Case 143

3 сентября, 2041 год.

— Здорово ты устроилась, конечно, малышка, но папу щас вырвет ужином... Черноволосая девочка даже не подняла головы с груди Джисона, полностью игнорируя мольбы о пощаде. Она продолжала смотреть телевизор, по которому крутили вечернюю программу мультиков, подложив кулачок под щеку, и нещадно болтала ногами, шлепая ими по животу родителя. — Ли Хана, ты почему меня игнорируешь? − шутливо возмутился Джисон и стиснул девочку в объятиях. − Раз уж угрозы на тебя не работают, то я приведу их в жизнь! Он подтянул дочь повыше и издал звук, с каким людей обычно тошнит. Получилось крайне правдоподобно, девочка взвизгнула и, смеясь, принялась вырываться из хватки мужчины, но старший и не думал выпускать маленькую нарушительницу его послеужинного переваривания. — Папа! Хватит! − хохотала девочка. − Иначе меня тоже начнет тошнить! Через пару мгновений возни они оба уже цеплялись друг за друга и издавали всевозможные звуки, хохоча во весь голос. — Господи, какие же вы шумные и противные, − закатил глаза Минхо. Он вошел в освещенную приглушенным светом напольной лампы гостиную и тут же пожалел об этом. Младенец на его руках недовольно всхлипнул от царящего в комнате гама. Ли ласково погладил розовую щечку сына и поправил пустышку в его рту. — Это мы то? − возня была моментально прекращена, оба члена семейства уставились на Минхо с лицами, выражающими глубокую оскорбленность. − На твоих руках самое громкое и противное создание в этом доме! Погоди, еще пара минут и ты весь окажешься в его ужине. Минхо лишь тяжело вздохнул и опустился на диван рядом с мужем и дочерью. — Давайте потише, Сунхи почти уснул, пока вы не начали тут свои игрища. Он расположил младенца поудобнее на своей груди и уставился в телевизор, поглаживая крошечную, горячую спину ребенка кончиками пальцев. Джисон и Хана устроились по обе стороны от старшего Ли и прижались к нему, почти синхронно устроив головы на его плечах. Ли-старший расплылся в теплой улыбке. Последние полгода ему стало катастрофически не хватать своего семейства. Джисон сидел в декретном отпуске с самого рождения их младшего сына, а Минхо приходилось пропадать на работе с утра и до поздней ночи, чтобы оплачивать сиделку дочери, которая отводила и забирала ту из садика, помогала его мужу по хозяйству и приглядывала за всеми тремя, пока Минхо был на работе. Поэтому такие вечера, когда они могли поваляться на диване перед отходом ко сну мужчина ценил со всем трепетом своего сердца. Он опустил взгляд на сопящего на его груди Сунхи. Малыш был еще совсем маленьким, чтобы различить черты его лица, но во сне уже выглядел крошечной копией Джисона, который был донором материала для зачатия их второго ребенка − так же приоткрывал рот и пускал слюну на грудь Ли. Мужчина покосился на клюющего носом мужа на своем плече и подметил еще несколько сходств. Он протяжно поцеловал каштановую макушку Джисона и прошептал, чтобы не разбудить кроху: — Пора спать, закругляйтесь. — Но пап! − шепотом запротестовала Хана, но покорно выключила телевизор под требовательным взглядом отца. − А книжка? — Папа почитает тебе, − Минхо мягко пошевелил плечом, приводя уже почти задремавшего на нем Джисона в чувства. − Беги чистить зубки и укладывайся, он сейчас придет к тебе. — Спокойной ночи, папуля, − малышка чмокнула Минхо в щеку, а после почти невесомо поцеловала в лоб младшего брата, − спокойной ночи, Сун-Сун. — Ночи, солнышко. Ли с улыбкой проводил дочурку взглядом, а после предпринял очередную попытку расшевелить мужа, активнее двигая плечом. — Подъем, сказка сама себя не прочитает. — Иду, иду, − простонал Джисон, широко зевая, − я так пригрелся с вами, ничего не усыпляет так, как "Свинка Пеппа" после тяжелого дня смены подгузников и кормежки этого проглота. — Я уложу Сунхи и буду ждать тебя, не усни там на