Гореть и сгорать.

В номере отеля тихо. Прямо таки немая сцена, только что выбежавшая из спектакля. –Камила?.–Трусова взглянула на злое лицо девушки. –Ты в порядке? Что просиходит? Валиева задохнулась возмущением. –В порядке? В полном! Только не вашими стараниями. А происходит вот что. Моя лучшая подруга–Камила выделила голосом слово "лучшая".–и "лучший" друг врут мне в лицо уже грёбанную кучу времени! Сашино лицо исказилось непонятной смесью эмоций. –Я не понимаю. Камилу это начало изрядно раздражать. –Да сколько можно? Тебе ли не понимать? Допинг, Трусова. Ты подставила меня одной таблеткой, а теперь ведёшь себя так, будто бы всё в порядке?–девушка вскинула брови, с вызовом смотря на Сашу. Как только та открыла рот, Камила перебила её, обращаясь к Марку. –А ты? Строил из себя хорошего, доброго, понимающего, а на деле покрывал её.–девушка мотнула подбородком в сторону Трусовой. –Только вот теперь это не важно, мне всё рассказали. Что с этим делать я ещё не знаю, но поверьте, решу. Очень скоро. Она замолчала. Ей было приятно видеть их растерянность. Первой тишину нарушила Саша. –Да о чём ты вообще? Я ничего не делала, кто бы тебе что-то там не сказал! С чего ты решила, что это я?!–лицо светилось непониманием, испугом. –Аня всё видела. Когда ты дала мне ту розовую таблетку в раздевалке. –Да что не так с таблеткой? Ты же сама просила поделиться. –Я просила витамины, а не долбанный триметазидин! –С чего ты взяла, что это был он? –Таблетка была розовой. И ты угрожала Ане, когда она сказала что всё видела! –Это же бред! Никому я не угрожала. И тем более, не давала тебе триметазидин. Тебе совсем что ли мозги вышибло? Я же люблю тебя, ты моя лучшая подруга! Я хотела победить, да, но хотела победить честно! Стой тут.–и Саша пулей вылетела из номера, даже не закрыв до конца дверь. Камила присела, приложив к лицу ладони. Мысли путались. Тут Марк подал голос. –Ну ладно. Тогда уж поступлю как тупой злодей, раз уж до тебя всё равно скоро дойдёт. Аня запудрила тебе мозги. Саша правда не виновата, это Щербакова. –Но, а та история? Про признание перед Чемпионатом. –Не понимаю о чём ты. –Стой. Зачем тебе тогда было защищать её? Какая тебе выгода? –Ну сама подумай, встречаться с олимпийской чемпионкой престижнее, чем с просто Сашей Трусовой. Аня сделала, а я был только за. Для меня это чистая выгода со всех сторон. Я узнал о том, что Анечка затеяла и уже сделала глупость и выставил ей некоторые условия.–Марк гадко ухмыльнулся.–Ты думаешь все в мире так просто? Что встречаются все люди по любви, а выигрывает всегда сильнейший?–Марк выдавливал из себя нарочито нежный голос. Говорил как с ребёнком, растягивая гласные.–Камила, пора бы повзрослеть. Мне Саша нужна, и очень сильно. Я хочу, чтобы обо мне узнали люди. А это всего лишь самый удобный вариант. И было бы получше, если бы она не проиграла золото. Даже с тем, что мы сдвинули тебя с пьедестала, у неё не вышло выиграть.–Марк беспечно пожал плечами, как за дверью вдруг раздался звон разбившегося о кафель стекла. Камила рывком распахнула дверь и увидела Сашу. Её глаза покраснели, а руки, только что державште что-то, тряслись. У её ног лежали разлетевшиеся осколки баночки и лежавшие в ней таблетки. Саша осторожно отодвинула младшую. –Дай пройти, пожалуйста. Камила послушно отошла. Ряд потрясений, свалившихся на голову, не давал мозгу работать активнее. Темноволосая повернула голову, наблюдая за девушкой. Саша встала напротив Марка. –Не знала, что я твой пиар-менеджер.