Все страсти, все любви мои возьми...

Сколько же прошло лет? Сколько уже длиться это страдание, названое людьми любовью*… Кроули уже и не помнил момент, день, столетие — когда это началось. В какой период истории, при одном взгляде на милого белокурого ангела, его сердце начинало дьявольски болеть. Когда короткие встречи превратились в долгие дружеские беседы за кружкой чая или бокалом вина. Чем чаще демон думал об этом, тем глубже погружался в воспоминания. Сотворение сада, первое преступление, первое наказание, но именно первая встреча с Азирафаэлем стала переломным моментом в жизни Кроули. А если бы он не подполз тогда к нему, не начал бы разговор? Если бы они не стояли в тот день вместе под дождем, прикрываясь ангельским крылом? Если бы смыслом его жизни остались грехи и искушения? Если бы он придерживался «своей» стороны, а не бросил все, ради жгучей пустоты внутри?.. Если бы все было иначе, этой боли бы удалось избежать?

***

— Ты в порядке? — из размышлений демона вывел бархатный голос друга. Резко вздрогнув и повернув голову к фигуре ангела, Кроули бегло осмотрел его и ответил: — Да, просто немного задумался… Они сидели на крыше книжного магазина, провожая закат, после которого на небе засияли мириады звезд. Попивая вино, Кроули «незаметно» поглядывал на Азирафаэля, что трепетно искал и разглядывал созвездия. — «Вот бы ты смотрел так и на меня» — мысль обожгла сердце. Хотелось протянуть руку, коснуться белоснежной щеки или светлых кудрей, но, вовремя одёрнув себя, он сделал еще несколько глотков креплёного алкоголя. Вновь погрузившись в свои мысли, он не заметил в какой момент голова друга опустилась к нему на колени: так наблюдение за звездами показалось Азирафаэлю удобнее. Кроули сидел в оцепенении, не зная как ему поступить. Дыхание участилось. Мимолетное помутнение рассудка все же позволило демону небольшую вольность: рука, словно по собственной воле коснулась блондинистых волос, легонько поглаживая их. Движения его были робкими, аккуратными. Казалось, что одно неверное касание и ангел отбросит его руку, встанет, исчезнет… Но он не исчезал, а продолжал лежать и лишь льнул к мягким прикосновениям. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, ладони потели и подрагивали, а мысли представляли из себя спутанный клубок. — «Только бы этот миг не заканчивался.» *** Просидев на крыше больше пяти часов, они вернулись внутрь магазина. Свет решили оставить выключенным, чтобы прохожие не подумали чего странного. Ангел немного замёрз, поэтому направился на небольшую, уютную кухню, дабы поставить чайник. Избавившись при помощи божественных сил от остатков алкоголя в крови и боли в голове, мужчина взял с одной из многочисленных полок роман французского писателя и, жестом пригласив Кроули на кровать, стал дожидаться пока закипит вода. Сам Кроули же книгами особо не увлекался, поэтому коротал время в новом гаджете, купленном им из интереса в ларьке на соседней улочке. Люди обозвали это чудо телефоном. Полный список его функций демон пока не узнал, но по слухам с помощью этой безделушки можно было звонить, слушать музыку и фотографировать. Последнее его интересовало больше всего, ведь фотография напоминала ему чем-то искусство живописи, только данный процесс был в разы быстрее, а продукт детальнее. Если бы Микеланджело услышал это, наверняка обругал всеми доступными словами. Кроули усмехнулся, вспомнив о давнем друге, и уткнулся в металлическую безделушку, продолжив детально изучать ее. В комнате повисла тишина, прерываемая лишь бульканьем воды в чайнике. Со стороны эти двое могли напомнить семейную пару: один читает, уместив голову на плече друга, который в свою очередь поглаживает его колено. Идиллия. Но чайник нарушил ее окончательно, щелчком оповестив их о том, что можно заваривать чай, что Азирафаэль и начал делать. Кроули лишь грустно вздохнул. Как же ему хотелось продлить подобные моменты. Он и не мечтал о чем-то большем, только о малом, доступном ему в границах этой, так называемой, дружбы. Всего лишь легкие касания, милые беседы и такие уютные вечера, когда тактильность со стороны обоих могла выйти за рамки, которые они предпочитали не замечать. Это заставляло надеяться на то, что его чувства могут быть взаимны, что они имеют место быть. Но даже при таком раскладе он думал о том, чем это могло обернуться для ангела. Какое наказание ему могли приготовить небеса за связь с демоном? Или уже приготовили… Поэтому мечты и надежды оставались только в его голове. А чай с бергамотом перед ним, на маленьком столике. Блондин услужливо поставил две чашки и тарелочку с печеньем, которое купил утром, и вернулся на свое место, рядом с другом. Правда голову класть не стал, неудобно. Так остаток вечера они провели в тишине. Но не напрягающей, а скорее наоборот, успокаивающей. Тишине, не ту, которую не хотелось нарушать лишними звуками или движениями, а ту, что хотелось продлить на долгие века…

