Проблеск детства

      Яркое осеннее солнце слепило глаза всем, кто осмеливался оторвать взгляд от земли. Лучи окутывали поле высокой зеленой травы. Облака ползли по бескрайнему синему небу. Тихо гудел ветер. Вдалеке виднелись крыши изогнутых шатров цирка, а еще чуть дальше — силуэты высоток Готэма.       Лишь природный покой и ничего больше.       Будто никто не мог нарушить эти прекрасные мгновения, которыми наслаждалась Меган. Она лежала животом на траве, осматриваясь и прислушиваясь. И уже успела забыть, как вообще тут оказалась. Ей нравилось солнце, нравилось поле, нравилась природа, находящаяся рядом с мрачным Готэмом. В такие моменты Меган забывала, что, хоть она и была ребенком, у нее было много мелких обязанностей. Она чувствовала себя кем угодно другим из-за ощущения свободы.       — Пригнись, иначе он заметит, — хихикнул восьмилетний мальчик, положив руку на спину Меган и заставляя ее сильнее прижаться к земле. Вернуться в реальность.       Она посмотрела на друга и вспомнила о том, что это он притащил ее сюда. Но никак не насладиться природой.       Лицо мальчишки было усыпано веснушками — Меган нравились эти маленькие пятнышки. Порой казалось, что это солнечные зайчики или золотые пылинки, которые так красиво въелись в его кожу. А одежда только подчеркивали милые черты: светлые штаны и легкая бежевая кофта, уже испачканная в грязи.       — Зачем мы это делаем, Джером?— спросила Меган. Внутри роились сомнения в том, что они собирались сделать. Точнее в том, что собирался сделать Джером. — Он же и так напуган.       Она снова взглянула вперед, чтобы найти того, кого так яро хотел испугать друг.       — Ничего страшного не произойдет из-за одной шутки. Не думаю, что он испугался от того, что мы убежали, — ответил Джером и хихикнул, следя взглядом, словно волк за добычей.       Меган не понимала все время возникающее желание Джерома напугать кого-нибудь или подшутить над кем-нибудь. Он шутил и над ней, однако она лишь смеялась, потому что шутки были веселыми, и была не против, но не разделяла розыгрыши над теми, кому они не нравились. Это неуважительно и грубо.       — Меган! Джером! — послышался голос, а следом — шелест травы. Вдали показалась фигура мальчишки. Внешне он был таким же, как Джером: с теми же веснушками, одетый в то же самое. Однако на его лице сидели очки прямоугольной формы, а вещи были гораздо чище, чем у брата. — Это несмешно! Зачем было убегать?!       Он продолжал бежать, пока не остановился в паре метрах от них, пригнулся, тяжело дыша и шепча под нос милые, совсем не обидные оскорбления.       Меган, лежавшая в траве, знала, что мальчик — звали его Джеремайя, — не любил такие шутки. Потому не хотела и не собиралась его пугать. Но Джером, как обычно, решив повеселиться, схватил ее за руку и побежал вместе с ней от брата. Теперь она была соучастницей маленького преступления, в котором с самого начала не хотела участвовать, но совсем об этом забыла, когда они оказались на поле. Потому что залюбовалась природой.       Сейчас Меган, прикусив губу и пытаясь понять, что делать, смотрела на еще одного друга с жалостью.       — Я так не могу, — проскулила она и собралась вставать. Но Джером тут же опустил ее, положив руку на голову. — Эй!       — Тихо! — прошипел он в ответ и тоже пригнулся, припав щекой к земле так же, как Меган.       Они вместе затаили дыхание. Меган от волнения, потому что Джером смотрел на нее укоризненно. А он, как думалось ей, от того, что опасался провала плана. Они смотрели друг другу в глаза. Брови Джерома были сведены к переносице в хмуром взгляде, адресованном Меган.       — Я вас слышу! — крикнул Джеремайя вдаль.       Меган испытала облегчение, не поднимая головы:       — Он нас нашел, давай уже выходить, — прошептала она. Джером приподнял голову, посмотрел в ту сторону, где был брат, однако руку не убрал.       — Не нашел, — помотал он головой и улыбнулся. — Он даже не догадывается, где мы.       Затем его рука соскользнула с головы Меган, и она взглянула на Джеремайю: действительно, тот смотрел совершенно в другую сторону. В противоположную от той, где затаились Меган и Джером. Стоя спиной, мальчишка, наверное, совсем не подозревал, что дал отличную возможность брату для «нападения».       Меган глазом не успела моргнуть, как Джером резко встал и с рыком, почти подобным дикому зверю, выбежал из укрытия. Она лишь смогла увидеть и услышать испуганный крик Джеремайи. Затем грохот падения близнецов на землю. И завершающий веселый смех Джерома. Она вздохнула. Встала с земли, отряхнула темные шорты и зеленую футболку, поправила волосы и пошла к мальчишкам.       Подойдя ближе, Меган увидела, как Джером, лежа на спине и держась за живот, смеялся. Джеремайя искал в траве слетевшие очки. Меган встала рядом с первым братом и виновато посмотрела на второго, к которому не стала подходить из-за стыда.       — Ха-ха, очень смешно, — повторял тот обиженным голосом. Теперь оба близнеца были в грязи. Хотя больше всего испачкался Джером.       — Видел бы ты свое лицо! — смеясь, говорил он.       — Ты мне чуть очки не сломал, дурак! — огрызнулся в ответ Джеремайя, протирая стекла чистым местом на кофте. — И ты, Меган, как обычно, — добавил он, когда посмотрел на нее сквозь очки. — Всегда Джерому помогаешь!       Его тон совсем не скрывал обиды и, возможно, презрения к Меган. Однако она не считала себя виноватой — и уж тем более не помогала Джерому.       Она смутилась, нахмурилась и скрестила руки на груди:       — Неправда! Я вообще-то говорила ему этого не делать.       — Могла бы просто выйти, а не прятаться вместе с ним, — ответил Джеремайя и встал с земли, а затем осмотрел себя. Смех Джерома уже стих. Он просто глядел на брата с улыбкой. — Это все из-за тебя, Джером!       Джеремайя выплюнул слова, будто яд, раздраженный взгляд был прикован к брату, словно прожигал его насквозь.       — Грязь отстирается, — попыталась успокоить Меган, видя пятна земли и зелени.       — Но не трава! — раздраженно, почти крикнув, ответил Джеремайя.Меган надулась, не оценив повышенный тон друга, и лишь сильнее укрылась за фигурой Джерома. — Из-за тебя, Джером, мама снова будет ругаться!       — «Из-за тебя, Джером, мама снова будет ругаться!» Бе-бе-бе. Я Джеремайя, и я не умею веселиться. — Передразнивая, Джером встал с земли и отряхнулся. — Ты как обычно похлопаешь глазками и заплачешь перед нашей дорогой мамочкой: «Мама, не ругай меня, это все Джером! Пожалуйста, я себя хорошо веду, а он плохой!»       Джером усмехнулся, а Меган толкнула его в бок:       — Эй, Джером, хватит, ты перебарщиваешь, прекрати, — тихо попросила она, почувствовав до боли знакомую атмосферу, которая начала витать в воздухе и душить.       Будучи свидетельницей и так частых ссор этих двоих, она знала, как все начиналось. Но никто из них не обращал на Меган внимание, и она стала мять край футболки. Беспокойство росло с каждой секундой. Она пыталась придумать хоть что-то, что могло бы их остановить. Но слова никогда не помогали.       — Я так не говорю, — проворчал Джеремайя, нахмурившись.       — «Я так не говорю», — опять усмехнулся Джером, повторяя слова брата писклявым голосом. — А как ты тогда говоришь, а? Если всегда мама ругает меня, а не тебя. Ты каждый раз выходишь сухим из воды, потому что все скидываешь на меня.       Он приблизился к Джеремайе, сделав один длинный шаг и сжав правую руку в кулак.       Меган тут же схватила его. В мыслях было лишь одно: сейчас будет драка. И она хотела ее остановить. А если слова не помогали, значит, нужно попытаться по-другому.       Но Джером оттолкнул ее от себя, а лицо Джеремайи стало растерянным. Он перевел взгляд сначала на Меган, затем в сторону. Она заметила в его серо-голубых глазах вину. Конечно, она мало что знала о ситуации, на которую намекал Джером, однако сейчас старалась не думать об этом.       — Я… Это было один раз, я уже извинился перед тобой, — сказал Джеремайя, заикнувшись и сделав шаг назад, когда брат снова приблизился.       — Да в жопу засунь свои извинения. Маме-то ты не признался! — Джером толкнул Джеремайю на землю, а Меган вскрикнула от неожиданности.       