BLINDING LIGHTS

***

Когда Минхо пришёл в себя в больнице, то первым делом увидел напряжённое лицо Чанбина. Тот стоял у кровати и смотрел на Минхо, сунув руки в карманы. Его широкая красивая фигура, весь образ в целом, пышущий здоровьем, так ярко контрастировал с убогими больничными интерьерами, что Минхо улыбнулся. Чанбин и тут не унывал. Его жизнелюбие и жажду жизни невозможно было задушить. В нём слишком много силы и слишком много доброты. — Раз улыбаешься, значит, жить будешь, — тихо сказал Чанбин и улыбнулся Минхо в ответ усталой, но счастливой улыбкой человека, полного надежды. Чанбин верил в лучшее, и эта вера была несгибаема. В тот день Минхо пошёл на поправку, а Чанбин впервые за последнюю неделю смог наконец поехать домой. Точнее, в особняк своих родителей, куда ещё на прошлой неделе он упрятал Феликса и запретил ему оттуда выходить. Феликс жил в старой комнате Чанбина. Спал на его подростковой кровати у стены, увешанной плакатами миленьких девушек айдолов. Родители Чанбина оказались очень добрыми людьми, которые были не в курсе того, чем занимается в столице их ребёнок. Отец Чанбина имел свой налаженный и достаточно прибыльный бизнес, сеть кафе по всему побережью. А мама вела хозяйство и часто скучала одна в огромном доме. Феликс был первым, кого Чанбин познакомил с семьёй после того, как стал жить отдельно. Его мама кружила вокруг Феликса и постоянно расспрашивала его о сыне. Видимо, она решила, что Феликс с Чанбином знаком давно и является его близким другом. Но они знали друг друга без году неделя. И вовсе не являлись друзьями. Феликсу трудно было врать матери Чанбина, но он старался как мог. К концу недели пребывания в доме Феликс уже начал сходить с ума. Когда Чанбин, наконец, позвонил и сообщил, что скоро приедет, Феликс облегчённо вздохнул. С Чанбином ему будет немного легче. Не придётся столько врать. Приехав домой, Чанбин сразу взлетел по лестнице в свою комнату. Хлопнул дверью и застыл на пороге, пытаясь отдышаться. Феликс привстал на кровати, где валялся, слушая музыку и листая ленту в телефоне, и удивлённо посмотрел на Чанбина. — Всё хорошо? — спросил он тихо. Чанбин выглядел взволнованным и словно на взводе. Чанбин молча снял спортивную толстовку через голову и бросил на пол. Он ужасно скучал и всё это время в больнице ни о чём не мог думать, кроме как о Феликсе. Его друг лежал под капельницей и с трудом пришёл в себя, а Чанбин лишь витал в облаках. Ему было даже стыдно, что он так сильно ждал того момента, когда сможет удрать из больницы и примчаться сюда. В свою старую комнату, в которой он вырос. Феликс сидел на кровати в старой одежде Чанбина, которую выдала ему его мама. Он выглядел совсем мальчишкой в школьной толстовке пятилетней давности и спортивных подвёрнутых штанах, которые давно уже никто не носит. Его светлые ореховые глаза смотрели с нежностью, и он весь был таким мягким и манящим. Чанбин щёлкнул замком на двери, закрывая её. Чтобы к ним случайно не смогли войти. Феликс вздрогнул от этого звука и сразу всё понял. Он хотел снять кофту, но не успел. Чанбин быстро подошёл к постели и схватил Феликса в объятия. Они неловко и мокро целовались, прижимаясь друг к другу и напрасно пытаясь совладать с собой. Чанбин повалил Феликса на кровать и прижал так сильно, что Феликс задыхался. Всё было слишком быстро. Бешеный напор и страсть Чанбина сперва даже испугали Феликса. И он дрожал, всем телом ощущая грубые ласки и жадные прикосновения. Он лежал ничком на спине, придавленный к постели, и не мог пошевелиться. Чанбин целовал его, глубоко засовывая язык ему в рот, и шарил горячими ладонями по телу под одеждой. Одним движением он спустил Феликсу брюки и сразу обхватил рукой его член. Феликс дёрнулся от неожиданной и сильной ласки. Чанбин не церемонился. Сдирал одежду и трогал Феликса как хотел. — Хочу отсосать тебе, — простонал он в поцелуе, мокро облизывая губы Феликса и сглатывая слюну. Такого Феликс вообще не ожидал. Он и рта не успел раскрыть, как Чанбин уже спустился ниже и начал облизывать его член. Феликс сразу понял, что Чанбин никогда раньше этого не делал. Его движения были слишком резкими, он сильно давил и больно сжимал, но так хотел и так старался, что Феликс расслабился и запустил пальчики в волосы Чанбина, осторожно направляя его голову и регулируя напор. То хватал и сдерживал, то отпускал и подталкивал. В конце концов он стонал и толкался в рот Чанбина уже не стесняясь и уверенно держал его за волосы. Перед тем как кончить, Феликс оттянул Чанбина, и тот выпустил его член изо рта и смотрел мутными глазами. Он обхватил ствол влажной ладонью и облизал головку. Феликс прикрыл глаза, ощущая, как оргазм толчками накрывает его. — Совсем плохо? — В голосе Чанбина сквозил смех. Феликс улыбнулся и открыл глаза. — Если я кончил, значит, нормально. Чанбин хрипло рассмеялся. Его горло немного саднило. Феликс привстал на постели и толкнул Чанбина на спину. Забрался на него сверху и стянул с себя мокрую от пота толстовку. — Хочешь, покажу, как надо? — его низкий бархатный шёпот заставлял Чанбина дышать через раз. Он облизывал губы, смотрел на Феликса во все глаза и только молча кивал.

