lull

стрелки часов бесшумно пересекают отметку в час ночи, когда осаму резко раскрывает глаза, едва слышно дёрнувшись в кровати. всё поначалу выглядит ужасно тёмным и тревожно-мигающим, но уже через мгновение липкий страх проходит, оставляя после себя лишь мелкий комок где-то глубоко внутри. дазай взглядом находит достоевского, немного ссутулившегося над столом с книгой, жмурится от жёлтого света лампы и тихо — даже тише обычного — встаёт с кровати. фёдор чуть вздрагивает, но не от испуга вовсе — просто руки осаму оказываются слишком холодными, когда тот укладывает их ему на плечи и утыкается носом в иссиня-чёрные волосы. — почему ты не спишь? — достоевский откладывает книгу на стол, откидывая голову назад, прислоняясь к дазаю. — снова кошмары? осаму в ответ на это только слабо кивает, жмётся ближе и заглядывает через плечо фёдора в книгу. — что читаешь? — не поддельный, но и не живой интерес, полусонный вопрос и мягкая хрипотца в голосе. признаться честно, дазаю нравится наблюдать за читающим достоевским, за объясняющим ему сюжет книги достоевским. нравится видеть сосредоточенность на родном лице. и нравится перемещаться в тёплую кровать под одеяло с федей и его книгой. он думает не так уж долго перед тем, как задать тихий вопрос. — почитаешь мне? в глазах достоевского читается явное удивление, а в глазах у шатена лишь мелкие звёздочки предвкушения. — совсем трудно уснуть? иногда осаму крайне недоволен тем, что читается фёдором, словно открытая книга, но в глубине души чувствует от этого какое-то странное облегчение. его понимают без слов, без намёков, просто понимают. голова дазая мирно расположилась на плече достоевского, а сам он очень внимательно слушает. вдыхает вишнёвый шампунь, коим пропиталась вся постель, чувствует, как внутри разливается тепло, стоит фёдору ненадолго взять его ладонь и легко коснуться губами её тыльной стороны. *** лунный свет мелкой крошкой сыпется сквозь тонкие шторы, смешивается со светом лампы на прикроватной тумбочке. — там дальше большая глава, я предлагаю оставить это на завтра и лечь спать. достоевский тихо зевает, прикрывая глаза, поворачивается к осаму только лишь за тем, чтобы увидеть, что тот уже успел уснуть. — спокойной ночи, — мягко целует в лоб и выключает свет.