Radio Rebel

*В эфире «Лисья нора», с вами Мародер*

— Гадаете, кто я такой? Я понимаю. Правда. Смотреть в лицо всегда приятнее. Просто… Эфир не обо мне, он о вас. Так что мое имя ни к чему. Хотите знать, кто я? Я тот, кто устал бояться, как и вы. Знаю, как это мешает. Лучше скажите вслух от чего вам страшно! Звоните, если не боитесь. Ткнув указательным пальцем в экран и открыв окно с входящими звонками, Нил невесело усмехнулся. Ни одна линия не была занята. — Значит, все боятся говорить о своих страхах? Может, песня вас вдохновит. Когда его рука уже потянулась к отключению микрофона, из режиссерской комнаты по стеклу забарабанил Дэвид костяшками пальцев. — Все двадцать линий! — улыбаясь произнес он, и Нил отчетливо слышал его удивленный голос в своих наушниках. Он развернулся к экрану и посмотрел на загоревшиеся маленькие окошки. Как будто гора рухнула с плеч. Нил ткнул на первый попавшийся звонок. — Привет, с тобой в эфире Мародер! — Как-то раз я случайно проглотил кусочек фольги и боюсь, что если встану возле микроволновки, то взорвусь! Нил рассмеялся, искренне не веря, что у кого-то могут быть и такие страхи. — Хэй, парень, можешь не переживать. Как человек, который в этом хоть немного разбирается, могу тебя заверить — ты не взорвёшься. Следующая линия. — Я боюсь, что меня исключат из команды. — А я боюсь, что у Сета едет крыша! — Боюсь, что отключат свет, когда я буду работать и не сохраню нужный документ. — А я боюсь сделать первый шаг. Голос по ту сторону невесело хмыкнул, и Нил готов был поклясться, что его владелец сейчас ухмыляется и закусывает нижнюю губу. Потому что Нил знал его. Это Эндрю. — И я боялся. — Вот как? И что ты сделал, Мародер? — Ну, я… Стал вести эфир, и оказалось, что я не так одинок и не такой уж скрытный, полагаю. Один мой друг точно меня раскусил, не прилагая при этом особых усилий. Нил перевел взгляд в режиссерскую комнату, за стеклом которой стояла Элисон. Она смотрела прямо на него, счастливо улыбаясь и показывая два пальца вверх. — Меня уговаривают рискнуть, думаю я послушаюсь совета и дам его тебе. Рискуй. Я уверен, что ты сильнее, чем сам думаешь. Эндрю прокашлялся. — Да. Да, я понял. Звонок оборвался и Нил улыбнулся сам себе. Он поправил наушники на своей голове и произнес: — Мы скоро вернемся к звонкам, а пока, прочувствуйте этот трек! Он снял наушники, отключив микрофон, и встал из-за стола, направляясь к выходу из эфирной. Элисон тут же выбежала из режиссерской. — Ты куда-то уходишь? — Мне нужно подышать. Она вскинула брови в непонимании, но останавливать не стала. Ноги сами привели его на крышу «Лисьей норы». Небо уже окрасилось в оранжево-розовый, а солнце не слепило глаза, лишь мягко касаясь своими лучами его щек и играясь с волосами. Нил сел на край и свесил ноги, все еще аккуратно придерживаясь за бортик. — Я боюсь показать людям себя настоящего, — вслух произнес он. В голове тут же родилась мысль. Может быть, она была не так уж гениальна, а возможно и стара, как мир. Нил решился сделать фото себя и выложить в социальные сети с подписью: «Привет, мир! Вот он я, настоящий, живой, без фильтров». Быть подростком — значит ознаменовать начало своей новой страницы в жизни таким образом.