***

Минхо не видел снов. Тяжёлое медикаментозное забвение было для него лишь пустотой вне времени. В тот день, когда он смог встать с постели, за окном уже был октябрь. И это означало, что он провёл в больнице больше месяца. На днях его должны были выписывать, и Чанбин настаивал на том, чтобы не ехать в общагу, а пожить какое-то время у него. Точнее, у его родителей в доме, где он теперь жил с Феликсом. Феликса разыскивал Ким и настоятельно рекомендовал вернуться и не создавать проблем. Сынмин был странно мягок в своих формулировках, когда звонил Феликсу и разговаривал с ним по телефону. Чанбин хотел сам ехать к Киму и договариваться о том, чтобы выкупить Феликса. У Чанбина был трастовый фонд, который ему открыли родители. Там было всё его наследство, все деньги его семьи. Он хотел их отдать просто за свободу человека. Он рассказал об этом Минхо, и тот лишь пожал плечами. — Конечно, Бинни. Это твои деньги, тебе решать. — Он складывал вещи в спортивную сумку. Его лицо было странно мягким. Словно Минхо собирался куда-то уезжать. Быть может, навсегда. — Поедем ко мне. — Чанбин подошёл вплотную. — Тебе нечего делать в общаге. Плохие воспоминания и всё такое. Поживи у нас. Потом снимем хату, придумаем что-нибудь. Минхо улыбнулся. — Что, например? Чанбин вопросительно поднял брови. — Минхо. Я… — Он не договорил. Минхо положил горячую ладонь Чанбину на плечо. — Я хреновый друг, Чанбин. Но я скажу тебе один раз, и пусть это останется неизменным до конца. Я люблю тебя. Спасибо за всё. Если жизнь позволит, мы всегда будем друзьями. И никогда не расстанемся. Чанбин молча обнял Минхо. Это звучало как прощание. Это и было им… Чанбин уехал к родителям, а Минхо взял такси и поехал в общагу. На парковке, укрытая брезентом, одиноко стояла любимая хонда. Минхо немного постоял рядом, положив горячую ладонь на холодный брезентовый тент. Ещё немного нужно подождать. Твоё время придёт совсем скоро. Начинался мелкий назойливый дождь. Минхо поднял лицо к небу. К запаху дождя примешивался лёгкий аромат цветов. Ветер с юга нёс сладкий и терпкий запах розы. Королевский цветок. С лепестками алыми, как кровь. Цвет любви и огня…

***

Хёнджин стоял у огромного окна в спальне, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Его тело было словно в огне. Он весь взмок от горячки, и у него страшно болела голова. Если Крис не вернётся в ближайшее время, Хёнджин начнёт биться головой о стены. Тупая ноющая боль лишь нарастала и нарастала. Словно на череп что-то давило изнутри. Хёнджин и раньше пробовал наркотики. И не раз. Но никогда не принимал их регулярно и в таком количестве, как весь последний месяц. К тому же то, что давал ему Крис, было чистым товаром. Забиравшим конкретно. Хёнджин подсел и очень быстро. Теперь за дозу он делал то, что Крис хотел, и так, как ему нравилось. Говорил, что Крис желал слышать, и вел себя так, как тому хотелось в данный конкретный момент. Хёнджин неплохо знал Криса. В железных тисках зависимости мозг Хёнджина работал на износ. Он по малейшему движению мог угадать настроение Криса и его желания. Впрочем, с Крисом всегда всё было просто. Он не скрывал, что желает видеть и иметь живую куклу, заглядывающую ему в глаза, словно собака. И Хёнджин отлично справлялся с этой ролью. Когда его ломало. Когда голова была будто набита ватой. Когда, кроме тупой ноющей боли, он не чувствовал ничего. Человек в нём, казалось, давно уже умер. Душа покинула это несчастное тело, не желая мириться с действительностью. Осталась лишь красивая пустая оболочка, которую научили действовать как надо и которой выдали набор ограниченных функций, которые необходимо было выполнять. Дверь тихонько хлопнула, и Хёнджин резко обернулся. Его холодные светлые глаза жадно заблестели. Он, словно кошка, медленно и грациозно скользнул на кровать. Сел на колени в постели и смотрел на вошедшего Криса. Тот спокойно снимал пиджак и расстёгивал рубашку. Хёнджин следил за ним не отрываясь. Взглядом хищника, учуявшего добычу. — Ты сегодня поздно, — промурлыкал он. Его плечи подрагивали. Хёнджин облизывал пересохшие губы и не мог унять дрожь. — Дела, малыш, — спокойно ответил Крис. Он отлично знал этот стальной холодный блеск безумия в глазах. Он так часто видел в зеркале такой же, что уже ни с чем бы его не перепутал. — Ты ждал меня? — Конечно. — Хёнджин подполз к краю постели и смотрел на Криса призывным изнывающим взглядом. Это было слишком прекрасное зрелище. Крис продал бы душу за то, чтобы видеть подобное каждый день. Впрочем, он так и поступил. И видел теперь это постоянно. Честная сделка. Без души даже легче живётся. Крис приблизился вплотную. Хёнджин запрокинул голову и открыл рот. Он высунул язык и просил, почти как собака. Если бы он мог вилять хвостом, он бы это делал. Крис усмехнулся. Он вынул из кармана коробочку с таблетками и, достав одну, положил её Хёнджину на язык. Хёнджин тут же проглотил её и начал целовать и облизывать Крису руки. Наркотик быстро всасывался в кровь, принося эйфорию и забирая боль. Очень быстро Хёнджин забывал о том, кто он и где находится. Его тело становилось лёгким, голова — пустой, а смех — звонким. Он хотел только секса и льнул к Крису, извиваясь и дрожа. Плакал, просясь на член, и стонал от удовольствия, даже когда Крис делал ему больно. Тело Хёнджина не ощущало ничего, кроме наслаждения. Прикосновения казались нежными, а боль — сладкой. Он задыхался от вожделения и просил ещё и ещё…

