Проспект Разочарования

Следующие дни пролетели для Макса будто бы слишком быстро и незаметно. Они все смазались в одно сплошное пятно: уборка, Влад, учёба, переживания, сериалы, Влад, музыка, безделье, обида, Влад. Он не понимал, что с ним происходит: почему вдруг так непривычно решил спрятаться в свой не самый комфортный кокон, почему не выходил ни с кем на связь, погряз в статьях и книгах по обществознанию, готовясь к экзамену, и желал видеть лишь Влада, который приезжал к нему как минимум раз в два дня. Ездить к нему домой Максу не хотелось, на улице было слишком холодно, чтобы гулять, а присутствие Влада в его квартире Берника уже совсем не смущало и стало даже каким-то привычным. Конечно, это всё оправдания. Вероятнее всего, Максу было чуть хуже, чем он пытался показать и признать. Вероятнее всего, Влад об этом прекрасно знал, как и всегда. Так же как и то, что Макс полностью игнорирует сообщения и звонки всех, кроме него, вот уже как шесть дней и совсем не вылезает из дома, занимаясь учёбой как никогда усердно. Его квартира не была такой чистой, кажется, уже пару лет. А пальцы настолько покрасневшими от бесконечной игры на гитаре. Алиса обрывала трубку Влада, сто раз спрашивала, что с Максом, как он себя чувствует и почему игнорирует её звонки. Макаров объяснял, что Берник не специально её игнорирует, что он не обижен на неё, не зол. Что он просто закрылся в каком-то подвешенном состоянии, но это должно пройти спустя пару дней. Терпеливо отчитывался ей о состоянии парня, о том, что был у него, что всё в порядке. Кажется, Макс был не в состоянии общаться с кем-либо. Кажется, он всё же слишком сильно любил своих друзей и теперь чувствовал себя потерянным. Кажется, он чувствовал себя одновременно и виноватым, и при этом чертовски злым и разочарованным. И, конечно же, язвительно усмехался, шутил шутки и улыбался во все тридцать два даже при Владе, который видел всё. Подавал знаки, означающие: «Не заводи эту тему, пожалуйста. Я не готов». Занимал себя какими-то абсолютно не свойственными ему делами, лишь бы забить этим голову, отвлечься и не думать о том, что некрасиво игнорировать Алису и Руслана, которые хотят помочь, что такими дурацкими прятками и молчанием он ничего не решит, ничего не добьётся. Каждый вечер говорил себе, что непонятное драматичное состояние прошло и завтра всё будет как прежде, но… Следующий день был абсолютно таким же, как и прошлый. Влад был терпеливым и чутким. Он приезжал, обнимал, целовал, шутил, улыбался и поддерживал как мог. И, конечно же, не заводил эту тему, замечая и принимая все посылаемые ему знаки. *** Когда в дверь постучали, Макс легко улыбнулся и отложил гитару, вставая с места. Влад приходил вот уже как три дня подряд, что не могло не радовать. Присутствие Макарова и принесённые им вкусняшки помогали Максу от… непонятно чего. Берник просто взял себе небольшой отпуск, вот и всё. И вовсе ему не плохо. Когда он открыл громко скрипнувшую дверь, улыбка медленно сползла с лица. Рефлекторный шаг назад и напряжение в теле, готовность защищаться. Всё это было таким непривычным, когда перед ним стоят его друзья, но теперь… Что ж, теперь, возможно, ему придётся защищаться от них. В голову лезли жалобные мысли: «Ну почему сегодня, почему так рано? Я ещё не готов!», но Макс понимал, что он не будет готов и через неделю. Это тяжёлая встреча, возможно, тяжёлый разговор, к которому хер подготовишься полностью. Олег пытался выглядеть непринуждённым, но получалось у него это так же погано, как и врать. Он постоянно судорожно сжимал лямку своего рюкзака, а серые глаза постоянно куда-то бежали и смотрели на Макса так, будто видели его впервые после многолетней разлуки. Саня за его спиной хмурился, поджимал напряжённые губы, смотрел на пол и сиял фингалом под глазом, который начинал уже желтеть и проходить. — Привет, Макс, — хрипло сказал Олег и откашлялся, заглядывая ему в глаза и отмечая залёгшие под ними тени, — впустишь? Мы просто поговорить. Берник нервно облизнул губы, коротко оглянувшись и рассмотрев царивший в гостиной бардак. Он играл на гитаре, параллельно раскинув по полу бланки ЕГЭ по обществознанию и три банки энергетика. Сейчас было не время думать о том, как ему неловко кого-то впускать в эту обрыганскую квартиру, которой он всё же, несмотря ни на что, неосознанно стеснялся. Понадеявшись, что «просто поговорить» было правдивым, он пожал плечами и молча махнул рукой в сторону гостиной, пытаясь скрыть своё волнение и бушующую внутри панику ленивыми движениями. Олег с Саней разделись, пытаясь не таращиться на интерьер, который видели не впервые, но раз во второй или третий, и сели, коротко переглядываясь. Макс устроился чуть поодаль от них на стуле и стал ждать. Он избегал смотреть на парней, и теперь они с Ленским будто бы поменялись местами: тот искал его взгляда, а Макс его упорно отводил. Саня громко прочистил горло и нерешительно произнёс: — Макс, я… мы, — вздохнул он чуть увереннее. А в следующую секунду его голос и интонация стали куда привычнее. Немного нагловато и уверенно, так, как он всегда разговаривал: — Какого хрена ты на звонки не отвечаешь?! Макс вопросительно приподнял брови, так и намекая ими на непроизнесённое «ты