Oh... mammy

– Очень люблю цитрусовый запах, особенно апельсина. Есть даже не так, а вот запах очень люблю, – девушка закрыла глаза, вдыхая свежие нотки приятного парфюма. Его губ касается едва уловимая улыбка. – Это лосьон для тела, – парень откидывает голову на кресло и продолжает расслабленно крутить руль одной рукой. Время уже близилось к четырем, в этот выходной день трасса была почти пустой, да и людей на улицах было очень мало. Стояла теплая весенняя погода. Солнце слепило им глаза, поэтому Тэхен нацепил стильные очки, а девушке закрыл солнцезащитный козырек. Он видел, как она пряталась от солнца, поднимая голову выше. – Так, куда мы едем? Не хочешь поделиться со мной? – Не-а, зачем? Мы почти на месте. Играла приятная мелодичная музыка – что-то инструментальное, похожее на джаз. Сумин казалось, что за время своего пребывания в Сеуле она уже успела посетить в паре со своей подругой все кафе, пабы, забегаловки и закусочные. Но сейчас они точно направлялись по неизвестному ей маршруту. Оставалось только гадать, что ее ждет. Они ехали так медленно, наслаждаясь музыкой и дорогой. Парню казалось, что он знает ее очень давно, ему было комфортно с ней просто находиться рядом, но уж очень хотелось коснуться, пощупать ее, обнять… Так хотелось, но не было повода. Они только изредка перебрасывались общими фразами. Чуть позже Тэхен разговорился. Он рассказал Сумин о том, как стал зарабатывать в моделинге, что это приносит неплохой доход. Рассказал про свое увлечение фотографией, про то, как посещал выставки известных художников и фотографов в Европе. Парень участвовал в нескольких фотопроектах, конкурсах и двух масштабных концептуальных выставках – пока не индивидуальных, только совместно с другими авторами. В свою очередь девушка поделилась с ним тем, что немного танцует, и хотела бы, чтобы ее когда-нибудь сфотографировали во время танца. У Тэхена мгновенно ярко заблестели, загорелись глаза. Он уж было открыл рот, чтобы похвалить ее, но так ничего и не смог сказать. Сумин уверяла парня, что у него все обязательно получится, что это просто потрясающе. Она обожает творческих, увлеченных, пылких людей с такой невероятной жаждой жизни, как у него. Сказала, что очень хотела бы взглянуть на его работы когда-нибудь, если представится возможность. Тэхен обещал их показать, как только они вернутся обратно. Ему казалось, что он вообще в первый раз говорил с девушкой о себе в таком ключе, делился чем-то личным. Раньше разговоры в основном были о самих девушках, да и то лишь для того, чтобы скорее уложить их в постель. Здесь же он явно видел, что Сумин сама в нем очень заинтересована, и у нее в голове зрел какой-то план, который сейчас поразительно совпадал с его. Однако они оба пока не были готовы озвучить его и просто продолжали делиться тем, что им очень дорого. Про брак, Тэджуна и совместный быт говорить не хотелось ни ему, ни ей. Они зацепились общей темой искусства и с горящими глазами делились друг с другом самым сокровенным: своими трофеями, планами и мечтами. Сумин рассказала парню про восточные танцы – это было увлечение из детства. Когда она была совсем маленькой, танцевала все время – дома, в школе, в театральной студии. Но пойти куда-то учиться не разрешили родители. Сказали, что не против этого ее хобби, и пусть танцы так и останутся всего лишь увлечением для нее. Но получилось не совсем так. Из-за тотальной загруженности она так и не смогла совмещать учебу и танцы. Приходя поздно вечером с учебы, она ощущала, что у нее больше не оставалось сил ни на что другое. Когда она устроилась на работу, история повторилась, только уже из-за плотного графика. Сейчас она постепенно стала вспоминать движения, но только для себя. Девушка поделилась, что стесняется пока показаться кому-то так открыто. Тэхен хотел бы сказать ей, как она прекрасна, какой у нее завораживающий, восхитительный танец и какие эмоции он у него вызвал – вплоть до физического желания обладать ею прямо там. Но ничего этого он не смог сказать, ведь не хотел себя выдать. Сказал лишь, что у нее чудесная внешность, фигура, наверняка, и танец получается такой же. После паузы парень все же решился сказать, что очень хотел бы увидеть ее когда-нибудь в танце и сфотографировать. Она молча улыбнулась и кивнула. Понимая, что именно этого и хочет от него. Понимая, что она уже нарушила все мыслимые и немыслимые правила. Но ей просто было хорошо и комфортно с ним. Было приятно понимать, что кому-то не все равно. Странно, но Сумин так давно не говорила ни с кем о себе самой. В начале разговора она так боялась показаться глупой перед ним, но, услышав его откровения, она все же решилась открыться ему. Сумин казалось, что она обнажилась сейчас перед ним полностью, хотя рассказала лишь часть своих секретов. Казалось, что до этого она жила совсем молча, будто без голоса. И никогда никому до нее не было никакого дела с самого детства.