***

Особняк был оцеплен. По периметру проникновение было делом весьма хлопотным. Был лишь один момент, когда охрана менялась, можно было проехать незамеченным с восточной стороны. Там был красивый парковый ансамбль с огромным роскошным фонтаном, и из-за особенностей ландшафта можно было спокойно объехать вокруг шумящего, светящегося яркими огнями фонтана и остаться незамеченным. Чтобы узнать это, Минхо понадобилось три дня. Он не ел и не спал, размышляя, как проникнуть в особняк Криса и не попасться. Следил за ним сутками и даже составил полный план окружающих строений и дорог. Выяснить, где именно в доме находится Хёнджин, оказалось вообще самым лёгким делом. Он очень часто стоял у окна и смотрел стеклянным взглядом на улицу. Словно пёс, ожидающий хозяина. Крис возвращался не раньше девяти. Иногда позже. Иногда не приезжал всю ночь. Тогда в спальне, в которой жил Хёнджин, до самого утра горел свет. Минхо наблюдал за домом почти неделю. И ему удалось продумать нехитрый план и подготовиться. Он как следует выспался. Не без помощи снотворных. Проснувшись днём, Минхо сходил в душ, привёл себя в порядок и отправился в магазин. Купил продукты, приготовил пасту. Обедал вкусно и с удовольствием. Хотелось бы, конечно, бокал вина, но ему ещё ехать, так что от этого пришлось отказаться. После обеда он позвонил Чанбину и долго с ним болтал и смеялся. Рассказывал обо всём и ни о чём. Просто чтобы оставить о себе последнее впечатление. Приятный разговор с другом. Минхо нажал отбой. На часах четыре. Он лёг в кровать и долго спокойно лежал. Прокручивая в голове детали предстоящего вечера. Записывая на подкорку алгоритм своих действий. Продумывая и пересматривая снова и снова возможные варианты. Ему сейчас не помешал бы маг и чародей, который указал бы ему на тот, что закончится удачно. В семь часов Минхо встал. Взял куртку, перчатки, шлем и вышел. Он оставил Чанбину записку, которую написал ещё пару дней назад. Она была глупой и излишне сентиментальной. Наверное, Чанбин удивится и не сразу поверит, что её писал Минхо…

