– ты же хотела по трезвости..

Все девушки уже ложились спать, время близилось к двенадцати часам ночи, завтра первый выгон. Юле никак не спалось, эта неделя была для неё очень странной, зачем им дали эти коробки, что это всё и к чему это. Девушка не понимала совершенно ничего, поэтому точно знала, что будет в списках тех, кто претендует на выгон. Бессонница не мучила девушку никогда. Но каждую ночь во время этой недели, её мысли были забиты вещами, словами и одним человеком. Всю неделю она думала о Кире Медведевой, о её поступках, о ней в целом. Она помнила всё её черты лица, цвет глаз, какое у неё тело, она запомнила каждую татуировку, каждую родинку. А в голове крутились те слова, которые девушка сказала ей при первой встрече рядом с тем проклятым баром, за которым она стояла и колотила Идее и Ангелине какие-то напитки. «Трахни меня в туалете, но только по трезвости» — разносилось разными голосами в голове, среди которых чаще был именно сам голос Чикиной. Она не понимала, зачем заказала ей эти слова, но то, что Кира была очень возбуждающая и красивая — факт. За эту фразу всё равно было стыдно. Ведь теперь Кира подшучивает над ней, как только они вместе находятся в уборной. Всё это время на верхнем этаже мирно спала сама Кира, это было слышно по её тихому храпу, который слышала только Юля. Эх, Кира, знала бы ты как её сердце по тебе плачет. Собравшись с мыслями, Юля поднялась с кровати и направилась на кухню, ужасно хотелось пить, а пошлые мысли с Медведевой сжирали её. Девушка набрала воды и залпом выпила стакан, а потом второй, кристально чистой и холодной воды. Стало спокойнее, поэтому вздохнув, она захотела по маленькому. Войдя в ванную комнату, девушка уселась на унитаз и принялась исправлять нужду. После, девушка смотрела долго на себя в зеркало, она спала в розовой ночнушке которую ей подарила когда-то куратор. Она рассматривала свои руки, ноги в коротких шортиках, свою грудь, которая немного показывалась из-за того, что три верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты. Собравшись выходить, за ней вошла Кира, она закатила рукава и улыбнулась. Это вновь насторожило девушку, она опять что-то скажет. — Ну что, Юленька, раздевайся. — назад поправляя рукава, а после и вовсе снимая кофту, оставшись в одном топе, сказала она. Кира долго осматривала тело Юли, любовалась им и пошло улыбалась. Ждала от младшей действий. — Я что-то невнятно сказала? — переспросила она, замеревшую на месте девушку. — Ты слишком серьезно шутишь.– произнесла девушка, поднимая одну бровь к верху. Кира оценивающе осмотрела её с ног до головы, усмехнулась. — Раздевайся я сказала. Я сейчас сяду на эту тумбочку, а ты будешь смотреть мне в глаза и медленно раздеваться, чтобы мне понравилось. Медленно и сексуально сейчас же. — приказным тоном, сказала старшая, и вправду усаживаясь на тумбочку. Она ждала, улыбалась, облизывала разрезанным языком свои пересохшие губы. – Я знаю, что ты этого давно хочешь. Наблюдала за тем, как удивление на глазах Чикиной, всё ещё больше проявлялось во взгляде. — Это правда не шутка, ты же хотела по трезвости, давай же устроим это! — приподняв руки к небу, произнесла девушка и прикусила губу. Юля не верила своим глазам и ушам. Может это сон? А вдруг она проверяет её, шутит? Но хотелось ей поверить, поэтому девушка начала медленно расстёгивать рубашку, под которой была совершенно голая грудь. Сняв её, она оказалась наполовину голая, а Кира, победно хмыкнула и стала ждать продолжения. Младшая стянула и шорты, там оказались чёрные трусики, Кира покрутила пальцем, показывая, что нужно покрутиться, чтобы она оценила её лучше. А девушка послушно и красиво покрутилась, напоследок проведя руками по резинке трусиков. Сердце колотилось от страха, она боялась, что это может быть какая-то шутка. Но она всё же сняла последний элемент одежды, отказываясь полностью обнаженной. — У тебя прекрасное тело. — поднимаясь, и кладя руки на талию, сказала Кира. — Но, хочу спросить у малышки, она хочет продолжения? Ведь я могу быть ну совсем не нежной. — протянув, на слове совсем, девушка поднялась с талии чуть выше, на рёбра. Юлия была очень возбуждена, если она откажется то проиграет сама себе, ведь она уже столько об этом мечтает. — Я хочу. — грудь тяжело вздымалась, щёки порозовели, а голова поднялась к небу. А всё из-за того, что холодные руки возлюбленной