записки (без)Смертных

маленький обшарпанный зал, из всего вида которого радуют только окна, выходящие сейчас в темень улицы, всей припорошенной снегом и то и дело проникающей в помещение морозным колючим ветром, заставляющим нервно сжимать и без того окоченевшие пальцы. но это не мешает все же выдернуть подбородок, оборачиваясь к людям сидящим перед тобой, нарочито расслабленно улыбаясь с точным осознанием своего успеха. ведь ты столько работал и столько всего добился, ты действительно хорош в этом и даже сравнивая с другими имеешь право называть себя мастером, но сейчас... сейчас в этом не уверен никто. пустыми глазами каждый будто просматривает каждый сантиметр твоего тела и твоей работы, в твоих глазах они уже разобрали на крупицы и распотрошили все что было тобой создано, они проходят мимо, небрежно задевая локтем и громко перешептываются по углам, будто нарочно повышая тон что бы их слова долетели до тебя. и они долетают. впиваются иглами в кожу. ввинчиваются в кости. проникают между сухожилиями. стоят перед глазами. звенят в ушах. царапают мысли. скрежечут под ребрами. стучат в висках. они все испепеляют изнутри, заставляя скорчиться на полу. тишина ещё несколько минут стоит упругим гулом, перед тем как случайные люди не начинают уходить, провожая тебя только взглядами, унижающими и сочувствующими, ненавистными и ненавидящими, надменно спокойными и открыто терзающими, пока тишина снова не встаёт в уверенным и непоколебимым звоном. вместе с ними уходит и кислород из лёгких, что теперь сжимаются стальными оковами, сдавленные где то в горле. пальцы беспорядочно царапают кожу, предплечья, запястья, шею, почти до ссадин, до красных борозд, до кома в горле. ведь ты мог стараться лучше. мог перестать привлекать внимание, продолжая оставаться в тишине, но теперь, когда вкус близости был таким сладким, а тепло было таким приятным, пустота ощущается особенно холодно. слезы даже не ощущаются когда начинают стекать по щекам, просачиваясь в уголки губ, будто самм по себе неожиданно решившие выйти наружу и теперь обрушивающиеся на стабое тело, роняя его на пол. и от этого становится ещё больнее. ведь слезы не участь тех кто ничего не делает, они лишь мешают, выворачивая наизнанку все твои страхи, а ты ещё недостаточно высоко что бы бояться упасть, ты ещё недостаточно много получил что бы бояться потерять и ещё недостаточно много работал что бы устать. есть сотни таких же, работавших и не зарабатывающих, трудящихся и недостигающих. они тоже теперь шепчутся, но только у тебя в голове, снова и снова напоминая о том что в твоих глазах нет места слезам. тебе нужно только встать и продолжить, пока не потратишь достаточно сил, пока не залезать достаточно высоко и только тогда у ты будешь этого достоин, а пока, ты лишь жалкий сгусток нервов, растекшийся по полу в пустом зале, оглушенный собственной немостью и раздавленный собственным страхом. пока не впитаешься в деревянные доски пола, пока не исчезнешь с чужих глаз, прреображаясь в нечто, что когда нибудь сможет быть прекрасным.