Алая королева

      Заразительный смех и шумные голоса раздавались из просторного зала, где праздновалось полугодие единственной внучки английского короля. Менестрели играли веселую мелодию, под которую танцевали несколько придворных. Многие были уже слишком пьяны, чтобы говорить внятно и ходить прямо. Королева наблюдала же лишь за своими детьми, так как только их целомудрие её беспокоило.       Генри сидел слева от своего отца, выпивая уже пятый бокал вина за этот вечер. Какая-то рыжеволосая дама устроилась у него на коленях, оставляя следы от поцелуев на шее. Эдуард танцевал в центре с Бриджит де Куртене, веселя девушку, расстроенную тем, что муж не обращает на неё внимание. Девушка, несмотря на последние сроки беременности, двигалась живо, смеясь над шутками принца.       Уильям сидел за столом с лордом Ричардом Говардом и графом Саффолком. Парни громко смеялись с рассказанной принцем шутки, раскрасневшись от переизбытка эмоций. Взгляд королевы покосился на Изабеллу, которая несколько дней подряд уговаривала разрешить ей присутствовать на празднике, несмотря на её юный возраст. Просидев всего два часа, Иззи уснула, положив голову прямо на стол.       — Генри, — Мария откинулась на спинку стула, протянув руку к старшему сыну и толкнув его в плечо. Рыжеволосая девица откинула пряди с лица принца, и тот вопросительно взглянул на неё. Королева кивнула в направлении спящей принцессы, и Генри, закатив глаза, встал из-за стола, направившись к сестре.       — Пойдем, пора спать, — ласково сказал принц, подняв сестру на руки. Изабелла промычала в ответ что-то невнятное, нехотя разлепив сонные глаза.       — Ваше Величество, — обратила на себя внимание леди Девон. — Мне недавно пришло письмо от сына.       — Правда? О чем же пишет кардинал де Куртене? Какие новости из Ватикана? — улыбнулась Мария, заинтересовавшись словами подруги.       — Прямо сейчас он обсуждает с Папой вопрос, касательно его назначения на пост апостольского нунция в Англии, — кивнула Елизавета, с гордостью рассказывая об успехе старшего сына.       — Значит, он собирается остаться у нас надолго? — уточнила королева, наклонившись к подруге.       — Думаю, да, — в глазах графини была нескрываемая радость — больше двадцати лет она не видела своего первенца, и мысль о том, что семья воссоединиться после долго разлуки, не могла её не будоражить.       — Я очень хочу познакомиться с Вашим сыном, миледи, — честно призналась Мария, взяв девушку за руку. — Я уверена, он очень разумный молодой человек, раз уж смог так быстро подняться по карьерной лестнице.       — Так и есть, — ещё раз улыбнулась Елизавета, вставая со стула, чтобы пойти к своим родственникам.       — Тебе не кажется, — обратился к жене Ричард, говоря с куском мяса во рту, — что нам пора женить Генри?       — На ком, позволь уточнить? — нахмурилась Мария, повернувшись к мужу.       — Как насчет португальской инфанты? Старшая из племянниц Жуана, Беатриса, лишь на год старше Генри, — намекнул Ричард.       — Думаю, если бы наш сын хотел жениться, то он бы давно пришел к нам с просьбой подобрать ему подходящую невесту, — вскинула одну бровь Мария.

