Теперь мы квиты

Ночь была бессонной. Телефон разрывался от звонков с неизвестного номера, а после и сообщений с просьбой взять трубку. Чонгук не останавливал попытки просить прощения, но какой в этом смысл? Зачем ему нужно прощение человека, от которого он мечтал избавиться? Чимин не может понять уже второй час, блокируя надоедливый номер и откидывая телефон на тумбу. Зря Чон напомнил о себе, в первую очередь в голову лезут самые плохие воспоминания. В том старом здании, где успевалось только мысленно прощаться с жизнью. Самой главной глупостью он посчитал своё доверие младшему. Когда его голос прозвучал так близко, сильные руки крепко обняли, а успокаивающий шёпот опалял ухо, Чимин был благодарен судьбе, что парень так вовремя оказался рядом. Знал бы правду, даже не позволил ему коснуться себя и пальцем. А теперь лежи и думай как пережить завтрашний день, свадьбу и бесящую рожу Лин. Отец точно знал, что Чимин вернётся, ведь всё было подготовлено заранее. Дата не проблема, костюм подавно. Родители девушки всегда смотрели на парня косо, но как речь будет идти о выборе, если бизнес для них дороже решений собственных детей? Заснуть так и не удалось к самому утру. И именно за десять минут до будильника начинало постепенно клонить в темноту. Чимин правда пытался собраться с мыслями, но ему чего-то не хватало. В комнате слишком тихо, пусто, непривычно. Хотелось опять сбежать из дома, лишь бы окружающая тишина не начала полностью поглощать. Звон будильника стал небольшим спасением, потому что отсутствие звуков нагоняло панику. Сегодня важный день, как сказал бы любой член семьи, пока наряжал своего ребёнка на свадьбу. Впереди ведь другая жизнь, такая счастливая, семейная. Для Чимина всё это звучит отвратительно. Расписавшись в документе с Лин, он самолично посадит себя на цепь. Девушка будет им пользоваться, насмехаться, а про брачную ночь и говорить не о чём. Все знают, что они придушат друг друга, хотя это сказано не совсем корректно. Парень же любитель такого. Принимая душ, Пак невзначай вспоминает как Чонгук залез к нему в кабинку, прижимая к стенке с такими полными гнева глазами. Тогда он не пугал, даже рассмешил, сообщив, что только что вылез из леса, где с братом всю ночь искал Чимина. Слабую улыбку, появившуюся на губах он убирает сразу. Почему-то забыть Чонгука так, как всех секс-партнёров непросто. Он оставил в голове отпечаток не только из плохих воспоминаний, но и тех, которые ранее и, возможно, никогда Чимин испытать не смог бы. В телефоне снова два пропущенных, только в этот раз от Юнги и Тэхёна. Неудивительно, что Чон успел добраться и до них, лишь бы хоть как-то поговорить. Пак не прекратит вертеть в голове вопрос и оставит всё как есть. Мобильник на беззвучный, пора одеваться. Отец успел встретиться по пути обратно в комнату, глазами выражая что-то между беспокойством и уверенностью. Слов не было, обычного доброго утра тоже. Нихрена оно не доброе. Теперь Чимин хочет заснуть и проспать остаток жизни, чтобы все отстали и оставили в покое. Он что, о многом просит? — Нет, мне холодно, останься, — проносится собственный болезненный голос в голове. — У тебя жар, я схожу за таблетками, — ласково следует голос Чонгука, отчего Чимин зажмуривается, мотая головой в стороны. Он же не знал о травме. Он же не всегда вёл себя как мудак. Он... не хотел открывать старые воспоминания. Чимин не знает, почему пытается его оправдать, почему из всевозможных миллиардов мыслей продолжает думать только о Чонгуке, добивая себя с каждой секундой всё больше. Нужно отвлечься на выбор костюма. Вариант был один, но снова белый надевать не хочется. В этот раз чёрный с красной бабочкой. Стоит, наверное, красиво уложить волосы? Нет никакого желания пытаться сопротивляться. Чимин принял судьбу и собирается отстоять без дурачеств. Просто, чтобы этот цирк быстрее закончился. — Готов? — негромко раздаётся голос отца в проёме. Странно, раньше