***

Байк Минхо бросил в розовых кустах под балконом. Увидеть его тут в темноте было просто нереально. Охрана успела смениться и обследовать периметр, пока Минхо лежал на холодной сырой земле и смотрел в темнеющее осеннее небо. Когда очередной обход закончился, Минхо встал, отряхнулся и вошёл в дом через дверь для персонала в кухне. Она была под наблюдением, но использовалась постоянно, и за ней особо не следили. Слишком много людей ходило тут. И в основном охрана. Минхо не знал план дома Криса. Он шёл наугад. Он знал примерно где, но не знал, как туда добраться. У него было достаточно времени, и он благополучно нашёл спальню Криса, в которой жил Хёнджин. Он ожидал, что дверь заперта или что Хёнджина охраняют. Минхо даже взял с собою старый пистолет Чанбина на случай, если придётся тихо убить кого-то или прорываться с боем. Он думал и о том, чтобы застрелить себя и Хёнджина. Но только не оставить его тут с Крисом ни на секунду дольше. Но дверь была не заперта. Вокруг никого не было. И это было как минимум странно. Крис не боялся, что Хёнджин сбежит? Минхо открыл дверь и вошёл внутрь. До прихода Криса оставалось не больше часа. Хёнджин к этому времени уже начинал изнывать. Он слышал шаги за дверью и осторожное движение. Он сразу понял, что это не Крис. Более того, Хёнджин с ужасом осознал, что знает, кто это. Он узнал. По шагам. По предчувствию. По дикому холодному липкому ужасу, охватившему всё его слабое тело и трепещущую, как затухающее пламя на ветру, душу. — Минхо? — тихий дрожащий шёпот в абсолютной тишине. Минхо застыл. Он не забыл, каково это, встречаться с Хёнджином взглядом. Но одно дело помнить, а другое — испытывать. Электричество. Ток. «Любовь идёт по проводам»… Он бросился к Хёнджину, за долю секунды пересёк комнату и оказался сцепленным с ним намертво. Хёнджин сидел на кровати и был почти не одет. На нём были какие-то домашние брюки и больше ничего. Он сильно похудел. Его длинные светлые волосы отрасли ещё больше. Минхо прижал его к себе. Он не мог вымолвить ни слова. Слова просто застряли у него в глотке, и он только гладил и обнимал Хёнджина, дрожа и сгорая. Его тело пылало, а лицо горело от слёз. — Минхо, — Хёнджин звал его, и этот слабый голос был еле различим. С Хёнджином что-то случилось. Он был изломанный и слабый. Его руки едва касались, и он, казалось, был не в себе. Минхо отстранился и посмотрел Хёнджину в лицо. В полумраке спальни было видно, как горят мёртвым пустым светом его прекрасные глаза. Минхо знал этот отблеск потерянных душ в глазах умирающих людей. Когда тебя с жизнью связывает лишь случай. Твоё сердце еле бьётся, и ты не знаешь, да и не хочешь знать, проснёшься ли ты завтра. — Хёнджин, — с трудом прошептал Минхо. — Пойдём со мной. Ты можешь идти? Хёнджин кивнул. — Могу. Но зачем? Ты хочешь умереть? — Хёнджин смотрел в глаза Минхо с надеждой. И Минхо вздрогнул. — Ты хочешь умереть со мной? — В голосе Хёнджина была нескрываемая радость. Такая чистая и звенящая, что Минхо испугался. Он думал об этом и даже был готов, но сейчас его сердце вспыхнуло, и Минхо почувствовал, как восстаёт всё его существо против этой жажды смерти. Такой заманчивой и лёгкой. — Я хочу жить с тобой до глубокой старости, Хёнджин. Но если нам суждено умереть сегодня, то мы хотя бы будем вместе. — Минхо резко встал и потянул Хёнджина за собой. — Идём. Мы должны попробовать уйти отсюда. Хёнджин с трудом стоял на ногах. Он почти не ел. Только принимал наркотики и постоянно занимался сексом весь последний месяц. Минхо нашёл ему какие-то тапочки возле кровати и больше ничего. Никакой одежды. Он накинул на Хёнджина свою мотоциклетную куртку. Та была ему коротка. Но он хотя бы прикрыл торс. На улице уже был октябрь. Они тихо прошли по коридорам, спустились на первый этаж и вышли к кухонной двери для персонала. Тут им либо повезёт, либо нет. Либо они выйдут, никого не встретив, либо их заметят, и тогда всему конец. Хёнджин держал Минхо за руку и дрожал. Его ломка уже начиналась. Его бросало то в жар, то в холод. Голова раскалывалась. Ему нужна была доза, и думать о чём-то другом он уже почти не мог. И лишь сильная горячая ладонь Минхо придавала ему сил. Хёнджин словно подпитывался жизненной силой и огнём через это тёплое прикосновение. Он не хотел бы отпускать руку Минхо никогда. Они вышли. Им повезло. Никто их не увидел и не остановил. Минхо нырнул в розовые кусты, увлекая за собой Хёнджина. — Мы сядем на байк, и я привяжу тебя к себе. Ты не против? — быстро шептал Минхо, доставая широкое крепление и карабин. Хёнджин кивнул. Он не понимал зачем, но ему было всё равно. Если Минхо этого хочет или считает это необходимым, значит, пусть будет так. — Чтобы ты не упал. Вдруг не сможешь удержаться, — пояснил Минхо и принялся перекидывать крепление через тело Хёнджина. Они сели на байк, и Минхо пристегнул карабин на своей груди. Теперь они с Хёнджином были связаны крепко, и тот мог даже не держаться за Минхо, с ним ничего бы не случилось. Минхо надел шлем и последнее, что он ощутил, прежде чем рвануть с места, было то, как Хёнджин обвивает его руками за талию и прячет лицо, уткнувшись ему в спину. Самое прекрасное чувство на свете…