***

      Екатерина сидела на краю кровати, буравя взглядом закрытую дверь. Услышав в коридоре шаги, она расправила плечи, откинув волосы за спину. Белоснежная ночная рубашка была украшена вышитыми золотыми нитями, как и подобало императрице. Дверь распахнулась неожиданно резко, заставив девушку вздрогнуть от резкого звука.       Муж, ради которого она так старалась выглядеть красивой, скептически оглядел её снизу до головы. Екатерина вскочила с кровати, намереваясь подойти к нему и, как требуется от жены, доставить удовольствие, однако один лишь его злобный вид отторгал желание позаботиться о нем.       — Всё в порядке? — свела брови императрица, нервно переминая ткань ночной рубашки в руках.       — «Всё в порядке?», — передразнил он, тяжело вздохнув. — Что ты учудила на этот раз? Что за наряд?       — Я решила постараться ради Вас, — улыбнулась Екатерина, быстро окинув взглядом роскошную рубашку, которую имел право видеть лишь муж. — Вам не нравится?       — Раньше ты не особо старалась мне угодить, — злобно бросил он, срывая с себя верхнюю одежду. Екатерина вновь вздрогнула от резкого движения, не предчувствуя ничего хорошего.       — Как Вам сегодняшний ужин? — попыталась сгладить напряженную обстановку светской беседой Екатерина.       — Что за беседу ты завязала с герцогом Саксонии? — казалось, вопрос жены разозлил его ещё сильнее. — Что за бред ты несла про женское образование и университеты? Ты хоть осознаешь, как сильно меня опозорила перед наместником?       — У меня и мысли подобной не возникло, — прошептала она, покачав головой. — Я никогда не желала Вас позорить.       — Но ты это сделала! — крикнул он, дернув её за одежду.       Роскошная рубаха порвалась, оголив одну грудь. Екатерина вскрикнула, прижав остатки одежды к нагим местам, и попыталась отойти от мужа на безопасное состояние. Фридрих схватил жену за плечи, грубо толкнув на кровать, и набросился сверху. Повинуясь инстинкту самосохранения, Екатерина начала пихать мужа коленями в живот, отталкивая его руками, которые император тут же схватил, заломив жене за голову.       Фридрих резко вошел в жену, и той лишь оставалось стонать, и плакать от боли и унижения. Она старалась не шевелиться, так как её руки были скованны, и каждое лишнее движение доставляло острую боль. Несмотря на её слезы, муж продолжал двигаться в ней, наращивая темп. Чтобы хоть как-то отключиться от внешнего мира, Екатерина, глядя в потолок сквозь пелену слез, стала про себя считать каждый толчок мужа в ней.       На этот раз он закончил унизительный половой акт за тридцать раз, после чего устало откинулся на свою половину кровати, решив сегодня спать у жены. Она, однако, не желала делить с ним ложе, поэтому слезла с кровати, шатающейся походкой направившись в коридор. Уж лучше спать сегодня в детской комнате, или в покоях Маргарет, чем с императором.       В коридоре ноги стали ватными, а боль внизу живота стала ещё острее, из-за того, что Екатерина слишком быстро встала после болезненного происшествия. Ноги подкосились, и императрица упала на пол, только сейчас вспомнив о том, в каком состоянии находится её рубашка. Пытаясь прикрыть тем, что осталось от наряда, оголенную грудь, Екатерина заплакала ещё сильнее.       Что-то мягкое и теплое упало сверху на дрожащие от слез плечи девушки. Она оглянулась, заметив рядом с собой мужчину. Тот присел рядом с ней на колени, и Екатерина распознала в нем деверя. Герцог смотрел на неё с беспокойством, поправив накинутый на неё плед. Мужчина внимательно взглянул в её глаза, как бы прося прощения за действия своего брата, после чего медленно потянулся к губам девушки. Екатерина, к своему же удивлению, не стала противиться его действием, и замерла, закрыв глаза, позволив Маттиасу себя поцеловать.       Маргарет, стоящая в конце коридора, от ужаса и изумления широко распахнула глаза и рот. Поняв, что её могут заметить, девушка тихо скрылась с места, помчавшись в свои покои. Недолго думая, дрожащими пальцами она схватила перо, обмакнув кончик в чернила. На пергамент легли буквы, складывающиеся в слова: «Дорогой отец…».