***

Сидя на кухне, Ники уплетал хлопья за обе щеки, держа ложку в одной руке, а телефон в другой. Он бездумно листал ленту социальных сетей, когда внимание привлекла фотография на аккаунте, в котором раньше ничего не было. — Матерь Божья! — крикнул он, надеясь, что близнецы, которые играли в приставку, его услышат. Ложка выпала из руки, расплескав молоко по темной деревянной поверхности стола. Ники зашел в гостиную, все еще не отрываясь от телефона и не заметив угол тумбы. — Вот же срань, — выругался он на немецком, потирая ушибленное место. Эта привычка всегда забавляла всех вокруг: Ники был одним из самых милых парней, но когда он ругался, то невольно переходил на немецкий, звуча в десять раз жестче, чем постоянно доводил бедного Кевина. Каждый раз Дэй клялся, что еще одно ругательство и его маленькое сердце не выдержит. — Да ебаный же ты… — подпрыгнул Кевин на своем кресле, хватаясь за сердце. — Выучи уже сраный французский, я хотя бы понимать буду. — Ты ходить разучился, Ник? — спросил Аарон, поставив на паузу игру и вполоборота развернувшись в сторону кузена. — Если Эрик прислал тебе непристойную фотографию, то мы не хотим это видеть. — Во-первых, что естественно, то не безобразно, — фыркнул Ники. — Во-вторых, это не Эрик, и это вы точно должны увидеть. Он кинул многозначительный взгляд на близнецов и передал телефон. Аарон отложил джойстик в сторону и начал рассматривать фотографию. Стопы Кевина лежали под левым бедром Эндрю, пока сам Дэй, высунув кончик языка, принялся дописывать что-то в своей тетради. Воспользовавшись паузой в игре, Эндрю щелкнул его по коленке, привлекая внимание. — Вообще-то, ауч, — Кевин кинул недовольный взгляд, потирая колено. — Что? — Ты дописал? — Эндрю кивком головы указал на тетрадь. — Почти, мне осталось только доработать припев и… — О чем вы там треплетесь? — перебил их Ники. — Я тут искусство показываю. Аарон вернул телефон и ухмыльнулся, глядя на своего близнеца. — Ну я бы не сказал, что искусство, рыжие не в моем вкусе, — произнес он, пожав плечами. Стоически выдержав нахальную улыбку брата, Эндрю взял в руки телефон и переключил свое внимание на экран. На фотографии Нил Джостен купался в лучах закатного солнца: его рыжие кудри стали огненными; глаза немного прищурены, но даже несмотря на это можно разглядеть бездонный океан почти бирюзовых в таком свете глаз. Либо у Эндрю начались галлюцинации, либо он действительно смог даже рассмотреть веснушки на этом притягательном лице. Кевин наклонился вперед, рассматривая фотографию. — Знакомый вид. — Конечно, это Нил, — Ники взмахнул руками, указывая на очевидные факты. Кевин поднял бровь и кинул в Хеммика подушкой. — Да не он, придурок. Вид сзади него. Нахмурившись, Эндрю увеличил фото. — Это крыша «Лисьей норы». — Точно, а сзади парковка… Подожди, когда ты успел побывать на крыше? — Кевин резко повернулся. — Так это все-таки ты взломал дверь для персонала? — Никогда не говорил, что я этого не делал, — пожал плечами Эндрю. Нил Джостен и так был для Эндрю загадкой, но теперь появился еще один вопрос. Кевин не рассказывал, чтобы пересекался с ним в «Норе», хоть и бывал там довольно часто из-за работы отца. Носком кеда Аарон пнул близнеца по голени. — Что скажешь? Определенно, Аарон спрашивал про фото: его любимым занятием было подначивание Эндрю. А любимым занятием Эндрю — выбешивание близнеца в ответ. — Что Кевин пишет новую песню, поэтому лучше больше сиди за своими барабанами, чем рассматривай фотографии Джостена, — ответил Эндрю, отдавая телефон владельцу. Как только Аарон открыл рот и приготовился