коврике, как в тот раз. — Будет исполнено, − мужчина сонно отсалютовал мужу, с кряхтением поднялся и потянулся к сыну, чтобы поцеловать того на прощанье. — Только попробуй разбудить его, − зашипел Минхо, пристально следя за тем, как чужие губы опасно сближались с макушкой только что уснувшего ребенка. — Я аккуратно, всего один поцелуйчик, − пробормотал Ли-младший и невесомо чмокнул сына, отчего тот что-то сонно залепетал, заставляя обоих родителей напрячься, но так и не проснулся. − Пронесло... Джисон поднялся наверх и обнаружил дочь в ее постели, уже готовую к сказке. Она радостно заулыбалась и протянула отцу заранее заготовленную книгу. — Малышка, ты уверена, что это сказки? − хохотнул мужчина, узнавая в книге энциклопедию "Глубинные обитатели". − Мне после твоих мегалодонов кошмары снятся... — Но это моя любимая! — Убедила, − он улегся рядом с Ханой, она тут же подлезла под руку отца и прижалась к его боку, пристраиваясь удобнее. − Кстати, ты уже придумала, что хочешь получить на шестой день рождения? — Хочу сто килограммов вишни, − серьезно ответила девочка. — Вишни? − отец тихо рассмеялся, поглаживая мягкие волосы девочки. − Солнце, тебе не кажется, что это слегка не праздничный подарок? Вишню мы с папой тебе и просто так можем купить. — Вы все что угодно мне можете просто так купить, − заявила девочка, вгоняя старшего в ступор, ведь была совершенно права. — Ты когда такой умной успела стать? Надо тебе поменьше книжек читать, а то скоро совсем повзрослеешь и как я тогда буду без моей малышки? − жалобно протянул мужчина и покрепче стиснул девочку рукой, вызывая ее смех и протестующий писк. — Тогда я хочу энциклопедию про динозавров, − заявила она. − По "Дискавери" показывали передачу и там была такая энциклопедия, большая и с кучей динозавров. — Чтобы твой папа совсем сон потерял после таких книжек на ночь? − усмехнулся Ли-младший, но спорить не стал. Ему пришлось прочитать целых три раздела перед тем, как дочь на его груди окончательно обмякла и засопела. Кажется, он уже наизусть выучил все, что человечеству было известно о тварях, обитающих на глубинах Атлантического океана − Хана заставляла читать его эту энциклопедию по крайне мере трижды в неделю. Мужчина широко зевнул, отложил книгу и крайне осторожно выбрался из-под крепко спящей девочки. Он кинул последний взгляд на ее спящее лицо и наполнился нежность от осознания, что она с каждым днем все больше походила на папу: красивый овал лица, пухлые губы и густые ресницы, обрамляющие огромные блестящие глаза, которые умели смотреть так же, как смотрел на него Минхо. Смотреть с любовью и привязанностью, а когда девочка была чем-то недовольна, ее лицо становилось крошечной копией лица Ли-старшего, от вида которого хотелось тут же испариться, лишь бы не попасть под праведный гнев его обладательницы. Джисон чмокнул курносый носик дочери и щелкнул выключателем, оставляя комнату в слабом свете ночника. Они с Минхо пересеклись в коридоре, когда тот покидал комнату сына. Оба расплылись в усталых улыбках и сцепились пальцами, спускаясь на первый этаж их дома, держась за руки. — Как день? Чем сегодня занимались? — Все как всегда: поплакали, покакали и сели смотреть мультики. — А дети в это время что делали? − хохотнул Минхо. — Очень смешно, − Джисон тихо рассмеялся и толкнул мужа плечом. В спальне они нырнули в объятия друг друга и завалились на постель. Джисон заполз на грудь мужа и распластался на ней, тяжело вздыхая. Двигаться не хотелось, прошедший день измотал его почти до бессознательного состояния, но сейчас, когда Минхо наконец-то был рядом, ему не хотелось терять время на сон, он хотел побыть наедине с возлюбленным хотя бы немного. Минхо, кажется, был в том же настроении, его теплые руки заползли под чужую футболку, ласково оглаживая напряженную спину и принося расслабление