–девушка в мгновение накинула маску холодности и безразличия, но Камила видела трясущиеся руки, которые Саша спрятала за спиной, слышала порывистое дыхание. Марк не был расстроен, удивлён тем, что Саша слышала. Как будто бы изначально знал, что она там, за тяжёлой, но не до конца закрытой дверью и говорил так жестоко ещё и для того, чтобы помучать напоследок Трусову. Он молчал, надменно наклонив голову. Саша пыталась разглядеть в его глазах хоть что-то: грусть, стыд, просьбу о прощении. Хоть что-то, что могло бы его оправдать! Но она не видела. Всё, что она смогла–это выдавить из себя пару слов относительно твёрдым голосом. –Завтра об этом узнают все. –Не узнают. –Что? С чего бы это? –Ты этого хочешь? Чтобы все узнали? Это скандал вокруг тебя. Вокруг Камилы.–парень со странным выражением лица выделил имя.–Или может ты хочешь, чтобы содержимое наших переписок разлетелось по интернету?–кровь отлхлынула от лица Саши, превратив его в белое полотно. –Да и к тому же, в моём инстаграмме 10 минут назад появилось наше новое совместное фото. Так что тебе лучше не строить из себя защитницу, иначе тебя саму придётся защищать. Я могу устроить большие проблемы, если захочу. Саша еле сдерживала то ли злость, то ли слёзы. Она не могла поверить, что её парень оказался чёртовым самовлюблённым манипулятором. Камила тем временем устремила взгляд на пол, усыпанный таблетками. В глаза бросился цвет–розовый. На фоне бледного кафеля они казались яркой съедобной посыпкой на пасхальном куличе, а куличи девушка терпеть не могла. Присев, она начала перебирать в руках осколки, не заботясь о мелких царапинах. Наконец, пальцы почувствовали чуть шершавую поверхность бумаги и быстро развернули цветной стороной к лицу. Время замедлило ход, когда глаза пробежались по названию. Неужели всё?.. Цветными буквами было написано: В-12 Витамины группы Б –"Чёрт." Выдохнув, Камила поднялась с пола и вернулась в номер Марка. Прошло меньше минуты, в комнате висело необъятное напряжение, подогретое беспечно наблюдающим за происходящим Марком. –Саш, давай уйдём.–раздалось в тишине. –Да. Давай уйдём.–сказала красноволосая и первая быстрым шагом направилась к выходу, Камила за ней. Гулкие шаги отражались от стен коридора. В отеле было тихо, всё будто крепко заснуло и лишь две девушки, две фигуристки, подруги шли навстречу общей неизвестности. –Значит.. Допинг это Аниных рук дело?–полушёпотом, из-за схватившего горло спазма, спросила Саша. –Видимо. Иначе я не знаю зачем ей было обвинять тебя. Если бы ты только знала, что она о тебе наговорила. –Ты ей поверила?–зелёные глаза с печальной заинтересованностью нашли карие. –Да. Головой я ей поверила, уж больно логично тогда всё складывалось.–Камила знала, что Саше неприятно такое слышать, но она не хотела врать ей сейчас. Да и вообще никогда. Она хотела быть с ней честной.–И разговор, и таблетки, и твоё отношение. Слишком правдиво звучали её доводы. Но сердцем.. Не могла принять. Сердце до последнего не верило, что ты виновата.–Саша вздохнула. В мыслях Камилы метались птицы. Они летали, увидев звёзды и падали, увидев ночь. Наконец, правда. Саша не виновата! Но слишком дорого эта правда стоила. Саша изучала запутавшуюся в мыслях Камилу. Она была похожа на потухшее солнце. Глаза, непривычно взрослые, смотрели вглубь себя, лишились былых бликов и искринок. Да и Саша явно была не в порядке, Камиле трудно было этого не заметить. Но они продолжали шагать молча, зная, что ни одна не захочет к себе жалости. Младшая вела их к своему номеру, надеясь, что Жени там уже нет. Хотелось.. обсудить?. Или поговорить?. Камила не знала, но все равно вела подругу в свою комнату. Молчание было одновременно комфортным и предвкушающим. Девушки искоса поглядывали друг на друга, стараясь оставаться незамеченными. Камила открыла незапертую дверь и пропустила Сашу вперёд. Обе не знали, что теперь делать. У обеих совсем недавно рассыпалась мечта. Разрушился мир. Разбились надежды и планы. Разрослась боль. Боль за мечты, надежды, планы, любовь. За мир. Сидя за столом они не разговаривали. Только кипятящаяся вода в чайнике заполняла тишину. На новой скатерти лежал листок, вырванный явно из ежедневника Камилы. Кот, я пойду. Если что–звони. Люблю.                                                                