парень мог слышать всё за несколько шагов до своей двери. Опять задумался. — Да, — коротко, ясно, без лишних слов. И этому, видимо, мужчина удивился, слегка приподняв брови. — Решил в чёрном, — осматривает, медленно кивая. — Хорошо, пошли к машине. Жизнь — странная штука. Каким-то образом пытаясь избежать одних проблем, нагрянули другие, а следом и снова подтянулись старые. Ты пытаешься выползти из ямы с помощью, казалось, своих «гениальных» идей, оказываясь в итоге на самом дне. Покалеченный, разбитый, одинокий. У Чимина много знакомых, но практически нет близких друзей. Не было ещё ни одного человека, которого он мог назвать другом, кроме Тэхёна. Ким тоже стал отдаляться. Ранние посиделки в квартире Чимина с банкой пива и коробкой пиццы под сериал, тусовка в местном клубе или жаркий секс после сильного опьянения. Это то, чем раньше жил Чимин. Со знакомства с Чонгуком изменилось многое. Парень привык получать всё по желанию, – в новинку было пытаться добиваться внимания Чонгука сотнями способами. Нравилось его смущать, чувствовать равенство в самооценке. Хотелось быть лучше его во многом в тысячу раз сильнее всех остальных. И именно с ним парень начал ощущать в себе искренние эмоции, а не натянутую маску вечного клоуна. Она, кстати, имеет свойство прирастать. Он смеялся по-настоящему, плакал, думая, что тот пострадал по его вине, смущался. Пак Чимин смущался от слишком непривычных действий Чонгука в его сторону. Как такое стало возможно? Интересно, а что чувствовал Чонгук тогда, при первой встрече и сейчас? На самом деле он стал открываться. Стал более расслаблен, когда блондин не пытался подкатить, давая свободу в различных обыденных действиях. Разговоры перестали звучать неловко или слишком грубо, скромных улыбок появлялось больше, а глаза иногда засматривались в чужие. Было ли там раньше отвращение или нет стало совсем не важно. В последний день перед розыгрышем Чимин видел то, что ни разу не встречал в других, сотнях таких же карих. Он видел там космос. — О чём задумался? — голос мужчины сразу возвращает на Землю. Чимин молчит. — Я понимаю, что ты этого не хочешь. Но разве я позволю своему сыну работать в подчинении, чем сам сделаю из него главного? Слова верные, только Пак никогда не хотел быть на месте отца. С недавних пор управлять людьми стало неинтересно. Что-то довольно сильно поменяло в парне взгляд на многие вещи. Или кто-то. Ответ определённо на букву «Ч». — Старайся игнорировать Лин, если она так сильно тебе не нравится, — всё ещё пытается отец, переводя взгляд на виды за окном автомобиля. Чимин смотрит туда неотрывно всю поездку. — С тобой точно всё в порядке? Пустота в груди – это значит быть в порядке? Отсутствие того тепла, появляющегося рядом с Чонгуком. Внезапное желание снова лечь к нему на грудь или даже притвориться больным ради получения заботы. Нет, парень не может считать себя полноценным. Водитель включает радио, а Пак вспоминает песню Чона под гитару в лагере. Как с приоткрытым ртом наблюдал за ним, спрятавшись возле широкого дерева. И признать, звучало это в голове достаточно времени, чтобы начать напевать себе под нос в отсутствие парня. Даже касание отца за плечо воспринимается не так отречённо как раньше. Потому что у Чонгука они были грубые, но такие приятные. Чимин поворачивает голову к мужчине. Нижняя губа подрагивает, но сдержаться удаётся, — коротко кивает, отводя обратно. В чём причина огромного кома в горле и желания плакать? Может в том, что телефон в кармане продолжает вибрировать, а значит Чонгук не останавливает попытки пытаться всё исправить. Уже поздно. Автомобиль подъезжает к тому же зданию, как и в тот раз, паркуясь возле обочины. Водитель выходит первый, открывая дверь со стороны Господина Пака, а после и самому Чимину. Второго приходится подождать. Даже водитель удивлённо приподнимает брови, кидая беспокойный взгляд на мужчину, когда Чимин так