ответить, хлопнула входная дверь. Из коридора послышался шорох бумажных пакетов: Бетси вернулась из магазина. — Эндрю Джозеф Миньярд! — раздался ее строгий голос из прихожей. — Что ты натворил на этот раз, идиот? — понизив голос до шепота, хохотнул Аарон. Эндрю сморщил нос и возвел глаза к потолку, прикидывая варианты. — Ой-ой, — шепнул он, после чего во весь голос крикнул ответ Би: — Это не я, это однорукий! Тут же встрепенувшийся Кевин зыркнул на него со своего кресла и пихнул ногой. — Чего? Совсем крыша отлетела? — прошептал Дэй. — Не имею ни малейшего понятия, о чем он, — так же крикнул Кевин, поворачиваясь к коридору. С пакетами в одной руке, другой поправляя выбившуюся из хвоста прядь волос, Бетси зашла в гостиную. — Милый, — повернулась она к Кевину, — я знаю, что ты не причем. Подарив женщине в ответ одну из самых очаровательных улыбок из своего арсенала, Дэй вновь уткнулся в блокнот. — Сначала ты говоришь, что я вечно не отвечаю на звонки и везде забываю телефон, а потом сам даже не можешь предупредить о гостях, — чуть тише произнесла Би. Недоуменные выражение лиц сменились удивлением, когда вслед за женщиной в гостиную прошмыгнул Нил. Эндрю тут же встал со своего места. — Мы заниматься, — не поворачиваясь к остальным членам семьи произнес он и указал Джостену рукой в сторону лестницы. — Буду знать, что теперь это так называется, — довольно тихо сказал Аарон, но Эндрю все же услышал. Он развернулся и бросил испепеляющий взгляд на близнеца. Аарон лишь высунул язык и поудобнее устроился в своем кресле-мешке. Вытянув шею, Эндрю посмотрел в сторону кухни, где Ники помогал Би с продуктами. Он убедился, что она не смотрит, и резким движением запустил декоративную подушку с дивана в голову Аарона. — Ах ты… Дослушивать ругательства брата, за которые Бетси захочет вымыть ему рот с мылом, Эндрю не стал и, преодолевая по две ступеньки за раз, поднялся наверх. Прикрыв глаза, Нил в ожидании стоял возле двери, прислоняясь плечом к стене и сжимая лямку портфеля. — Забыл какая из дверей моя? — усмехнулся Миньярд. — Нет, просто решил не заходить без тебя, это, как минимум, не вежливо. Эндрю бросил на него быстрый взгляд и прошел внутрь комнаты. Бросив рюкзак возле стола, Нил уселся на кровать, почти на то же самое место, что и в прошлый раз. Он прикрыл рот кулаком, подавляя зевок. — Ты вообще спишь? — спросил Эндрю, параллельно открывая ноутбук. — А что, так плохо выгляжу? Нил не знал, чем думал, когда открывал свой рот, ставя вопрос именно таким образом. Но, казалось, Эндрю ни капли не смутился. Он повернул голову, пристально осмотрел Нила с ног до головы и с бесстрастным лицом ответил: — Нет. — Но я бы не отказался от дозы кофеина, если можно. Эндрю кивнул и поднялся со своего места. — Тебе, наверняка, что-нибудь несладкое и крепкое, на вкус, как земля, да? — Ага, — усмехнувшись ответил Нил. — Спасибо. Когда Эндрю скрылся в коридоре, Нил решил прилечь на невероятно мягкую подушку, похожую на облако. Он решил, что прикроет глаза всего на пару минут и не заметил, как провалился в сон. Открыв глаза, он не сразу понял, где находится, из-за того, что комната была погружена в полумрак. Лишь лампа на рабочем столе отдавала теплым свечением. Эндрю сидел за этим столом и что-то печатал на своем ноутбуке. — Какой сейчас год? — спросил Нил, потирая глаза. Повернувшись, Эндрю внимательно осмотрел его. — Все тот же. Прошло всего два часа. — Я в твоей комнате. Я все еще сплю? — Иногда я тоже так думаю, — пробормотал Эндрю, после чего прокашлялся. Нил принял сидячее положение и потянулся. Из-за движения