Джером уже начал бить Джеремайю кулаками во все возможные места, а тот пытался отбиться. Джеремайя хватал его за руки и держал. Но Меган знала, что из них двоих навыки рукопашного боя достались именно Джерому. И знала, что если Джерома не остановить, то скоро пострадают либо губы Джеремайи, либо нос, либо все вместе.       — Джером, прекрати! Ты мне очки сломаешь! — кричал он, пытаясь сдержать руки брата.       — Ничего страшного, дядя Зак пожалеет тебя и купит новые.       Джером усмехнулся. Его освободившейся кулак должен был вот-вот попасть по носу Джеремайи, но тот успел ударить брата коленом в живот, и он упал на спину. Джеремайя забрался на него сверху и начал бить, а Джером — отвечать. В отличие от Джерома, который умел драться, Джеремайя, судя по ударам, не имел представления, как надо нападать. Ведь он всегда защищался.       — Да прекратите вы уже! — крикнула Меган, ее тело тряслось от того, что она нервничала.       Затем, чтобы разнять, она попыталась оттолкнуть их друг от друга за плечи. Но мальчишки в пылу драки ударили Меган. Она вскрикнула, схватилась за ушибленный нос и упала на землю.       Драка и крики прекратились тут же, а близнецы подорвались к Меган и приземлились рядом, помогая сесть. Впервые она увидела на их лицах смесь вины и страха.       — Меган! Прости, пожалуйста! — сказали они хором. Джером попытался убрать ее руку от носа, но Меган лишь хныкнула и отстранилась.       Джеремайя посмотрел на ее лицо и испуганно вскрикнул:       — Джером что ты наделал, у нее кровь!       Меган и вправду почувствовала, как по губам что-то текло. Она ощутила вкус метала.       — Я? Да это ты первый на нее замахнулся! — огрызнулся Джером, вместе с братом помогая Меган подняться. Она думала лишь об одном: нос могли сломать, — и ощупывала его. Джером взял ее под локоть, а Джеремайя аккуратно придерживал за плечи.       Весь путь сопровождался спором между Джеромом и Джеремайей. Иногда они успокаивались, обращая внимание на Меган. Близнецы спрашивали, как она себя чувствовала, извинялись перед ней и просили не обижаться, обещая, что такого больше не повториться.        Наконец, они пришли к трейлеру. Возле расположился маленький раскладной столик, за которым сидели две женщины и двое мужчин. Одна из этих женщин была матерью Меган, а один из мужчин — ее отцом. Вторая была матерью близнецов, а другой мужчина — ее братом.       Они играли в карты, еще не замечая возвращения детей. Мать Джерома и Джеремайи — Лайла Валеска, женщина с темными волнистыми волосами, лисьим прищуром зеленых глаз, которые подчеркивал макияж, и дерзкой улыбкой — смеялась, покуривая сигарету. Ее брат Зак, пухлый мужчина чуть старше, сидел рядом и первым заметил детей.       — Матерь божья, — сказал он, увидев троицу и вскочив с места. Тут же встали и остальные. Смех стих, веселье на лицах взрослых пропало, как только они увидели Меган.       Джером и Джеремайя испугались и напряглись, когда все вскочили с мест и подбежали к ним. Меган сразу кинулась в объятия подоспевших родителей.       — Меган, кто это тебя так? — обеспокоенно спросила Мелисса. Светлые волосы падали на лицо дочери, пока она рассматривала ее нос и одежду.       — Понятно, что кто-то из них, — хмуро ответил Кален и присел рядом с женой и дочерью. — Не плачь, Меган, дай взглянуть.       Он принялся осматривать ее нос, и Меган лишь краем глаза могла видеть, что происходит с близнецами.       — Вы опять дрались, черт вас подери! — выругалась Лайла и плюнула на землю. — Я вас обоих выпорю, да так, что вы сидеть несколько дней не сможете. Как вы могли ударить Меган, что она вам сделала?!       — Ладно ты, Джером, но Джеремайя! — добавил Зак. Его голос был наполнен раздражением и разочарованием. — От тебя-то я такого не ожидал! Ты решил, раз Джерому ответить не можешь, значит, нужно бить девочку?       — Н-нет! Джером первый начал! — ответил Джеремайя. Хотя теперь Меган вспомнила, что первым замахнулся на нее все-таки Джеремайя.       — Ага, как обычно, — усмехнулся Джером и закатил глаза. — Джеремайя начал бить меня в ответ, Меган хотела нас разнять, и мы случайно ее ударили, — объяснил он, однако реакция матери и дяди лучше не стала. — Мы, а уж тем более я, не специально!       — Когда же вы поумнеете! — взмолилась Лайла. — А ну, извинитесь перед Меган!       Она окинула детей строгим взглядом. Стараясь защитить друзей, Меган тихо сказала:       — Я сама виновата, просто не хотела, чтобы Джером или Джеремайя пострадали.       — Тебе это, конечно, удалось, но стоило и о себе подумать, золотце, — сказала Мелисса шутливо.       — Лайла, у вас в трейлере нет ваты? — спросил Кален, погладив Меган по волосам. Вместо слов она всегда получала от отца физическую поддержку: объятия, нежные прикосновения. Большего ей было не нужно.       — Не знаю. Пусть Джером и Джеремайя поищут, раз уж они натворили дел.       Лайла вздохнула, уперев руки в бока. Близнецы переглянулись, а затем побежали в трейлер.       Меган могла лишь проводить их взглядом, а затем слушать начинающийся спор родителей по поводу ее носа. Кален говорил о том, что Джерома и Джеремайю стоит наказать, а Мелисса о том, что никто в случившемся не виноват. Но слова становились все приглушеннее и приглушеннее. Пока Меган совсем не перестала их слышать…              Она ощутила, как ее выталкивает из воспоминания.Что-то яркое светило в глаза и обжигало, как пламя. Меган открыла их и поняла, что лежит в спальне, под тонким одеялом и желтым пледом. Она была не в цирке Хейли. Рядом не было родителей или когда-то дорогих друзей, ставших второй семьей. Она была одна. А в глаза светили лучи солнца — такие же яркие, как во сне.       — Черт, сколько время? — пробормотала она, откидывая одеяло.       Меган не помнила, во сколько заснула, но чувствовала, что проспала много. Глаза болели после долгого плача. Она потянулась за телефоном, чтобы посмотреть на время. И простонала от разочарования.       — Двенадцать тридцать.       Она кинула телефон на кровать.       — Почему Альфред не разбудил меня?       Слова снова предназначались пустоте. Меган часто говорила сама с собой и задавала вопросы, на которые и так знала ответы. Хотя прошло много времени с тех пор как она последний раз ночевала в поместье Уэйнов, на удивление Меган чувствовала себя хорошо. Ей больше не казалось, что она здесь чужая.       Она подошла к шкафу, где уже были разложены вещи. Взяла полотенце, одежду, зубную щетку и расческу. Затем быстро вышла из комнаты и направилась в ванную. Меган не любила долго валяться в постели. Проспать она могла максимум до десяти, а, учась во Франции, всегда вставала в семь часов, хотя общежитие находилось недалеко от академии, а на сборы ей хватало десяти минут. Меган боялась опоздать, поэтому просыпалась раньше. Так она и заработала эту привычку. Даже в выходные или каникулы она старалась спать недолго. И в детстве было так же, правда, не потому что ей не хотелось опоздать в школу или куда-то еще. Тогда ей хотелось успеть насладиться свободным временем и побездельничать.       Это было до развода родителей и смерти матери. В доме дяди Меган просыпалась, когда ее будил Альфред — то есть в шесть утра, так как добираться до школы стало гораздо дольше, а еще нужно было будить Брюса, который никогда не просыпался с первого раза. До школы они ехали вместе.       Сейчас, стоя перед зеркалом, Меган рассматривала опухшие глаза и маленький шрам под носом. Наконец, она смогла подумать о воспоминании, что ей приснилось. Ей было девять лет, события, произошедшие во сне, случились чуть меньше, чем за год до смерти мамы. И за несколько месяцев до развода родителей. Думая о них, она не могла не чувствовать теплоты. Джером и Джеремайя были ее лучшими друзьями на тот момент. Тогда она не была близка с дядей, тетей и братом и считала близнецов своей родней. Знакомы они были еще с пеленок.       