и продолжает сидеть, пялясь в пол автосалона. Раньше он вылетал из машины, быстрее, чем та успевала затормозить. Однажды так резко толкнул дверь, что ею ударил мужчину в живот. Чимин изменился и заметить это не составит труда даже за такое короткое время. Внутри всё выглядит точно так же, как и месяц назад. Флешбеки засыпают с головой, но тогда многое было по-другому. Настроение, количество гостей и... присутствие Чонгука. Всё, хватит о нём думать. Нужно просто идти к алтарю, игнорировать не такое большое количество гостей и самое главное – саму Лин. По лицу видно, что она недовольна и уже готова лить кучу ненужных слов, только её останавливает безэмоциональное лицо Чимина, кажется, готового сейчас на что угодно. Плохо ли это? Наполовину. За месяц она вернулась к тусовочному образу жизни и совсем не хотелось приходить сюда после дней, проведённых в клубах с кучей алкоголя и шикарных парней. Ну, таких, которые лучше Чимина во многом. Об этом она готова рассказывать днями и ночами подругам, а Пака бы такой информацией занижала. Но Чимин просто молча стоит, хотя казалось, рот у него закрыт быть не может абсолютно. — А как же твои протесты? — нагло ухмыляется, приподнимая бровь. Гости только начинают рассаживаться по местам, поэтому время похамить есть. — Или тот парнишка оказался с маленьким членом и недостаточно тебя трахал? Ни одна мышца не дрогнула на лице. Чимин стоит всё так же, усталыми глазами смотря в стену напротив. Это начинает бесить. Нужно продолжать в том же направлении. — М-да, он точно смог поставить тебя на место. Раз ты сбежал оттуда как трус, значит я отыщу этого паренька, чтобы он всегда мог закрыть тебе рот. Кажется работает. Чимин прикрывает глаза, сжимая ладони в кулаки. Видно, как напряг челюсть, но держится. Пока что. Лин на верном пути, чтобы сорвать свадьбу и избежать наказания. Ведь во всём будет виноват только Пак Чимин. Её лицо становится ближе, прямо рядом с ухом она шепчет с дьявольской улыбкой, заранее ощущая вкус своей первой победы. — Или он разбил твоё сухое сердце? Наконец, нашёлся тот, кто сделал тебя своей собственной игрушкой. Ярость, гнев, бурный всплеск эмоций — это ожидала Лин от парня или намного больше, но в ответ получила всё наоборот. Пак довольно спокойно выдыхает, разжимая кулаки и переводит серый взгляд в её глаза, которые сразу же увеличиваются от удивления. Он слабо ухмыляется, кидая тихое «Заткнись», вновь возвращаясь к невидимой точке в стене, которую уже загораживает мужчина у алтаря. — У тебя фетиш меня затыкать? — проскакивают свои же слова в голове, адресованные Чонгуку. — Видимо да, — шепчет Пак себе под нос с незаметной для всех улыбкой. Вот в этом факте уверенность стопроцентная. Гости уселись по местам, «молодожёны» прекратили цапаться, но Лин всё равно пыхтела, кидая ненавистный боковой взгляд в абсолютно спокойное лицо рядом. В этот раз она выдавила из себя согласие намного сложнее. А вот Чимин молчит даже сейчас. Мужчина ждёт ответа, как и гости уже около двух минут, а парень всё продолжает смотреть в стол и молчать. Тишина становится слишком неловкой. Это странно, ведь ещё вчера вечером блондин принял решение сразу же сказать «да» и закончить всё это. Поехать в квартиру, которую отец обещал вернуть после свадьбы, напиться и уснуть. А потом остаток жизни сидеть на цепи писклявой Лин ради сохранения авторитета на работе и в обществе. Но сейчас он снова начинает сомневаться в этом выборе. Только вот сбежать не получится. Идти некуда, помочь некому. Остаётся только сглотнуть, подняв глаза к девушке и открыть рот, чтобы, наконец, выдавить это ужасное... — Нет! Все и Чимин, в том числе, поворачиваются в сторону выхода, где распахнув двери стоит одетый в чёрные джинсы с белой футболкой и небольшим синяком на скуле Чонгук. Рад ли Чимин? Он не может понять. Удивлён, да, даже напуган в некоторой степени, когда Чон уверенным шагом идёт вдоль зала прямо к