уставшим мышцам. Джисон тихо замычал от удовольствия, задирая голову и вытягивая губы в трубочку в поисках поцелуя. — Она сказала, что хочет на день рождения вишню и энциклопедию, − сообщил младший в чужие губы, лениво целующие его. — Это твое влияние, − хмыкнул Минхо, − сам подсадил ее на "Дискавери". Ты ведь в универе только его и смотрел, забыл? Как не придешь к тебе в комнату, там вечно на всю катушку передача про обезъян или каких-то... — Капибар, − подсказал Джисон, посмеиваясь. − Это расслабляет! — Я забронировал столик в ресторане в эту субботу, − после очередной серии расслабленных поцелуев Минхо обхватил Джисона руками и перекатился с ним по постели, подминая младшего под себя. − А еще договорился, что Хёнджин и Чанбин посидят с детьми, пока мы с тобой будем развлекаться и наслаждаться свободой. — Ты уверен, что мы можем доверить им детей, дорогой? Помнишь, что было в прошлый раз? Боюсь, что в этот раз кто-то точно будет в слезах, и вряд ли это будут наши дети... Сиделка точно не может работать по выходным? — Брось, Хёнджин ведь нянькой подрабатывал в студенческие годы, он знает, как с ними управляться. Не переживай, Хана за ними присмотрит, я доверяю ей. — Ты самый лучший, − протянул Джисон и обхватил мужа всеми конечностями, утягивая того в продолжительный поцелуй. Он забрался пальцами под резинку чужих домашних штанов, собственнически стискивая ягодицы мужа, притягивая его таз ближе и мягко подаваясь бедрами ему навстречу. Минхо тихо выдохнул в его губы и соскользнул языком к ложбинке под ухом младшего, запечатляя на ней влажный поцелуй и посылая волну мурашек по чужому телу. Звонкий лай вырвал их из ленивой неги, заставляя подскочить на постели и не сговариваясь метнуться к объявившемуся Данго. Джисон мягко стиснул его пасть двумя пальцами, а Минхо принялся наглаживать жадного до внимания пса, давая тому понять, что про него никто не забыл. — Объявился черт из табакерки! Так и не научился стучать, − хохотнул Джисон и тут же получил суровый взгляд старшего, который настороженно прислушивался к тишине дома. Как и ожидалось, одного звонкого "гав" хватило, чтобы детская рация на их прикроватной тумбе заплакала голосом Сунхи. — Твою же мать, − застонал Минхо, − надо выгулять Данго, чтобы он умотался и уснул. — Кто куда? — Камень-ножницы-бумага?

***

Теплый осенний ветер ласково обдувал его оголенные колени, кружа по студии и вздымая легкие занавески. Хёнджин грыз деревянную ручку своей кисти и прожигал сосредоточенным взглядом холст, над которым корпел всю последнюю неделю. Его черные волосы были убраны в неаккуратный пучок, а руки и фартук, в котором он работал, были настолько заляпаны акрилом, что мужчине даже не хотелось думать, сколько воды уйдет на то, чтобы это отмыть. Он не обернулся, когда дверь в комнату, оборудованную под его студию, тихо распахнулась. — Приветик, − чужие руки обвились вокруг его груди, Хван уперся затылком в грудь Чанбина и подставил лоб под протяжный поцелуй. − Как тут поживает "самый многообещающий художник Сеула"? — Уже прочитал статью? − вздохнул Хван и отложил кисть, которая не касалась холста уже битых полчаса. — Прости, я правда хотел прочитать ее вместе с тобой, но любопытство победило. — Не могу заставить себя прочитать ее, мне так страшно, − признался Хёнджин и ласково чмокнул чужое предплечье, покоящееся на его груди. — Тебя там расхваливают! Говорят, что твоя галерея просто отвал задницы и советуют всем прийти посмотреть на твои работы. Я так горжусь тобой, сокровище, − Чанбин снова усилил объятия, стискивая младшего до тихого писка и звонко целуя его щеку. − У меня для тебя кое-что есть. — По какому случаю? Только не говори, что из-за статьи... — Ты что забыл какой сегодня день!? — Среда? − хохотнул Хван. — Серьезно? − Чанбин навис над младшим, заглядывая в его