The Mudblood of Slytherin

Люси ненавидела Хогвартс. Она любила магию, практиковала и изучила ее с чем-то, граничащим с почтением. Она никогда не чувствовала ничего подобного в какой-либо из ее жизней. Магия заставляла ее душу ликовать, заставляла ее желудок замирать от предвкушения и заставляла ее глаза щипать от изумления и восхищения. Школа же делала противоположное. По сути, ей было двадцать с чем-то…сейчас уже тридцать с чем-то? И она проходила материал третьего класса. А также это означало, что она жила с ними. Она была окружена этими кретинами чуть ли не на второй день. Как будто бы этого было мало, все они были кучей расистских мелких засранцев, точащих зуб на ее фамилию. Она проводила большую часть своих дней в библиотеке или пустых классах, избегая общей гостиной до самой последней минуты. Она проводила свои ночи уклоняясь от проклятий и сглазов, игнорируя насмешки и слухи. Хуже всего была тошнотворно-желтая струя света, расплавляющая камни. На третью ночь, на ночь, когда ее тело наконец-то обессиселось, она проснулась от чьего-то крика. Третьекурсница пыталась проникнуть в ее сундук. В тот самый сундук, который Люси защитила самыми мудреными заклинаниями, которые она только смогла найти в библиотеке. Войдя, Люциус Малфой увидел третьекурсницу с сожженными, окровавленными руками, а затем и гордую улыбку Люси, на которую закатил глаза. Люциус наорал на Люси за то, что она грязнокровка, на девочку, за проигрыш грязнокровке, и на обеих за то, что разбудили его. Люси протерла опухшие от сна глаза и спросила, как его волосы выглядели так хорошо. Ему было не до смеха. Им не удавалось нанести удар до первого понедельника. Хотя даже тогда это была ее собственная вина. Она зашла за угол и увидела, как старший рейвенкловец издевается над Северусом Снейпом и Вайолет Браун. Она встала перед ее коллегами-змеями и вызывающе подняла палочку. Мальчик засмеялся и послал еще одно проклятие. Люси увернулась. Оно поразило Снейпа, но она воспользовалась этой возможностью чтобы прокричать, – Диффиндо! Он вскрикнул, когда на его щеке образовался красный порез. – Уходи или следующим будет твое горло. Этого бы не было. Люси не могла убить и муху, не говоря уже о мальчишке, но он-то этого не знал. Он убежал, прижав свою руку к кровоточащей щеке. Она обернулась и увидела, как Браун и Снейп поспешно отходят. – Нам не нужна твоя помощь, ты, маленькая поганая грязнокровка, – выплюнула Браун. – По всей видимости, нужна, – раздался холодный голос. Послышалось цоканье каблуков по камню, а затем из-за угла вышла Нарцисса Блэк. У нее была такая же натуральная грация и надменная красота, как и у ее сестер, только у Андромеды не было этого противного блеска в ее глазах. Она подождала, пока остальные встанут на ноги и возьмут свои вещи, а затем молча приказала им вернуться в гостиную. Там она поразила Снейпа и Браун шквалом колких проклятий – Никчемные, – прошипела она. – Жалкие. Вы позволили себе быть настигнутым одним из рейвенкловцев, а затем быть спасенными грязнокровкой. Грязнокровкой. Вы позор для нашего дома. Она прокляла их последний раз, прежде чем напасть на Люси. Люси вызывающе посмотрела на нее. Тысяча оскорблений сразу же пришли на ум, большинство из них связаны с Андромедой и Беллатрисой, но она держала свой рот закрытым. У нее были дела поважнее, чем умереть в одиннадцатилетнем возрасте. Однако Нарцисса, должно быть, увидела их всех на ее лице. Она подняла свою палочку и произнесла проклятие. Кое-кто из шестых и седьмых курсов усмехнулись, наблюдая. Люциус Малфой выглядел так, словно собирался растерзать Нарциссу прямо здесь, на глазах у всех. – Бегите, малыши, пока не опоздали. Если вы потеряете очки из-за этого, я снова впечатаю вас в стену своими проклятиями. Все трое не колеблились. Они ринулись вниз по коридору, пробегая через стены. Они не осмелились остановиться, пока, тяжело дыша, не оказались на вершине узкой винтовой лестницы. – Где мы должны