Омега короля

Тэхён медленно прогуливается по саду, пока его муж занят. Сейчас Адор налаживает новые торговые связи и у короля прибавилось работы. Омега скучает. Постоянно, на самом деле, когда они не вместе, но сейчас как-то особенно сильно. Он буквально физически чувствует недомогание и острую необходимость пустить в лёгкие любимый хвойный запах. Со дня коронации минуло от силы недели три. И с каждым последующим днём потребность едва ли не залезть мужу куда-то в грудину и свернуться там калачиком росла в геометрической прогрессии. Чем такой порыв обусловлен, он не знает да и не особо задумывается. Он просто хочет к Чонгуку, а когда получает, то не отходит. Хвостиком следует по пятам, ластится, обнимает, целует. Альфа по-доброму посмеивается, но в ласке никогда не отказывает, сам всегда ищет медовые губы. Придворные и слуги уже и внимания не обращают на парочку влюблённых, которые чувств не скрывают. Куда лучше, когда так, нежели по принуждению, все от такого расклада только счастливы. Народ тоже от нового властителя в восторге. Тот частенько выбирается в люди, любит гулять по базару и скупать всякие безделушки, принося купцам немалый доход, а ещё с удовольствием играет с местной детворой, рассказывает сказки, собирая вокруг себя целую гурьбу. Тэхён всерьез стал задумываться о том, чтобы открыть какое-то заведение для деток, чтобы можно было обучать их грамоте и письму, чтобы они самостоятельно могли читать книжки, а в будущем, возможно, писать и свои истории. Он обязательно поговорит об этом с Чонгуком. Тэхён в раздумьях доходит до конюшен, поэтому не упускает возможности поздороваться с Борэем. Они подружились. Чонгук всё ещё запрещает взбираться на него верхом без него, признаться, Тэхён и сам побаивается. Не Борэя, нет, а в принципе держаться в седле в одиночку, не чувствуя за спиной опору, когда знаешь, что несмотря ни на что тебя удержат крепкие руки. Поэтому сейчас, как и зачастую, Тэхён подходит к стойлу коня и его приветствуют весёлым ржанием. — Привет, красавчик,— гладит его омега по морде, — твой хозяин снова весь в делах, а я пришёл угостить тебя яблочком. Тэхён открывает калитку и заходит в стойло, отдаёт коню угощение и гладит по жестковатой шерсти. Борэй с удовольствием уплетает свежий фрукт и после громко ржёт вместо спасибо. Они проводят некоторое время вдвоём, животное то и дело порывается сунуть морду Тэхёну прямо в лицо, а затем тычется мокрым носом в плечо, щекочет шею дыханием, на что омега задорно хихикает. — Что с тобой сегодня такое, дружок? Тебе тоже грустно без нашего короля? Я тебя понимаю, — чуть понуро. Омеге становится совсем уж как-то дурно. Сначала до нестерпимого жарко, а потом его резко бросает в холодный пот. Сердцебиение учащается само по себе, он стоит, жадно хватая пропахший сеном и навозом воздух, когда живот скручивает болезненным спазмом, который заставляет согнуться пополам и болезненно захныкать. Борэй тут же утыкается мордой в омежий живот и громко фырчит. Неприятное ощущение расползается до кончиков пальцев и тысячей узлов концентрируется внизу живота. Его будто без ножа режут. Тэхён пугается, такого с ним никогда прежде не было. На нечто подобное смахивает течка, но она приходит постепенно и она ещё не скоро по циклу. Нужно позвать на помощь, где-то поблизости должен быть конюх. Со стороны входа слышится какой-то шум, Тэхён идёт на звук, едва волоча ногами, чтобы немедленно послать за лекарем, и с размаху влетает в чьи-то руки. Он чувствует раньше, чем успевает увидеть. Такой незаменимый аромат окутывает со всех сторон, ограждая от всего окружающего, окутывает с головой. Такой насыщенный и ярко выраженный, как никогда прежде. Удерживающие руки прожигают жаром сквозь тонкую одежду. Чонгук над ним дышит так же надрывно, как и он сам, а затем утыкается носом омеге в запаховую железу, глубоко пуская в легкие столь же необходимый аромат. — Мой король ... — шепчет. В сильных руках омегу начинает колотить сильнее, и его организм выпускает первую ещё небольшую порцию смазки, вызывая облегчение и удивление. — Я повсюду тебя искал, — шепчет король. — У тебя гон, Чонгук, — выдыхает пораженно. — Да, а ты уже течёшь для меня, моя прелесть. Ты должен быть в наших покоях, а не слоняться по двору, где кто-то может тебя учуять, — с рычанием. — Я...Я..не знал... течка не должна была начаться так рано, — омега дрожит и всем телом потирается об альфу, который только усиливает хватку на тонкой талии. — Твой организм подстраивается под меня, прелесть. Так и должно быть, впредь наши циклы будут совпадать, — Чонгук жадно дышит, слегка покусывает и зализывает ушко. — Я так скучал по тебе, рвался всем существом, но ты был снова занят, — хнычет, покусывая альфу за подбородок. — Прости, мне нужно было освободить предстоящие дни, чтобы вдоволь тобой насытиться, — Чонгук первым накрывает раскрывшиеся навстречу губы. Тэхён блаженно мычит, цепляется за широкие плечи и чувствует обильно выделяющуюся влагу меж ягодиц. Альфа рычит. Чует своего течного омегу так ярко, что не может сдержать животных порывов. Он