серьёзно?». — Санёк, блять, — фыркнул Олег, закатив глаза и пихнув парня локтем. Его голос был тихим, подавленным и… виноватым? Берник внутренне сжался, почувствовав прилив надежды и радости. Они правда пришли, чтобы поговорить. Пришли к нему домой, потому что он игнорил все звонки. Пришли с виноватыми минами, чтобы извиниться? «Или чтобы окончательно объяснить, почему нам больше не стоит общаться», — тут же подумал он, решив не давать волю надежде. Олег, наконец, поймал взгляд Макса и вперился своими серыми глазами в его, с нажимом выговорив: — Мы хотели извиниться. За… ну, за реакцию. И наши слова, которые… ну, мы обдумали их, и они неправильные. Было очень грубо так говорить. Но вы, конечно, совсем ебанулись, говорить такие новости, когда мы в хлам пьяные. — Трезвыми у вас была бы такая же реакция, — бесцветно проговорил Макс, проигнорировав первую часть речи Олега. — Может быть, — послушно согласился Саша. Макс слегка расслабился: его пришли не бить и, вроде как, не хуесосить. Извинения с нотками обвинения, да. Это в их стиле. — Я переборщил с оскорблениями, мне правда жаль. Я не беру все свои слова назад: я всё ещё в полном ахуе от таких новостей, и ты прекрасно понимаешь, почему. — А я всё ещё полном в ахуе от того, как вы оба накинулись на Влада, — хмыкнул Макс, обведя обоих глазами. Почувствовав себя чуть увереннее, он ухмыльнулся и протянул, смотря на Саню: — И ты прекрасно понимаешь, почему. Ленской с присущей себе энергичностью взмахнул обеими руками, чуть ли не подпрыгнув на месте, и высоким голосом возмутился: — Я бы посмотрел на тебя, если бы я во время пьянки неожиданно сказал, что сосался с Саньком! — Саньку такое сравнение явно не понравилось, он вытаращился на Олега и недовольно фыркнул, пихнув его в плечо. Макс был уверен, что дело сейчас было не в том, что Ленской парень, а в том… что это Ленской. — Я просто пример привожу! — недовольно пробурчал парень. — Окей, — кивнул Макс, не комментируя хуёвые примеры Олега. Чуть подавшись вперёд, он серьёзно посмотрел на парней и склонил голову к плечу: — Как именно мы должны были сказать эту сенсацию, чтобы вы с ума не посходили? Оба друга потупили взгляд и тяжело нахмурились, видимо, наконец, окончательно понимая, о чём в тот раз говорил Влад. «Единственное, что ожидаемо, — это ваша ебучая реакция». Саня с Олегом с поджатыми губами и виноватыми лицами пялились на узор старинного красного ковра под ногами и отчётливо понимали, что при любой обстановке и в любом состоянии они бы отреагировали абсолютно так же. — Не сложно теперь догадаться, — тихо продолжил парень, снова привлекая их внимание к себе, — что мы сказали именно в тот момент не потому, что вы были пьяными, а потому что мы были пьяными. Мы не собирались говорить, тянули до последнего. Но когда подвернулся случай, а ещё и на бухую голову… смелости как-то больше, — горько улыбнулся он, отведя взгляд. — Надо было молчать, чтобы вот такой пиздец не начался… Его речь была прервана громким стуком в дверь. Макс тяжело вздохнул. Ну вот, сейчас всё может по пизде пойти. Разговор хотя и шёл явно натянуто, но он хотя бы как-то шёл. Оставалось надеяться, что Макаров сможет держать себя в руках, учитывая то, насколько он зол на парней. И даже не за себя, а за Макса. Он медленно встал и подошёл к двери, открывая её. Влад стоял с широкой улыбкой и с протянутой рукой, на которой висел пакет из пятерочки с чипсами и напитками. Пакет он тут же вручил парню, а потом крепко его обнял. Макс и слова вставить не успел, как Влад уже тянулся к его губам, а потом удивлённо и недовольно хмурился, когда он поспешно увернулся от поцелуя и отошёл на шаг. Тогда Влад повернул голову и увидел парней, сидящих в странном ступоре и не сводящих с него глаз. Макаров недоумённо посмотрел обратно на Макса, который легко пожал плечами и направился обратно в комнату, по пути открывая пачку притащенных Владом чипсов и пытаясь избавиться от паники и смущения от того, что пацаны только что явно увидели, как Макаров чуть не поцеловал его. Влад был настроен примерно так же враждебно, как и Макс поначалу. Ладно, он был настроен ещё враждебнее, чем Макс. Об этом явно говорили его резкие движения, пока он снимал куртку и разувался, напряжённый взгляд исподлобья, которым он сверлил парней. То, что он сканировал взглядом Макса, пытаясь уловить его настроение и общее состояние. Владу было негде сесть, кроме как рядом с Олегом. Злополучный диван, который спасти можно было только обрядом инквизиции, он обходил стороной. Он медленно плюхнулся, не здороваясь и не понимая, как теперь себя вести с этими парнями. А потом произошло то, что стало отправной точкой в их примирении. Протянутая ладонь Олега, ожидающая рукопожатия. Она говорила больше слов, которые оба друга никак не могли нормально связать. Она говорила о том, что ему не противно касаться Влада, о том, что он явно настроен доброжелательно, о том, что он по-прежнему уважает его. Влад незаметно для остальных выдохнул, окончательно понимая, что парни пришли с миром. Влад пожал руку Олегу, затем Сане, последовавшему за ним, и окончательно расслабился. — Так вот, — продолжил Саша прерванный разговор, теперь уже взглянув на Влада, — простите за резкие