быть? – спросила Браун. Ее руки тряслись, пока она пыталась привести в порядок свои блондинистые кудри. Часть Люси удивлялась тому, что девочка станет матерью Лаванды Браун, но она была слишком озабочена проклятьем Нарциссы. Она не знала латыни и чувствовала себя нормально. Любое проклятие от Блэка, которое не заставит тебя молить о пощаде, не могло быть хорошим. – Зелья, – проворчал Снейп. Он вздрогнул, поправляя лямку своей сумки, но расправил свои плечи и повел их через арку. Уже показывая свою крутость. В одиннадцать. Никому в одиннадцать лет не нужно быть крутым парнем. Да, Люси точно ненавидела Хогвартс. Негодование, бурлящие в ее желудке, усилилось, когда она наткнулась на группу детей, одетых в красное и зеленое. Последнее, что ей было нужно, это кучка сопляков, враждующих друг с другом в темной комнате, заполненной опасными испарениями. – Сев! – позвала симпатичная рыжая девчонка. Она подскочила к Снейпу и начала засыпать его ворохом радостных вопросов. Браун усмехнулась. Она теребила лямку своей дизайнерской сумки, украдкой поглядывая на Люси сквозь волосы. – Ты в порядке? – прошептала она. Люси кивнула. Браун неодобрительно нахмурилась, – Это не к добру. Люси согласно вздохнула. – Спасибо, кстати..Я…Я не должна была называть тебя так. Я просто была смущена и зла. – А ты не хочешь просто отъебаться? – сказала Люси, удивляя саму себя собственной резкостью. – Не нужно быть такой грубой! – заплакала Браун. Она протиснулась между ними двумя и присоединилась к группе их соседок по комнате в другой стороне коридора. Вскоре после этого появился Слизнорт. Он хмыкнул и просиял, когда они вошли в дверь. Люси бросилась на место в дальнем углу, глядя на всех, кто подходил близко. Она сразу оскалилась Питеру Петтигрю. В конце концов, весь стол был в ее распоряжении. Пока Сириус Блэк и Джеймс Поттер не ворвались внутрь и не рухнули на сиденья прямо рядом с ней. Люси хотелось плакать. День не мог стать еще хуже. – Он уже начал? – спросил Поттер. Люси нахмурилась. Он съежился на своем стуле. – Хэй, ты же та самая Тонкс! – сказал Блэк. – Ты знаешь мою кузину? – Да, я знаю твою суку кузину! Эта стерва только что, блять, прокляла меня. Оба мальчика в тревоге отскочили назад. Сириус первым связал все воедино. Он тихо просвистел. – Я говорил не о Нарциссе, но она всегда та еще сука. Что она сделала? – Добрый день, студенты! – обратился Слизнорт. Он взглянул на них из-за своих нелепых усов. – Похоже, теперь все здесь, но на всякий случай я сделаю перекличку. Во-первых, Ивонн Адамс? – Здесь. Люси рухнула на парту, томясь в своих страданиях. Все, что она пыталась сделать, это защитить своих товарищей слизеринцев, продемонстрировать какую-то солидарность с факультетом, но нееет. По всей видимости, они лучше пострадают, чем будут спасены грязнокровкой, идиоты. Она провела большую часть выходных, отрабатывая щиты и проклятия в пустом классе и будь она проклята, если еще раз потратит свою тяжелую работу на этих неблагодарных засранцев. Острая боль в ее голени резко прервала ее мысли. – Люси Тонкс? – спросил Слизнорт. Он взмахнул палочкой, чтобы зажечь свет. – Ах, вот же ты! Со своим кузеном, как я погляжу. Ох дорогая, ты в порядке, моя девочка? Ты выглядишь немного бледной. – Отъебись, – огрызнулась она. Класс ахнул. Рядом с ней, Поттер и Блэк выглядели так, словно Рождество наступило гораздо раньше. – Прошу прощения? – спросил Слизнорт. – Можешь засунуть мои извинения себе в свою толстую задницу. – Мисс Тонкс! Так, я понимаю, что это тяжело- – Ты ни хрена не понимаешь, елейный придурок. – Люси, если ты продолжишь так себя вести, я буду вынужден снять очки. – Снимай свои чертовы очки, ты, скользкий мерзавец. Единственный способ подняться это целовать чьи-то задницы. Это умеют все. Если они не пытаются сосать член Дамблдора, они прогибаются под Волан-Де-Морта чтобы он трахнул их задницы. В подземельях стояло гробовое молчание. У Сириуса Блэка в глазах были слезы. Слизнорт