алтарю. Гости охают, отец поднимается со стула, прожигая Чона взглядом, а он не планирует останавливаться, пока окончательно не подойдёт к Чимину и станет напротив. Посмотрит в его большие глаза и молча схватит за запястье, начиная вести в сторону двери, игнорируя крики отца парня позади. Чимин начинает сопротивляться возле мотоцикла, и то слабо: всего лишь дёргает руку на себя, получая в ответ строгий взгляд чёрных глазниц напротив. Приходится сесть сзади и некрепко обнять за пояс, усиливая хватку от быстрого старта мотоцикла. Всё происходящее напоминает сказку. Чонгук правда приехал на свадьбу и забрал Чимина во время церемонии? Во время ответа, который кардинально изменил бы его жизнь? Да как такое вообще может звучать реально? Руки подрагивают от волнения предстоящего разговора. Его не избежать. Чонгук будет продолжать извиняться, хотя по недавнему взгляду парню начало казаться, что это именно он должен перед ним отчитываться. Осталась ли обида, Чимин понять не может. Да и судя по синяку на лице, Чону уже неплохо прилетело от брата. Только остаётся небольшой вопрос: как дальше будут идти их отношения? Вариант всё равно остался один. Если Чимин сбежит опять, если снова сделает всё наперекор отцу, то вряд ли сможет продолжить свою жизнь нормально. Так бы Пак думал месяц назад. Сейчас он понял, что умеет жить и без его денег. Мотоцикл тормозит резко, Чонгук и не даёт опомниться, как хватает за руку, крепко сжимая ладонь в своей и ведёт к двери дома, пока сам нервно покусывает губы. У него тоже было всё не так просто. Бессонная ночь, после бесполезных попыток дозвониться, спросив номер у Юнги. Тот чуть ли через трубку не сожрал, когда узнал об этом розыгрыше. А потом приехал к парню домой и дал по лицу, сказав утром забить на свой арест и поехать к Чимину. Чонгук этого и хотел. Он сам прекрасно знал, что после открытия детской раны собственными руками должен чуть ли не стать перед парнем на колени. Зачем? Ведь оставить всё как есть звучит намного проще. Чимин ушёл, больше не пристаёт со своими шуточками и пошлыми подкатами, не будет причиной сажать брата за решётку. Всё это звучит так логично, но... больно. Просто Чон не сразу смог принять свои чувства к этому человеку. Пытался бороться, проигрывая, погружаясь всё больше на самое дно. Он не хотел отпускать Чимина без извинений. Он хотел понять сам, как именно должен поступить с тем, от кого сердце стучит разрывая рёбра на куски. Именно поэтому заводит парня в дом, захлопывая дверь и ставит напротив себя, молча смотря в непонимающие глаза. — Зачем? — ожидаемо выдаёт Чимин. Трудно понять, почему на глазах наворачиваются слёзы. Чонгук стоит перед ним с полным чувством вины, не в силах удержать взгляд. Отводит вниз. — Я хотел извиниться, — засовывает руки в карманы штанов, окончательно опустив голову в пол. Похож на провинившегося школьника перед родителями. — Какой смысл? — голос парня становится громче. Шаг вперёд вгоняет Чона в ступор. Он сразу же поднимает голову, сталкиваясь с глазами, заполненными слезами. — Какой смысл извиняться перед тем, кого ненавидишь? Брови парня мгновенно сводятся к переносице в непонимании. Он никогда не ненавидел Чимина. Даже когда жаловался Намджуну ни разу не произнёс этого ужасного слова. Ненавидеть – это уж точно не возвращаться за человеком и забирать прямо со свадьбы. На глазах у его влиятельного, и теперь, видимо, обозлённого отца только ради извинений. Или не только? Чон, на самом деле прямо сейчас имеет странное желание закончить этот разговор одним действием. Чтобы показать и доказать Чимину насколько он ошибается. В этот раз уверенно действует Чонгук. Вынимает ладони из карманов, хватая ими щёки парня и обрывает дальнейшие попытки что-то сказать собственными губами. Чимин растерян. Впервые обычный поцелуй заставляет его покраснеть, настолько ускорить сердечный ритм и не сразу закрыть глаза, чтобы насладиться происходящим