лицо. — Шучу, − закатил глаза Хёнджин и клюнул губами чужой подбородок. − Годовщина знакомства, как такое забудешь. Что принес? Он наконец развернулся к старшему и с интересом уставился на продолговатую коробочку, которую Со уже держал наготове. Вручив ее, Чанбин отступил на шаг и затаил дыхание в ожидании. Хёнджин снял крышку и расплылся в улыбке. Внутри лежал истрепанный и пожелтевший от времени листок его посещений административных работ. — Не верится, что ты сохранил его! − воскликнул младший и с трепетом развернул документ, вглядываясь в до боли знакомые подписи, шесть лет назад оставленные рукой Со. — Таскал в бумажнике все это время, − гордо вскинулся Чанбин, − смотри дальше! — Только не говори мне, что это тот самый батончик, − Хван достал из коробочки шоколадку и залился смехом от самого подарка и от воспоминаний, стремительно наводнивших его голову. — К сожалению нет, но это точно такой же, − хохотнул Чанбин, − мелкий засранец, благодаря которому я сейчас здесь с тобой говорю. Я не любитель сладкого, но мимо этих батончиков пройти не могу. Там есть кое-что еще... Хёнджин отложил сладость и заглянул в опустевшую коробочку, на дне которой поблескивало что-то небольшое и подозрительно округлое. Дыхание в груди сперло в мгновение, стоило Хвану догадаться, что это. Он поднес коробочку ближе к лицу, чтобы рассмотреть аккуратное серебряное кольцо: тонкая полоска серебра изящно изгибалась, украшенная мелкими желтыми кристаллами, а довершал украшение крошечный цветок, выполненный так аккуратно и детально, что словами было не описать нежности выточенных из металла лепестков. — Это... − только и сумел выдохнуть Хван, переводя взгляд на Со и вновь теряя дар речи, обнаружив, что мужчина стоит перед ним на одном колене − красноречивый жест, не требующих уточнений. — Я все думал, как бы получше это сделать, чтобы ты запомнил этот момент до конца жизни, но какой-то импульс подсказал, что сейчас − самое то. В тот вечер, когда мы с тобой встретились, я почему-то почувствовал, что моя жизнь начала меняться. Как будто бы наше знакомство должно было стать чем-то значимым, тогда я, разумеется, и представить себе не мог, что это именно из-за тебя, думал, может это потому что я закрыл план по административным нарушителям и мне дадут повышение. Но потом я понял, что Вселенная послала мне тебя далеко не ради каких-то премий и новых погон. Ты принес в мою жизнь такие чувства и эмоции, каких я никогда прежде не испытывал, ты делал и продолжаешь делать меня самым счастливым человеком на Земле каждый день. Я ужасно благодарен тебе за то, что ты рядом и хотел бы, чтобы ты оставался рядом со мной до самого конца. Поэтому, уважаемый Хван Хёнджин, согласишься ли ты выйти за меня? Хёнджин, чьи внутренности отмерли еще на первых словах этой проникновенной речи, лишь молча расплакался и активно закивал, выражая свое согласие. Они подскочили на ноги синхронно, заключая друг друга в крепкие объятия. Хван жался к мужчине и вис на нем, не в силах совладать с водоворотом накрывших его эмоций, а Со лишь счастливо смеялся и утирал крупные слезы с измазанных краской щек возлюбленного. — Ну же, надень его, − подсказал он младшему, когда тот наконец успокоился и вновь уставился на кольцо, так и не доставая его из коробочки. — У меня все руки в краске, я ведь его заляпаю. — Ничего, отмоем! − Со сам взял кольцо и протянул ладонь Хвану, прося его руки. Младший послушно предоставил ему свои пальцы и мужчина украсил безымянный крошечной серебряной ромашкой, а после запечатлел протяжный, полный любви поцелуй на этом пальце. — Я так люблю тебя, − выдохнул Хёнджин, чувствуя, что к горлу подступает очередной ком непрошенных слез. − Я ужасно благодарен судьбе за то, что я решил стащить ту долбанную шоколадку именно в тот вечер и именно в том магазине. — И я люблю тебя, воришка.