рук футболка приподнялась и оголила небольшой участок тела над штанами. Он резко одернул ткань, но по сосредоточенному взгляду Эндрю понял, что тот видел шрам. — Что ты печатал? — перевел тему Нил, чтобы избежать дальнейших вопросов. — Твое эссе по истории. Развернувшись на стуле, Эндрю снова повернулся к ярко горящему экрану. Он дописал несколько предложений и поставил последнюю точку. — Извини? Наверное, ему просто послышалось. — Прежде чем уснуть, ты достал задание не с нашим проектом, а по истории, видимо, случайно, — Эндрю пожал плечами. — Эссе на четыре тысячи слов про Великую французскую революцию, которое надо сдать завтра. Кевин много говорил о ней, так что я смог написать тебе вполне хорошую работу. Щеки покрылись легким румянцем. Считалось ли это заботой о нем со стороны Эндрю? — Спасибо, конечно, но ты ставишь меня в неловкое положение. Что я могу для тебя сделать? — Мне ничего не надо. — Эндрю, — он бросил на Миньярда серьезный взгляд. — Ладно, я придумаю что-нибудь позже. Но на сегодня хватит занятий. Еще уснешь на моем столе и слюней напускаешь. Сначала Нил издал смешок, после чего сострил недовольную гримасу. — Вообще-то я не пускаю слюни во сне, — он сложил руки на груди и склонил голову вбок, рассматривая Эндрю. Миньярд лишь фыркнул, одним видом демонстрируя свое несогласие с этим высказыванием. Он открыл ящик стола, доставая оттуда зажигалку и пачку сигарет, а потом и вовсе запрыгнул на подоконник, предварительно открывая настежь окно. Эндрю посмотрел сначала на него, потом на место на подоконнике рядом с собой, и Нил принял это безмолвное приглашение. Подкурив две сигареты, одну он передал в руки Нила. Молчание, царившее между ними, не напрягало. Солнце уже опустилось за горизонт, открывая вид на ночное небо и ярко сияющие звезды. Сигарета дотлела до фильтра — Нил Джостен не сделал ни одной затяжки. Он нуждался не в никотине, а в едком дыме, который напоминал о матери. Если вдыхать медленно, почти ощущаешь призрачный запах бензина и гари. Смесь вызывала отвращение и удовольствие одновременно; по позвоночнику пробежала колкая дрожь. Болезненная волна докатилась до кончиков пальцев и столкнула вниз комочек пепла. — Бессмысленная трата сигареты, — хмыкнул Эндрю, выпуская дым в окно. — Для меня нет. Это память. Нил сделал еще один глубокий вдох и перевел взгляд на небо. — Ты знаешь что-нибудь о звездах? — Базовый курс астрономии за пятый класс. Да, тот самый, который Нил пропустил, потому что поступать в школу на два месяца в Италии для них не было смысла. По крайней мере, так сказала Мэри тогда. Может быть Эндрю заметил его опечаленный взгляд, а может быть уловил переменчивость атмосферы, поэтому все же произнес: — Этот курс был скучным. Поэты, писатели и философы говорят о свете звезд более красноречиво и интересно, — движением пальца Эндрю сбросил пепел и сделал еще одну затяжку. — Мне он иногда кажется холодным и недосягаемым. Глаза Нила в тот момент были как темно-синее небо, на которое он смотрел, а маленькие белые точки отражались в его зрачках. Несколько секунд Эндрю рассматривал его. — «Это свет памяти, прекрасный и чистый», — он помолчал несколько секунд и продолжил: — «Иногда я ухожу гулять на закате. Сквозь лес к сумеречным горам. Я смотрю, как мир накрывает тьма. И все заполняет белый свет вечности». Удивленный, Нил повернулся в сторону Эндрю. Это удивление было не с оттенком насмешки, а с оттенком обожания. Он не знал, что может влюбиться еще сильнее. — Красиво. Откуда это? — Из одного фильма. Тяжело выдохнув и опустив взгляд на свои свисающие из окна