***

— Фух… блядский боже, какая же сегодня жара! — снова негодовал демон. Ему казалось, что Венеция в последние недели хотела сжечь их дотла, или скорее господь решил в очередной раз отсеять население. Поэтому Кроули пытался спастись всеми доступными ему способами: пил холодный алкоголь и обмахивался веерами, а если быть точнее, то пара слуг обмахивала его. Сил и желания не было даже для его любимого занятия — искушения. Люди и сами неплохо справлялись с согрешениями, а вот работать в таких условиях равнялось самоубийству. Жалко было только чернорабочих, у них особого выбора и не было. Ангел же весь день крутился на улице, предпочитая во всем зрить хорошее. Даже в адской жаре. Поэтому сегодня он предпочел погулять по городу, чья архитектура поражала своей красотой. Не обошлось и без культурных бесед с различными деятелями искусства, перебравшихся в Венецию из Рима. Эпоха Возрождения развивалась здесь как ни в одном другом городе Европы. Так, путешествуя на лодке по одному из каналов города, Азирафаэль познакомился с молодым человеком, который с интересом разглядывал строения вдоль берега. Мужчины легко завязали разговор, а позже он перерос в оживлённую беседу. Новый знакомый — имя его было Витторе Карпаччо — казался не слишком вписывающимся в стандарты красоты: темная кожа, присущая всем венесуэльцам, каштановые кудрявые волосы, нос с горбинкой и впалые глаза. Но душа его компенсировала скудные внешние данные. Он был открыт и общителен, видел прекрасное в мелких деталях окружающего мира. И, как позже узнал ангел, был учеником Джентиле Беллини, его старого знакомого. Блондину хотелось подробнее расспросить о нем, но сдержанно поинтересовался его состоянием и, получив положительный ответ, продолжил диалог. Путь по каналу был долгим, около двух часов. Примерно столько и длился разговор молодых людей. Под конец Азирафаэль в основном слушал воодушевленного Витторе, что без устали рассказывал ему о особенностях местной архитектуры и о собственном творчестве. Ангел представил Кроули своего нового знакомого и все они разместились в гостиной, где белокурый мужчина налил всем чаю. Атмосфера была странной, нагнетающей. Демону новый знакомый явно не понравился. Точнее не понравилось то, как Азирафаэль с ним возился, как улыбался ему и как те весело обсуждали насущное. С ним такого не было. Его не особо привлекали живопись и архитектура, Кроули предпочитал стихи и прозу, классическую музыку и театр. Поэтому он предпочел просто слушать и раздраженно вставлять свои пять копеек. Азирафаэль видел состояние друга и сам начинал злиться. Но не на себя, а на него. Почему Кроули снова был недоволен? Что же ему снова не понравилось? Или, вернее сказать, кто?.. Тяжело вздохнув и убедившись в том, что чай выпит, ангел намекнул Витторе о том, что пора расходиться. Когда дверь за гостем была заперта, Азирафаэль проследовал обратно в гостиную. Кроули все так же сидел в кресле и задумчиво смотрел в окно. Рыжие брови были слегка нахмурены, очки сняты и отложены на стол, так что можно было увидеть напряжённый взгляд янтарных глаз, а губы его были нервно сжаты. Вся его поза указывала на состояние, в котором пребывал демон. Ангел невольно залюбовался его видом и запереживал, но с былым запалом все же спросил: — Что с тобой? Почему ты вновь чем-то недоволен? — тон вышел более грубым, чем он рассчитывал. Мужчина сразу пожалел о том, что завел данный разговор. — О чем ты? Я всегда такой! — так же едко и с ноткой иронии выпалил Кроули. Желания ссориться у него не было, но ревность говорила сама за себя. — Витторе замечательный парень! Чем же он не понравился вашей персоне? — Именно тем, что он слишком хороший! Слишком правильный, черт возьми! Тошнит от таких! — сорвавшись на крик, он резко встал и посмотрел на ангела. Глаза его будто бы загорелись огнём. Мысли Азирафаэля опустели. Он не знал, что ответить. Крик друга звучал скорее отчаянным, чем злым, а во взгляде читалась обида. Ангела как в воду окунули: весёлый настрой сразу исчез, а осознание понемногу стало приходить к нему в голову.Он медленно подошел к Кроули и крепко обнял его, словно пытаясь очистить сердце товарища от горькой обиды, последствия которой он увидел…