***

      Первое спокойное утро после долгой недели бесконечных празднеств казалось ничем непримечательным. Голуби всё так же летали по серому небу, слуги сновали по двору, занятые своими обязанностями, а знать спешила вернуться к работе после недолгого отпуска. Во двор вошла скучная коричневая лошадка, с которой практически мгновенно спрыгнул мужчина в балахоне, наспех передав поводья конюху. Под его длинным серым рукавом блеснуло что-то, похожее на золотой браслет, абсолютно не сочетавшийся с остальным его скромным видом.       — Взгляни-ка, — задумчиво протянул Генри, глядевший в окно. Молодая девица медленно встала с колен, вытирая рот. Принц поправил свою одежду, взглядом сопровождая подозрительно незнакомца до входа в замок.       — Что там, Ваше Высочество? — девушка сощурила глаза, прильнув к стеклу.       — Самому интересно, — ухмыльнулся он, дурашливо шлепнув девушку по ягодице. — Жди здесь, я скоро вернусь.       Выйдя из своих покоев, Генри направился на первый этаж, где лишь на мгновение увидел серый плащ, мелькнувший в коридоре. Продолжая преследование, принц всё же настиг незнакомца в одном из коридоров. Мужчина выглядел напуганным, будто бы его тайну раскрыли, но Генри быстро понял, что он лишь посыльный, поэтому отпустил его, забрав письмо. На алой печати стоял лев, с пастью, пробитой стрелой. Принц мгновенно узнал в изображении герб Говардов. Недолго думая, он раскрыл письмо.       «Дорогой отец, как Вы и просили, я пишу Вам с новостями. С прошлого месяца император стал бить Екатерину гораздо меньше, но теперь он ещё рьянее жаждет заполучить наследника, а это сопровождается для Её Величества болезненными ночами. Она стала ещё чаще плакать, иногда до самого утра. Император никогда не оскорбляет жену на людях, лишь, когда они остаются наедине. Младший брат императора, герцог Маттиас, очень добр к Екатерине. Возможно, даже слишком. Я боюсь, что их близкое общение недоброжелатели могут повернуть против них, и подвергнуть Екатерину опасности. Как всегда, жду Вашего совета и обещаю руководствоваться им. Ваша дочь, Маргарет Говард».       Генри почувствовал, как его уши начали гореть от злости. Во время общения с господином Руже тот ни разу не упомянул про то, что с Екатериной плохо обращаются, и, более того — бьют. От одной только мысли, что его сестре больно, принц готов был прямо сейчас направиться в столицу империи и собственноручно убить императора, предварительно устроив ему самые мучительные пытки, а после — вывесить его мерзкую голову на воротах в Прагу.       — Как это понимать?! — Генри ворвался в кабинет герцога, размахивая прочитанным письмом. Томас сжал челюсть, не зная, как объяснить переписку с дочерью, невольно ставшей шпионкой. — «С прошлого месяца император стал бить Екатерину гораздо меньше», — прочел он, задыхаясь от злости и ненависти. — Долго это продолжается?!       — Уже около года, — не стал лгать герцог, опустив взгляд в пол.       — И когда же Вы собирались об этом сообщить? — нахмурил брови принц, бросив письмо на стол Томаса. — Неужели Вы хотели об этом умолчать?       — Разве смог бы кто-то что-то исправить? Принцесса теперь его жена, и вспять время повернуть, увы, невозможно! — герцог ударил по столу, показывая Его Высочеству, что его эта ситуация тоже не радует.       — Внимательно прочтите письмо, напишите леди Маргарет совет, и дождитесь её следующего послания, — тяжело вздохнул Генри, развернувшись к выходу. — И если это повториться, то Вы обязаны мне сообщить. Поверьте, для меня их брак — не преграда. Моя сестра не должна страдать, ясно? Я найду выход, как ей помочь.

***

      Сын герцога Баварского, отданный на воспитание к императорскому двору, оказался любезным юношей, не предвзято относящимся к английской фрейлине. Разгоряченная и радостная Маргарет то и дело касалась губ, вспоминая поцелуи наследника, которые бы явно не обрадовали её отца. Пусть девушка писала герцогу письма регулярно, она всё же избегала тем, касающихся её личной жизни, нередко недоговаривая.       Войдя в покои императрицы, девушка не сразу заметила свою госпожу, сидящую на полу у кровати. Плечи императрицы дрожали от слез, а она сама дышала сбивчиво, уткнувшись лицом в согнутые колени, которые девушка обхватила, прижав к животу. Маргарет замерла, пытаясь сообразить, что ей делать, однако Екатерина повернулась к ней лицом, глядя с мольбой в глазах. Белоснежная прядь спала с лица, открыв взору фиолетово-красную гематому.       — Маргарет… — прошептала Екатерина, зажмурив глаза. Фрейлина закрыла за собой дверь, и тут же подбежала к своей госпоже, опустившись рядом с ней на пол. — У тебя есть что-то, чем можно замазать синяк?       — Я найду лечебную мазь, — девушка задумалась, вспоминая про все имеющиеся у неё средства. — Это сделал император? — шепотом спросила Маргарет, и получила в ответ медленный кивок. — За что?       — Я до сих пор не беременна, — губы Екатерины вновь задрожали, а из красных глаз полились слезы с новой силой. Прижавшись к Маргарет, императрица заплакала навзрыд, глуша надрывистый крик в плечо своей единственной подруги.       — Жди здесь, я сейчас же принесу мазь, — Маргарет собиралась встать, однако Екатерина схватила её за локоть, остановив.       — Прошу, не оставляй меня одну, — всхлипнула императрица. Фрейлина кивнула, прижав подругу к себе в крепких объятиях. В голове крутилась одна мысль: так продолжаться больше не может.