ноги, Нил спросил: — Мы можем как-нибудь его посмотреть? Вместе, то есть. — Да. Но сначала еда. Сменив тон на более серьезный, Эндрю резко спрыгнул с подоконника. — Я обещал Би, что ты поужинаешь, так что пойдем, — Миньярд открыл дверь, ведущую в коридор. Когда они спустились на первый этаж, Эндрю сразу отправился на кухню. Еще на последних ступеньках лестницы, Нил услышал музыку, доносившуюся как будто из подвала. Он пошел на звук и открыл дверь, оказываясь в гараже. — Держись за меня крепко, когда твоя жизнь тебя разрывает, — напевал Ники на немецком языке, наигрывая мелодию на синтезаторе. Каждый звук и слово казались невероятными и складывались в самую правильную песню. Облокотившись плечом о дверной косяк, Нил наслаждался этим, не желая прерывать Хэммика. Ники поднял глаза и, заметив Нила, вскрикнул, прикладывая руку к груди. — Нил, что же ты делаешь! Я так заикой останусь. — Прости, я просто не хотел мешать, — Нил поднял руки ладонями вверх в знак извинения. — Только не говори, что я разбудил тебя. Специально ушел играть в гараж. — Почему? — Мой кузен, тот, который злобный карлик по имени Эндрю, сказал, что, если мы тебя разбудим — он натянет нам барабан на задницу. Брови непроизвольно взмыли вверх, Нил рассмеялся и откашлялся. — В любом случае… Это было красиво, — его губы тронула мягкая улыбка. — Ты знаешь немецкий? Ники скользящим движением руки пробежался по клавишам. — Да, я учился по обмену в Германии в прошлом году и встретил там Эрика. Эта песня написана для него. — Сыграешь еще раз?

***

Когда дверь в его комнату открылась, Нил оторвался от учебника, резко крутанувшись в кресле. Стюарт остановился в дверях, складывая руки на груди. — Даже не знаю стоит ли мне тебя поздравлять, — мужчина слабо улыбнулся. Брови Нила сошлись на переносице. — С чем? — На сайте школы видел, что Мародера номинировали в короли бала, — Стюарт хмыкнул и все же прошел вглубь комнаты, аккуратно усаживаясь на край кровати. Нил поджал губы, не зная, что ответить. Он и сам не понимал, стоит ли радоваться и насколько далеко это может зайти. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Выиграет Мародер — имя откроется, и меня исключат. — На самом деле я хотел сказать, что понимаю, почему тебя номинировали. Нил выгнул бровь и поудобнее устроился в кресле, кидая выжидательные взгляды на дядю. — И не думай, я не собираюсь тебя хвалить, засранец, — издал смешок Стюарт и выставил указательный палец на племянника. — Но я не могу отрицать того факта, что ты вдохновляешь многих людей. Ты защищаешь свои убеждения, и я горжусь. — Спасибо. Но я все равно не пойду на бал. — Скажу иначе, — голос Стюарта резко стал грубым. — Очень важно стоять на своем и дальше, а на бал ты пойдешь. Это твой выпускной. — Я… — Нет. — Но, если я выйду… — Придется, — Хэтфорд кивнул. — Дядя Стюарт. — Да. Все. Ты идешь на бал, — Стюарт встал с кровати и направился к выходу, оставляя за собой последнее слово. Перед дверью он остановился и резко развернулся. — Знаешь, что? Этот Морияма не смеет указывать моему племяннику, что делать и уж точно не лишит тебя нормального выпускного, который есть у всех подростков. Пусть только попробует, и я натравлю на него агента Браунинга. Из груди Нила вырвался смешок. — И за что же? — О, я придумаю что-нибудь. Будет он еще командовать тобой, морда аллигаторская. Стюарт вышел за дверь с явным, даже детским рвением и намерением помочь, чего бы это не стоило. — Вообще-то, крокодилья, — прокричал вслед Стюарту Нил и, уже не сдерживаясь, рассмеялся. — Я так и сказал, — послышалось с первого этажа.