***

Тэхен нагло обманул ее, сказав, что они почти приехали. Сумин мысленно в шутку бранила его, называя шкодным, плохим мальчишкой. После этой его фразы «Мы почти на месте» они ехали еще около часа. Но Сумин была очень довольна этой его шалостью. Они уехали далеко за город. Величественные небоскребы сменились густыми деревьями и элитными коттеджами. Эта была их шалость, их маленькое приключение. Сумин больше ничего не спрашивала, а просто молча доверилась ему. Изучая его золотую кожу, венки, черные волосы на руках, длинные красивые пальцы… спокойный и в то же время шаловливый взгляд. «Как он может в себе все это сочетать?» Однако они были уже на месте. Девушка удивилась этой невероятной завораживающей красоте. На высокой горе располагалась большая вымощенная камнем площадь, окруженная густыми зелеными деревьями и прозрачными коваными ограждениями. Сумин вышла из машины, прошлась до того ограждения, что находилось перед большим обрывом. Она увидела сразу весь город – весь Сеул целиком, окутанный туманом, с его яркими цветными огнями, которые сейчас, в вечернем полумраке, горели еще ярче. От вида захватило дух. Здесь было гораздо прохладнее, чем в городе, а воздух был сырой и свежий. Девушка укуталась в свою куртку сильнее, застегнулась и спрятала ладони в рукава. Но чудесный вид – это еще не все. На этой площади расположились в ряд пять ровно припаркованных машин, что устремились носами к большому белому экрану. Полотно было вмонтировано прямо перед обрывом и выделялось на фоне темного вечернего неба. Свою машину они примостили позади всех, и Тэхен открыл верх машины. Остальные пассажиры так и остались сидеть в своих закрытых авто. Сзади площади располагались несколько фургончиков и ларьков с разными закусками, что очень обрадовало Сумин, уже умирающую от голода. Они накупили много уличной еды – самой вредной, горячей и вкусной, выбрали пару напитков и поспешили в свой автомобиль. Они были особенные, не такие как все. У этих двоих был показ на открытом воздухе, в прямом смысле этого слова. Свежий ветер и бесконечное небо над головой. Безумно приятно есть самое любимое и смотреть фильм с человеком, с которым ты находишься на одной волне. А еще этот фильм… Это были «Римские каникулы» 1953 года с Одри Хепберн в главной роли. Фильм был с корейскими субтитрами. Любимый ее фильм. Сумин уже не помнила, когда смотрела его в последний раз. Черно-белый, невероятно красивый и романтичный. Сумин невольно представила себя в роли главной героини. Она так же сбежала от общественных рамок и социальных условностей, была готова на все, чтобы глотнуть этот пьянящий дух свободы. Восторг легко считывался на ее лице, да она и не пыталась его скрывать. Сумин то и дело поглядывала на парня, все же стараясь, чтобы это не было так очевидно. Сейчас она замечает, маленькую родинку на кончике его носа и то, что его глаза стали почти черными, хоть раньше они ей казались янтарно-зелеными. А волосы так красиво падали на его лоб прядками, то и дело пряча его глаза и заставляя парня касаться этих гладких черных кудрей, убирать их назад, поправлять. «И как он это все устроил? Все это – и за несколько минут? Ведь это я предложила всего лишь прогуляться. Я и не думала, что этот день сможет стать самым ярким, самым лучшим днем в моей жизни». На середине фильма оба поняли, что больше не в силах продолжать есть, аккуратно упаковали остатки еды в два пакета и убрали все на заднее сидение авто. Парень заметил, что Сумин стало холодно, она старалась скрестить ноги и руки посильнее. Он тут же вышел из машины, отлучился на минут десять и вернулся со свернутым в рулон кашемировым бежевым пледом и двумя чашками согревающего безалкогольного глинтвейна в больших стеклянных кружках с ручками. Сумин не хотела спрашивать, скольких и кого он сюда приводил, не хотела спрашивать, где он достал этот плед, что уже согревал ее плечи поверх тонкой куртки. Ей просто было на это плевать. Плевать на то, кем на самом деле он является, плевать на то, сколько