Маша, и я испытываю очень знакомое чувство. — Это оно? Либо вспоминаю до одури явную отсылку к тому, что послужило катализатором для реализации её неоднозначной идеи. В виде намекающего вопроса, лучшая ли это эякуляция в моей жизни. — Оно, Маш... Оно. И нам бы сейчас отдышаться, полежать друг напротив друга — ничего не надевая мне и ничего не снимая ей — но принявшийся трезвонить в дверь курьер с заказанными роллами спутывает все наши планы, точно желая разобраться с сегодняшними заказами пораньше. — Да ну нафиг! Уже? — громко озвучивает нашу общую позицию. — Блин-блин-блин! В спешке открепляет страпон, откидывает на кровать рядом со мной (пугал уже не так, как совсем недавно), на ходу надевает трусы, набрасывает футболку с парнями из «Bangtan Boys» — хаотично рыщет взглядом на предмет домашних шорт. — Возьми в пальто бумажник, — говорю ей, припрыгивающей с ненадетыми теми, вслед. На фоне пробудившегося от оргазма великодушия. — Сегодня всё за мой счёт. Такими темпами, конечно, недалеко и до покупки Маше новой шубы — и не в качестве новогоднего подарка. В качестве него — «праздничный страпон», два раза: для старого года и нового. Какие года — такие проводы и встречи.