взмахнул палочкой дрожащей рукой. Люси приготовилась, ее руки вцепились в стул. Это было оно. Ее собирались исключить. Она никогда не получит диадему. Ей придется солгать и сказать, что она хочет сбегать наверх и попрощаться с кем-то. С Сириусом, может? С Серой дамой? У нее не было друзей в этой части замка. – Фините инкантатем, – сказал Слизнорт. Вспыхнул белый свет и теплое чувство разнеслось по ее телу. – Мисс Тонкс? – спросил Слизнорт. – Да, Профессор? – Расскажите мне о своем любимом зелье. – Оборотное зелье - это невероятно сложная смесь, которая…Прекрасно! Спасибо, Профессор! – затем она застенчиво добавила, – И извините. Слизнорт на мгновение посмотрел на нее, прежде чем переключить свое внимание на класс. – Это, леди и джентльмены, было сквернословящие проклятие в действие. Оно понижает запреты жертвы и заменяет словарный запас нецензурной лексикой. – Пожалуйста, Профессор, – сказала Вайолет. – Не забирайте очки. Мы попали в засаду четверокурсника Рейвенкло и Люси заступилась за нас. У меня есть жгучие рубцы, я могу показать их. Слизнорт замолчал на некоторое время. – Я глава Слизерина. Не лгите мне больше, Мисс. – Да, Профессор, – промямлила Вайолет. – Урок отменен, я думаю. Видеть, как ребенка проклинает почти взрослый, портит всеобщее вдохновение. Я ожидаю десятидюймового эссе об успокаивающем зелье. – Да, Профессор, – пробормотали они. – Тогда увидимся с вами в понедельник. Люси позволила своим ногам вести себя по коридорам. Она обнаружила себя стоящей возле портрета полной дамы на седьмом этаже. Она остановилась там, думая, насколько другой могла бы быть эта новая жизнь и насколько хуже она станет. Прошли недели. Люси опустила голову вниз, только привлекая к себе внимание в классе. Она чувствовала себя немного виноватой за успех, но она не смогла бы преуспеть, если бы сосредоточилась на академической анонимности. Ее худшим предметом была трансфигурация, и даже там Макгонагалл давала ей альтернативные задания. Она отвлеклась от истории, чтобы попрактиковаться в дуэлях. Ее чемодан заставил бы студента ЖАБА задуматься. Все встало на свои места на третью неделю октября. Старшекурсники вернулись из Хогсмида наполовину пьяными с ящиком в руках. Люси подняла взгляд от того места, где она сидела напротив окна, пытаясь решить, сможет ли она пройти к кровати. Ее соседки по большей части игнорировали ее, а девочки постарше перестали пытаться проникнуть в ее сундук после то, как их третья попытка отправила Мию Мерсье в больничное крыло. Да, она решила. Они слишком пьяны, чтобы заметить ее. Она закрыла свою книгу по истории и обошла стороной комнату. Она держалась стен, максимально избегая старших. Тем, кто остановил ее, был Люциус Малфой. – Ты. Грязнокровка, – позвал он. Она выругалась себе под нос. Третьегодки, за которыми она стояла, быстро убрались. – Куда, по-твоему, ты идешь? Она ничего не сказала. Она просто схватила свою палочку и начала рассматривать его фигуру через всю комнату. Он был раздражающе красив. В его внешности было что-то мужское от природы, несмотря на длинные белые волосы и сверкающую мантию. Она уважала его также, как она подозревала, он начинал уважать ее. Не было ничего плохого в том, чтобы уважать своих врагов. Кто-то даже может назвать это мудрым. – Ну? – пробормотал он, – Тебя змея за язык укусила? Парочка из его друзей засмеялись. Нарцисса Блэк смотрела на него с обожанием в глазах. – Я иду в свою комнату. И я не хочу никаких проблем. Малфой фыркнул в лживом разочарованием. – А вот это ложь. Грязнокровка не может прийти в подземелья не желая неприятностей. – Это был не мой выбор. Я пыталась попасть в Рейвенкло. Ты слышал Шляпу. Даже Дамблдор не заставил ее поменять решение. – Ах, точно. Великая, ужасная и жаждущая, – Его ухмылка внезапно превратилась в хмурый взгляд, – Она сказала тебе, кем был Том Марволо Реддл? Она закусила свою губу. Это было бы глупо. Неразумно. Слухи, вероятно, каким-то образом дошли и до