Sweater Weather

       Джей никогда особо не любил пляжи: днём горячее солнце нагревало солёную воду и влажный песок, напекало в макушку, а вечером — прохлада и ветер из-за повышенной влажности. Гулять по берегу моря тоже никогда не входило в его планы — что может быть интересного в мокром песке, который попадает в шлёпки и неприятно мешает, и в бескрайнем синем море? Всё однотипно, никакого разнообразия. Свои вечера парень предпочитал проводить в барах Сеула с друзьями, цеплять миленьких девочек, обмениваясь с ними номерами и больше никогда не звонить, и тратить все свои деньги на такси домой, за которое после полуночи приходилось платить как за президентский кортеж. Стоило ему переехать в Калифорнию, как всё в корне изменилось: деньги перестали так быстро пропадать из кошелька, печень перестала медленно умирать от литров алкоголя, а глаза начали искриться чем-то волшебным. Чем-то таким, каким взгляд наполняется при встрече с невообразимо прекрасным. Джей никогда по-настоящему не влюблялся, и поэтому сейчас даже не знает что ему с этой влюблённостью делать. Что делать с озорным мальчишкой с кошачьим взглядом и с волосами цвета клубники?       Все мысли пропадают, когда Пак видит этого мальчишку, убегающего от холодных волн Калифорнийского моря в тонкой футболке и уже промокших шортах. Пряди его клубничных волос тоже намокли, свисая у лица маленькими «сосульками», а с лица не сходит солнечная улыбка. На весь пляж слышится его искренний смех и Джей не может сдержать счастливой улыбки, доставая из рюкзака махровое полотенце и тёплый вязаный свитер, которые ему когда-то подарила бабушка.        — Чонвон-а, иди сюда. Хватит бегать, ты уже замёрз, — упомянутый отрицательно машет головой в стороны и кричит от внезапно приплывшей волны, что намочила его ступни. — У тебя уже губы синие, я прямо отсюда вижу.        — Ну мам, — насмешливо тянет Ян и плетётся к парню, недовольно надувая губы.       Джей цокает, убирая влагу с волос юноши, просит его снять промокшую футболку и тактично отворачивается, замечая покрасневшие щёки младшего. Чонвон весь такой зефирно-мягкий и приторно-сладкий, красит волосы в вычурные цвета, губы цветастыми блесками обмазывает и глаза тонкой подводкой красит, становясь ещё больше похожим на кота. Его руки всегда спрятаны под рукавами огромных пушистых свитеров, в рюкзаке — наушники и томик какого-то бульварного романа, а на ногтях потрескавшийся чёрный лак. От него всегда пахнет какой-то карамелью или шоколадом, — Джей ещё не определился на что это больше похоже, — одним словом, так пахнет дом. С Чонвоном до чёртиков уютно и приятно, он весь такой до невозможности нежный и мягкий, как маленький котёнок, которого нужно защищать. И Джей защищает — забрал себе и никого не подпускает к младшему ближе, чем на метр. От такого Чонвона ведёт не по-детски, рядом с ним Джей чувствует себя как смущённая школьница-девственница, не способная ни слова вымолвить перед своим крашем.        — Хён, а ты не замёрзнешь? — тихо вопрошает Ян, слегка дёргая рукав футболки парня. Его волосы всё ещё немного влажные, посему по-смешному пушатся, падая на глаза цветастой шторкой — мило.       Джей вынимает из рюкзака тёплый плед, заворачиваясь в него на глазах младшего, и берёт ладонь парня в свою руку. Его кожа мягкая и светлая, а ещё безумно холодная, поэтому Пак не может не попытаться согреть его ладошки: берёт в свои тёплые руки вторую ладонь и тянет к своим губам, согревая их своим дыханием. Чонвон хлопает глазами, кусает губы и шмыгает носом, пока Джей проводит такие смущающие вещи — они не встречаются, хоть и знают о чувствах друг друга, поэтому такие действия парня остаются на щеках младшего очаровательным румянцем. Старший растирает большими пальцами прохладную кожу чужих ладоней, а после медленно ведёт юношу подальше от берега. Совсем недалеко от уже влажного песка из земли торчит корень какого-то дерева, на который Джей удачно приземляет свою пятую точку и тянет на колени смущённого Чонвона: он в последний раз сидел у кого-то на коленках в третьем классе младшей школы, когда в актовом зале не хватило стульев и его усадили на коленки к какой-то практикантке. С тех пор прошло как минимум лет восемь, если не больше, и сейчас Чонвон восседает на бёдрах самого Пак-мать твою, чего ты такой прекрасный-Джея, неловко прижимаясь спиной к его охуительной накаченной груди. Старший овивает руками талию юноши, накрывая его пледом и голову на его плечо укладывает, удовлетворённо прикрывая глаза — с Чонвоном до жути приятно и уютно, Джей готов часами сидеть в этой позе, с парнем на коленях, слушать шум моря, ветра и дыхания Яна, что уже удобно расположился в объятиях старшего, слегка ёрзая на чужих коленях.       