Сrescent

      Их возвращение встретили напряженным молчанием, и Катлер не мог понять, чего в обращенных к ним взглядах было больше, разочарования или любопытства.       — Мда, — сказал он, просто чтобы что-то сказать.       Влад с готовностью протянул ему водительскую карточку в запаянном пакете для вещественных доказательств, там можно было увидеть лицо погибшего в первозданном виде. Ничего примечательного, кроме одного — Рон Веллер был рыжим, как лиса, забравшаяся в курятник. Катлер переснял физиономию потерпевшего своим падом, Бен приподнялся на цыпочки, чтобы тоже заглянуть в пластиковый прямоугольник, и Катлер великодушно передал ему находку — пусть подержит в руках настоящий вещдок.       — У главного входа стоит лабораторный реф, белый «гранд» последней модели, перегони его к задней калитке, — распорядился он, перебрасывая Владу карту с кодами доступа в кабину. — Даже если смерть насильственная, судмедэксперты на деревья не полезут, обойдутся протоколом статического осмотра. В лабораторном отсеке машины есть гравиносилки. А я на всякий случай пойду спрошу у охранника, чем они бамбук рубят. Может, какая-то электропила или что. Алиса, вы с Джерри раскатайте там что-нибудь по земле, чтобы он поменьше испачкался. И оцепите место, чтобы до повторного осмотра при свете никто не топтался.       — А я? — спросил Грег.       — А ты… — он хотел сказать «присмотри за мальчиком», но вовремя прикусил язык. — Сходи к свидетельнице, если она еще не ушла, спроси, не слышала ли чего. Может, раньше видела этого Веллера тут. Непонятно, за каким хреном его понесло в эту яму. Бен, ты с Грегом, на тебе сорт бамбука.       Лицо Грега выразило сомнение, но Катлер пресек попытки устроить дискуссию тем, что выплеснул остатки кофе в траву и направился к проходной.       Обратный путь к воротам показался ему короче, сработал эффект знакомой дороги. Охранник дремал, но при его появлении подскочил, хлопая глазами — успел забыть, что на территории работает полиция. Никакой пилы, понятное дело, у него не нашлось, нужно было ждать администратора, у того рабочий день начинался в девять утра.       Вернувшись к скамейке, Катлер застал там новое лицо — незнакомая женщина сидела на краешке, прямая, с плотно сжатыми губами. На ней был белый лабораторный халат и тапочки, раскисшие от сырости на дорожке. Грег стоял рядом, наливая ей кофе из термоса. Бена нигде видно не было.       — Мэм?       — Нелли Полоз. — Женщина поднялась. — Сотрудница Ботанического института. Это я позвонила в полицию.       Правильнее было бы называть ее девушкой, но залегшие складки у губ и потухший взгляд делали ее старше. Она обхватила себя за локти, точно ей было холодно, протянутому же кофе заметно обрадовалась.       — Встретились по пути туда, — объяснил Грег. — Шла навстречу.       — Я хотела отдать вашим сотрудникам лазерный резак, — сказала она. — Без него же… не снять оттуда. Мы им бамбук подрезаем.       В подтверждение ее слов со стороны оврага раздался треск ломающихся стеблей. Через калитку, подгоняя пустые гравиносилки перед собой, нарисовался Влад и без остановки проследовал на звук. Нелли следила за ним рассеянным взглядом.       — Где мальчик? — шепнул Катлер Грегу.       — Сказал, что пройдет до лаборатории и обратно. Я ему свой фонарик дал.       Катлер подумал, что если Бен пережил труп, то темноту как-нибудь переживет тоже. Тем более — с фонариком. Он достал пад, включил режим записи и поставил его на скамейку. Самое нелюбимое дело — опрос свидетелей.       — Мэм, присаживайтесь. Я могу задать вам несколько вопросов?       — Да, конечно.       Она отвела от лица невидимую прядь, мешающую ей смотреть.       — Скажите, как быстро растет этот бамбук?       — Это листоколосник.       — Название мне ни о чем не говорит, можете пояснить попроще?       — Листоколосник известен рекордной скоростью роста, — перевела она на человеческий язык с ботанического. — На старой Земле он за сутки давал до полутора метров прибавки высоты, это очень быстро. Здесь у нас немного измененная форма, семена листоколосника, привезенные «Арком», прошли генную модификацию на Аяксе, в нашем институте. Улучшали свойства, используемые в сувенирной продукции, рост в том числе. Мы сами ее производим, с символикой Ботанического сада, неплохая статья дохода для института. Знаете, все эти рамки для фото, столики для завтраков, палочки для еды и так далее. Туристам нравится. Экологично.       Катлер не знал, но кивнул.       — Бамбук любит сырость и тень, поэтому мы высаживаем его в углублении. Полив здесь идет чаще, чем в остальной части сада, в почве поддерживаем оптимальный состав. Листоколосник развивает очень глубокую корневую систему, верхушки для изготовления сувениров мы обрезаем до тех пор, пока можем справиться с корнями, а как только они начинают угрожать соседним участкам, вырубаем весь бамбук вместе с корневой системой, землю мульчируем и высаживаем новые саженцы. Это техническая зона, не туристическая, посторонние сюда не заглядывают.       Катлер заметил, что, рассказывая о растениях, Нелли расслабилась. По крайней мере, больше не было ощущения, что ей холодно в душной ночи, руки спокойно лежали на коленях.       — Кто высаживал саженцы последний раз? Когда это было?       — Я, — просто сказала она. — Сегодня, то есть уже вчера, около восьми утра начала, к двум часам дня закончила. Дроидам это не поручишь, сами понимаете.       Катлер незаметно взглянул на время — третий час ночи. Если бамбук модифицировали в скорости роста, то полтора-два метра он вполне мог дать за то время, что прошло от посадки до текущего момента.       — Раньше когда-нибудь встречали Веллера на территории сада?       — Кого?       — Погибшего.       Она свела плечи и снова сгорбилась.       — Его так звали? Я не знала. Нет, раньше никогда не встречала. Я бы запомнила.       — А что-нибудь слышали? Или видели?       — Нет. Лаборатория стоит на краю технической зоны, и там же распределительный узел, постоянно вода шумит.       Катлер припомнил время сделанного ею звонка в полицию — почти полночь.       — Вы всегда так задерживаетесь на работе?       — Часто. Живу одна, даже кошки нет, а тут у меня свой домашний питомец — диффенбахия. Растения умеют любить не хуже животных, к ним привязываешься. Они это чувствуют.       Катлер непроизвольно улыбнулся. Такого питомца можно назвать идеальным: живой, а не кусается, не шумит, еды не просит, только воды. Не то что соседский сенбернар, который в шесть утра оглушительным лаем зовет себя выгуливать.       Нелли поняла его улыбку иначе и тоже усмехнулась:       — Да, все приметы старой девы.       Катлер смущенно кашлянул.       — Другие сотрудники во сколько уходят?       — Рабочий день у нас до шести, в лаборатории редко задерживаются.       — Сад во сколько закрывается?       — В семь часов вечера.       — Кто-нибудь контролирует количество вошедших и вышедших? Вдруг человек захочет остаться в саду на ночь?       — Так, чтобы по головам считать, — нет. Охранник, конечно, обходит территорию после закрытия, здания ночью на сигнализацию ставит, ценные экспонаты в саду тоже, но в целом — красть здесь нечего. Пара случаев была с подростками, им романтики захотелось. Школьники.       — А если не секрет, почему задержались сегодня?       — Пересаживала свой цветок. Он быстро растет, почти как бамбук, и влагу любит так же. В горшке ему давно было тесно, пришлось сегодня выпускать на волю.       — В овраге выпустили на волю? — вдруг спросил Бен, выросший из темноты за скамейкой. — Ну, раз им с бамбуком нужны одинаковые условия?       Катлер задумался, случайно ли Бен оделся так, что ночью в кустах его не разглядишь? Фонарь висел на его запястье выключенным.       Женщина вопросительно взглянула на Катлера: появление ребенка, судя по всему, показалось ей диким.       — Я отправил его узнать сорт бамбука до того, как вы появились, — извиняющимся тоном произнес Катлер и развернулся к Бену. — Выяснил?       — Филлостахис. — Бен стащил с головы капюшон и отжал его, струйка воды упала на траву. — Кресцент.       — А мне вот только что сказали, что это листоколосник бамбуковый, — Катлер укоризненно посмотрел на мальчика. — Не эта абракадабра.       Бен сузил глаза.       — Почему абракадабра? — заступилась за него Нелли, снова обхватив себя руками. — Филлостахис и есть листоколосник. Бамбуковидный быстрорастущий. Бамбусоидис кресцент. Простите, я совсем забыла, что мне нужно закрыть корпус.       Она поднялась, обошла Катлера и направилась в глубину бамбуковой рощи.       — Извини, — пробормотал Катлер в сторону молчащего Бена. — Показалось, что ты выдумал название, потому что ничего не узнал. Глупость сморозил. Ты где так вымок?       — Возле лаборатории. — Бен как ни в чем не бывало перепрыгнул спинку и уселся на скамейку в то место, где сидела Нелли. — Сначала пошел читать табличку с сортом бамбука, потом стал искать тропинку, по которой она шла домой, когда увидела тело.       — И?       Волосы у Бена были мокрыми и прилипали ко лбу ниточками.       — Прошел вокруг здания и дальше к канаве — сплошные заросли. Единственная дорожка к задним воротам — вот эта. Других нет.