времени. Ей было так хорошо здесь и сейчас, не хотелось терять ни секунды из этого потрясающего вечера. А его взгляд грел ее получше любого пледа с глинтвейном, он просто прожигал ее. Вот уже журналист Джо Бредли и принцесса Анна, герои фильма, понимают, что без памяти влюблены друг в друга… Они оба выплывают из реки насквозь мокрые, сливаются в страстном поцелуе, безумные и счастливые. Сумин чувствует, как Тэхен накрыл ее руку своей рукой. Он сделал это как будто неосознанно, как будто не получилось себя контролировать, не смог остановить себя в это мгновение. У девушки были мысли выпутаться, выбраться из его ладони, но совсем не было желания это делать. Она так же, как и героиня фильма, просто поддалась эмоциям и сделала вид, что ничего, собственно, не произошло, что так и должно быть. Они и продолжили так сидеть до конца фильма. Боялись пошевелиться и спугнуть друг друга. Тэхен просто накрыл ее пальцы своей ладонью, чуть позже он сжал их сильнее. «Если что, скажу, что переживаю за нее, вдруг она замерзнет и заболеет…» Но эта отговорка и не понадобилась ему. Сумин нравилось просто чувствовать его тепло, такое трогательное, юное и нежное тепло. Конец фильма. Герои смотрят друг другу в глаза, они понимают, что судьба, возможно, уже никогда не сведет их вместе, что бы они ни чувствовали… долг и статус превыше всего. На глазах Сумин появляются слезы. Она и не пыталась их скрыть, потому что никогда в жизни не испытывала таких чувств. Девушка смотрела этот фильм несчетное количество раз, но слезы, что горячими дорожками предательски скатывались по ее щекам, – такое точно было впервые. «Неужели в моей жизни больше такого не будет? Неужели мы сейчас вернемся домой, и все будет, как и прежде, пойдет неспешно своим чередом? И каждый день будет до боли похож на предыдущий… А эти эмоции от его взгляда, от его горячей руки…» Девушка смотрела на экран, не моргая. Она даже не заметила, что Тэхен давно уже убрал свою руку, давно уже пристально и завороженно смотрел на нее. Сумин не заметила, как он приблизился к ее лицу, не заметила, как повернул свою голову. Она лишь почувствовала его горячие губы на своей холодной мокрой щеке. Он поцеловал мокрую соленую дорожку ее слезы, задержался на ее коже на секунду и едва заметно скользнул по ней языком, забирая слезу себе. Просто, чтобы почувствовать ее на вкус, ощутить ее рядом. Ему хотелось большего, но он не посмел. Больше всего ему сейчас хотелось сорвать поцелуй с этих капризных, чуть приоткрытых, едва дрожащих губ девушки. Сумин почувствовала его горячее дыхание совсем близко. «Могу ли я взглянуть на него сейчас?» Но она не могла решиться, потому что знала себя слишком хорошо. Девушка прекрасно понимала: если она посмотрит в его глаза, то точно утонет в той большой холодной воде из фильма. И что потом делать? Кто будет ее спасать? Неизвестность пугала ее больше всего на свете. Она просто ощутила его дыхание, почувствовала на коже его пристальный взгляд, вдохнула этот цитрусово-свежий пьянящий аромат, угадала, как он легко улыбнулся оттого, что хоть чуть-чуть получилось коснуться ее сегодня. Сумин заметила, что «путь открылся» и она в безопасности, ведь парень отвернулся от нее и теперь молча наблюдал за титрами на большом полотне-экране. Девушка тут же повернулась к нему, стерев остатки влаги со своих щек тыльной стороной ладони, и произнесла ему полушепотом: – Спасибо тебе, Тэхен. Спасибо тебе за этот день. У меня слов нет… Сумин не поняла сама, зачем и для чего потянулась к парню и попыталась обнять его. Он сначала несмело и растеряно ответил на ее объятия, затем притянул ее к себе еще ближе. И, закрыв глаза, зарывшись носом в ее волосы, вдохнул цветочно-нежный аромат ее шампуня или парфюма… Или она всегда так пахла? Может, это и есть запах ее кожи – мягкий и приятный, поэтому он так его привлекает? Тэхен не хотел ее отпускать, а Сумин не хотела отстраняться от него. Но громкий сигнал телефона в кармане ее куртки прервал мгновение их нежного уединения.