***

      Длинные пальцы нетерпеливо стучали по деревянному подлокотнику стула, и Генри устало перекинул ногу на ногу, задумавшись о чем-то своем. Герцог стоял перед ним, молча читая письмо от дочери, хмуря брови с каждым словом. Принц громко вздохнул, напоминая о своем присутствии и плечи Томаса нервно дрогнули.       — «Император понял свою ошибку, ударив Екатерину по лицу, так как после этого многие придворные обеспокоились состоянием императрицы, начав задавать наводящие вопросы. Отныне он стал бить её лишь по тем частям тела, что скрываются одеждой. На спине Екатерины нет живого места: она напоминает сплошной фиолетовый холст. Мне страшно, отец, так как я не в силах никак повлиять на эту ситуацию», — закончил читать герцог, и принц прикрыл глаза, пытаясь совладать со своими эмоциями.       — Зато я знаю, кто может повлиять, — вскочил со стула Генри, направившись в конюшню.       Мельком глянув на своего вороного коня, и погладив его по гладкой мордочке, Генри прошел в самый конец помещения. Хайром сидел на стоге сена, подправляя седло. Прокашлявшись, принц объявил о своем присутствии. Как бы он не пытался сохранять серьезный внешний вид, глаза его выдавали растерянность и страх.       — Ты же знаешь, что больше не обязан этим заниматься? — нахмурился Генри, когда Хайром отложив седло в сторону. — Для этого есть конюхи.       — Хоть мне даровали место при дворе и принарядили, словно я аристократ, простая кровь никогда не уйдет из меня, — быстро улыбнулся Хайром, встав рядом с принцем. — К тому же, мне это доставляет удовольствие. Кони — единственное, что может меня успокоить.       — Что ж, где есть кони — там всегда и поездки, — намекнул Генри, хлопнув друга по плечу. — Какие у тебя имеются дипломатические способности?       — Могу применить грубую силу, если надо, — честно признался Хайром, тряхнув волосами. — Но политик из меня, по правде говоря, так себе.       — У меня к тебе есть задание крайней степени важности, — начал издалека принц, присев на деревянную ограду. — Всё, что от тебя требуется — передать письмо одному человеку, дождаться, когда он напишет мне ответ, и привезти его сюда.       — Запросто, посыльным я уже у Вас работал, — отмахнулся Хайром, покачав головой.       — Верно, но не на такие далекие расстояния, — отбросив сомнения в задуманном плане, Генри продолжил. — Тебе предстоит отправиться в Прагу. У меня есть деловое предложение к герцогу Маттиасу.       — Я выполню любое Ваше приказание, мой принц, но как же я узнаю, как выглядит герцог? И допустят ли меня к нему? — нахмурился Хайром.       — Тебе достаточно найти мою сестру, а она устроит тебе встречу с Маттиасом, — пояснил принц, мысленно готовясь отдать круглую сумму за поездку. Хайром молча кивнул, соглашаясь со словами Генри, чем немного смутил его. — Неужели тебе вовсе неинтересно, зачем мне требуется беседа с герцогом?       — Моя работа проста — не задавать вопросов, — ответил Хайром, глядя на принца абсолютно безразлично. — Я уверен, что всё, что мне положено знать, Вы мне и так сообщите. Если же нет — то это не моё дело.       — Ты прав, — усмехнулся Генри, оттолкнувшись от перекладины. — Готовься, Хайром, тебя ждет незабываемое путешествие в Священную Римскую империю!