Женя Записка оставила приятное чувство в груди, и Камила, прочитав её, улыбнулась краешками губ. –Ты чего?–красноволосая попыталась заглянуть в записку, что явно позабавило младшую. –Да это от Жени, она была здесь, когда я ушла к вам. Она здорово поддержала меня, я ей благодарна. Саша искренне улыбнулась. –Я рада. А знаешь, кто набивался мне в подружки?–она шутливо приподняла брови. –Да ла-а-адно? Щербакова? –Она самая! –девушка коротко рассмеялась.–Выпросила у Глейха нам один номер и лезла ко мне со своим: "Саша, ты как?", "Я в тебя верю!". –Ну, она не оставляет надежды. –Знаешь, это странно. Сначала подкатила ко мне пока я была уже в "отношениях" с Марком, потом мстила мне за то, что я не хотела изменять на тот момент своему парню, а потом снова лезла, при этом подставляя тебя, затем свалила свою вину на меня, и всё это в сговоре с моим уже бывшим парнем.–девушка истерично хохотнула. –Да уж.–иронично улыбалась Камила.–Драмкружок какой-то собрался. Кстати мне Аня сказала, что ты её отшила и ненормальной назвала. И про таблетки так зубы заговорила, что я вспомнила, что ты мне дала розовую, но то что.. –Но о что я эти таблетки пью уже давно ты не вспомнила?–подхватила мысль Саша. –Именно. –Охренеть. –Именно. Девушки рассмеялась, глянув друг на друга. Смеяться было легче, чем лезть прямиком в душу. –Давай на балкон? Девушки вышли, окунувшись в морозный воздух. Небо снова мерцало тысячами белых огоньков. Снова шёл снег. Камила снова открыла рот, ловя снежинки. –И снова ты выглядишь очень мило.–улыбнулась старшая. –Снова.–снежинка залетела прямо в нос, Камила громко чихнула и залилась смехом. Саша наблюдала и, хихикнув, тут же сказала –Будь здорова. Луна почти скрылась, от неё остался лишь тонкий контур полумесяца. Небо отливало черничным, а точки в нём сегодня казались особенно яркими. –Смотри, там созвездие тельца.–Саша показала рукой куда-то в небо.–Видишь? –Моё созвездие?. Да, да вижу.–Камила нашла его легко, она сама неплохо разбирались в созвездиях. Но Саше об этом знать было не обязательно. –Красиво. –Очень. А ты.. –М?. –Ты снова показываешь мне звёзды. Саша широко улыбнулась. –Снова. В номере щёлкнул чайник и замёрзшие, окоченевшие девушки вошли внутрь. Камила предложила кофе, ставший для неё привычным напитком в последнее время, а Саша согласилась. Она кофе с детства обожала. Горький вкус обжигающего напитка согревал и бодрил. Пересев на диван, они уселись рядом и закутались в мягкие пледы. Грели руки дыханием и теплом чашек, переговариваясь о всякой ерунде. О любимых конфетах. О том, на каком боку они спят. О гороскопах и накладных ногтях, приклееннных в детстве на клей момент. О планах. О привычках. О первой любви. О мире. За окном посветлело. Зимнее солнце не согревало, но освещало. Освещало небо, переливавшееся самыми разными цветами. Розовым, фиолетовым, голубым, желтым. Освещало Олимпийскую деревню, ставшую местом сбора кошмаров. Освещало отель, в котором останутся моменты, которые не выжечь из памяти. Освещало через окно диван, у подножия которого стояли две пустые чашки. И освещало двух девушек на том самом диване. Так и оставшись сидеть, они спали. Голова одной лежала на плече второй, рассыпав по её груди каштановые волосы. И им было хорошо.