***

Когда они ехали домой, на улице была уже глубокая ночь. Сумин звонил ее муж, а Тэхена искал JK. Друг звонил ему раз десять, но Тэхен просто поставил свой телефон на беззвучный режим. Ему точно было не до друга в этот момент, не до вечеринок. Тэхен не хотел никуда ехать, не хотел никуда ее возвращать. Всю обратную дорогу они почти не разговаривали. Каждый думал о своем. Тэхен был зол, и не хотел скрывать этого. А Сумин чувствовала подавленность… она точно вспомнила своих родителей. Представила, как Тэджун, словно строгий отец, встречает ее у дома, чтобы устроить нагоняй за то, что она сбежала с уроков на первое в своей жизни свидание с одноклассником. По телефону Тэджун сообщил, что ждет ее дома. Сначала муж просто отрицал, что говорил что-то про их сближение, а потом просто сказал, что ничего не помнит. Сумин была в растерянности, не зная, как ему доказать, что это было его собственное предложение. А может, она и правда сама себе это придумала? Девушка не раз замечала, что Тэджун отрицал какие-то свои слова или действия, даже совсем незначительные. А потом ей казалось, что она сама все нафантазировала. Каждый раз после таких разговоров она чувствовала смятение, ощущала, как будто ее придавили тяжелой плитой. Вот и сейчас она ехала и не понимала, что ее ждет. Тэхен зашел в дом первым. Сумин хвостом двигалась следом за ним. Ей безумно хотелось сейчас взять его за руку, не отпускать его. Было почему-то страшно, что она может больше не увидеть его, просто потеряет из виду. Но девушка молча разделась и прошла дальше в гостиную. Тэджун вальяжно сидел на диване с сигарой в руках. Оставив ее в хрустальной пепельнице, он подошел ближе. Посмотрел в глаза девушки, взяв ее за голову двумя руками и чуть повернув к себе, затем отпустил. Сумин молча в ожидании наблюдала за ним. – Я беспокоился, Сумин. Прихожу домой – а тебя нет. Ни сообщения не оставила, ни звонка. Я не знал, что и думать. – Тэджун, я… мы, – супруг не дает ей закончить, приближается к ее лицу и сминает ее губы. Властно и жадно, по-хозяйски. Такого Сумин точно не ожидала. Равнодушие, злость – да что угодно, но не это. Он никогда не проявлял открыто своих чувств, не обнимал даже… А тут поцелуй! Это было похоже на страсть, Сумин никогда не видела Тэджуна таким. Сейчас она просто онемела, не понимая, как на это реагировать. Как только супруг отстранился, девушка тут же стала искать глазами Тэхена, но заметила лишь открытую входную дверь.