в данный момент. Чон целует на удивление нежно, не глубоко, как Юнги и не так настойчиво. Будто пробует, смакует, пока не отстраняется, с испугом открывая глаза. Свои Пак так и не закрыл, стоя с приоткрытыми губами, на которых недавно чувствовал вкус мягких и сладких. Тех, которых пытался добиться целый месяц. — Я тебя не ненавижу, — шепчет, поглаживая щёку большим пальцем. Кажется выйти из ступора сегодня не получится. — Я вообще не могу понять, что к тебе чувствую. Прошу, прости меня. Если бы я знал о травме, то никогда в жизни не подумал совершать подобного. Но Чимин молчит, лишь поджав губы, чтобы сбросить с них фантомное тепло чонгуковых. Это было слишком непонятно. Его целовали потому что хотел сам или ради продолжения в постели. То, что произошло пару минут назад не похоже ни на один из этих поцелуев. Он был... искренним. — Я пытался спасти Юнги от заверенной твоим отцом тюрьмы. Мне жаль, что ты пострадал из-за моих выходок. — О чём ты? — непонимающе моргает парень, всматриваясь в виноватые глаза. Чонгук опускает ладони, как и голову в пол, кивая в сторону стола. — Расскажу, если останешься со мной. И выпьешь чай. Скромная улыбка Чимина и кивок согласия – то, что парень ожидал с диким биением сердца. Прекрасно осознавая, что совершённая ошибка оказалась совсем неглупой и мелочной, а крупной и довольно жестокой, он вообще сомневался, что сможет уговорить на недолгий разговор. Но вот Чимин первый идёт на кухню и даже ставит чайник на плиту, разворачиваясь и опираясь копчиком об столешницу, кивком подзывая Чона за стол. Разговор был долгим. Парню тяжело принимать факты, которые меняют отношение к отцу в противоположную сторону, но теперь он точно понял, что возвращаться домой не собирается. Угрожать другу сына лишением свободы ради собственной выгоды в бизнесе? Как же глупо. И да, теперь Чимин считает, что может назвать Юнги другом, несмотря на их небольшую ссору. Тем более Мин проболтался, что приехал от Тэхёна, а следовательно, что-то у этих двоих намечается. Чимин знает парня очень хорошо и может запросто доверить ему Кима. Тот быстро сделает из него настоящего не девственника, если не уже. Вторая часть разговора состояла из молчания. Чонгук тихо пил чай, иногда посматривая на Чимина, обдумающего дальнейшие действия тупо пялясь в стол и постукивая пальцем по полупустой кружке с горячим паром. На деле Чон ждал его выбора. Смог ли парень простить? Если да, то почему молчит? Долго ещё сидеть на нервах, безостановочно дёргая ногой? Уже и в глотку ничего не лезет, только возникает желание встать, подойти и за плечи вытрясти все ответы. Чимин, наверное, и представить не может как Чонгук нервничает. — Я не злюсь, — словно считывая мысли говорит блондин, слегка приподнимая уголок губ. — Но простить смогу полностью, если выполнишь одно желание. Вот и возвращается старый Пак Чимин со своей излюбленной ухмылочкой. Впервые Чон рад её видеть, хоть и чувствует на душе, что ожидается пиздец. Вопросительно изгибает бровь, когда тот с громким звуком встаёт из-за стола, скрипяще отодвигая стул по полу и подходит ближе, садясь на край, прямо возле растерянного Чонгука. Два пальца поднимают за подбородок, а лицо приближается, уже давая жирные намёки на саму просьбу. — Поцелуй меня с языком, — глаза перемещаются на чужие губы, по которым заранее проходится язык. Приятно видеть, что парень перестал сопротивляться. И Чонгук целует намного быстрее. Поднимается со стула, удобнее устраиваясь между чужих ног, поглощая приоткрытый рот со странным впервые возникшим животным голодом. Запускает язык, ощущая внизу живота знакомое чувство, пока успевает отвечать на не менее дикие поцелуи Чимина. Он обвивает шею руками, притягивая вплотную к своему паху, где уже без стыда ощущается напряжение. Всё-таки Чимин вышел победителем и добился своего. Больше Чонгук стерпеть не сможет. Ладони устраиваются на бёдрах по-хозяйски, сминают, поджимая