слова. Я не должен был их говорить. Макаров помолчал пару секунд, а затем легко пожал плечами и хмыкнул: — Прости, что всей душой хотел набить тебе ебало и сдержался только из-за того, что Макс ушёл. Хотя, вижу кто-то это сделал за меня, — ухмыльнулся он, имея в виду фингал под глазом. Саня широко улыбнулся, кивнув, но снова нахмурился и признался: — Изначально я был в полном ахуе и думал, что не смогу нормально с вами общаться. Сейчас я подумал пару дней и… Короче, — вздохнул он, растрепав волосы нервным жестом, — мы можем просто дружить, как раньше? Я не буду фанатом ваших всех этих приколов, но приму это и то, что меня это никак нахуй не касается. Вы мои друзья и… какой я нахрен друг, если не готов принять это? Короче, для нас это просто непривычная штука, мы такого не видели и не ожидали, но со временем привыкнем, правильно? Он посмотрел на Олега, который энергично закивал, с надеждой смотря на Макарова. Макс переглянулся с Владом, который напряжённо молчал, вспоминая слова Руслана. Это был не конец. Наступило короткое молчание. Чертовски неловкое и тяжелое молчание. — Чипсы будете? — с довольной улыбкой спросил Макс, протянув им пачку. И парней прорвало на смех. — Ребят, блять, простите, пожалуйста, — не унимался Олег, путаясь в словах и грустно изогнув брови, — вместо того, чтобы нормально поговорить, мы начали гнать на вас. Но и вы хороши! — тут же восклицал он, уже начав робко улыбаться. — Такой прикол выкинули, без предупреждения, когда я пьяный и нихуя не понимаю! Как вообще так получилось-то? Вы же дружили! — Мы тоже могли попробовать нормально поговорить, — фыркнул Макс, покачав головой, — но лучшая защита — это нападение, да? И кто бы говорил про «дружбу», а, Олег? Мне напомнить про то, как ты с Алисой дружил? Неожиданно Олег резко встал с места, в два шага подошёл к нему и низко наклонился, заключив в крепкие объятья. Макс удивлённо посмотрел через его плечо на Саню, который криво улыбался. — Братан, как же я переживал, что мы больше не помиримся, — судорожно выдохнул Ленской. У Макса задрожали губы, когда он поднял руку и положил её парню на спину. Олег отстранился и обратно уселся на место, уже расслабленно улыбаясь. И он, и Санёк за эту неделю знатно поебали и себе, и всем остальным мозги. Количество серьёзных разговоров, уговоров, споров и ссор зашкаливало как никогда. Но они оба понимали: если не извинятся хотя бы за грубые и резкие слова, то будут жалеть очень долго. — Кто тебе вмазал-то? — весело протянул Макс, показав пальцем на синяк Сани. Олег с Саньком переглянулись и рассмеялись. — Руслан, — фыркнул парень, пожав плечами. Макс на него вылупился удивлёнными глазами, и тот активно закивал: — Вот и я в ахуе был! Это же Руся, он вообще никому пизды не давал. Как с цепи сорвался, как только вы ушли, — усмехнулся он. — Орал на меня полчаса, отчитывал, как малыша. А потом я хуйню спизданул, и он въебал ещё! Сильно так въебал, потом ходил костяшки потирал и бурчал, что это я виноват. Типа «блять, из-за того, что ты такой тупица, у меня теперь рука болит», — пробубнил он, подражая тону Руслана. — Он потом сказал, что это просто к утру таблетки действовать перестали, поэтому психанул, — рассмеялся Олег. — Но что-то я в этом сомневаюсь. — Ну, я получил за дело, так что обид на него нет. Правда, мириться и с ним придётся, — повёл плечами Саня, грустно хмыкнув. — Я даже не знаю как с ним мириться, мы ни разу не ругались до этого. — А что ты сказал такого? — спокойно спросил Влад, поджав губы. Вряд ли там было что-то приятное, но… знать хотелось. Саша потупил взгляд, посерьёзнев, и явно не хотел отвечать. — Да говори уже, поверь, мы надумали что-то хуже, чем ты там сказал, — хмыкнул Макс, поймав неодобрительный взгляд Влада из-за болтовни с набитым чипсами ртом. Берник закатил глаза, не обращая внимание на аристократичные замашки парня. — Я не помню половину из всего, что говорил, — виновато протянул Саня, неловко потерев ладонью лоб. — Ну, мы с ним закусились. Он что-то сказал про то, что вы ушли из-за нас… Я вроде что-то ответил, а потом… Ну, я сказал, что у вас всё норм, пошли зализывать друг другу раны, — неловко промямлил он, опустив глаза. Саня ожидал какой угодно реакции на свой честный, но от того куда более неприятный ответ, но никак не громкого смеха Макса и улыбки Влада. — Да какой там раны зализывать! — давился смехом Макс, стреляя весёлыми взглядами в широко ухмыляющегося Влада. — Этот идиот как из такси вышел, так хуёво ему стало. Блевал дальше, чем видел. Олег тяжело вздохнул и поделился: — Я тоже… — А я говорил тебе, что третий Лонг-Айленд был лишним, Олег, — весело хмыкнул Влад, похлопав по плечу своего собрата по несчастью. И, кажется, всё-таки всё было почти как раньше. Чуть более непонятно, чуть более напряжённо, но… Они поработают над этим. Конечно, всё будет не так уж и просто, как сейчас может показаться. Злые, обидные слова не забудутся так просто, так же как и явное неодобрение от тех, от кого оно требовалось больше всего. Возможно, будь это не Саня с Олегом, а кто-то другой, ни Макс, ни Влад не желали бы продолжать общение даже после извинений. Но это были они. Парни, которые долгое время были рядом, поддерживали, дружили. Да, доверие, вероятно, немного пошатнулось, напряжение и неловкость ещё будут их всех преследовать. Но пока они все ещё раз извинились друг перед другом. Потом, подумав, прислали Алисе с Русланом общее селфи, где смотрели друг на друга шутливо-враждебно и показывали факи, а потом Макс всех выгнал к чёрту, переоделся и спустился прогуляться. Всё равно погода сегодня была чуть теплее, чем за всю последнюю неделю. ***

