dying on the inside

Нужно есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть

Живот сводит, какое-то непонятное урчание издается на всю раздевалку, невозможно квалифицировать его причину. Проще игнорировать. Игнорировать мысли о еде, о том, что ты жутко голоден и хочешь съесть все, что видишь. Ужасное чувство. А он его ощущает каждой клеткой кожи, каждый день. Ругать себя за каждый съеденный кусочек и проверять живот перед зеркалом каждый вечер стало для него нормой. Будто его тело, покрытое кожей, играет против него. Ему кажется, будто с каждым днем процент жира растет, и его живот и ляжки увеличиваются. Он боится смотреть в зеркало, но не может себе в этом отказать. Ужасное чувство — ненавидеть собственное тело. Вот бы похудеть, выкачать эту жировую прослойку полностью, чтобы стать привлекательнее. Идеальным. Худым. Красивым. Тогда, возможно, он станет идеальным сыном для них. Его будут любить также, как его старшего брата. Тогда он станет лучше, станет идеальным. Эти мысли всегда начинают атаковать внезапно. Однажды ты просто обнаружишь лишнюю складочку на теле, но не обратишь внимания, надевая свои скинни джинсы. Потом ты поругаешь себя за съеденный десерт и в следующий раз его не закажешь, твоя мама удивиться, но ты отмахнешься и скажешь, что не голоден. Позже ты станешь себя ругать за любую съеденную пищу, будешь ненавидеть себя и свое тело, а аппетит все больше будет нарастать, ты будешь постоянно думать о еде и ничего другого в голову лезть не будет. Это страшно. Это плохо. Так быть не должно. Еда — просто еда, ведь так? Просто насыщает, просто дает силы, просто содержит микроэлементы, необходимые организму. Это просто потребность, физиологическая потребность, основа пирамиды Маслоу, и Минхо выделяет ее жирным красным цветом. На каждое: «Ты, кажется, похудел» он радостно улыбается. Это высший комплимент для него. И все бы было нормально, если бы не одно «но». «Но» по имени Хан Джисон. Тот, кто сказал Минхо: «Чел, это не окей, это очко». Он просто застал Минхо в момент обжорства, в моменте сильной мании, нужно было срочно что-то съесть, просто так, без причины, просто надо. Минхо был похож на загнанного в угол зверька: секунда, прицел, нажатие на курок, после на спусковой крючок, выстрел и смерть. Именно так он себя чувствовал в тот момент. Никто не должен был знать о его проблеме. Но Джисон узнал. Минхо ждал нотаций, промывки мозгов и разговор о том, насколько это нездорово, но вместо этого получил сочувствующий взгляд и вбитый номер психотерапевта в телефонную книжку. Вот так молча и быстро, секунда и номер в телефоне, а Джисон за порогом раздевалки. Откуда Хан узнал? Он что следил за ним? Ну какая глупость, кому он сдался. Тогда зачем? Неужели он прочувствовал все прелести рпп на себе? Зачем он помог, зачем? Бесконечный ворох вопросов в голове и никаких ответов. Пусто. Вакуум. Ни мысли, ни звука, н-и-ч-е-г-о. Минхо еще несколько минут пялился на номер, держа палец над «удалить из контактов». Хочет ли он, чтобы ему было также плохо? Будет ли он продолжать себя жалеть? Может, стоить сделать шаг, крохотный шажок, чтобы себе помочь? Минхо убрал телефон в карман, надел куртку и вышел из раздевалки. Номер он так и не удалил.