Меган плохо помнила историю знакомства матери и Лайлы Валески, но знала, что они дружили с пятнадцати лет, были ровесницами и обе жили в Готэме. Спустя годы, летом, родилась Меган, а затем, весной, — Джером и Джеремайя. Меган помнила, как много у мамы было их совместных детских фотографий и, конечно, портретов, нарисованных ее рукой. Немного позже семейство Миллер переехало из Готэма, а Лайла устроилась работать в цирк Хейли. Из-за этого они виделись нечасто, но, когда встречались, проводили каждый день вместе. Цирк Хейли посещал город, в котором жили Миллеры, в начале лета. Осенью они также виделись, когда семья Меган приезжала на отпуск в Готэм к Томасу и Марте Уэйн. И каждый день они проводили с семьей Валеска.       Это был самый лучший период в жизни Меган. И она до сих пор вспоминала о нем с теплотой и грустью, все еще желая встретиться с друзьями, поговорить и узнать, как они теперь живут.       Меган знала, что они точно спросили бы, почему она не приходила в цирк, раз жила с дядей в Готэме. Но ответ был прост:дядя не позволял. Ему никогда не нравилась дружба сестры с Лайлой. И ему не нравились ее дети. Для него все они были людьми второго сорта.       Она помнила, как в детстве дядя ругал ее мать за общение с Лайлой и за то, что она позволяла Меган считать ее детей не то, что друзьями, — практически семьей. Поэтому, когда выяснилось, что Кален изменял Мелиссе с Лайлой, Томас не поддержал сестру. Наоборот, сказал, что это было ожидаемо и Мелисса виновата сама.       — Зачем я вообще подслушивала их разговор, — вздохнула Меган, понимая, что теперь теплота превратилась в грусть. Она провела рукой по волосам и ощутила грязь. — Еще и голову мыть.       Вздохнув, она сняла одежду, залезла в ванну, включила душ.       Параллельно Меган пыталась сместить мысли о разводе родителей на что-то другое. И это другое нашлось во вчерашнем дне. А именно в рыжем юноше, который расклеивал листовки. Кажется, на них был изображен цирковой шатер и животные. Единственный цирк, приезжающий в Готэм, — цирк Хейли. А рыжий парень, наверное, был Джеромом или Джеремайей. В детстве только их отправляли заниматься подобным. Был большой шанс, что это все-таки кто-то из них. По крайней мере, Меган надеялась, что это не нанятый расклейщик. Наконец, пришло осознание. Меган в любом случае могла пойти в цирк и увидеть близнецов.       Одновременно ей хотелось остаться здесь, в поместье. Побыть с братом, провести время вместе. Но жгучее желание хотя бы попытать удачу встретить двух людей из прошлого разгоралось в ней с каждой секундой все сильнее и сильнее.       Так почему бы не взять Брюса с собой?       — Отличный план, — улыбнулась Меган и подняла взгляд на полку. Улыбка исчезла, когда она поняла, что на ней не было шампуня. Потому что она его просто не принесла. — Придется мыть мылом.

      ***

      После душа Меган обернула волосы полотенцем и оделась. Затем почистила зубы и пошла в комнату, чтобы заправить кровать и убрать письма, оставленные на столе, в тумбочку.       За все это время к ней никто не пришел, и Меган задумалась о том, был ли кто-то в доме вообще. Сняв мокрое полотенце, она повесила его на стул, расчесала влажные волосы и пошла на разведку.       Первым делом она зашла в спальню Брюса, но там никого не оказалось, затем — в кабинет, но там тоже было пусто. Спустившись, она наконец услышала хоть какие-то звуки и пошла на них.       Меган пришла к веранде, находившейся в задней части дома. Дверь была открыта, поэтому она смогла увидеть интересную картину:       — Ну же, мастер Брюс, что-то вы слабо бьете, — говорил Альфред. На руках у них были боксерские перчатки, оба ходили друг напротив друг, собираясь напасть.       — Доброе утро,— сказала Меган, опершись на раму двери.       Альфред и Брюс наконец отвлеклись:       — Доброе утро, мисс, — улыбнулся Альфред, а затем ему в лицо прилетел удар от Брюса.       Он отшатнулся и слегка схватился за ушибленное место. Меган лишь успела широко распахнуть глаза от удивления:       — Разве так можно? — резко спросила она и посмотрела на Брюса.       — Да, мисс, можно, — объяснил Альфред и улыбнулся, снимая перчатки. — Я сам сказал мастеру Брюсу, что отвлекаться во время боя нельзя. А если противник отвлекся, это надо использовать.       — Хочешь с нами, Меган? — спросил Брюс с радостной улыбкой на лице.       — Нет, спасибо, — она покачала головой, — еще не было повода учиться самообороне. А ты учись, тебе полезно будет.       — Да, мисс, вы как всегда правы, однако не советую стоять на улице с мокрой головой, пройдемте на кухню.       Альфред аккуратно подтолкнул Меган за локоть, чтобы она пошла вперед.       — Я думала, вы уже позавтракали, — удивилась она, присаживаясь за стол и наблюдая за ним.       — Нет, мы проснулись около двух часов назад и стали тренироваться. Я не хотел начинать завтракать без тебя, — объяснил Брюс, и Меган улыбнулась:       — Нужно было разбудить меня.       — Я решил не будить вас, потому что вы устали после дороги, — объяснил Альфред, доставая продукты. — А так вы набрались сил и выспались. Какие у вас планы на день, мисс Меган?       — Хочу прогуляться по городу: посмотреть, что изменилось там, где я любила бывать. — Меган скрестила пальцы и положила на них подбородок, наблюдая за Альфредом. Тот продолжал готовить. Казалось, его руки двигались сами по себе. Он мог не смотреть в глубокую тарелку, куда разбивал яйца и сыпал муку, а наблюдать за ней и Брюсом. И ничего при этом не попадало на стол, ни одной песчинки. — Ну знаешь, кафе и книжный магазин.       Она не стала говорить о том, что хочет кого-то увидеть, потому что Альфред, как и дядя Томас, никогда не любил Лайлу Валеску. И Меган прекрасно знала: несмотря на то, что она уже выросла, он не перестал ее опекать. Видела это во взгляде. Альфред смотрел на нее не как на повзрослевшую девушку, а как на всю ту же девочку, потерявшую мать.       — Ты выглядишь лучше, чем вчера, — сказал Брюс.       Меган взглянула на него. Внутри все еще сидели печаль и скорбь, однако после прочитанных писем стало лучше и она чувствовала себя на своем месте.       — Да, письма, оставленные твоим папой, помогли, — улыбнулась она, понимая, что брат прав. — К слову, я хотела бы взять тебя с собой прогуляться. Что думаешь?       Внутри Меган была уверена, что Брюс согласится, однако тот немного помедлил с ответом и отвел глаза. Ее улыбка дрогнула. Она поняла, что положительного ответа не будет, и идеальная картина времяпрепровождения с братом и поиска старых друзей стала рушиться.       — Прости, мне нужно тренироваться и заниматься учебой. — Меган заметила, что Брюс погрустнел, но это немного ее приободрило, потому что дало понять, что брат хотел провести с ней время и не лгал.       — Ничего страшного, — ответила она и приобняла его за плечи. — Я теперь никуда не уеду, так что у нас вся жизнь впереди, чтобы проводить время друг с другом. — Слова звучали ободряюще, хотя внутри осталась грусть. — Значит, завтра будем весь день вместе.       — Мисс, одной в Готэме небезопасно, тем более для вас, — вмешался Альфред, зажигая плиту. — Может, сходим завтра втроем? Раз уж вы хотите зайти только в кафе и книжный магазин.       Он поставил сковороду на огонь, а Меган прикусила щеку изнутри, пытаясь придумать отмазку. Конечно, она могла бы пойти завтра, просто теперь сама идея идти отпадала. Из-за Альфреда у нее и Брюса не получится пойти в цирк.       — Брось, Альфред, я уже не ребенок, — начала она. — Тем более у меня есть телефон, перцовый баллончик и даже электрошокер. И я буду в центре города, в местах, где обычно грабежи не случаются.       — Мисс, с тех пор как умерли ваши дядя и тетя, весь город сошел с ума. Опасно стало везде, опять же — тем более для вас.       Альфред продолжал готовить, а Меган — наблюдать и слушать. Он уже смешал тесто и аккуратно выливал его на сковородку. Кухню наполнил сладкий аромат блинов.       — Альфред, брось, не думаю, что СМИ знают о моем возвращении. Никто не помнит, как я выгляжу. Да и за пять лет я изменилась, — парировала Меган, отстранившись от Брюса. Альфред ничего не ответил. — Даже если ты скажешь, что это глупое решение, я все равно пойду.       Она затаила дыхание.Воцарилось молчание. Сердце забилось чуть быстрее от мысли, что Альфред не уступит.       — Ладно, — сдался Альфред и вздохнул. — Но возьмите зонтик. Хоть сейчас солнечно, в обед обещали дождь.       От его слов Меган почувствовала облегчение. Она победно улыбнулась. Это был первый спор с Альфредом, в котором она победила.