подхватывает его под бёдра и заносит в конюшню, умудрившись за собой захлопнуть ворота на массивный засов. Они быстро оказываются в пустом стойле, укрытом сеном для лошадей. Чонгук упирает Тэхёна о стену и жадно вылизывает податливый рот. Всё ещё держит того на весу одной рукой, а второй ныряет под пояс легких брюк, приспускает, чтобы, не церемонясь, нырнуть во влажное нутро сразу двумя пальцами. Тэхён стонет. Громко и пошло, как привык в спальне. Не сдерживаясь и не стесняясь, так, как его король любит больше всего. Пальцы внутри двигаются резко и быстро, альфа вылизывает покрасневшую ушную раковину и шею, осыпает кусачими поцелуями, метит следами и запахом. Омега чувствует большое альфье возбуждение, которое упирается ему самому почти в мошонку, и призывно извивается в сильных руках. — Молю...Чонгук... не трать времени, я готов для тебя, — практически скулит, развязывая кое-как завязки на брюках мужа и выпуская наружу отяжелевший орган. У Чонгука глаза застелены поволокой желания, весь мир сосредоточен только на маленьком теле в его руках. Омега крепко держится рукой за сильную шею, а второй окольцовывает немалое возбуждение, пробегаясь тугим кольцом вверх-вниз. Альфа с рычанием властно целует, практически трахает языком чужой рот, а в тугое нутро вгоняет сразу четыре пальца. Тэхён от неожиданности крупно вздрагивает, а затем и стонет, подмахивая. Альфа убеждается, что ребристые стеночки хорошо поддаются растяжению, и вытаскивает пальцы, склизкие от обильно текущей смазки. Та стекает по кисти, марает одежду и каплями срывается с нежных бёдер омеги. Чонгук от такого вида сам едва позорно не скулит. Тэхён на пустоту протестующе шипит и сам направляет член в себя. За недели регулярной близости он стал смелее. Он пару раз потирается чужой крупной покрасневшей головкой о свой нуждающийся вход, но долго играть не хочет ни он, ни альфа. Чонгук вгоняет член до упора резко и громко. Хлёсткий шлепок разносится эхом по помещению, срывая неожиданным звуком хоровое ржание. Никакого времени на привыкнуть, его и не требуется. Альфа с первых толчков резок и немного груб. Берёт своё властно, с силой втрахивая Тэхёна позвонками в деревянную перекладину меж стойлами. Омега мечется, задыхается, как может, самостоятельно подмахивает бёдрами, цепляется за шею, жадно вылизывая запаховую железу, и кусается. Его альфа пахнет так одурманивающе. Он вообще ничего не соображает, лишь хочет больше, ближе, сильнее. Хнычет и умоляет, скребётся ноготками. Чонгук таранит его в быстром и жестком ритме, себе в который раз присваивает. Пот обильно стекает по вискам и шее, где незамедлительно слизывается чуть шершавым языком омеги. Тэхён скулит от вкуса и члена, глубоко в нём двигающегося. Им просто необходимо чувствовать друг друга именно так. Чонгук срывается на совсем уж хаотичный темп, рычит утробно на ухо дрожащему Тэхёну и доводит себя и его до пика. Омега выгибается красиво в спине, запрокидывая голову назад, слегка стукаясь о перегородку, обнажает уязвимое горло, закатив глаза от удовольствия. Альфа глубоко изливается внутрь, обильно заполняя собой, и с рычанием вгрызается вмиг удлинившимися клыками в щедро подставленную глотку. Тэхён вскрикивает от боли и следом стонет от прошившего его удовольствия. Альфа его себе присваивает окончательно, метит собственными феромонами, смешивает их ароматы, клеймит. Глаза омеги закатываются, тело неконтролируемо дрожит, а когда чувствует набухающий узел и тёплый язык, вылизывающий свежую рану, повторно кончает с высоким вскриком. Помутнение от гона и течки временно сходит. Оба постепенно выравнивают дыхание. Тэхён без сил висит на своём альфе, потерявшись в ощущениях. Чонгук аккуратно укладывается спиной на чуть покалывающее сено, удобно устраивая на себе омегу. Тот, разнеженный и довольный, ластится как котёнок. — Прелесть, ты ведь не злишься? — шепчет в перерывах от вылизывания собственной метки. — На что? — непонимающе хлопая глазами, спрашивает. — Я пометил тебя без разрешения. Мне все заслонки сорвало, когда я тебя учуял. Я ведь на твой запах в конюшню и пришёл. А при мысли, что кто-то другой тебя так застанет, хотелось всем головы собственноручно пооткручивать. Такая непреодолимая потребность забрать тебя себе, укрыть от всех. Прости, — выдыхает. — Ты в своём уме, Чонгук? Это самое лучшее, что я испытывал в жизни. Не передать словами, что я почувствовал при этом и как ярко я чувствую тебя сейчас. Я люблю тебя и желаю принадлежать лишь тебе. Они дарят друг другу тягучий сладостный поцелуй, вкладывая все чувства. Тэхён тихо постанывает от давящего на чувствительный комок узла. И сам ёрзает в поисках дополнительной стимуляции. — Так хорошо, просто идеально, — шепчет альфе в шею. — Да, прелесть. Только вот в этот раз шансов забеременеть куда больше. Я, конечно, очень вовремя спрашиваю, но ты ведь не против? Я хочу наследника от тебя. — Я уже говорил, что хочу носить твоих детей, если у нас получится с первой течки, я буду счастлив. — Я люблю тебя больше жизни, — с такой бурей чувств, что оба её чувствуют.