***

Крис вышел из машины и направился к крыльцу. Его водитель ещё не тронулся с места, чтобы отогнать джип в гараж. В этот момент мимо них с рёвом пронёсся байк Минхо. Крис не видел, как Минхо прожигает его взглядом, тот был в шлеме. Но на мгновение Крису показалось, что Минхо специально сбросил скорость, проезжая мимо. За его спиной, обнимая Минхо за талию, сидел Хёнджин. Его светлые волосы трепал ветер, а лицо он прятал, уткнувшись в спину Минхо. Они стрелой вылетели прямо в главные ворота, которые ещё не успели закрыться после приезда Криса. Всё представление заняло не больше минуты. Минхо успел увидеть, как Крис рассвирепел и бросился в свой джип. В зеркало заднего вида было видно, как Крис вытаскивает водителя с переднего сидения и сам прыгает за руль. Дальше отвлекаться было нельзя. Минхо прибавил газу и смотрел только вперёд. У него осталось несколько минут, чтобы, обгоняя автомобили, вылететь на трассу в Инчхон. Дальше, там, где дорога шире и машин не так много, Крис их быстро догонит. У них почти нет форы, но надежда ещё есть. Минхо не знал, получится или нет. У него были тысячи сценариев в голове. И сейчас всё шло к тому, что им некуда будет деваться. Крис уже плотно сел им на хвост и нагонял всё быстрее. Яркий дальний свет бил Минхо в спину, и ему казалось, что он физически ощущает его жгучие лучи. На бешеной скорости они летели по такой знакомой трассе, и темнота послушно расступалась перед ними. В метеорном потоке мерцающих городских огней Минхо, как прежде, был пылающим болидом, вспышкой, которая мелькнёт ярче других и погаснет, прочертив мгновенный чёткий след в непроглядном мраке жизни. Впереди был съезд на пирс и высокий подъём в гору. Если Крис тут никогда не был, он не знает, где затормозить. Минхо резко вывернул на съезд и влетел, подпрыгивая на байке на дорогу к пирсу. Машина Криса тяжело и быстро развернулась. Минхо отлично слышал рёв двигателя и визг шин при заносе. Крис не сбрасывал скорость, а жал всё что есть. На трассе он несколько раз почти задел Минхо, пытаясь его просто раздавить. Крису было наплевать. Они были не нужны ему живыми. Его ярость была так ощутима и явна, что Минхо усмехнулся про себя. Крис не владеет собой и убьёт их не задумываясь. До пирса оставалось всего ничего. Минхо уже видел впереди чернеющую громаду моря. Береговая линия в этом месте была обманчива. Мало кто замечал, что крутой подъём дороги не превращается в спуск и пирс кончается обрывом. Оттого тут редко кто бывал. Именно поэтому сюда не приезжали люди и крайне редко швартовались лодки. Берег был далеко внизу. Чтобы спуститься к морю, нужно было долго идти вниз по крутой лестнице. Заметить эту особенность ночью было в принципе нереально. Это и днём-то было трудно. Минхо пролетел мимо ограждения и предупреждающего знака «Впереди обрыв». Всего несколько секунд отделяли их от смерти. Столь желанной и заманчивой. В последний миг Минхо взглянул в зеркало заднего вида. Крис снёс ограждение и пролетел мимо знака, не сбрасывая скорость. Он уже не остановится. Минхо тоже. Остановка была уже невозможна в принципе. В слепящем свете фар Минхо увидел впереди конечный пункт их недолгой погони. Крис почти касался байка бампером. Они были так близко друг к другу, что, обернувшись, Минхо легко мог бы увидеть глаза Криса, налитые кровью. Под колёсами задрожали деревянные доски пирса. Три. Два. Один. Минхо резко выкрутил руль и ушёл вправо. Был лишь единственный вариант свернуть с этого страшного пути, и Минхо его знал. Он как-то раз уже проделывал это, когда впервые сюда приехал и, разогнавшись, заметил в последний момент, что ещё чуть-чуть и он сорвётся вниз, а не выедет на берег моря. Съезд был незаметен, но он был. Маленькая тропинка на земле. Автомобилю тут некуда было развернуться, разве что резко тормозить и замереть прямо на краю обрыва. Но Крис не успел. Его большой тяжёлый джип вылетел за хлипкое деревянное ограждение пирса и полетел с обрыва в море. Через пару секунд раздался страшный грохот. Джип упал на камни, и затем последовал взрыв. Минхо не оглядывался. Не вслушивался. Не думал ни о чём. Он вилял по узкой скользкой тропинке в темноте, постепенно сбавляя скорость. Он знал, куда ведёт эта тропа. Он уже ездил по ней. Она была проложена рабочими из доков, чтобы сократить дорогу к складам через поле. Тут часто ходили люди, срезая путь. Минхо не знал, получится ли у него провернуть этот трюк повторно, да ещё и с Хёнджином за спиной. Тот хоть и был худым, но всё же весил достаточно. В тот самый первый раз Минхо смог выкрутить руль в самую последнюю секунду. Он больше никогда не рисковал делать подобное, да ещё и ночью на полной скорости. Сегодня ему повезло. И это был тот самый единственный вариант из миллиона. Все прочие приводили к тому, что сейчас на дне обрыва они были бы вместе с Крисом. Но судьба распорядилась иначе. Для Минхо это был знак. Что он прав. Что всё не зря и он способен стать счастливым. Не в одиночку, а с кем-то, кого он искренне… Минхо остановился посреди поля. Земля была влажной, трава пожухлой, мокрой и скользкой. Он отстегнул карабин и почувствовал, что Хёнджин за него совсем не держится. Его тело едва не упало с байка. Минхо слез и быстро подхватил Хёнджина. Тот был в сознании, но выглядел странно. Он был весь горячий и не мог сфокусировать взгляд. Его била дрожь, и он, похоже, не узнавал Минхо. Смотрел стеклянным взглядом и цеплялся за его плечи. — Хёнджин? — Минхо позвал его, но тот не отвечал. Минхо прижал его к себе, ощущая, как рвано бьётся его сердце. Вокруг была лишь темнота и осеннее поле, мокрое после дождя. Вдалеке уже слышался вой полицейских сирен. Минхо сел обратно на байк, пристегнул к себе Хёнджина и поехал в город. Нужно было срочно добраться до больницы…