спустя неделю

Максим Берник, если уж говорить честно, за свою жизнь успел совершить целый вагон необдуманных, непонятных и совсем необязательных поступков. Он это вполне справедливо оправдывал тем, что молод. Иногда тем, что пьян. Ещё реже тем, что он просто недальновидный придурок. Но суть от причин не менялась. Их было всегда много, и не все являлись убедительными. Когда он спёр чей-то велосипед и через пару часов сбагрил его каким-то чувакам, причиной была очень срочная нужда в деньгах. По этой же причине в шестнадцать он чуть было не влез в распространение закладок, но даже тогда хватило мозгов отказаться и искать иные способы. Из-за длинного языка и неумения держать язвительные усмешки при себе, потупив взгляд в пол (а он считал это уважительной причиной), его хотели прибить какие-то гопники с соседнего района. И сделали бы это раза два точно, если бы не его умение быстро делать ноги. Макс иногда думал, что мог бы стать профессиональным бегуном. Но тогда пришлось бы бросить курить, а на это он пока что не способен. Его однажды чуть не выгнали из школы из-за пришедшей в голову гениальной идее покурить в туалете. После разбирательств директора с его матерью, Макс искренне спрашивал у самого себя резонное «а нахуя я это сделал вообще?». Да далеко ходить не приходилось: чего стоил один только пьяный секс с Ксюшей, удовольствие от которого было несравнимо с последствиями. И не только с ней, если уж признаваться совсем честно. Зимой Макс от своей потребности в хоть каком-то тепле и ласке на пьяную голову то и дело делал вид, что заигрывания девушек его и правда привлекают. Макс знал, что он явно не был паинькой. Иногда он чувствовал себя полным психом, оглядываясь на свои поступки. Вот какой был смысл злить Илью из одиннадцатого класса, когда он сам был в девятом? Ему чуть руку не сломали. Когда он сбагрил соседним алкашам бутылку непонятного коньяка своей матери, в чём была проблема сначала подумать о том, что рано или поздно она заметит пропажу? Жаль, что в большинстве случаев разумный подход к вещам его настигал лишь после совершённых поступков. Было бы славно не творить всякую хуйню, а потом только понимать, что это было полнейшей хуйнёй. Но тогда Максим Берник не был бы Максимом Берником, которого все знали. Да и бывали иногда положительные исходы его деяний: он подружился с Саньком после истории, где они оба пошли на «битву» против того самого Ильи, который показывал всем интимные фотки их одноклассницы. Они тогда сидели на земле, харкали кровью, вытирали разбитые губы и смеялись от нелепости своего плана просто прийти и авторитетно потребовать парня удалить фотки. Два гения. Ещё одним положительным исходом Макс считал поцелуй с Владом на пьяную голову, который дал начало их отношениям. О да, Берник докатился до того, что сейчас уже не представлял своей жизни без постоянно маячащего на горизонте парня. Макс не знал, что ему взбрело в голову вчера. Что послужило причиной на этот раз. Он точно знал одно: этот поступок добавляется в его переполненную копилку необдуманных и совершенных на эмоциях. Он даже не стал совещаться с Владом (уже представляя его недовольное выражение лица, когда расскажет обо всём постфактум). Он взял и сделал. Берник покачал головой, зашнуровывая ботинок, и нервно прикусил губу. Взял и написал грёбаному мистеру Роману о том, свободен ли тот завтра. И вот это завтра наступило, Макс уже собирался ехать в торговый центр, всё ещё чувствуя себя в состоянии аффекта. Похуй, думал он, раз уж это всё не даёт покоя уже сколько времени, надо, наконец, разобраться окончательно и решить, по какой тактике действовать. Январский морозный ветер ударил по лицу как только он вышел из подъезда. Макс успел сделать два шага, как его окликнули. Тело сразу же напряглось, готовясь бежать, но он остановил себя, оборачиваясь к знакомому лицу. Виталик, тот самый мамин другалёк, который посчитал своим долгом заняться воспитанием парня в Новый год, быстрым шагом приближался к нему в окружении ещё двух мужчин алкашей. — Давно не виделись, — доброжелательно протянул Виталик, громко шмыгнув носом. Пока Макс думал о том, стоит ли ответить «ещё столько бы и не видел» или завалить ебальник (ого, он научился об этом думать!), мужчина нетерпеливо спросил: — Как там Светка поживает? — Мама? — удивился Макс, пожав плечами: — Да нормально вроде. Виталик спокойно покивал с заинтересованной миной, а в следующую секунду Макс чуть не отлетел от удара по лицу. Он рефлекторно сделал шаг назад, чтобы не свалиться на пол, и поднял ахуевшие глаза на Виталика, который всё ещё выглядел так, будто бы находился на светском рауте, а не въебал ему ни с того ни с сего. Удар был не самым сильным в жизни Макса (даже Влад, который бил щадяще, вызвал куда больше искр в глазах), но явно был