него. На этом фронте не было причин торопить события. – Ты знаешь, – напел Малфой. – Расскажешь нам? Или ты позволишь мне заставить тебя. Да пошло оно все, было много причин ускорить беседу со Змееголовым. – Я покажу тебе, – ляпнула Люси. Малфой поднял брови. – Даже так? К сожалению, большая часть пассивной магии Люси оказалась цвета розовой жевательной резинки. Ее почерк был еще более смущающим. Так было всегда. Так что большие небрежные розовые буквы в “Том Марволо Реддл” переставились на “Лорд Волан-де-Морт”. Ей удалось досчитать до десяти, прежде чем Малфой разрушил жуткую тишину. – Ты посмела? – зашипел он. – Я ничего не могу поделать с тем, что моя магия- – Выпустите ее. Несколько парней обрадовались. Один из них, наверно Розье, взмахнул своей палочкой по ящику. Люси смотрела, сглатывая, как дверца со скрипом открывалась. Сначала вылезла голова. Ядовито-оранжевая и треугольная, с прорезями красных глаз. Это была змея, которую она никогда в жизни не видела. Она могла бы быть шарообразным питоном, если бы она очевидно не была бы магическим животным. Она все выползала и выползала, пока не выбралась наружу, стуча своим тяжелым телом по ковру. Змея радостно зашипела. – Здесь. Ее, – приказал Малфой. Бестия проследила за линией его палочки и сосредоточилась на дрожащей фигуре Люси. Ее огромное тело искривилось и согнулось, скользя в ее направлении. Люси применила все известные ей заклинания. Все, даже ломающие кости, о которых она прочла в гримуаре Андромеды, отскакивали. Ковер подпалился. Ножка стула сломалась. Вещи взрывались. Она вскрикивала их снова и снова, надеясь, вопреки всей вероятности, что что-нибудь сработает. Проклятие за проклятием вспыхивали из ее палочки с силой взрослой ведьмы. Они были ослепляющими и могущественными, но также и бесполезными. Змея остановилась в футе от нее. Она с любопытством смотрела на Люси, ее безгубый рот изогнулся в ухмылке. Она что-то прошипела, запрокидывая голову, и как только она была готова напасть, два слова разрушили тишину. – Авада Кедавра! Темно-зеленый цвет гостинной Слизерина осветился ярким блестящим зеленовато-желтым светом. Змея упала на пол с призрачным стуком. Сердце Люси билось болезненно сильно. Оно пульсировало в ее глазах, билось в ее зубах. Она облизнула свои губы, наконец отрывая взгляд от тела у ее ног. Люциус Малфой смотрел на нее с угрожающе белым лицом. Она смогла сделать это. Это было легко, так легко. Было больно, да, но не больше, чем потянуть мышцу груди. И боль уже убывала. Люциус не мог быть намного умнее этой змеи. Он был животным, убийцей. Он не был невинным. Что-то холодное разлилось по ее венам. Кровавый Барон парил перед ней. Его пронзительные черные глаза встретились с ее собственными. Медленно, чтобы не испугать ее, он поднял свое запястье. Металлические наручники зловеще звякнули. Люси втянула воздух. Верно. Он провел вечность скованным в сожаление и стыде. Ее судьба будет почти такой же благосклонной. Только она сомневалась, что сможет стать призраком после того, как дементоры поглотят ее душу. – Верно, – пробормотала она про себя. Она кивнула, нервно постукивая своей палочкой по бедру. Уже громче она сказала, – Верно. Я возьму мой сундук и один из вас уменьшит его для меня. После я оставлю вас в покое, и вы сделаете тоже самое для меня. Вас это устраивает? Никто не согласился, но никто и не высказался против. Она пошла за своим сундуком, терпеливо ожидая пока шестикурсник уменьшит его, а затем начала долгий путь вверх по лестнице. Эту ночь она провела в Выручай-комнате. На следующий день, Кровавый барон молча следовал за ней обратно в подземелья. Они остановились перед простой деревянной дверью. Она распахнулась чтобы раскрыть темноту, затхлую комнату с ржавой раковиной и наполовину сгнившими полками. Это мог быть старый чулан для метел или заброшенный кабинет профессора, в любом случае, теперь это была ее комната. Именно здесь она проведет следующие семь лет своей жизни.