Не виноват

Кругом одни идиоты, но худшие из них всегда рядом. Исаги Йоичи дышал Рину в затылок. Догонял его вне зависимости от того, как Рин старался. Исаги был занозой. Досаждающей, но терпимой. Рину поначалу было все равно: вылетит самоуверенный мальчишка или нет. Но потом Исаги стал его раздражать. И Рин возжелал его «смерти» как футболиста с такой пылкой страстью, что, иной раз, у него дрожали пальцы, словно в них молнии взрывались, когда он предвкушал это зрелище. Победа над Исаги сделалась такой же сладкой, как и победа над братом. И это желание напугало Рина своей силой. Где стоит Исаги, а где его брат? Исаги никогда не сравнится с Саэ. Ни в футболе, ни в значимости для становления личности Рина. Каким бы обмудком не был Саэ, он воспитал Рина таким, какой он есть сейчас; возможно, таким, каким он хотел видеть Рина. То, что давалось Рину потом и кровью, Исаги достигал без всякого труда — по крайней мере, так думалось Рину, а он привык доверять своей интуиции. Соперники должны будоражить, иначе в них нет смысла. Но Исаги был больше, чем соперником, потому что он хотел стать Рину другом. Его унизительные подачки во всем, в бытовых мелочах даже. — Если ты думаешь, что это меня растрогает, то ты заблуждаешься, чёртов кретин, — выпалил Рин однажды, но Исаги даже бровью не повел. Он ответил спокойно, но в этом спокойствии Рину почудились отголоски холодного высокомерия: — Я не хочу твоей нежности, Рин. Я забочусь о тебе для себя. Рин стиснул зубы. Ну и что бы это значило? А, нет. Проклятие. Он знает, что это такое. Хвалить и лелеять другого человека для себя. Так с ним поступил Саэ. Рин был нужен ему для тренировок, чтобы стать лучшим в мире нападающим — Рин, видимо, был хорошим напарником, но как в нем отпала нужда, Саэ бросил его. Братская любовь, которую он разыгрывал, была ложью с самого начала. И нет ничего болезненнее, чем обманутые ожидания и правда, потерянная во времени. Рин перестал отличать правду ото лжи. Запутанные отношения с собою привели его к вездесущей тревоге. Что, если не справится? Что, если сломается? Значит, действительно неженка. Исаги замечает перемену в нем. Впрочем, как всегда. Он ободряюще хлопает Рина по плечу и говорит: — Ты не виноват. Слова Исаги болью отзываются внутри. Они рушат все свой правдивостью. Почему идиоты бывают правы больше, чем все кругом? Рин выдыхает: он знает. Он не виноват в том, что брат отвернулся от него, не виноват, что обозлился на мир, не виноват, что чувства к Исаги стали балансировать между ненавистью и чем-то другим… пока непонятным, но желанным. Рин не виноват в том, что он идиот такой же, Как Исаги Йоичи.