***

      Золотой шлейф драгоценного платья волочился по холодному полу, пока императрица неспешно шла в свои покои, возвращаясь из обширной дворцовой библиотеки. В руках она сжимала незамысловатую книжку, где сюжет вещал о куртуазной любви рыцаря к королеве. Хотя учителя Екатерины настоятельно рекомендовали ей прочесть что-то познавательно-историческое, дабы лучше ознакомиться со страной, в которой она правит, императрица мягко отказалась от предложения. Ей слишком наскучили строгие тексты на грубой латыни, а легкий рассказ на знакомом французском языке мог привнести разнообразие в её скучную жизнь.       Она так много читала о любви, что брак казался ей чем-то неправильным. Духовный наставник то и дело доставал её нудными беседами о том, как ей быть хорошей женой и матерью. Екатерине велели научиться терпимости и кротости, и первое время она старалась изо всех сил соответствовать невозможным идеалам. Однако императрица быстро поняла, как тосклива и однообразна такая жизнь. Ночами, когда муж не навещал её на брачном ложе, Екатерина мечтала о том, как однажды вернется к своей семье. Но вскоре она осознавала, что это возможно лишь, если император умрет, и мгновенно корила себя за греховные мысли.       Екатерина не могла исповедоваться в своих грехах здешним кардиналам, так как те спустя некоторое время передавали её сокровенные тайны мужу, и о секретах императрицы знал весь двор. Здесь всё было чужим. Из уст придворных дам, что говорили сладко и льстиво, сочился змеиный яд. Порой девушка просыпалась в холодном поту от кошмаров, в которых её дочь убивают завистницы. Лишь ложась спать, Екатерина могла позволить себе представить другую жизнь, где она вольна делать всё, что ей вздумается. Самостоятельно решать свою судьбу.       Она мечтала о том, как вновь окажется в теплых материнских объятиях, как по очереди поцелует отца и братьев, как снова будет беззаботно смеяться над шутками сестер. Слишком рано у неё отобрали детство, отправив к незнакомому мужчине в другую страну. Она не могла жаловаться на новую жизнь, поэтому в письмах семье нагло врала о семейном счастье. Екатерина никогда не умела лгать, но, к счастью, через бумагу невозможно было увидеть её горящие от стыда глаза.       Иногда ей чудились знакомые силуэты. Отправившись на конную прогулку в прошлом месяце, Екатерине привиделся старший брат. Императрица мгновенно помчалась к нему, увидев лишь затылок с густыми черными волосами под плечи, представив, как кинется на шею Уильяма, крепко его обнимет и поцелует. Видение прошло по мере приближения: мужчиной оказался вовсе не брат, а простой лесник. Вот и сейчас ей привиделся знакомый ей слуга старшего брата. Протерев глаза, Екатерина поняла, что это вовсе не её воображение.       — Хайром? — приблизилась к нему императрица. Парень упал на одно колено, с позволения девушки поцеловав её руку. — Я не сплю, это действительно ты?       — Если это сон, то он у нас с Вами один на двоих, — ответил парень, встав с колена. — Как Вы себя чувствуете, Ваше Величество?       — Всё прекрасно, — улыбнулась она, отведя взгляд в сторону. — Что ты делаешь в столь далеких краях? Неужели отец здесь? Может, кто-то из братьев приехал с тобой?       — Увы, миледи, я прибыл сюда в полном одиночестве, — разочаровал он её, но тут же поспешил вернуться к своему заданию. — Ваш брат прислал меня сюда по важному делу.       — Надо же, что же Генри задумал? — заинтересовалась Екатерина, продолжив свою прогулку. — Думаю, это что-то очень важное, раз уж он послал тебя. Он доверяет тебе больше всех.       — Вы бы смогли организовать мне аудиенцию с герцогом Маттиасом? — перешел к делу Хайром. — Надеюсь, он сейчас в столице?       — Ты прибыл очень вовремя, — закивала Екатерина. На душе стало так приятно от разговора с парнем. Он сейчас был похож на странника между двумя мирами: её прошлой беззаботной жизнью, и новой — больше походящей на страшный сон. — Герцог собирался вскоре возвращаться во Фрайбург.       — Тогда я должен немедленно поговорить с ним, пока он не уехал, — остановился Хайром. По его глазам Екатерина поняла, что дело у него действительно важное, и примирительно кивнула.       — Раз мой брат вверил тебе это дело, то я не смею противиться его воле. Я устрою тебе встречу с герцогом, — пообещала императрица. — Только скажи для начала, это дело касается меня?       — Вы догадливы, — сделал комплимент он, улыбнувшись. — Я могу рассчитывать, что поговорю с герцогом сегодня же?       — Брат знает, что лучше для меня, — согласно кивнула Екатерина, опустив взгляд в пол. — Пойдем со мной. Я уговорю герцога принять тебя сию же минуту.       — Благодарю, миледи, — склонил голову Хайром, последовав за девушкой.       Как только Хайром вошел в кабинет Маттиаса, Екатерина осталась стоять за дверью. Как бы она не пыталась подслушать их секретный разговор, императрицу всё время что-то отвлекало. Посторонние звуки перекрывали важные части беседы, а по этикету ей запрещалось находиться в присутствии других знатных людей, прильнувшей к двери, словно шпионка. В итоге, когда Хайром вышел из кабинета герцога, Екатерина прослушала практически весь разговор.       — Спасибо Вам, Ваше Величество, за то, что помогли мне встретиться с герцогом, — Хайром низко поклонился ей, явно не собираясь выдавать тему личного разговора. — Я не смею задерживаться здесь, стесняя Вас своим присутствием, поэтому как можно быстрее спешу откланяться перед Вами и направиться домой.       — Как же? Так скоро? — Екатерине хотелось выть от отчаяния. В голове промелькнула мысль о просьбе забрать её с собой, но она тут же поняла всю глупость этого прошения, поскорее отогнав его прочь. Хайром был напоминанием о былой юности, о родной Англии, о семье, о временах, которые невозможно было вернуть. Ей столько надо было спросить у него, обсудить обстановку дома, узнать свежие сплетни и новости. — Ты проделал такой далекий путь, ехал около месяца. Зачем тебе так срочно уезжать?       — Я выполнил порученное задание, и теперь обязан возвратиться в Англию, чтобы верно служить Вашей семье, мадам, — с ноткой сожаления в голосе ответил Хайром. Долг службы для него был превыше всяких забот. — Есть ли у Вас какие-то пожелания или приказы?       — Я недавно писала всем письма, — отрицательно покачала головой Екатерина, задумавшись. — Просто, передай всем, что я их очень сильно люблю. И скучаю.       — Будьте уверены, они так же ждут с Вами встречи, — утешил он девушку. Поклонившись, Хайром направился к выходу, что был в конце коридора. Екатерина печально опустила глаза вниз, не веря в то, что она вновь осталась одна.