***

– Я не думаю, что правильно это делать при сыне, Тэджун, – девушка закрыла входную дверь, но не спешила поворачиваться к нему. Ей казалось, что вся комната насквозь пропитана дымом сигар, дорогим сладким мужским парфюмом, превосходством и снобизмом, от которого было ужасно душно и кружилась голова. – Он уже большой мальчик, я это понял уже давно. Ты думаешь, что у него никого нет? Он прекрасно разбирается в сексе, будь уверена, он занимается им с завидной регулярностью, – об этом Сумин как-то не думала, но теперь, после его слов, она представила все так явно, так четко. «И правда, он ведь взрослый мужчина, что меня смутило? Что так расстроило?» – Не знаю, ты прав, наверное. Но не нужно такое делать при нем, прошу тебя, – она почувствовала его спиной, всем своим телом. Тэджун подошел к девушке вплотную, демонстрируя свое напряжение в классических брюках, свою готовность к продолжению. Он прекрасно знал все ее слабые стороны… он освободил кожу ее шеи от части волос и начал оставлять мокрые поцелуи. Он знал, какой она может быть, стоит ему быть с ней чуть более резким, чуть более грубым. Остановился на миг и пошептал ей на ушко: – Так что ничего нового он здесь не увидел. Мы же не трахались при нем, в конце концов, – Тэджун подтолкнул ее за бедра чуть дальше, к комоду, что стоял уже ближе к гостиной, но из коридора их все равно было хорошо видно. – Я сейчас не хочу, Тэджун… Но мужчине все равно, он настроен крайне решительно. Он наклонил девушку вперед, заставив почти лечь грудью на деревянную мебель. – Не узнаю тебя, – рычит он ей. – Думал, тебе так нравится. Сам уже расправился сначала со своим ремнем, молнией и бельем… затем то же самое быстро провернул с Сумин. Девушка сверлила напряженным взглядом входную дверь. – Пойдем в спальню, пожалуйста. Твой сын ведь может вернуться… Она упиралась локтями, пыталась повернуться, но мужчина оказался более настойчив. Как будто, он хотел не девушку, не секса с ней прямо сейчас, а желал доказать, что она – его, что она принадлежит ему, и он может взять свое, как только захочет. Пока этих двоих не было дома, Тэджун уже успел прокрутить у себя в голове всевозможные варианты развития событий. Сейчас он чувствовал только ревность и жажду насытиться своим. Он схватил член и быстро вошел в нежные гладкие складки. Девушка вскрикнула. Мужчина не успел подготовить ее, да и не собирался этого делать сейчас. Она была не такой влажной, как ему хотелось. Сумин зажмурилась и просто ждала, когда он закончит, надеясь, что это продлится недолго. Мужчина был зол, мысли мучили, грызли изнутри его. Почему Сумин его не хочет? Почему она такая сухая? Раньше от одного его лишнего прикосновения можно было почувствовать, как она течет от желания, как жаждет его… так ему всегда казалось. Он даже старался быть еще более сдержанным, чтобы на фоне своего общего спокойствия любые его действия встречались Сумин с восторгом. Но сейчас ему впервые не хотелось сдерживаться. Неизвестное ранее чувство съедало его. Что произошло? Может быть, дело в его сыне? Эти мысли еще больше раззадорили и раздразнили мужчину, он лишь ускорял свои движения, свои резкие механические толчки в нее. Он рычал, а Сумин тихо вскрикивала и ждала. Такой секс был в ее жизни впервые… и она с закрытыми глазами начала представлять другого мужчину сзади себя. Преступление это или нет, но сейчас она и сама почувствовала возбуждение. И Тэджун отчасти сам был к этому причастен. Зацепили его слова о том, что Тэхен может уже кого-то трахать, что он хорош в этом, что он и сам знает, как лучше и с кем. Сумин хватило этого намека, и она сама уже развила свою мысль, а ее фантазия, казалось, материализовалась. Девушка настолько четко представила себя с другим, ей стало невероятно жарко. Она начала двигаться бедрами в сторону члена. Казалось, что и член в ней стал другим, стал больше, тверже и вонзался, чуть задерживаясь в ней. Ей так это нравилось, что она четко ощутила, как горячая кровь хлынула к ее животу, половым губам и клитору. Сумин стонала, встала на носочки и расставила ноги чуть шире, позволив Тэджуну делать все, что он захочет. Девушка сжала свою грудь, запустив руки под футболку. То ли от этих ее касаний груди, то ли от того, что Сумин поддалась, сдалась ему полностью, Тэджун вышел из нее и с рычанием кончил на округлые, белоснежные ягодицы. Сумин тут же коснулась двумя пальцами клитора и начала ласкать себя, продолжая стоять так же, облокотившись на комод. Она то гладила клитор, то давила на него, то заходила глубже, между горячих влажных губ. Ее ноги также были напряжены. Всего несколько таких движений, и она кончает, чувствуя пульсацию в мышцах, что сжимали ее пальцы. Она убирает их и на миг беззвучно ложится на мебель. Не ясно, почему она себя чувствует использованной, ведь это она сейчас поступала неправильно, представляя другого мужчину с собой. Хочется стереть этот момент из памяти, стереть свои мысли, удалить их навсегда. Она просто была благодарна, что его сейчас не было здесь, что он не решил внезапно вернуться и не видел ее такой. Лишь это ее успокаивало. Девушка натянула свое белье и джинсы и тихо направилась в сторону ванны.