самым, блять, неожиданным и несправедливым. Вот тут он точно не при чём! — Какого хуя?! — процедил он, тут же выпрямляясь и готовясь к новому удару. На плечи легли руки товарищей мужчины, о которых Макс уже успел позабыть, выпрямив его и крепко удерживая. Парень не успел поднять руки, как Виталик тоже взял его за плечи, чуть наклонил вперёд и коленом ударил прямо в живот, заставив сгорбиться и упасть на колени. Макс шокированно смотрел на снег перед собой и совсем нихуя не понимал, пытаясь дышать, а не беспомощно хрипеть. Он поднял злые глаза на мужчину, который заметил оглядывающихся, но бездействующих прохожих и, видимо, решил завязывать с массовым избиением несовершеннолетнего кучкой дряхлых синих мужиков. Виталик опустился перед ним, схватил за волосы и прошипел прямо в лицо, обдавая его перегаром: — Передашь своей мамаше, что я её две тысячи сто лет ждать не буду, — Макс округлил глаза и неожиданно истерически ухмыльнулся от всей абсурдности ситуации. Мужчина проигнорировал его веселье и процедил: — В следующий раз прилетит ей, так и скажи. Он ещё раз больно дёрнул за рыжие волосы и отпустил, поправляя задравшуюся потрёпанную куртку. Максу захотелось громко заржать. Этот ёбаный старый алкаш, застрявший в девяностых, решил набить ему ебучку и сыпать угрозами за сраные две тысячи рублей, которые ему задолжала его мать?! За две, блять, тысячи рублей! Мужчины уже отошли на приличное расстояние, когда Макс встал, вытирая рукой кровь с подбородка и медленно ощупывая скулу, и громко фыркнул: — Виталик! — в его голосе так и сквозила язвительная радость. Мужчина обернулся, вглядевшись в его веселые глаза и вопросительно дёрнул головой. Макс широко улыбнулся, выставляя напоказ окровавленные от разбитой губы зубы, и чуть ли не по слогам протянул: — Иди нахуй! — Мелкий гадёныш, — бросил Виталик и почему-то ничего больше не сделал, лишь сплюнул на снег и зашагал дальше, подозвав своих друзей. Макс не стал ему больше ничего орать вслед. Он всё ещё стоял в полнейшем шоке от нынешней алкашни: нет, ну за две тысячи ещё никто таких криминальных мероприятий не проводил. Видимо, дела у Виталика совсем плохи. Макс взял горсть снега, прикладывая к лицу, и как ни в чём не бывало схватился второй рукой за живот и медленно зашагал на остановку, думая о том, что день начался просто чудесно, даже все мысли о разговоре с Романом из головы эффективно вышибли. А ещё он размышлял, что скажет Владу на его вопросы о том, что случилось с его лицом. Всё же хоронить Виталика не совсем хотелось. Берник ухмыльнулся. Иногда даже приятно знать, что у тебя есть человек, который готов раскатать по асфальту любого, кто тебя прессанул. *** Кафе, в котором они договорились встретиться, находилось на первом этаже торгового центра. Оно было окружено панорамными окнами, через которые было видно сидящих в зале людей. Макс закатил глаза на такое отсутствие личного пространства и мысленно сравнил кафешку с зоопарком. Он поёжился от холода, посильнее натянув капюшон толстовки, но всё же зашагал в сторону курилки и достал из кармана пачку сигарет, неторопливо затягиваясь. Разбитая губа уже привычно ныла, но в целом сильную боль он не ощущал, всё же алкаши далеко не бойцы. Выдохнув горький дым сигарет, Макс покосился в сторону кафе и встретился с взглядом мужчины, сидящего за угловым столиком. Роман, видимо, заметил его раньше. Он только приветственно кивнул и торопливо опустил глаза в лежащее перед ним меню. Не спеша выкурив сигарету, парень сделал глубокий вздох, на пару секунд прикрыл глаза, а затем уверенным шагом зашёл в тёплое помещение. Когда он подошёл к столику, то видел, каким внимательным взглядом его разглядывал мужчина. Макс даже задумался, причина была в том, что они видятся во второй раз за почти пять лет или в том, что даже в таком не самом респектабельном кафе парень всё равно смотрелся, будто заблудившийся бомж. — Привет, — неуверенно улыбнулся Роман, наблюдая за тем, как сын снимает с себя рюкзак и куртку и расслабленно плюхается в диванчик напротив. — Привет, — ответил Макс и… отвёл глаза и замолчал, совсем не представляя, а что ему говорить дальше? Он даже не до конца понимал, зачем вообще решил устроить эту самую неловкую и неприятную встречу века. Мужчина явно нервничал, боясь сказать что-то не так, поэтому тоже молчал. Спустя пару секунд он, наконец, оживился и протянул Максу меню со словами: — Может, закажешь что-нибудь покушать или выпить? Парень пожал плечами и вчитался в текст, не сумев сдержать смешка и приподняв брови. Кусочек пиццы за четыреста рублей, вот это да! Шальная мысль заказать себе пожрать на пару тысяч и заставить мужчину заплатить пролетела в его голове, но он её прогнал. Даже Максу она показалась слишком детской и явно продиктованной внутренними обидами. — Я не голодный, — фыркнул он и откинулся на спинку дивана, взглянув на мужчину. «Пиздец, как же мы всё-таки похожи», — со смешанными эмоциями подумал Макс, нервно перебирая пальцами, пока рассматривал веснушчатое лицо и такой похожий на собственный вздёрнутый нос. А потом взгляд споткнулся о светлые голубые глаза, которые, видимо, точно так же рассматривали его. — Что у тебя с лицом? — решил всё же озвучить свои мысли Роман, чуть