***

      Изумрудное ожерелье приятно касалось шеи и ключиц, пока Екатерина, крутя бокал с вином в руках, игриво смотрела на ужинающего мужа. Тот несколько раз прервался, переключая внимание с куска аппетитной оленины на жену, но тут же возвращал своё внимание к еде. Жена томно вздохнула, заставив мужа недовольно закатить глаза.       — Ты весь вечер странно себя ведешь, — подметил Фридрих, вытирая руки об влажную ткань, лежащую рядом с тарелкой. — Что-то произошло?       — У меня для Вас приятные новости, Ваше Величество, — даже не пытаясь скрыть улыбку, девушка отставила бокал в сторону. Муж поперхнулся мясом, которое жевал, заставив Екатерину подождать с объяснением своего поведения. Она вопросительно взглянула на него, выжидая, когда он закончит кашлять, однако император махнул рукой, позволяя ей продолжить. — У меня уже месяц не было крови, господин. Я жду ребенка.       Глаза императора заблестели от счастья. Он хотел было что-то сказать, но вдруг продолжил кашлять. Улыбка медленно сползла с лица Екатерины, и она привстала, чтобы постучать по спине мужа. Однако лицо его медленно начало краснеть, а сам он стал лихорадочно втягивать воздух, дав понять, что дело вовсе не в еде. Брови императрицы подлетели вверх, и она двинулась в сторону дверей, чтобы позвать врача, но муж остановил её, резко схватив за руку.       Кашель императора стал сильнее и громче. Вместе со слюной из его рта полетели капли крови, и теперь он стал задыхаться уже ею. Екатерина открыла рот в немом крике, когда муж, пытаясь ухватиться за стол и тарелки, упал со стул. Несколько секунд император корчился на полу, схватившись рукой за горло, когда его страдания прекратились. Весь его рот, подбородок и часть шеи были забрызганы красной кровью.       Екатерина в ужасе взглянула на дверь, ожидая, когда же в обеденный зал ворвутся перепуганные стражники и слуги, прибежавшие, услышав громкие звуки. Но никто не являлся, и вдовствующая императрица продолжала стоять рядом с мертвым мужем. В тот момент ей представился самый ужасный из возможных сюжетов: её, успевшую испортить отношения со всеми при дворе, обвинят в отравлении мужа. Все были наслышаны о том, что они с императором не ладили, и этих подозрений было достаточно для осуждения и казни.       Сделав шаг к выходу, Екатерина поняла, что если она уйдет отсюда, никому ничего не сообщив, то тогда она обречена. Ни у кого не останется сомнений, что именно она подсыпала яд в еду супруга во время ужина, скрывшись с места преступления. В небо подлетела монетка с одинаковыми сторонами. Екатерина осознала, что во дворце ей оставаться сейчас опасно. Без вопросов и объяснений, девушка позвала с собой Маргарет, взяла на руки дочь, и спешно покинула Прагу на повозке, заплатив кучеру круглую сумму.