***

Чанбин быстро шёл по больничным коридорам, распихивая окружающих. Феликс едва поспевал за ним. Широкая фигура Чанбина словно ледокол прокладывала дорогу сквозь толпу. Феликс семенил за ним, вцепившись в его горячую ладонь. — Минхо! — Чанбин замахал руками, заметив друга. Минхо обернулся. — Где он? Что с ним? — выпалил Феликс, едва они подошли к Минхо. — Ничего хорошего. — Голос Минхо был глухим. — У него ломка. Врачи его еле откачали. Следующие сутки будут критическими. Если он выживет, его ждёт долгий курс реабилитации. Он под капельницами. К нему нельзя. — Ломка? — Феликс напрягся. — Хёнджин не принимал… То есть, он ни на чём не сидел. — Как оказалось, сидел и очень плотно, — вздохнул Минхо. Он устало прислонился к стене и откинул голову. — У него истощение. Организм на грани. Он очень мало ел последний месяц. Питался таблетками, от которых и начал торчать. Чанбин нахмурясь смотрел на Минхо. Он оставил друга всего на неделю, и тот уже успел выкрасть Хёнджина и опять встрять в неприятности. — Как ты умудрился его сюда привезти? Крис наверняка вас ищет. Что, если он заявится сюда? Феликс при этих словах вздрогнул и посмотрел на Чанбина. — Не заявится. — Взгляд Минхо был тяжёлым. — Он мёртв. Скорее всего. Чанбин удивлённо поднял брови. Не прошло и недели, а Минхо уже натворил дел. Когда только всё успевает. — Нам нужно поговорить, — произнёс Чанбин. — Может, выйдем отсюда и ты всё нормально расскажешь? Минхо покачал головой. — Я не уйду из больницы. Я хочу быть с ним. — Он кивнул на палату, в которой лежал Хёнджин и рядом с которой они все сейчас стояли, окружённые множеством снующих туда-сюда людей. — Тут на первом этаже есть кафетерий. Пойдёмте спустимся туда. Не нужно уходить из больницы. Просто не будем тут стоять и мешаться, — произнёс Феликс. Минхо посмотрел ему в глаза и кивнул. Они двинулись все вместе сквозь толпу, и Чанбин опять шёл впереди.

***

Чонин узнал о смерти Криса случайно. Сплетни быстро разносились по клубу, и каждый теперь мусолил эту тему. — Обдолбался и слетел с обрыва в порту, — молоденький смазливый сменщик Чонина шушукался с официантом. Тот, широко распахнув глаза, только качал головой. — Наркота — зло. В жизни к этой дряни не притронусь, — продолжал заливаться соловьём малыш-бармен. — Вы про Криса? — нагло встрял Чонин, и оба сплетника едва не подскочили от неожиданности. — Блин. Чонин. Не подкрадывайся так. — Его сменщик закатил глаза. — Да. Ты что, не в курсе? На прошлой неделе ещё. — Он ведь был другом босса, — задумчиво протянул официант. — Сынмин наверняка был на похоронах. Чонин вздрогнул. Ким не появлялся в клубе уже третий день. Так вот с чем связано его отсутствие. Он сейчас наверняка переживает. Они с Крисом ведь и правда были друзьями. До самой ночи Чонин был заторможенным. Он думал о том, чтобы позвонить Киму и поддержать его. Хотя бы словами. Но не решался. В районе полуночи он достал телефон и написал короткую смску. Он не успел даже убрать гаджет обратно в карман, как ему пришёл ответ. Чонин прочёл и улыбнулся. Сынмин приедет в клуб в районе двух часов ночи и будет ждать его в их обычном номере. Чонин вздохнул. Пора было завязывать с этой глупой ссорой. Ему уже было невмоготу.

***

Дни тянулись бесконечной вереницей однотипных больничных будней. Минхо ещё толком не отошёл от своего больничного режима и уже снова был полностью погружён в ту же атмосферу, только уже со стороны того, кто долгими ночами сидит у постели больного и надеется на лучшее. Хёнджин отходил тяжело и долго. Его организм словно не хотел жить. Он приходил в себя, ел и улыбался, но это было так наигранно и тяжко, будто бы он вынуждал себя держать хорошую мину при плохой игре. И только ради тех, кто смотрел на него с надеждой и жалостью. Ради близких. Феликс приходил каждый день. Чанбин реже, но часто подвозил Феликса. Их проблемы с Кимом успешно разрешились. Сынмин запросил всего сто тысяч за Феликса, и это было странно. Позже, правда, выяснилось, что странности-то никакой и нет. Чонин промыл Киму мозги, и тот отпустил Феликса скрепя сердце. Чонин с Сынмином теперь не скрывали своих отношений и даже стали жить вместе в пентхаусе Кима на левом берегу Хангана. Чонин постепенно укреплял своё влияние, и Ким уже мало что мог решить без него. Медленно, но верно обычный бармен прибрал к рукам одного из самых влиятельных людей теневого бизнеса столицы. Для Феликса это было полной неожиданностью. Он всегда считал Чонина обычным парнем, простым и абсолютно не амбициозным. А по факту он оказался акулой. Мелкие жертвы его не привлекали. Чонин охотился только на крупную рыбу. Хёнджина выписали в декабре. Минхо приехал за ним на такси. — Мы не едем на байке? — улыбнулся Хёнджин. — Нет, — спокойно ответил Минхо. — Я подумываю купить себе машину. Я больше не одиночка. Не могу вскочить на байк и гнать, не разбирая дороги. Кончились свободные дни. Хёнджин обвил его шею слабыми руками. Он немного поправился, пока лежал в больнице, но всё равно был ужасно худым. — Жалеешь об этом? — спросил он тихо. — О том, что больше не один? — Минхо покачал головой. — Мне та свобода даром не нужна. Даже если я начну ныть о былых временах, не верь мне, пожалуйста. Я больше никогда не хочу быть один. Без тебя. Они вышли на улицу. Хёнджин кутался в тёплую меховую дублёнку, которую ему на днях привёз Феликс. Минхо шёл сзади и нёс его небольшую сумку с вещами. Хёнджин поднял лицо к небу и почувствовал на своей коже мягкое прикосновение мгновенно тающей снежинки. — Снег пошёл, — прошептал он, словно разговаривая сам с собой. Минхо приобнял его за талию и подтолкнул к машине. — Не стой на ветру. Простудишься.