нахмурившись. От беспокойства или от недовольства? Макс рефлекторно коротко провёл языком по ране на губе и отвёл взгляд. Он молчал пару секунд, будто размышляя над тем, ответить ему или проигнорировать вопрос, но в конце концов тихо буркнул: — Упал. Неожиданно мужчина, будто решив всё же не скрывать своих эмоций от сына, весело улыбнулся, засияв ямкой на щеке, и приподнял брови: — О чей-то кулак? Макс удивлённо на него посмотрел, опешив от такой расслабленной и почти положительной реакции, и не сдержал собственной усмешки, когда уверенно признался: — Что-то типа того, — он не знал, что так повлияло на его настроение, но неожиданно для самого себя с любопытством невпопад спросил: — Ты на гитаре играл? Сначала Роман недоумённо взглянул на него, будто бы собираясь спросить «откуда ты знаешь?», а потом, видимо, и сам догадался, вспомнив, что оставил свою гитару в старой квартире, напрочь о ней забыв, когда торопливо собирал вещи. Он тяжело вздохнул, прекратив улыбаться. — До сих пор играю иногда. А ты, — неловко поджав губы, он исправился, — то есть вы… выкинули мою старую гитару? — Нет, — зачем-то решил честно ответить Макс снова после небольшой паузы, — я прятал её от мамы. Играю на ней иногда. — По моим подсчётам она уже умирать должна, — медленно проговорил мужчина, напряжённо наблюдая за реакцией сына. Макс понял, к чему он клонит, но в ответ только покачал головой и пожал плечами: — Меня устраивает. Мне не нужны подарки от тебя, если ты об этом, — грубо закончил он. — И гитару могу вернуть, если надо. — Ты же знаешь, что не надо, Максим, — грустно выдохнул Роман, опустив уголки рта и с грустью посмотрев на него. Макс тяжело вздохнул и скрестил руки на груди, взглянув на мужчину исподлобья. Атмосфера снова поменялась на уже более привычную: напряжённую, натянутую и сквозящую недосказанностью. Подошедшая официантка с улыбкой поставила перед мужчиной стакан с кофе и, взглянув на недовольные лица сидящих, торопливо отошла в сторону другого столика. Берник тем временем решил всё же начать тот разговор, для которого он, скорее всего, и решился на встречу с этим человеком. — Ты упоминал какую-то там «свою историю», которую хотел мне рассказать, — подавшись вперёд и поставив локоть на стол и уперевшись подбородком о ладонь, коротко сказал он. — Я слушаю. Неожиданно мужчина снова горько улыбнулся и тихо признался: — Я столько раз за последние годы репетировал свою речь перед тобой, а теперь совсем не знаю, с чего даже начать, — он поморщился от своих же слов и сделал глоток обжигающего кофе, начиная понимать, что все его слова слишком неубедительны на фоне поступков. Максим, видимо, считал также, о чём говорило его выражение лица: насмешка и абсолютно читаемое неверие. — Во-первых, я хотел бы извиниться за то, что… Макс резко фыркнул, закатил глаза и грубо перебил его: — Это я уже слышал, давай опустим, хорошо? — нетерпеливо процедил он, поджав губы и дёрнув рукой. — Просто не отвлекайся и расскажи, почему именно ты себя так вёл. — Хорошо, — послушно прервался Роман, приподняв руки, — но дай мне тогда рассказать всё с самого начала. Макс задумался и коротко кивнул, на всякий случай уточнив: — Только давай не с детства, я заебусь это всё слушать. Всё, что касается меня и мамы. Мужчина только кивнул и, напряжённо сцепив руки в замок, медленно начал свой рассказ: — Мы познакомились со Светой, когда нам было по пятнадцать лет. Это был небольшой летний лагерь на территории нашей школы, в который нас записали родители, — с ностальгией улыбнулся он, чуть горько поджав губы, мысленно сравнивая образ Светы, которую он знал, с женщиной, о которой ему рассказали старые товарищи. — Она была очень активной и шебутной девушкой, неудивительно, что её решили назначить капитаном нашего отряда. Сначала мы невзлюбили друг друга: меня раздражало, как она боролась за победу в каждом конкурсе и заставляла всех постоянно что-то придумывать, делать, ставила номера, в которых я не хотел участвовать. Но потом как-то так сложилось, что лагерь закончился, а мы с ней продолжили общаться. Он поднял глаза на Макса, увидев в его глазах какую-то не до конца понятную эмоцию. Что-то, что находилось между равнодушием и интересом. Парень ещё не до конца мог осознавать, что история двух молодых ребят, которую рассказывал ему Роман, — это история о его пьющей матери и никчёмном исчезнувшем папаше. И он до сих пор не мог решить, верить ли мужчине на слово, или тот будет приукрашивать и привирать весь рассказ, лишь бы обелить себя в глазах сына. — Встречаться мы стали спустя полгода, когда нам только исполнилось шестнадцать. Я думаю, ты примерно понимаешь, какие в таком возрасте отношения. Она мне сильно нравилась своей энергичностью и всегда яркой улыбкой, а я ей… даже не знаю чем, — неловко пожал плечами мужчина. — Конечно, мы много ругались, ревновали друг друга и всё такое. Но это была наша общая первая любовь, за которую мы продолжали цепляться, просто не зная, что может быть по-другому. Её родители не очень любили меня, с отцом я вообще однажды чуть не подрался, когда он не отпускал её со мной гулять, — усмехнулся он, сделав ещё один глоток. Макс продолжал молчать, впитывая информацию, которой мать с ним