👑

Последующие дни проходят как в тумане. В похоти и нежности, страсти и любви. К концу гона и течки ими пропахло всё королевское крыло. Чимин даже отказался приносить еду, потому что давал стопроцентную гарантию, что страна останется ещё и без генерала, если он надышится их смешанными феромонами. Он попросту украдёт своего альфу и тоже запрётся с ним на добрую недельку. Особый период подошёл к концу, и король готовился вернуться к своим обязанностям, но Тэхён всё еще много спал и был немного бледнее обычного. Это настораживало. Чимин, когда, наконец, пришел, громко возмущался, что Чонгук затрахал бедного омегу в прямом смысле этого слова. Да, Тэхён уставал и мало ел, но ничего сверх между ними не происходило, всё было в порядке. Он был отзывчив и сам давался в руки. Чонгук решил, что лучше перестраховаться, и вызвал лекаря в покои. Тэхён лениво протестовал, убеждая, что просто нужно отоспаться как следует, а так с ним всё в порядке. Только чуть зеленоватый оттенок лица и периодически подкатывающее чувство тошноты говорило об ином. Лекарь в присутствии короля и Чимина провел осмотр и тут же поспешил заверить, что нет ничего серьезного. — Его Величество просто истощен течкой, в его положении это большой стресс. По-честному, течка вообще не должна была наступать, но в первый триместр такое ещё случается, последующей уже не будет. И Чонгук, и Чимин нахмурились одновременно, а Тэхён глупо захлопал ресницами. — Прошу прощения, лекарь, но можно ещё раз и попонятнее, — затараторил взволнованно Чимин. — Его Величество ждёт ребенка. Четвертая неделя. Во время беременности течки обычно не приходят, но в самом начале цикла случаются сбои. Данный случай, видимо, вызван гоном Его Величества. В последующие 8 месяцев течки приходить больше не будут. А сейчас хрупкий организм истощен, нужен покой, свежий воздух и отменное питание. И мои поздравления, Ваши Величества, — под конец улыбается лекарь. Тэхён едва сдерживает подкатившие слёзы, а Чонгук сдержанно кивает, неотрывно глядя на своего омегу. Чимин, оставив поздравления на потом, тактично провожает лекаря и скрывается вместе с ним за дверьми. Глаза омеги сияют, Тэхён не в силах вымолвить и слова, он тянется было с постели в тёплые руки, но альфа сам к нему укладывается, крепко прижимая к себе. — Прелесть ... — он нежно гладит омегу по спине и целует в висок, — это лучший подарок. Я так тебе благодарен. Я так сильно люблю тебя, и тебя, маленькая прелесть, тоже, — альфа улыбается, укладывая широкую ладонь на пока ещё плоский животик, поглаживая. — Не могу поверить, — вздыхает Тэхён, — четвертая неделя. Значит, у нас получилось с первого раза, ещё тогда, вне течки. — Поразительно, — соглашается альфа. — Люблю тебя, — невинно чмокает альфу в губы, — и нашего маленького сыночка тоже, — омега укладывает руку поверх альфьей ладони и мостится поудобнее на чужом плече, — мы станем родителями, — уже почти шёпотом. Чонгук не прекращает убаюкивать омегу поглаживанием и позволяет ему крепко уснуть, вскоре и сам проваливается в сон, не выпуская из рук самое ценное, оберегая два самых любимых создания в своих надёжных объятиях. Они станут родителями. Поразительно.