Окрыленные небом

      Песчаное побережье Персидского залива завораживал своей красотой и тишиной. Ярко красный диск плавно заходил за горизонт, окрашивая воду и берег в теплые, розовые цвета, а вокруг было ни души, лишь легкий ветерок, несший прохладу с моря, шевелил листья пальм. Песок еще не успел остыть и нежно обволакивал стопы Оливии, щекоча. Девушка, прикрыв глаза, облокачивалась на грудь Даниэль, закинув голову ему на плечо. Выкинув все мысли из своей головы, она наслаждалась спокойствием этого места в дали от никогда не спящих дорог и шумного аэропорта Дубая. Сейчас не хотелось ни о чем думать, но один навязчивый вопрос все никак не оставлял ее.       — Что будет дальше, Даниэль? — спросила она, нехотя приоткрыв глаза и посмотрев на задумчивое лицо капитана.       — Скорее всего, благодаря твоему смелому заявлению в Союзе этики, меня восстановят и я снова буду летать. — Даниэль опустил голову, заглядывая в глаза цвета неба. — Но никакие рейсы не сравнятся с теми, в которых я был с тобой. Оливия тяжело вздохнула.       — Ты же знаешь, что я бы не простила себе, если бы ты лишился того, чем буквально живешь? Твое время, проведенное в небе, в несколько раз превышает время, проведенное на земле.       Даниэль было открыл рот, но Оливия его прервала:       — А я переживу. Слышала бы я себя еще год назад, но жизнь без тебя намного невозможней, чем жизнь без неба.       Они оба улыбнулись. Девушка перевернулась так, чтобы оказаться на коленях Даниэля и впилась в его губы нежным поцелуем, проводя рукой по мягкой щетине. Как же хорошо, что ее губы не накрашены той ужасной помадой ярко-красного цвета.       Они бы провели в таком положении больше времени, если бы не телефон Даниэля, уже третий раз беспокоящий их.       — Может, возьмешь, вдруг что-то важное? — предположила Оливия, отрываясь от губ капитана.       Даниэль посмотрел на экран телефона и произнес:       — Это Мухамед Шараф аль-Дин, странно, почему он звонит, еще и в такое время…       Он поднял трубку, ставя на громкую связь.       — Алло, Даниэль, не побеспокоил? — послышался голос директора авиакомпании из динамика. — У меня к тебе есть разговор.       Достаточно серьезный тон удивил Даниэля, заставляя слегка напрячься.       — Здравствуйте, не сильно, что-то срочное?       — Да, Даниэль, я по поводу инцидента с шасси. Хотел сказать, что экспертиза доказала, что твоей вины в этом нет, и я восстанавливаю тебя в качестве капитана Аэробуса А380. Завтра у тебя рейс в Рим, вылет в пять вечера. — Мухамед будто хотел закончить разговор, но в конце добавил: — И… Скажи Оливии, что она тоже летит.       — Но… — Даниэль хотел переспросить, но Мухамед его перебил.       — Завтра, Даниэль. Придите на пару часов раньше, буду ждать вас у себя.       В трубке послышались короткие гудки — он повесил трубку.       Капитан непонимающе, с долей надежды посмотрел на Оливию, пребывающую в таком же состоянии, что и он. Она не могла поверить в то, что есть возможность того, что все будет хорошо. Нет, хорошо слишком слабое слово, — идеально.       — Ты слышала тоже, что и я? — неверяще спросил Даниэль девушку.       Та лишь кинула, не в состоянии произнести и слова. Казалось, что с ее глаз вот-вот покатятся слезы.       — Ливи, ты чего? — Даниэль прикоснулся к щеке Оливии, смахивая все-таки успевшую упасть слезинку. — Все же хорошо, по крайней мере выглядит таковым.       — Я просто не могу поверить, что нам не придется ничем жертвовать ради нас.       Она улыбнулась. Еще несколько слезинок потели по щекам, оставляя влажные дорожки, а Даниэль уже двумя руками обхватил лицо, большими пальцами вытирая их.       — Ну, если ты так хочешь чем-то жертвовать, то хочу порадовать, спокойным полетам без вопросов от нашего экипажа завтра придет конец.       — Дурак, — прошептала Оливия, снова вовлекая Даниэля в чувственный поцелуй. Он подхватил ее на руки, унося в дом.       Солнце окончательно скрылось за линию моря, уступая место луне и звездам. Вечер был словно волшебным, дарующим надежду на счастье и спокойствие. К тому моменту, как Даниэль донес девушку до виллы, уличное освещение дворика уже горело, тусклым светом подсвечивая узкие дорожки. Дом встречал их уютом и приятной прохладой от кондиционеров. Капитан сразу понес Оливию наверх, не задерживаясь на первом этаже.       — Даниэль, отпусти меня, — потребовала она, — я же наверняка тяжелая.       — Ты легкая, как пушинка, Ливи, так что успокойся и держись двумя руками, а то упадешь ненароком и отобьешь все то, что могло остаться после твоих многочисленных столкновений с углами в самолете.       Девушка недовольно фыркнула, но все же схватилась по крепче, обвивая руками его шею.       Оказавшись в спальне, Даниэль, немедля, аккуратно опустил Оливию на кровать, а сам навис сверху. Он начал со скул, подбородка, медленно спускаясь поцелуями ниже. Приподняв тонкую блузку, губами легко дотронулся до пупка, от чего Оливия неосознанно выгнулась на встречу ему, и тихо застонала. Даниэль довольно ухмыльнулся, продолжая дорожку к низу живота. Поддев пальца резинку тряпичных шорт, он медленно потянул их вниз, освобождая свою девушку от ненужной одежды.       — Даниэль… — тихо позвала его Оливия.       — М… — промычал он, ласково водя пальцами по внутренней стороне бедра. — Что, солнце мое?       — Подожди, — прошептала она, и Даниэль поднялся, оказываясь на одном уровне с девушкой.       — Что-то случилось? — Голос был обеспокоенный.       Капитан заглянул в глаза Оливии, пытаясь узнать почему она остановила его.       — Нет, все в порядке, я просто очень устала за сегодня…       В подтверждение слов ее веки уже начинали медленно опускаться, с каждой секундой держать их открытыми становилось все сложнее и сложнее. Оливия уже полу спала.       — Точно?       — Да, Даниэль, не волнуйся. — Язык Оливии не слушался, слова получались невнятными и еле слышными.       — Хорошо. — Даниэль, сняв с себя одежду, притянул девушку к себе, обнимая за талию, и накрыл их одеялом. — Тогда спи, Ливи.       Тихий шелковый голос Даниэля послужил снотворным для Оливии, и она, очутившись в теплых и уютных объятиях, сразу же засопела, крепче прижимаясь к его груди.