никогда не делилась. Роман тяжело вздохнул, став серьёзнее и напряжённо взглянул на парня, осторожно сказав: — Мне едва исполнилось семнадцать, когда мы узнали, что Света беременна. У Макса будто что-то щёлкнуло в голове. На мгновение он застыл с удивлённым выражением лица, а потом неожиданно широко ухмыльнулся и весело протянул: — Так и знал, что я нежеланный ребёнок! Вы что, про презервативы никогда не слышали? — чуть ли не истерично выдал он, прикрыв улыбку кулаком, пока мужчина виновато хмурился. И снова не контролируя свои слова, он неожиданно ляпнул то, что совсем не собирался: — Неудивительно, что она постоянно говорила, что лучше бы я не рождался. — Неожиданный, а не нежеланный, — поправил мужчина, нахмурившись. А затем он тяжело вздохнул, печально изогнув брови и отвёл взгляд, подняв глаза в потолок. — Она правда так говорила? Какой… ужас, — горько прошептал он. Берник, не убирая с лица ухмылки, бросил: — Продолжай рассказывать, я заинтригован. Не комментируя реакцию сына, который будто бы слушал сюжет какого-то интересного фильма, а не историю собственной жизни, Роман поджал губы, чувствуя, как с каждым словом становится тяжелее говорить. Ведь он медленно приближался к одному из самых ужасных эпизодов его жизни. — Как ты уже понял, мы были очень молодыми, твоими ровесниками. Конечно, мы не были готовы к ребёнку, но… Думали иначе. Да мы и друг друга толком не знали, мы встречались чуть больше года, когда сами были ещё совсем детьми, у нас самих характер только начинал окончательно формироваться… — он нервно растрепал волосы, будто бы слегка помолодев и неосознанно выставив напоказ свои чувства. — Конечно, на нас ещё и родители тогда надавили. Сказали жениться, создавать семью, взрослеть и думать о том, как эту семью содержать. Мы только собирались школу заканчивать, оба думали о том, что не справимся, но под давлением взрослых сыграли свадьбу и поселились в квартире моего деда, в которой вы сейчас живёте. Макс примерно представлял, что будет дальше. Классическая ситуация: она была беременной, злой, неприятной, денег не хватало, потом появился орущий малыш. Молодой парень, который под гнётом всего этого пиздеца нашёл утешение в другой женщине, а потом и вовсе свалил к ней, позабыв это всё как страшный сон. — Я искренне считал, что должен взять на себя ответственность за свои поступки. Устроился на работу, содержал её. Конечно, родители нам тоже помогали, — неожиданно мужчина отвлёкся и с интересом поднял глаза на парня: — А ты общаешься с дедушкой и бабушкой? Родителями Светы, я имею в виду. В памяти Макса всплыл образ тёплых ладоней и ласковых улыбок деда с бабушкой, которые водили его в садик. А потом… пустота. Он пожал плечами: — Бабушка умерла, когда мне было лет шесть, а дед… — он отвёл взгляд, задумавшись, — я уже не помню, что там с ним. Но я его не видел с класса третьего. Может, с мамой поругался, понятия не имею. Что там дальше было? — нагловато поторопил он мужчину. — Да, точно. Эээ, дальше, — он задумался, чуть прищурившись, и мягко улыбнулся, прямо посмотрев в карие глаза Макса: — Дальше родился ты. Мы долго спорили над именем, но в итоге сошлись на Максиме. Ты был очень шумным и активным ребёнком, прямо как твоя мама. Я очень долго не мог осознать, что стал отцом, сам ведь той ещё соплёй был. Было, конечно, очень тяжело. Даже не знаю кому было хуже: мне, пропадающему сутками на работе, или твоей маме, которая почти в одиночку ухаживала за маленьким ребёнком. Мы поддерживали друг друга, несмотря на то, что ругались всё чаще из-за того, что оба были очень нервными, уставшими. Конечно, сейчас я понимаю её, но тогда… — он тяжело вздохнул, уставившись в свои руки и тихо продолжил: — Она была молодой девушкой, все её подруги тусовались на дискотеках, катались ночами на тачке, а ей приходилось ухаживать за малышом. Из-за этого она высказывала претензии мне, и мы начинали спорить, кому сейчас тяжелее, потому что нам было по восемнадцать лет! Это не значит, что мы не любили тебя, Макс, пожалуйста, не думай так. Мне правда жаль, что ты совсем не помнишь вечера, когда я приходил домой, как мы вдвоём играли с тобой и дурачились, — неожиданно он прервался и… крепко зажмурился, прикрыв глаза ладонью. И Максим с невероятным удивлением оторопел, поняв, что мужчина перед ним практически на грани слёз. Он не знал, совсем не представлял, как себя вести в такой ситуации, поэтому продолжал равнодушно смотреть на него и ждать, пока Роман возьмёт себя в руки и, наконец, дойдёт до кульминации своего рассказа. Исповеди, если пожелаете. Он не собирался никого утешать, да и за короткий и единственный, но всё же откровенный разговор с мужчиной понял, что ему не нужны его утешения. Ему нужно просто чтобы Макс знал, как всё было с его стороны, а дальше… Видимо, уже сам решил, как ему быть. — Извини, — усмехнулся Роман и снова отпил из позабытой кружки кофе. — Помимо всего этого, я продолжал постоянно ругаться с родителями Светы, которые говорили, что я испортил ей жизнь, хотя сами же настаивали на свадьбе. Каждый раз, приезжая, они косо смотрели на меня, кидались оскорблениями и какими-то претензиями. С каждым месяцем отношения между мной и Светой портились, в какой-то момент