одну ногу и тем самым наклоняя ниже, спиной к столу. Парень укладывает блондина, отстраняясь от красных губ, чтобы отдышаться и поставить своё маленькое условие. — Тогда у меня тоже есть небольшая просьба, — выдыхает, снимая футболку и откидывая на пол. — Переспишь со мной? — Блять... — Чимин усмехается, прикрывая глаза с такой милой улыбкой. Слишком милой для такого интимного момента. — Я жду этого целый месяц, а ты смеешь спрашивать, можешь ли ты меня трахнуть? — в ответ Чон невинно пожимает плечами. — Чонгук, ты охереть как меня возбудил, уложил на стол и снял свою футболку. Думаешь после такого останавливаются? — Я понял, — закатывает глаза, наклоняясь, чтобы расстегнуть чужие пуговицы рубашки. Хорошо хоть пиджак и галстук Чимин снял ещё перед их важным разговором на кухне. Будто всё знал, засранец. — Тогда просто помолчи. И у меня не фетиш тебя затыкать, — сразу оповещает, чувствуя как тот улыбнулся. — Разве что чуть-чуть, — добавляет шёпотом, ухмыльнувшись. Конечно же Чимин услышал. Последняя пуговица снимает ограничения, открывая вид прекрасного тела с тонкой талией и тату под ребром, набитое кривым почерком. Ещё в душе удалось мельком его заметить, потом при подготовке к утру в шкафчике, но сейчас предоставляется полная возможность не только смотреть, но и трогать без присущего ранее стеснения. Чонгук не торопится: откидывает ткань рубашки с тела, полностью оголяя часто вздымающуюся грудь, которую начинает покрывать короткими поцелуями, вгоняя слишком чувствительное тело парня в кучу мурашек. Для Чимина странно многое. Тело реагирует иначе от касаний горячих губ на собственном торсе, подрагивает от сильного возбуждения, а когда Чонгук начинает использовать язык, проводя мокрую дорожку от ремня штанов до пупка, вовсе хочется потерять сознание. Возможно, с Юнги Пак привык к быстрому развитию событий, только в последние месяцы он делал практически так же. Но эта ласка уж точно не заставляла чувствовать себя намного потерянней, чем частая грубость. И ведь Чонгук знает как именно любит Чимин, он знает, что нужно действовать властней, открывать своих внутренних демонов и действовать, но не может. Потому что Чимину хочется подарить ощущения, которые младший дарил многим девушкам. А там уже и попробует этот ваш жёсткий секс. — Презерватив в кармане, — проводя языком по пересохшим губам, оповещает Пак. — Ты взял их на свадьбу? Ну, для- — О, Господи, — сразу закатывает глаза. Он же не подумал о Лин? — У меня во всех штанах гардероба лежит по одному, — Чон посмеивается, на самом деле находя там нужную вещицу. — Кто знает когда пригодится. — Ты такой... — не договаривает, сразу замолкая и слабо ухмыляясь. Потому что знает, как это подогреет интерес Чимина и немного даст над ним поиздеваться. Всё-таки выбить из крови желание кого-то выводить непросто. — Какой? — приподнимает со стола голову парень, вопросительно изгибая бровь. Чон кивает, мол, забей. — Собираешься молчать? И вопрос остаётся без ответа. Вместо этого Чонгук давит на чужую грудь, обратно укладывая на стол и впивается в губы, пока на ощупь расстёгивает его ремень. Ладно, Чимин принимает правила и не будет доставать, пока парень не осуществит задуманное. Обоим известно: после секса вряд ли разговор будет долгим и о таких темах. Чимину вот, например, после траха лишь бы поспать. Штаны спускаются до колен, вовсе оказываясь сняты минутой позже. Стояк неплохо давил на ширинку, вызывая боль, которая сейчас хоть немного ослабла, заставляя ёрзать в попытках потереться об пах Чонгука. И блондин правда пытается это сделать: обхватывает ногами, скрещивая за спиной и притягивает вплотную к себе, заставляя Чона упереться руками по бокам от его головы. — Такой нетерпеливый? — теперь Пак готов впечатать его ухмылку себе в голову. — Я ведь знаю, что ты специально медлишь, — шепчет в ответ, сразу же закусывая губу от ладони на своей шее. — Хочешь по