***

Спустя пять лет

Феликс колотился в дверь и был ужасно раздражён. Он нетерпеливо притоптывал ногой и колотился снова и снова. Когда дверь в квартиру отворилась и на пороге возник Минхо с мокрой головой и злобным взглядом, Феликс коршуном накинулся на него. — Какого чёрта я стучу, стучу, а мне не открывают! — Отодвинув Минхо, Феликс широким шагом прошёл на кухню. Минхо, вздохнув, последовал за ним. На кухне Феликс нагло копался в шкафах в поисках очередного ингредиента для своего блюда. — Что на этот раз? — спросил Минхо, оперевшись на косяк в дверном проёме. — Розмарин и кардамон. — Феликс подпрыгнул и открыл верхнюю дверцу кухонного шкафа. Не смотря на свой маленький рост, Феликс был юрким и хорошо прыгал. Без лишней помощи доставал всё что нужно. Минхо прошёл в кухню, отодвинул Феликса и, открыв дверцу снизу, показал внутрь. — Специи у меня тут. — Ага. Спасибо. — Феликс нырнул с головой в глубь шкафа и рылся там как у себя дома. — Может, тебе всё-таки помочь? — спросил Минхо. — Я хорошо готовлю, ты же знаешь. — Конечно, знаю. — Выпрямился Феликс. — И все знают. А я хочу, чтоб знали, что я тоже могу не только яичницу пожарить. Мне Чанбин уже все мозги просвистел. «А вот Минхо то, а вот Минхо сё». Слава богу не ставит мне в пример свою мать. Зато постоянно пеняет тобой. Минхо расхохотался. — Чанбин сам хорошо готовит. Чего он к тебе пристаёт? — Потому и пристаёт, что он сам всё умеет. А я ничему не учился. Только танцевать и трахаться. Может, мне на кулинарные курсы записаться? — неожиданно осенило Феликса. Минхо вздохнул. Завтра Новый год. Феликс в этом году решил с какого-то перепугу все заботы о праздничном ужине взять на себя. Поздновато он опомнился с кулинарными курсами. За один день его ничему не научат. — Ладно. Давай ты со следующего года пойдёшь на курсы. А в этом я помогу тебе, а всем скажем, что ты всё делал сам. И Чанбин заткнётся, и мы все не отравимся. Феликс просиял. — Давай. — Через мгновение он нахмурился. — Ты что, сейчас назвал мою еду отравой? Минхо улыбнулся и махнул рукой. — Не преувеличивай. Это я так. Ляпнул. Идём. Посмотрим, что ты там решил наваять. — Минхо тряхнул мокрыми волосами и двинулся в сторону входной двери. Феликс семенил за ним, прижимая к груди банки со специями. Напрасно Минхо пять лет назад сказал Чанбину, что они никогда не расстанутся. Тот воспринял это слишком серьёзно. Теперь они жили на одной лестничной площадке. Снимали квартиры друг напротив друга. Эта «замечательная» идея пришла в голову Чанбину. Вообще, он хотел снять дом на четверых, но Феликс вечно расхаживал дома голый, так что этот вариант быстро отмели. Все праздники и выходные они проводили вместе, и такая соседская жизнь им всем, в общем-то, нравилась. Минхо окончил институт и устроился на работу. Занимался проектированием и разработкой дизайна автомобилей. Это всегда ему было интересно. Он работал в отделе дизайна экстерьера. Платили хорошо, и его всё устраивало. Хёнджин долгое время не хотел заниматься ничем. Он много времени проводил дома и только танцевал. Потом Феликс отвёл его в танцевальную студию неподалеку, и очень скоро Хёнджин стал там работать. Потому что им нечему было его научить. Он танцевал намного лучше своих учителей. Теперь у него была идея открыть свою студию самостоятельно, и он копил на это деньги. Это стало его мечтой, и он горел ею, и его многолетняя депрессия, похоже, отступила. Он периодически ложился в рехаб и ходил к психологу. Физически и морально он восстановился не полностью. Возможно, он не придёт в норму уже никогда. Минхо предпочитал не думать об этом. В любом случае он будет с Хёнджином, даже если тот сойдёт с ума или начнёт принимать снова. Минхо его не бросит. Чанбин институт не окончил. Он бросил учёбу и, к радости своих родителей, ушёл с головой в семейный бизнес. Нужны были деньги, чтобы снимать хорошую квартиру и содержать их обоих с Феликсом. Тот вообще не собирался работать. И знать ничего не желал. Только и твердил: «Я ничего не умею». Впрочем, Чанбин был даже рад, хотя и бубнил постоянно. Он жутко боялся выпускать Феликса из дома. Не любил, когда тот ходил куда-то один. Всё время таскался с ним. Пас его повсюду. Идея самостоятельности Феликса и его какой-либо автономности от Чанбина ему не нравилась. Он предпочёл бы ворчать и жаловаться, ныть о том, что вся ответственность на нём, но не позволять Феликсу быть слишком независимым. Минхо даже как-то пошутил, что Чанбин с возрастом становится