мне казалось, что мы уже ненавидим друг друга, но пытаемся это игнорировать. Почти каждый разговор заканчивался одинаково: мы оба были злыми и расстроенными. Это был пример того, что бывает, когда ты женишься на человеке, которого, как оказалось, совсем не знаешь… Макс хмыкнул и кивнул. Ещё бы, жениться спустя год отношений в ебаных семнадцать лет, да ещё и с ребёнком. Он прекрасно понимал, что это худшая идея из всех возможных. А учитывая темперамент его матери и общую заёбанность обоих, неудивительно, что они постоянно срались под аккомпанемент орущего пиздюка, которым был он сам. «Два травмированных подростка, которым, по сути, не оставили выбора», — с изъедающей изнутри горечью мысленно хмыкнул Макс. — «И в итоге мы имеем нового травмированного подростка, просто заебись». — Когда тебе исполнилось три года, меня уволили со старой работы. Пришлось срочно искать новую, на почве этого скандалов стало больше, — снова тяжело вздохнул и грустно улыбнулся мужчина. — На новом месте я познакомился с Варей, коллегой, которая тоже только недавно туда устроилась, поэтому нас поставили в пару, чтобы вводить в курс дела одновременно. Мы с ней подружились и тогда для меня она была… будто глоток свежего воздуха, не знаю. У меня не было времени общаться со старыми друзьями, поэтому вся моя жизнь, по сути, состояла из дома и работы, и так несколько лет. В какой-то момент я даже стал ходить на работу с радостью, понимая, что там будет человек, с которым можно просто поболтать обо всяком разном. Я был рад, что меня не пилят, что все разговоры не состоят из обсуждения проблем и всего такого. Конечно, это было очень эгоистичной позицией, — он поднял глаза на Макса, который пожал плечами и фыркнул: — Не знаю. Эгоистично было изменять маме с ней, а не это, — он поморщился, поняв, что не смог сдержать в себе злость и отвращение от этого поступка. Роман сразу же поменялся в лице, настороженно нахмурившись. Он приподнял брови и резко покачал головой, изумившись: — Что? Я не изменял ей! С чего ты это взял вообще? — пробормотал он. Макс медленно моргнул и с тяжёлым вздохом склонил голову к плечу, иронично улыбнувшись. И правда, а с чего он это взял? Со слов матери? И кому теперь верить? Выбор невелик: мать, которая пиздела ему почти всю жизнь, или отец, который… пиздел ему почти всю жизнь? — Ты изменял ей с этой своей… Верой, — припомнил он. — Потом мать вас спалила и выгнала тебя. — Варей, — машинально поправил Роман, заставив Макса издевательски усмехнуться. Его веселье было совсем не в тему, он даже не понимал, чем оно вызвано, но как же он любил коверкать чужие имена и заставлять людей исправлять его! — Всё было совсем не так, — настойчиво процедил мужчина. — Я общался с Варей исключительно по-дружески. Я начал в неё влюбляться, это правда. Но я не мог себе позволить на что-то рассчитывать, меня дома ждала жена с ребёнком, даже в том возрасте я это понимал! — Ладно, — фыркнул Макс, снова откинувшись в диване и начиная чувствовать пиздецкую усталость от всей этой информации, больше похожей на типичный российский драматичный сериал. — Рассказывай, как там всё было на самом деле. — Ты мне не веришь, — утвердительно сказал Роман, грустно улыбнувшись. — Нет, я тебе не верю, — усмехнулся Макс, — но тебе повезло, потому что маме я верю ничуть не больше. Рассказывай, — настойчиво повторил он холодным тоном. Мужчина разочарованно отвёл глаза и тихо продолжил: — Я чувствовал себя виноватым перед Светой и начинал понимать, что не могу продолжать с ней ложиться в одну постель, при этом думая о другой женщине. Я не знал что мне делать, — беспомощно пожал плечами он, — и решил быть с ней честным. Решил поговорить, как-то вместе решить эту проблему. Конечно, это было глупо. — Да, пиздец как глупо, — подтвердил Макс, — она сидит нянчит ребёнка, а ты приходишь и говоришь такое. Конечно, она думала, что ты уже успел ей изменить. — Так и было. Она не поверила ни одному моему слову, подключила родителей и устроила грандиозную истерику, тут же выставив меня за дверь. Я… я в этот момент сильно пожалел, что сказал об этом, извинялся перед ней и был готов просто забыть обо всём, чтобы сохранить семью, но она меня совсем не слушала. Говорила про развод и что запретит мне с тобой видеться. И тогда я… — он тяжело вздохнул и поморщился, прикусив губу, — тогда я подумал, что это мой шанс. Шанс прожить жизнь так, как я хочу. Эта ошибка преследует меня до сих пор, Максим, пожалуйста, поверь мне, — отчаянно прошептал мужчина, пытаясь всеми силами передать своим голосом всю вину, которую чувствовал годами. Макс поджал губы, чувствуя желание наорать на мужчину, обосрать его с ног до головы и уйти домой. Нет, лучше к Владу. Он сжал ладони в кулаки, понимая, что на него забили ещё раньше, чем он думал. Но он хотел дослушать до конца, поэтому нервно провёл рукой по волосам и сжал зубы так, что его скулы напряглись, а боль, прошившая щёку, показалась успокоительной. — Я выйду покурить, — процедил он, отведя взгляд. Парень медленно встал с места, достал из рюкзака пачку сигарет, накинул куртку и, чуть подумав, оставил рюкзак на диванчике, избавив себя от соблазна просто уйти, и напоследок бросил: — Закажи мне что-нибудь попить.