моим правилам? Да, парень понял, что хочет попробовать немного по-другому. Если такое любит Чимин, то почему бы не воспользоваться ради достижения охрененного оргазма? И в этом правда что-то есть. Сжимать лебединую шею в своей руке удивительно приятно. Даже... возбуждающе. Вспоминается ещё один момент, от которого Чонгук ощущал нечто подобное. Хочется повторить. Рука исчезает так же быстро, как и появилась. Рывком он переворачивает парня на грудь, стягивая нижнее бельё, сразу вспоминая ночь подготовления плана. Как вводил игрушку, засматривался, пытаясь вернуть себя в эту реальность. Как быстро выбросил картинку своих ладоней на этой шикарной заднице из головы. Смысл выкидывать эти мысли сейчас? Чонгук оставляет громкий шлепок на правой ягодице, слыша первый полустон спереди. Да, чёрт возьми, это чувство невероятно странное. Оно заставляет хотеть сделать это снова. Чон поддаётся желанию, сильно сминая кожу в своей руке и вновь бьёт, оставляя красный след и более звонкий стон в своём сознании. Теперь Юнги понять удаётся, ведь Пак стонет лучше любой девушки с которой удалось переспать. Даже от обычных шлепков. А что будет дальше? Когда смоченный в собственной слюне палец погрузится внутрь, вызывая в блондине помутнение сознания. Когда протолкнётся глубже, давая возможность войти второму и растягивать с музыкой тихих постанываний вперемешку с крепкой хваткой за край стола побелевших костяшек. Чимин выглядит словно ангел, в душе питаясь похотью сладких грехов. Ему удалось свергнуть Чона с правильного пути и на удивление, в данный момент парень этому рад. В этот раз затылок получает порцию поцелуев, пока пальцы активно начинают раздвигаться в стороны, то проталкиваться глубже, задевая простату и вызывая у Чимина звёзды перед глазами. Поэтому он любит тонкие и длинные. От них ощущения намного горячее, чем от члена. Хотя тут можно поспорить, у Чонгука оба факта могут запросто поставить на колени. Следующие действия младшего немного вгоняют парня в ступор. Надев презерватив, после трехминутной растяжки, Чон накрывает его ладони своими, молча прося расслабить руки, чтобы оторвать от края стола. И когда Чимин поддаётся, то неожиданно падает щекой на холодную поверхность, ведь запястья оказываются в плену большой ладони, держащей руки за спиной. И ведь это только одна. Почему-то только сейчас удалось понять насколько руки Чонгука – дорогая находка. По бедру стекает смазка из сочащегося члена, а после подобных действий Чимин мгновенно чуть не кончил. Приятно, что Чон подстраивается под чужие интересы в постели и удваивает, когда надавливает головкой на анус, чтобы протолкнуть внутрь. Сразу. До самого основания. Чимин чуть не срывает голос от глубокого толчка сзади, закатывая глаза до потемнения в обзоре. Грубая хватка, от которой начинают затекать руки; быстро ускорившиеся движения, заставляющие стол трястись, практически проливая оставшиеся содержимое кружек повсюду; новый красный след на бедре, который появится от силы второй руки и... самое неожиданное – жёсткая хватка в волосах, отрывающая голову в полусознательном состоянии словно пиявку, давая вдохнуть в лёгкие больше воздуха. Чимин не похож на человека, пока Чонгук вбивается в его тело, наклоняясь к уху с не менее сбитым дыханием. Во рту слишком сухо, чтобы говорить, но выдавливая из себя усталую ухмылку, шепчет: — Хочешь бóльшего? Чимин либо оглох, либо не может точно понять смысл сказанных слов. Куда ещё больше? Он уже еле стоит на дрожащих ногах с затёкшими руками и болью у корней волос, пока член Чона идеально двигается внутри. Чай, кстати, они всё же разлили. — Д-да, — это неосознанный ответ. Чимин вряд ли бы смог в таком состоянии трезво что-то обдумать. Но и предложение слишком заманчивое, чтобы отказать. Хватка в волосах и на руках тут же исчезает, как и член из требующей продолжения задницы. Чонгук переворачивает парня обратно на спину, подтягивает за