Калифорнийское солнце медленно заплывает за горизонт, окрашивая небо приятным оранжевым светом. Все оттенки так равномерно заливают небо, кое-где уже загорелись бледные звёзды, а Чонвон восторженно рассматривал всё вокруг.        — Красиво, — тихо шепчет он, откидывая голову на плечо старшего и рассматривая звёздное небо.       Джей смотрит в упор на парня, рассматривая его мягкие черты лица: ровный нос, маленькие губы в форме сердечка, мягкие щёки, в которые так и хотелось ткнуть пальцем, чтобы проверить их мягкость и эластичность, и горящие восхищением глаза. Такие яркие и прекрасные, что Джей просто не может отвести от них свой взгляд.        — Да, действительно красиво, — приглушённо произносит Пак, прижимая Чонвона ближе к своей груди.       Младший оборачивается, смотря на парня через плечо и кидает мимолётный взгляд на его губы. Казалось бы, сейчас идеальный момент, чтобы поцеловать, а после признаться, но Чонвон не успевает ничего сделать — старший действует быстрее: мягко прижимается к чужим губам и тут же отстраняется, проводя языком по нижней губе и собирая сладость малинового блеска.        — Эй, хён, ты забрал мой первый поцелуй, — возмущается Ян, пряча смущенное лицо в рукавах мягкого свитера.        — А ты хотел отдать его кому-то другому? — Джей осторожно прижимается щекой к его плечу, пытаясь отцепить его ладошки от лица.        — Нет, тебе, но… я должен был его подарить, а ты его украл, — смущенное лицо Чонвона тут же сменяется возмущённым, и Пак не может сдержать тёплой улыбки при взгляде на надутые щёки и нахмуренные брови.        — В таком случае, я могу сейчас его вернуть, чтобы ты смог его мне подарить, — на хитрую ухмылку Джея Чонвон только недоверчиво щурится, кусая внутреннюю сторону щеки, и выпячивает губы уточкой, разворачиваясь и усаживаясь на бёдрах парня поудобнее.       Старший тихо смеётся, проводя костяшками по мягкой щеке, и вновь мягко прижимается к чужим губам. Свободная ладонь ложится на бедро юноши, пробираясь пальцами под ткань шорт и осторожно поглаживая мягкую кожу. Чонвон доверчиво льнёт ближе, руками овивает шею парня, и чуть смелеет, обводя языком нижнюю губу Джея.       На пляже тихо, слышны лишь звуки волн и каких-то насекомых, ощущается влажный ветер, что развивает волосы, а на небольшом корневище у самого моря два парня дарят друг другу свою любовь. Они не спешат, действуют осторожно и медленно, будто на пробу исследуя чужие губы. Их поцелуи сладкие, как вишнёвый бабушкин компот, как печенье, которое ты попробовал всего один раз и теперь не в силах найти его в магазинах, как малиновый чай, который ты пьёшь литрами при простуде. Их поцелуи сладкие и мягкие, объятия — крепкие и аккуратные, а любовь — чистая и нежная, которую увидеть можно только в сопливых подростковых сериалах. Но у них она настоящая, со всеми переживаниями и сомнениями, со всеми недосказанностями и замалчиванием, со всей той страстью, которая бывает у подростков.        — Ты станешь моим парнем? — тихо шепчет Чонвон, пряча взгляд под уже высохшей чёлкой — так не хочется услышать отказ.        — Только если ты станешь моим, — так же тихо произносит Джей, будто здесь, на безлюдном пляже, их может кто-то подслушать. Ян же поднимает удивлённый взгляд на юношу, вызывая у того лёгкий смешок. — Я люблю тебя, Ян Чонвон, — младший ещё пару секунд хлопает ресницами, а после легонько бьёт парня по плечу.        — Опять ты первый. Я должен был это первым сказать, — Джей заливисто смеётся, оставляя бесчисленное количество поцелуев на мягкой щеке младшего, и сильнее прижимается к его спине, обещая самому себе больше никогда и ни за что не отпускать этого мальчишку. — Я люблю тебя, хён.        — И я тебя, вредный котёнок, — Пак снова смеётся, Чонвон дуется — идиллия.       Солёные волны Калифорнийского моря продолжают разбиваться о песок, солнце уже зашло за горизонт, уступая место звёздному небу и луне, что лениво выползала из-за одинокого облака, ветер продолжал медленно разгуливать по берегу, гоняя листочки и какие-то бумажки, оставленные недобросовестными отдыхающими, и где-то в своём мирке делятся любовью два парня, чьи сердца пылают ярчайшим огнём.