      ***

      После завтрака Меган собиралась в комнате, стоя перед зеркалом. Она расчесала волосы, а затем обхватила их, чтобы собрать в небрежный низкий пучок. Держа в зубах расческу, закрепила все резинкой, а затем оценила внешний вид в зеркале. Ее взгляд скользил по светлой голубой рубашке, бежевым штанам — они были слегка помяты, но гладить не хотелось. Все равно помнутся. В ушах красовались крупные круглые сережки из серебра.       — Можно?— послышался голос Брюса. Меган обернулась и увидела брата в дверях.       — Да, конечно, — ответила она и подошла к кровати, на которой валялся рюкзак, а вокруг — все нужное для прогулки. — О чем ты хотел поговорить?       — Хотел спросить, куда ты правда собираешься. — Меган вопросительно на него посмотрела. — Просто ты могла бы согласиться пойти завтра всем вместе. Но ты хочешь сегодня. И хочешь позвать меня, но не Альфреда, — объяснил Брюс.       — Вау, а тебе точно скоро тринадцать лет? Очень хорошая интуиция, — хмыкнула Меган. Она складывала в рюкзак вещи: маленький исписанный альбом, карандаш, кошелек, телефон, паспорт, а также электрошокер, купленный в детстве, и перцовый баллончик — ни тот ни другой использовать еще не доводилось. — На самом деле я хочу кое-кого встретить, это только между нами. И эти люди, вероятно, не понравятся Альфреду, так что он не выпустит меня за порог. — Она закрыла рюкзак на молнию и улыбнулась брату. — Только не выдавай меня.       — Но, если они не нравятся Альфреду, значит, они плохие, разве нет? — спросил Брюс, нахмурившись, а Меган усмехнулась, подойдя к шкафу.       — Брюс, они нормальные. Я знаю их давно, — заверила она, открывая дверцы и скользя взглядом по полкам. — Если я все-таки встречу их, то обязательно расскажу. Просто чтобы ты знал, если когда-нибудь тебе понравится девочка, которая, по мнению Альфреда, будет не подходить тебе, и он станет препятствовать вашим отношениям или плохо с ней обращаться.       Меган достала из шкафа светлую джинсовую куртку и лишь краем глаза заметила, как Брюс немного покраснел и отвел взгляд в сторону, будто что-то или кого-то вспомнив. Но она не предала этому большого значения.       — Д-да… — тихо ответил Брюс. — Наверное, ты права.       Она вздохнула и закрыла шкаф, взяв из него последнюю, но очень важную вещь: зонтик.       — Пойдем, проводишь меня до двери.       Меган прошла мимо брата, проведя рукой по его темным мягким волосам, а затем быстрым шагом направилась вниз по лестнице. Возле двери ее уже ждал Альфред.       — Мисс, может, все-таки…— начал он как только увидел Меган.       — Альфред, я уже все сказала, — со вздохом перебила она, стараясь унять проснувшееся внутри раздражение.       Не хотелось снова начинать маленький спор. Меган боялась, что теперь у Альфреда будут достаточные аргументы для того, чтобы она отступила. Но нет. Желания давать ему возможность высказать их не было.Он некоторое время смотрел в ее глаза, будто играя в гляделки, а затем выпрямился, вздохнув:       — Хорошо. Вы взяли баллончик и электрошокер?       — Да.       — И где же они?       — В рюкзаке, — тихо ответила Меган, глядя на него снизу вверх и понимая, что Альфред искал способ для маленького упрека.       — Оружие самозащиты должно быть под рукой, мисс.       Она оказалась права, однако не стала ничего говорить, заметив на его лице самодовольную улыбку. Меган сняла с плеч рюкзак и, открыв его, достала необходимое, а затем разложила по карманам.       — Вот так, мисс. Во сколько вас ждать? — уточнил Альфред, пока Меган обувала светлые кроссовки.       — Не знаю, но к ужину буду точно. Если что, я позвоню тебе. Или ты можешь позвонить мне.       — Хорошо, будьте аккуратней.       — Да, Меган, будь аккуратней, — добавил Брюс, стоя на лестнице и держась за перила.       — До вечера, — улыбнулась она обоим, а затем вышла из дома.       Меган направилась вперед по дороге с территории поместья. Она собиралась немного прогуляться и встретить по дороге заказанное ранее такси. Хоть у нее и не получилось осуществить задуманную прогулку с Брюсом, план остался таким же. Встретиться с близнецами Валеска и посмотреть, как изменился Готэм. А именно — некоторые из людей и мест, которые она знала. Хотя город был полон преступлений и безнаказанности, Меган любила его. Любила пасмурные пейзажи и серые для многих будни. Дядя считал, что город поглощает всех, кто в нем живет, и Меган была с этим согласна. Однако проблема заключалась в том, что если один раз посетишь Готэм, то он не отпустит тебя никогда. Многих Готэм превращал в психов, других — в тех, кто превыше всего ставит власть, меньшее же число — в тех, кто по-настоящему начинает ценить жизнь и людей вокруг. И Меган думала о том, что подходит больше к последней категории. Впрочем, была еще одна:люди, которые просто хотели выжить. Им приходилось прогибаться под всех, кто был выше них. Богаче или сильнее.       Задумавшись, она не заметила, как быстро солнце скрылось за темными облаками, затем подул ветер, а с неба стали падать капли. Выругавшись под нос, Меган спешно достала зонтик, раскрыла и пошла вперед, надеясь, что такси вот-вот приедет. Через некоторое время она, наконец, увидела машину и махнула рукой, останавливая ее. Доехала Меган до центра, наблюдая за непогодой через окно и гадая, как скоро дождь закончится.       Приехав на нужное место, Меган заплатила таксисту и вышла из машины, открыв зонт. Она осмотрелась. Вокруг почти не было людей, а те, что были, спешили кто куда, лишь бы не оставаться под дождем. Все было спокойно, никаких грабежей, никаких убийств. Пока что центр Готэма привлекал своим спокойствием.        Меган вздохнула, понимая, что любоваться времени не было. Она попыталась вспомнить, куда нужно идти, чтобы найти книжный магазин, в котором она когда-то любила проводить время, ведь в нем всегда было мало народу.       Ее взгляд скользил от одной стороны в другую, а затем остановился: она заметила, что из переулка вышла фигура молодого человека с мокрыми рыжими волосами.Он шел быстро, отдаляясь все сильнее. Теперь Меган видела лишь его спину, но внутри зародилась надежда, что это тот же самый парень, что был вчера. Она направилась за ним. Однако он ускорился.       — Черт, если я пойду быстро, то испачкаю штаны, — пробормотала Меган и вздохнула. А затем пошла обычным шагом, стараясь не упустить парня из виду.В голове уже зародились сомнения в том, что это был Джером или Джеремайя.       «Вдруг я просто преследую какого-то парня, а он думает, что я хочу убить его или ограбить?»       Наконец незнакомец свернул, и Меган ускорилась, боясь, что потеряла его. Однако поворот привел к нужному месту. Книжному магазину, который Меган искала.       — Зато я нашла то, что хотела найти первым.       Она поднялась по лестнице, закрыла зонт и зашла внутрь. Там было тихо и пусто, только длинные книжные полки, а слева прилавок. За ним спал мужчина-афроамериканец лет шестидесяти. Он был крупным, с лысиной на голове и седой бородой, одет в вязаный темный слегка запачканный свитер.       Она узнала его сразу.       — Мистер Уолтер, — подойдя к прилавку, позвала Меган и улыбнулась.       Мужчина тут же вскочил и посмотрел на нее сердитым взглядом. Он явно не был доволен внезапным пробуждением.       — Девушка, вы с ума сошли!? Разве не видели, что я спал?       — Простите, мистер Уолтер. — Едва сдерживая смех, она прикрыла рот, а затем взяла себя в руки: — Я просто обрадовалась, увидев, что вы до сих пор владеете магазином.       Мистер Уолтер, кажется, не совсем понял сказанное Меган. Он нахмурил брови, оглядел ее, надев очки, до этого лежавшие на краю стола, а затем удивленно выпучил глаза:       — Мисс Уэйн! Не думал, что увижу тебя снова! — Его голос разнесся по всему магазину. Он наконец улыбнулся, выходя из-за прилавка. — Сколько тебе уже? Двадцать?       — Девятнадцать, сэр.       Она сделала шаг назад, освобождая больше места для хозяина магазина. Пока что он виделся ей все тем же престарелым дядечкой, который часто ел или спал, когда она заглядывала в магазин.       — Ну и ну! Последний раз я видел тебя четыре года назад. Толдычила все о том, как скоро уедешь из нашего гнилого города во Францию учиться, — посмеиваясь говорил он, а затем упер руки в бока. Меган смущенно отвела взгляд в сторону стеллажей с книгами, пытаясь найти за ними рыжеволосого юношу. — Эх, конечно, понимаю, почему ты сюда вернулась, — грустно вздохнул он. — Соболезную тебе с твоей утратой. Это ужасная потеря. Весь Готэм был потрясен.       Он ободряюще похлопал ее по плечу. Меган слабо улыбнулась. Слушать соболезнования она уже давно привыкла. Еще во Франции все профессора и другие учащиеся то и дело говорили ей о том, что сочувствуют.       — Спасибо, — только и сказала она.       Не было смысла говорить об этом с кем-то, кроме близких людей. Поэтому воцарилось молчание. Меган снова посмотрела в сторону книжных полок, надеясь увидеть за ними хоть кого-то.       — Знаешь, ты как мой самый старый и дорогой посетитель сегодня можешь, так уж и быть, забрать какую-нибудь книгу бесплатно, — предложил мистер Уолтер, вернувшись за прилавок.       Меган посмотрела на него, смутившись:       — Эм, спасибо, сэр, но я… — Не успела она отказаться, как по магазину пронесся тихий шелест листов.       — Ох, надо же, здесь, видимо, есть еще один посетитель, — хмыкнул Мистер Уолтер. — Не стоило мне спать. Так что ты там говорила?       — Нет, ничего, — отозвалась Меган и пошла искать источник звука.       В самом деле, среди стеллажей она нашла рыжеволосого парня с бледным лицом, усыпанным веснушками, и серо-голубыми глазами. Его брови были сведены к переносице, а взгляд бегал по страницам, будто парень считал, что написанное в книге — глупость.Он был одет в клетчатую синюю рубашку, под которой виднелась серая водолазка, на плече висела ветровка черного цвета под стать штанам и кедам. Его волосы и одежда промокли от дождя.       Меган точно узнала в его чертах Джерома.Если бы это был Джеремайя, на нем были бы очки. Но даже если он теперь не носил их, то точно не стал бы так небрежно листать страницы еще не купленной книги. Движения Джерома были резкими еще в детстве, в отличие от Джеремайи.       «И как с ним заговорить? Если уж Мистер Уолтер меня не узнал, то Джером точно не узнает», — подумала она.А затем, вспомнив, что продолжает на него смотреть, перевела взгляд на книги и начала рассматривать корешки, думая о том, как начать диалог. «Боже, вдруг это вообще не он?» — она попыталась незаметно взглянуть на парня краем глаза и увидела, что тот тоже уже на нее смотрит.       — Извините, — сказала она, отведя взгляд и почувствовав, как кровь приливает к лицу.       — Извините? Пожалуй, это не то, что следует говорить человеку, за которым вы следили, — ответил он тоном, сочащимся издевкой, однако на лице играла легкая ухмылка.       — Следила? — Меган посмотрела на него, а затем, заикаясь, попыталась объясниться:— Простите, я не следила. Просто искала знакомых, и вы напомнили мне одного из них. Я лишь хотела узнать, ошиблась я или нет.       — Знаете, это не совсем красиво следить за человеком и смотреть на него так пристально.       Он покачал головой и поставил книгу на полку.       — Да, извините, пожалуйста, — сказала Меган и поправила рюкзак, нервничая от того, что ошиблась. Однако она все еще надеялась, что это мог быть Джером. — Но ответьте на один вопрос: это вы вчера развешивали листовки цирка Хейли по городу? Точнее на главной улице.       — О, так вы следили за мной еще со вчерашнего дня.       Он закатил глаза и прошел мимо Меган, а она поспешила за ним:       — Нет, я увидела вас из машины. И еще ответьте на вопрос. Последний, клянусь. Вы работаете в цирке?       Наконец, парень остановился и посмотрел на нее немного удивленно, а затем нахмурился. Меган замолчала, позволив ему осмотреть ее с головы до ног. Он приблизился, будто хотел изучить черты ее лица, и она готова была поклясться, что его взгляд задержался под носом. Он смотрел на шрам.       — Ха! — отстранился парень, будто не верил своим глазам, — думал, мне послышалось. — Он отвернулся на секунду, а затем повернулся, изменившись в лице, смягчился и улыбнулся. — Давно не виделись, Меган.       — Джером! — обрадовалась она, ощутив, как ее с головой накрывает волна радости. — Господи, как же я рада, что это оказался ты!       Меган, не в силах сдержать эмоции, заключила старого друга в объятия. Совсем не чувствуя стыда или нерешительности. Будто она снова была маленькой девочкой, которая пришла провести время с друзьями и каждый раз обнимала их при встрече.       Его руки на секунду легли на ее спину. Но не как в детстве. Теперь объятия Джерома были несмелыми и ощущались так, будто он не знал, как нужно это делать, или его просто давно никто не обнимал.       — Я так рада, что нашла тебя!       Меган наконец отстранилась и смогла еще раз взглянуть на Джерома, убеждаясь в том, что все было реальностью.       — Говоришь так, будто очень долго меня искала, — хмыкнул он в ответ и скрестил руки на груди. — Хотя, знаешь, странно, что ты только сейчас вспомнила о моем существовании. Десять лет прошло.       В его тоне Меган узнала язвительность. Точно как в детстве, когда он скрывал недовольство.       — Я о тебе не забывала, — сказала она. — Если хочешь и у тебя есть время, мы можем поговорить и рассказать друг другу, что произошло с нами за десять лет.       Меган надеялась, что Джером не злится и не обижается за то, что они не разговаривали столько времени. Ей было важно, чтобы они пообщались и перенесли хоть что-то хорошее из детства в настоящее.       — Знаешь, — Джером, отодвинув рукав, задумчиво посмотрел на несуществующие часы, — думаю, в моем плотном графике найдется место для старого друга.       — В моем, думаю, тоже, — посмеиваясь, ответила Меган. — Тут неподалеку была кофейня, там недорого и вкусно, пойдем?       — Да, давай, как раз не завтракал.       Они вместе направились на выход из книжной лавки, и от радости Меган совсем забыла о Мистере Уолтере. С ним нужно было попрощаться.       — Мисс Уэйн, брать ничего не будешь? — удивился он, заставляя их с Джеромом остановиться и обернуться.       — Нет, спасибо, я зайду еще, была рада повидаться!       Меган, улыбнувшись, попрощалась, выскользнула на улицу и открыла зонт.       — Ты сменила фамилию? — поинтересовался Джером, шагая вместе с ней.       — Нет, просто раньше всегда ходила в книжный с нашим дворецким, его зовут Альфред, либо с тетей и дядей. Многие считают, что я их дочь, поэтому называют Уэйн. Но даже если и не считают, им все равно проще называть меня Уэйн, чем Миллер,— объяснила Меган, рассматривая вывески попадающихся на пути магазинов и забегаловок. Наконец, она нашла ту, которую искала. — Нам сюда.       