руки и усаживает, помогая закинуть их себе за шею, чтобы обнять. План становится окончательно ясен, когда под бёдра подхватываю ладони, поднимая со стола и давая ясный намёк, что продолжение будет на весу. У Чимина это впервые, ведь даже с силой Юнги, тот не мог долго таскать его на руках, пока другие партнёры вовсе ничего, кроме банальной кровати не знали. Головка входит намного легче, как и весь член в ту же секунду. Чонгук пятится назад, касаясь ледяной по сравнению с голой спиной дверцей холодильника. Решает остаться там для надёжной опоры, а то уже начинает чувствовать как ведёт от переизбытка ощущений и эмоций. Он сам насаживает Чимина, пока тот максимум может только оставлять на чужой вспотевшей шее короткие и такие слабые поцелуи. Приближается знакомое чувство. Скоро накроет эйфория, подарит приятную слабость всему телу, — поэтому Чонгук ускоряется, активнее насаживая парня на горячий член, полностью заполняющий его внутри. У Чимина нет сил стонать. Нет сил вообще делать что-либо, даже покрывать какую-нибудь часть тела поцелуями. Ответ на требовательный в губы не такой, как раньше. Кажется, Пак на грани. — Ч-чонгук, я- — Тише, — ласково шепчет тот. Ведь прекрасно всё понимает. — Давай. Кончи для меня, детка. «Детка?» – повторно проносится в голове парня. Но на долго мыслей не хватает. Чимин откидывает голову, крепче сжимая чужие плечи, когда со сладким стоном кончает на живот Чонгука, размазывая сперму между их телами. Ведь младший всё ещё продолжает, примыкая губами к полностью открытой шее, где всасывает кожу возле ключицы. Хочет поставить засос не просто как метку после секса. А как обозначение своего самого лучшего в жизни. Проходит ровно минута, как Чонгук изливается в презерватив, от усталости плетясь к спасательному столу, куда сразу же укладывает парня, давая отдых затёкшим и онемевшим рукам. Чимин выглядит потрепанным. В данный момент тяжело дышит, даже не пытаясь убрать с глаз вспотевшие пряди волос. Не пытается даже шевельнуться и открыть глаза, лишь с трудом сглатывая, чтобы дать горлу малую каплю влаги. Воздух так сушит горло, лёгкие, кажется, с трудом успевают нормально функционировать. Определённо, лучше этого секса у него не было. — Ты как? — спрашивает Чон, садясь на стол рядом. Презерватив кидает на пол. Плевать, уборка потом. Слышится тихий, слабый смешок. Чимин, поборов усталость, слегка поворачивает голову в сторону парня, приоткрывая глаза и сталкиваясь с таким же взглядом напротив. — Детка? Серьёзно? — Бля... — закатывает глаза, устремляя их в пол. — Забудь. Я был на эмоциях. — Ну уж нет, — переводит взгляд в потолок, покачивая свисающей со стола ногой. — Мне понравилось. Зови так почаще. — Правда? — уже спокойней поворачивается, ожидающе моргая. Похож на ребёнка. — Это же... глупо. Мы, ну, — пытается объяснить жестами, но, по-видимому, получается не очень. Сдаётся выдыхая. — Мы не встречаемся. — И почему ты не хочешь это исправить? — приподнимает бровь вместе с уголком губ. Улыбка будто ожидающая. — Не знаю, мне как-то... неловко это признавать. После всего, что между нами произошло- — Это в прошлом, — обрывает Пак, занимая сидячее положение на краю. Пытается всмотреться в глаза, но Чон отводит в сторону. — Мы только что переспали на чёртовом столе, а потом ты трахнул меня на весу возле холодильника. И знаешь, что могу сказать? — Чонгук, наконец, поворачивает голову. — Ты наслаждался. Тебе понравилось. Ведь так? Чонгук кивает. Ему слишком понравилось, что уже возникли мысли повторить. Во всём доме, в каждом его углу. С каких пор он стал таким извращенцем? — Так каков твой выбор, Чонгук? Очень простой. Парень накрывает его ладонь своей, медленно покачивая головой. Теперь смотреть в глаза блондина не так страшно. Ему нравился не только секс с Чимином. Изначально нравится сам Пак Чимин. Каждая его частичка. — Ты будешь моим парнем? Чимин расплывается в мягкой улыбке. — Конечно.