похож на своего отца. Скоро Феликс будет сидеть один в огромном доме, совсем как мать Чанбина. Феликс на это лишь равнодушно пожал плечами. Нормальная перспектива. Его ничего не смущало. Минхо и Феликс провели весь предпраздничный день на кухне. На завтра осталось только украсить кое-что и разогреть. Они даже испекли небольшой торт. Минхо устал как собака. Он вытер пот со лба и взглянул на часы. Через полчаса должен вернуться Хёнджин. Ему пора было идти к себе. — Слушай. — Феликс сочно кусал свежее яблоко. — Ну их на хер эти курсы. Ты готовишь как бог. Сам можешь меня всему научить. Так ведь? В общем, я всё решил. С января приступаем. Буду приходить к тебе вечером и учиться. Договорились? Минхо с трудом удержался, чтобы не закатить глаза к небу. Помог на свою голову. — Конечно. Почему нет. Договорились. — Он развернулся и пошёл к себе. Благими намерениями он только выложил себе дорогу в ад. Как обычно. Ничего нового. Вернувшись к себе в квартиру, Минхо обнаружил в прихожей кроссовки Хёнджина. Тот, похоже, уже был дома. В ванной тихо шумела вода. Минхо прошёл в гостиную и опустился на мягкий диван напротив телевизора. Их мирная тихая жизнь так сильно нравилась ему. Он ничего не хотел бы менять. Все последние пять лет Минхо был счастлив. Его сердце, полное любви, болело только об одном. Был ли по-настоящему счастлив Хёнджин? Удовлетворяли ли его эти простые радости повседневного существования рядом с кем-то? Минхо казалось, что Хёнджин был слишком ярким для такой простой жизни. Вдруг ему когда-нибудь захочется вырваться из этого замкнутого круга тишины? Минхо задумчиво смотрел, как за окном мягко кружит снег. Уличные фонари горели тёплым неоновым светом, который проникал в тёмную комнату, наполняя ее желтоватым свечением. — Почему ты сидишь в темноте? — Тихий голос Хёнджина прозвучал совсем рядом. Минхо обернулся. Хёнджин вышел из душа, одетый в домашние брюки и с влажными волосами, зачёсанными назад. Он давно не носил длинных волос. Стригся теперь довольно коротко, и это отчего-то делало его ещё моложе. Иногда на его фоне Минхо ощущал себя слишком взрослым. — Просто, — ответил Минхо. — Думаю. — О чём? — Хёнджин скользнул к Минхо на диван и обнял его за талию. Прижался вплотную и уткнулся носом в линию роста волос около уха. Минхо провёл рукой по его прохладной коже на спине. Хёнджин так красиво двигался, красиво говорил, смотрел, выглядел. Он сам по себе воплощённая красота. Минхо часто ловил себя на мысли, что Хёнджин для него некий идеал и предел мечтаний, который достался ему по какой-то нелепой случайности. — О том, что тебе может надоесть наша слишком простая жизнь и ты захочешь чего-то большего, — вздохнул Минхо. — Например? — Хёнджин дышал Минхо в ухо и льнул всем телом. Это отвлекало. — Не знаю. — Минхо пожал плечами. — Реализации своих амбиций. Денег. Славы. Каких-то более ярких событий. Других людей. Хёнджин тихо рассмеялся. Он осторожно поцеловал Минхо в шею и легонько прикусил. — Думаешь, захочу бросить тебя ради какой-то яркой мишуры типа денег или лишнего внимания к своей персоне? Тебе не кажется, что мы это уже проходили? Я из этого всего сбежал к тебе и не собираюсь в это возвращаться. У меня нет никаких амбиций. Я хочу только быть с тобой. Приходить каждый день туда, где будешь ты. Неважно, квартира это, дом или общага. Да хоть палатка на берегу Хангана. И танцевать. Это всё, чего я хочу в жизни. И у меня это есть. Минхо прятал улыбку. От этих слов Хёнджина сердце Минхо просто таяло. — Да. Я, наверно, слишком много думаю. И чаще всего о ерунде. — Минхо поднял глаза и встретился взглядом с Хёнджином. — А вот интересно, — протянул Хёнджин и сощурил свои светлые глаза. В них мелькнуло отражение тёплого уличного света. — Ты-то точно всем доволен? Ммм? Променял свою любимую Хонду на семейный минивэн и катаешь нас с Феликсом по супермаркетам каждые выходные. Уверен, что это то, о чём ты всегда мечтал? Минхо прижал к себе Хёнджина и усмехнулся. — Я никогда ни о чём не мечтал, Хёнджин. Мне было наплевать. Ты моя единственная мечта, ставшая явью. Ты — весь мой мир и вся моя жизнь. Я буду возить тебя по супермаркетам хоть с самим дьяволом семь дней в неделю триста шестьдесят пять дней в году. И поверь мне, скорее дьявол заебётся туда ездить, чем я вас туда возить. Хёнджин расхохотался в голос. — Твои шутки всегда смешные, хён. — У Хёнджина в уголках глаз блестели слёзы от смеха. И Минхо хотел бы, чтобы эти слёзы были единственными для него…