легли на грудь, несильно сжимая её. Желания было выше головы. — Чего ты хочешь, мне быть с тобой нежной? Может ты ещё девственница? — спросила Кира, акуратно поднимая черноволосую на руки, придерживая девушку за задницу. А Юлю последний вопрос заставил задуматься, она ведь и вправду девственница и ничего не имела ни с мальчиками, ни с девочками. — Я девственница. Но я хочу, чтобы ты не была сильно нежной, — попросила она, укладывая руки на плечи любимой, если её можно так назвать. Кира вновь непроизвольно ухмыльнулась. Она вышла с уборной и они направились на кухню, желая не встретиться с любыми другими девочками. Уложив младшую на стол, она залезла на него сама, удобно расположившись между ног девушки. На самом деле, она и не собиралась быть нежной, но что-то останавливало её. Она трахала жестоко лишь тех, кого использовала на ночь, но эту девушку использовать не хотелось. Вообще не хотелось. Она понимала, что у неё явно есть какие-то чувства к ней, иначе бы она выебала Юлю как последнюю суку и бросила бы, даже не целуя. Прикоснувшись разрезанным языком горячей плоти, она медленно и четко провела вверх и вниз, задевая клитор. Наблюдая за реакцией младшей. Ей нравилось, она от первых прикосновений была готова кончить. Киру забавляло то, как она возбуждает младшую. Никто так не писал кипятком за ней. Тем временем прислонив свой средний палец к лону брюнетки, набрав смазки, она стала размазывать её по влагалищу. От любого прикосновения к клитору младшая вздрагивала и стонала, или тяжело вздыхала. Это возбуждало и Медведеву. Таких сладких, громких и протяжных стонов, она не слышала никогда, поэтому тугой узел сразу же образовался внизу живота, заставляя старшую промокнуть. Далее в ход пошёл сам язык, с его особенностью, сам процесс доставлял огромное удовольствие, а то, что это удовольствие доставляет ей та, которую она любит по-настоящему, сводит её с ума. Обе стороны языка двигались в разных направлениях, а вместе с ним, в неё вошёл один палец, она ввела его по самый конец и стала быстро быстро двигать им внутри, сжимая его, делая движения похожие на волну. Юля, совсем безбожно простонала, забив на то, что услышанными они могут быть. Ведь сердце разрывалось на части, грудь вздымалась, девушка была готова кончить в любой момент, но хотелось продлить это прекрасное ощущение. Пока девушка думала, в неё вошёл и второй палец.Боли не было, было только приятно. Язык работал, кажется, со скоростью света. Чикина с сладостным стоном кончила в рот старшей, так хорошо ей не было никогда. Она полностью обмякла на столе. А когда Кира слезла и потянула её, за бёдра, на себя, она еле заставила себя подняться. Губы Медведевой были облизаны, она нежно притянула девушку к себе и поцеловала, изучая ротик возлюбленной. Сплит языка добавлял новых ощущений в поцелуй. Девушка ведь, целовалась до этого с кем-то. Но те поцелуи не были такими приятными как этот. — Спасибо. — сказала Юля, на что старшая лишь хихикнула. — Повторим ещё когда-то. Это был не последний раз, и ты тоже мне должна. — сказала Медведева и поцеловала девушку в лоб. ××× — Чё они утихли.? — спросила Захарова, посмеиваясь. — Наверное закончили, заебали стонать на всю хату. — сказала Малышенко, переворачиваясь на другую сторону. –Чикина так стонала, я думала она голос сорвёт, что там Кирюха с ней творила.– представляя эту картину, произнесла Геля. — Ну, как я знаю она у нее первая, в смысле, что у Юли то это первый раз. — сказала Янголенко, которая всё узнала ещё на первой встрече. — Девочки, это пиздец. Мы чё, теперь каждую неделю или вообще ночь, будем слышать то как эти двое будут ебаться? — спросила Афанасьева. — Я ж так не буду высыпаться вообще. Кто-то из девочек включил свет. Они сидели все и общались о услышанном и ждали девочек. Как только они вошли, то сразу были оценены большим количеством глаз. — Вы нас разбудили. — сказала Лера, поднимаясь с кровати. — Можно было потише ебаться? — Бабы, извините конечно, но я слишком ахуенно лижу, молчать невозможно. — укладывая руку на талию Чикиной, она заставляет её краснеть перед девочками. — Пруфы будут? — спросила Алиса. — Пруфы будет чувствовать на себе только один человек. — она посмотрела в глаза Чикиной. Пошлая ухмылка не спадала с лица Медведевой. — Но всё же, в следующий раз будьте потише. — сказала Ваканчук, заправляя кровать. — Теперь я не усну. Буду читать.