Они зашли в маленькое уютное кафе. Внутри было много круглых столиков для двоих-троих, длинная барная стойка, много растений. Стены были облицованы кирпичом шоколадного цвета. Вместо ламп или люстр потолок был увешен гирляндами, излучавшими теплый свет. Людей было мало: четверо человек, не считая Меган и Джерома.Она сняла куртку, повесила на крючок вместе с зонтом, чувствуя себя как дома и вспоминая, как часто заходила сюда с Альфредом или дядей. Обстановка в кафе осталась та же.       — Чего ждешь? — хмыкнула Меган, заметив, как Джером медлит, рассматривая интерьер. Он остановился и повесил верхнюю одежду рядом с ее.       Они прошли к крайнему столику у окна и сели за него. Однако Меган не начинала разговор и не открывала меню: она искала взглядом знакомое лицо среди персонала, но не находила.       — Кого ищешь? — поинтересовался Джером, взяв со стола меню. Он не смотрел на Меган.       — Да так, — вздохнула она и тоже взяла меню со стола. — Это кафе принадлежит одной старушке, думала, она будет здесь. Но, видимо, сегодня ее нет.       — А может, она умерла, — как ни в чем не бывало предположил Джером, но Меган не оценила.       — Надеюсь, что нет, — сказала хмуро она, выбирая блюдо. — Пожалуй, буду сэндвич с индейкой и чай. Это самое недорогое и вкусное.       — Я, наверно, тоже самое, — с облегчением выдохнул он, будто не особо хотел выбирать еду. Потом сложил руки в замок и посмотрел на Меган, чего-то ожидая.       — Что?       — Жду интересную историю, — усмехнулся Джером, — ты ведь была во Франции четыре года? Или я неправильно подслушал?       — А, ты про это. — Она смущенно пожала плечами. — Наверное думаешь, что я стала избалованной богачкой-француженкой?       — Да, именно так я и подумал, когда тебя увидел. Не мог поверить, что Меган, которая ненавидела делать всякие прически и одеваться в классическую одежду, теперь выглядит вот так!       В его словах слышалась насмешка.       — Я повзрослела, — защищаясь, сказала Меган. — Элегантно выглядеть — признак чего-то плохого?       — Нет, не это я имел в виду. А то, что свободная Меган куда-то делась. Хотя, помнится, она и появлялась только в моем присутствии. — Джером дразнящее улыбнулся. — Общение со мной шло на пользу, а теперь ты стала как… — он запнулся, и улыбка погасла, — Джеремайя.       Меган склонила голову на бок, когда Джером отвел взгляд, будто напоминание о брате лишило его комфорта, а имя Джеремайи он произнес так, словно оно было отвратительно.       — Да, кстати, где Джеремайя? В детстве вы вдвоем расклеивали листовки, разве нет? — осторожно спросила она, стараясь сохранять спокойное выражение лица.       — Не знаю, — ответил он небрежно, пожав плечами, а затем снова посмотрел на Меган. — По нему соскучилась?       Взгляд Джерома будто проник внутрь нее, казался пустым и не выражал никаких эмоций. А вопрос звучал одновременно спокойно и угрожающе.       — Я по вам обоим скучала, — тихо сказала Меган, заерзав на месте. — Вы оба были мне как семья.Так, что с ним случилось?       — Дядя Зак забрал его, не знаю куда. Просто просыпаюсь в один день, а Джеремайи нет. Дядя Зак с тех пор к нам редко приходил. Я его тоже давно не видел. Чему рад.       Джером фыркнул, и наконец в его взгляде появились хоть какие-то эмоции. Правда совсем не позитивные. Теперь они с Меган молчали. Между ними воцарилось напряжение. Она уже начала искать официанта, который мог бы взять их заказ, и вот, наконец, тот подошел.       — Здравствуйте, чего желаете? — спросил он.       — Здравствуйте. Нам, пожалуйста, два сэндвича с индейкой и чайник черного чая.       Официант записал заказ в блокнот и ушел.       Он спас ситуацию ненадолго. Джером хмуро глядел в окно, не начиная диалог и не обращая на Меган внимания. Тогда она все-таки решила продолжить разговор про Джеремайю:       — Почему Зак не забрал и тебя? Вы же близнецы, разве для близнецов не важно всегда быть вместе?       Джером посмотрел на нее и коротко рассмеялся, будто она сказала какую-то глупость:       — Сама знаешь. — Он потянулся за зубочисткой в маленькой баночке, которая стояла между солонкой и перечницей. — Я же неудачный ребенок с рождения, а Джеремайя идеал во плоти, который никому и никогда не врал. Всегда был умный, не лез в драку, не ослушивался мать. Он такой хороший, что только его надо было забрать из ужасного места и только ему дать хорошее воспитание. Да и не было между мной и Джеремайей никогда такой связи. Он просто сбежал. Конечно, с его отсутствием ничего не изменилось. Мать как была истеричной сукой, так и осталась. Ей член и пойло подавай, чтобы успокоиться. И Джерома под руку — как грушу для битья, — чтобы закрепить окончание хорошего дня, — закончил он, улыбнувшись, точно говорило чем-то повседневном, что присуще жизни каждого человека.       Меган молчала, отведя взгляд. Слова Джерома звучали так, будто Джеремайя его предал. А высказывания о матери были нескрываемо грубыми. От них внутри становилось неуютно.       — Что? Думала, моя жизнь стала лучше за десять лет? — Джером повертел в руках уже очищенную от бумаги зубочистку, словно собираясь ей воспользоваться. — Как только ты исчезла из моей жизни, стало только хуже. Приезд в Готэм, как и приезд в тот город, где ты жила, были для меня лучшими днями в жизни. Мать была отвлечена твоими отцом и мамой. А потом она окончательно с катушек слетела. Каждый раз била меня только об одном упоминании вашей семьи.       Он вздохнул и остановился.       Меган молчала, понимая, что им обоим было нелегко. Но, в отличие от Джерома и Джеремайи, она жила в роскоши с любящими дядей и тетей.       — Но, знаешь, после смерти Мелиссы твой отец впервые нас посетил, — снова заговорил Джером, заставляя ее поднять взгляд. На его лице играла расслабленная, даже довольная, улыбка. — Никогда не думал, что увижу мать настолько напуганной. Он избил ее. Конечно, не до полусмерти, но ходить она не могла несколько дней и выступать тоже. — Он хмыкнул. На лице Меган выступил шок, и, кажется, Джером им наслаждался. Это одновременно пугало и настораживало. — Он винил ее в том, что Мелисса умерла, что он лишился семьи из-за нее. На самом деле ясно, что он сам виноват, однако я был рад, что хоть кто-то поставил эту суку на место. Это был самый лучший день в моей жизни. Но, пожалуй, могу сказать, что мне было грустно от того, что случилось с твоей мамой. Я тебе сочувствовал и сочувствую. Жизнь несправедлива. Те, кто заслуживает смерти, — ходят по земле. А кто нет — лежит в ней.       Последние фразы прозвучали грустно, он снова опустил взгляд и положил зубочистку на стол.       Меган онемела от шока, не зная, как нужно реагировать. Конечно, она еще в детстве знала о том, как мать Джерома и Джеремайи обращалась с ними. Точнее, с Джеромом. Но не думала, что все стало еще хуже. И не предполагала, что отец после смерти мамы встречался с Лайлой. А уж тем более она не могла вообразить, что он был способен на насилие. В голове завертелись разные мысли: о том, как Кален мог так поступить, и о том, как Джером мог наслаждаться тем, что его собственную мать избивали? И конечно главная мысль заключилась в том, чтобы как можно скорее сменить эту тему на любую другую.       — Ладно, — вздохнул он, положил руки на стол с легким хлопком, от которого Меган вздрогнула, — что это я все о себе, да о себе? Расскажи, почему я, приезжая в Готэм, последние девять лет слышал о тебе, но ни разу не видел тебя в цирке? Знаешь, первое время я злился: думал, как так? Неужели Меган стала типичной зазнавшейся девчонкой из богатой семьи и быстро забыла обо мне? — спросил он весело.       Для Меган это стало облегчением, помогло отвлечься от услышанного и прийти в себя.       — Нет, я никогда не забывала. Дядя не позволял мне ходить в цирк и при упоминании о твоей маме, тебе и Джеремайе становился хмурым и недовольным. Темболее одну за пределы поместья меня никогда не выпускали. — Она грустно посмотрела в стол. — Мне правда жаль, Джером. Жаль, что ты остался один в этом аду. Моя жизнь, конечно, не стала лучше после развода родителей. Мама умерла, а до ее смерти мы проводили мало времени вместе. Я долго не могла подняться на ноги. А затем решила вообще уехать из Готэма во Францию. В женскую академию искусств. — Немного помолчав, она продолжила: — Только подумала, что жизнь наладилась, как дядя и тетя умерли.       Меган вздохнула, вновь ощутив внутри тоску и горечь, а глаза на секунду заслезились.       — Ваш заказ. — Рядом вновь появился официант. Он поставил тарелки с сэндвичами на стол, а рядом — кружки и чайник.       Вновь между Меган и Джеромом воцарилось молчание. Они ели в тишине, каждый находился в своих мыслях. Меган снова начала думать о том, что произошло с Томом и Мартой. О том, как ей все еще было тяжело от того, что их больше нет. Вместе с тем ей было горько, что она утратила связь с близнецами, ведь они совсем не были ей чужими. А теперь, чтобы наверстать упущенное, не хватит времени. Тем более никто не знал о том, где находился Джеремайя.       Закончив трапезу и заплатив каждый сам за себя, они вышли из кафе. Дождь на улице уже стих, поэтому Меган, надев на зонт чехол, убрала его в рюкзак.       — Кажется, на этом наша встреча заканчивается? — спросил Джером, засунув руки в карманы и посмотрев на Меган, остановившись посреди тротуара. Его волосы уже высохли и лишь слегка развевались от слабого ветра.       Меган взглянула на время в телефоне: четыре часа дня. Ужин начинался в восемь вечера, и она еще много могла успеть.       — Я бы хотела прогуляться. Если ты, конечно, не против, — предложила Меган. Какими бы странными ни были их разговоры, она хотела побыть с Джеромом еще.       — Я бы и так не пошел домой, — пожал он плечами. — Так что можем прогуляться.       Меган улыбнулась и пошла вперед. Джером последовал за ней, однако разговор не завязывался. Оба молчали. Она снова стала искать тему. И нашла:       — Знаешь, а ты мне сегодня снился.       Джером издал удивленный смешок:       — Надеюсь, это был эротический сон? Неужели из-за того, что ты вчера увидела меня на улице? Думала обо мне перед сном? — На его лице заиграла самодовольная ухмылка.       — Ха-ха-ха, поскромнее, Ловелас, — саркастически засмеялась Меган, слегка толкнув его в бок. — Если точнее, это было воспоминание, а не сон.       — Да? — хмыкнул Джером. — И что за воспоминание?       — Первый удар по моему носу, — усмехнулась Меган, дотронувшись до кончика носа. — Помнишь?       Джером обогнал ее и пошел вперед спиной.       — Конечно помню. Я тогда не на шутку испугался и запереживал, что твой прекрасный носик будет сломан, — саркастично ответил он, поддерживая зрительный контакт. — Ты ведь так пеклась о своей внешности. Но я тоже пекусь. Если с моим прекрасным лицом что-то случится, я буду в бешенстве! — Меган засмеялась. — Кстати, благодаря твоему носу я окончательно убедился, что это ты.       — Правда?       Она склонила голову и остановилась. Остановился и Джером.       — Точнее благодаря шраму. Ты же тогда его получила?       — Нет, по-моему, это было позже, — задумалась она. — Этот шрам я получила после того, как вы с Джереми решили проверить, у кого больше всего получится сделать блинчиков на воде. Камень вылетел из твоих рук и попал в меня. У тебя всегда было дурашливое поведение.       — Ну, это не я попал в тебя, это был Джеремайя, — усмехнулся Джером, развернулся и залез на скамью. — Но как ты сказала «дурашливое» поведение у меня осталось.       Меган прошла вперед и с легкой усмешкой наблюдала за тем, как он идет по скамье, будто по канату.       — А я подумала, что ты, наоборот, остепенился.       Джером спрыгнул со скамьи и вытер невидимый пот со лба.       — Ха, прости, но превращаться в скучную зануду, как ты, я не собираюсь!       Он подмигнул и пошел дальше, а Меган поспешила следом. Наконец-то она снова почувствовала себя расслабленно. Свободной от грустных мыслей и наслаждавшейся тем, что проводила время с другом. Совсем как в старые добрые времена. Хотя рядом и не было второго брата, все равно этот момент порождал только теплые чувства вперемешку с ностальгией.       — Все еще считаешь меня занудой из-за внешнего вида?       — Теперь не только из-за этого. Ты ведь была во Франции, в самой женской академии художеств.       Джером скорчил важное лицо, поднял палец и потряс им так, будто говорил о чем-то великом. Но из-за фразы, пропитанной сарказмом, казалось, что на самом деле ничего великого в этом не было.       — Как это связано? — усмехнулась Меган, скрестив руки на груди.       — Тебе ведь приходилось много учиться, верно? Значит, голова теперь забита знаниями. Нет места для веселья. — Он испустил фальшивый разочарованный вздох и вытер невидимую слезинку.       — Вообще-то нет, — шутливо ответила Меган и толкнула его.       — Правда, что ли? — Джером лишь слегка отшатнулся и пошел дальше. Затем остановился. —Тогда как тебе идея залезть на крышу этого здания?       — Ты серьезно?       Меган приняла предложение за шутку.       — Брось, всего лишь залезть на крышу. Тебе ничего за это не будет, тем более полиции на улице нет, если ты не заметила.       Он приблизился, глаза игриво блеснули. Совсем как в детстве. Меган недолго думала над тем, соглашаться или нет. Но, пожалуй, этот блеск в глазах Джерома мог заразить любого. Какими бы ни были его идеи. Поэтому она согласилась:       — Почему бы и нет.       — Отлично! — с радостью воскликнул Джером. — Вот это та Меган, которую я знал! Хотя ты, конечно, портила веселье, но не суть. Идем.       Он нырнул в переулок, и она, убедившись, что никого нет, направилась туда же. Они нашли пожарную лестницу, и Джером помог Меган зацепиться, чтобы она могла подняться. Затем поднялся и он.       Оказавшись на крыше, Меган увидела открывающийся отсюда городской пейзаж. Свысока все выглядело неимоверно красиво: мокрый асфальт, высотки, жилые здания, магазины. А небо было еще лучше. Хоть его и закрывали облака, лучи медленно заходящего солнца пробивались сквозь них, и пушистые небесные барашки окрашивались слабым малиновым цветом подступающего вечера.       — Как красиво, — пробормотала она и сняла с плеча рюкзак, чтобы достать альбом и запечатлеть это на листе бумаги.       — Будешь рисовать? — поинтересовался Джером, и Меган кивнула. — А меня сможешь?       От его вопроса сердце Меган затрепетало. Она была только рада нарисовать его, чтобы показать свой талант.       — Конечно. Только надо куда-нибудь сесть.       — Сюда можно, — ответил он и сел на мокрый край крыши, свесив ноги. — Если ты, конечно, высоты не боишься.       — Не боюсь.       Не думая о том, что может запачкать штаны, Меган села рядом. Она посмотрела на Джерома, оценила задний фон и его самого, а затем принялась набрасывать эскиз.       — Выходит, что ты решила пойти по стопам Мелиссы? — спросил он.       — Можно и так сказать, — пожала плечами она. — Но я, скорее, начала рисовать, чтобы выплескивать эмоции. Негативные или положительные — неважно. Иногда хочется просто выплеснуть все наружу. И чтобы не сделать это на другого человека, я рисую. Но сейчас просто хочу запечатлеть момент.       — Хм, интересный способ излить изнутри негатив, — задумчиво произнес Джером. — Мне бы такое помогло, иначе, клянусь, когда-нибудь я убью мать.       Он рассмеялся, однако смех был не таким чистым и веселым, как обычно. В нем мелькнуло что-то, от чего у Меган прошлись мурашки по спине. Смех вышел мрачным и стих также быстро, как начался. Она прочистила горло, сделав вид, что не обратила внимания на сказанное. И решила сменить тему:       — Кстати, какие у тебя планы на будущее? Так и будешь жить в цирке?       — Не знаю. — Он вздохнул, пожал плечами и посмотрел вдаль. — Я хочу стать звездой, знаешь, я ведь великолепный актер. Отличный фокусник, у меня есть харизма, и я привлекаю людей.       — Стань актером, — предложила Меган. — Хотя славы ты будешь добиваться долго.       — Нет, — помотал головой он, — мне нравится эта идея, но у актеров мало свободы. А ты в курсе, я не хочу быть шестеренкой, подчиняющейся чужой воле. Правила, знаешь, не по мне.       — Без правил будет хаос, — усмехнулась она, кинув быстрый взгляд в его сторону. — Хотя хаос твоя часть. Ты за секунду нарушал спокойствие, когда мы были детьми.       — Потому что это весело. Быть свободным, не думать о правилах и всем остальном. Но законы мешают это сделать. — Джером посмотрел вниз, и Меган проследила за его взглядом. — Этим мне нравится Готэм. Здесь много свободных людей, столько возможностей.       — Ты так преступников называешь? — тихо спросила она. — Они ведь убивают и грабят. Это ужасно.       — Для кого как, — отозвался Джером, а затем холодно взглянул на Меган. — Если людям дать шанс, они все перестанут носить маску добродетелей. Даже ты.       Она замолчала, смотря на Джерома. Он снова вел себя странно. Снова смотрел не на нее, а сквозь. А на лице была легкая улыбка, в которой таилось что-то, чего Меган не понимала. От этого ей становилось не по себе.       — Я считаю также. Точнее, считала. В Готэме всем нужны деньги, это раздражает. — Опустив взгляд, она продолжила: — Вчера говорила Брюсу о том, почему я считала всех слепыми кротами.       — Слепыми кротами? — усмехнулся Джером.       — Да. — Она вновь вздохнула, вспоминая свои слова. — Потому что всем до одного нужны деньги. За них они готовы убить, ограбить или предать. Конечно, сейчас я понимаю, что беднякам не выжить по-другому. Ведь полиции на них плевать. Они все до одного продажные. Если мафиозник или богатей заплатит им за то, чтобы они засадили невиновного, они сделают это.       — Даже твой дядя? — спросил Джером с усмешкой.       Она сжала карандаш, тихо ответив:       — Да.       Дальше Меган молчала, однако чувствовала, что Джером продолжает на нее смотреть.       — Хочешь знать почему? — догадалась она, увидев его взгляд.       — Да. Прости, но я удивлен, что ты не защитила честь почившего дяди.       Он так спокойно сказал о смерти Томаса Уэйна, что Меган сразу поняла — ему все равно. Однако не почувствовала обиду.       — Недавно, до смерти дяди, я узнала, что он подкупил суд, чтобы получить право опеки надо мной, — объяснила она. — А также оказалось, что он не давал отцу встретиться и пообщаться со мной. Поэтому я все время думала, что папе было плевать на меня. — Меган стала вырисовывать черты Джерома на листке. — Я узнала об этом за неделю до смерти дяди, пока была во Франции. Он, тетя, Альфред и Брюс приезжали ко мне. Я подслушала его разговор с Альфредом, и мы поссорились. С этого моменты мы больше не общались.       — Надо же, тебе не давали видеться с отцом, не выпускали одну из поместья… Ты стала птичкой в золотой клетке, не думаешь? — Джером хмыкнул, не выказывая ни поддержки, ни сочувствия. — Как же тебя во Францию отпустили?       — Я же поехала учиться, а не жить там. Тем более общалась с ними каждый день до ссоры. — Меган прикусила губу. — Тебе весело, а мне было ужасно, потому что, когда я узнала, что дяди и тети не стало, казалось, что мне здесь больше нет места. Что я осталась одна. Меня никто не ждет, никто не любит. И к тому же, я пропустила похороны.       От воспоминаний губы слегка задрожали. А затем в голове всплыли письма от дяди, и стало лучше.       — Стой, так ты недавно вернулась? — удивился Джером.       — Да, вчера буквально.       — Ого! Так ты вместо того, чтобы налаживать отношения с братом, побежала меня искать?       Меган покачала головой:       — Нет, выяснилось, что Брюс думал, будто он мне не нужен. Но это не так. Сейчас для меня нет никого, ближе него. И мы все обсудили.       Джером замолчал — казалось, будто что-то в словах Меган его не обрадовало, и он посмотрел в другую сторону. Но она не поняла, что именно.       — Хотя теперь у меня снова есть ты. Снова сможем проводить время вместе, —добавила она.       — Ага, только через две недели цирк отправляется дальше, — разочарованно улыбнулся он. — Времени у нас немного.       — Так почему бы тебе не остаться здесь?       — Ты серьезно? — Джером коротко посмеялся. — У меня нет денег на квартиру. А на улице я жить не хочу. Тем более матери нужна прислуга, она меня просто так не отпустит.       — Ну, знаешь. — Меган задумалась, а затем вспомнила, что Томас завещал ей квартиру. — У меня есть квартира. От мамы досталась. Я пока не собираюсь туда переезжать, но, если ты правда захочешь остаться в Готэме, сможешь пожить там немного.       Лицо Джерома исказилось в нескрываемом удивлении:       — Меган, тебе не кажется, что ты слишком наивная? — спросил он весело. — Что, если я сделаю с ней что-нибудь плохое? Или ты доверяешь мне, несмотря на десять лет разлуки?       — Не знаю как ты, но я считаю, что настоящая дружба не портится сквозь года, несмотря ни на что.       Она говорила серьезно и правда считала так и никак иначе. Для Меган дружба была ценностью, выше которой стояли только семья и любовь.       — Вау, — выдохнул Джером, явно не знавший, что сказать. — Я очень польщен, что ты доверяешь мне. Пожалуй, могу ответить, что я также думаю о тебе.       Снова эта теплота внутри. Снова она разлилась по телу и оставила после себя чувство комфорта и надежды, что все станет только лучше. Меган улыбнулась, а затем вновь продолжила рисовать.       Дальше они вспоминали прошлое — дни, когда проводили время втроем. Хотя Джером не особо испытывал удовольствие, вспоминая Джеремайю, Меган казалось, будто ему было приятно говорить о том, что раньше все было лучше и беззаботнее. Она снова ощутила себя на своем месте. Совсем как вчера с Брюсом и Альфредом. Это приятное чувство, разливающееся теплом, она не могла описать. Казалось, разбившееся детство и мечты маленькими кусочками снова собирались воедино. И теперь Меган собиралась схватится за них, чтобы они не разбились вновь.