его личный агент ФСб

Антон поймет это позже. Он ушел спать, но обещал вернуться. Он вернулся. Всю ночь проспал на жесткой неудобной скамье, прижатой вплотную к холодной бетонной стене, под храп левого мужика рядом. Не самая приятая ночь, однако и не самая плохая за последний месяц. Хотя бы не на крыше под дождем. Пробуждение с диким похмельем не самое комфортное пробуждение, которое можно себе представить. Скорее наоборот, очень некомфортное. Почему в последнее время, когда Антон просыпается после попойки что-то происходит. То труп друга найти, то проснуться хуй пойми где. Ну как где. В полицейском участке, за решеткой, за которой во всю кипела жизнь. В горле пересохло, это чувство было сравнимо с засухой, с какой-то пустыней. Очень хотелось пить. И есть. И вспомнить, что произошло ночью. Антон с тяжестью открыл глаза, в которые тут же ударил ослепительный свет огромных потолочных ламп. В голове трещало, все еще тянуло в сон, но спина уже и так болела, от неудобной позы для сна. Парень осторожно встал, стараясь не разбудить собрата по несчастью, и подошел вплотную к прутьям. Его никто не заметил, так что он опять подошел к скамье, и на этот раз присел. Потом встал, потом опять сел, опять встал, прошел несколько шагов по камере, и обратно сел. - блять, парень, вот что тебе не имётся? – с другой стороны скамьи послышался недовольный шепот. Оказалось, что мужчина уже проснулся, и теперь просто наблюдал за потерянным Антоном. - у тебя похмелиться не будет? - извините, если разбудил. Алшкашки с собой нет, самому хуево. Мужчина нехотя поднялся, и сел вплотную к Антону. Потом протянул ем руку. - Борис. Можно просто Боря. - Антон. Можно просто Антон. – парень ответил на рукопожатие. От Бориса явно воняло перегаром, хотя от самого Шастуна тоже, если быть честным. Вообще парень изначально подумал, что Борис наглядный пример бомжа, причем похуже того, что читал лирику на улице. Но при более детальном рассмотрении его мнение изменилось. Одежда относительно новая, лишь кое-где виднелись грязные пятна. он не был брит, но борода находилась в приличном состоянии. Волосы чистые, лицо тоже. Вполне походил на простого человека. - а вы тут как оказались? - а это, друг мой, увлекательная история. Тебе хочется ее услышать? - ну пока мы сидим вместе за решеткой, то почему бы и нет. - ну, друг мой, вот что произошло. У меня умерла жена. Красивая была, любил ее до потери сознания. У нас два ребенка, которые сейчас находятся у бабушки. И вот вчера было сорок дней, как ее не стало. Тяжело. Я никак не могу поверить, что ее рядом нет. поехал на поминки, на машине. Понятное дело, что не пил, я же за рулем. Так, посидели, Лену повспоминали. Я понял, что долго не смогу там быть. Очень больно стало. Уехал. Не смог. По пути домой что-то перещелкнуло. Заехал куда-то, купил водки, сел на обочину, пил, и плакал. Начало темнеть. Решил ехать домой. И вот до дома остается минуты две от силы, так меня менты останавливают. Дыхните, мол, в трубочку, говорят. Я как дыхнул, так думал, алкометр взорвется. А я еще и без документов на машину, оказывается. Права забрали, в участок увезли, и сюда. А потом я мало, что помню. Ну и вот, доброе утро. У Антона слезы наворачивались, да и сам Борис пару раз промокнул глаза теплым свитером, в который он был одет. Тяжело. Тяжело терять близких. - мне жаль… - Антон похлопал мужчину по плечу, и пару минут они просто молчали, думая о своем. К решетке подошел человек в синей полицейской форме. - Буданов Борис Анатольевич кто? Борис поднял руку, встал со скамьи, и подошел ближе. - вас к начальнику, судьбу вашу решать будем. Выходите. Дверь открылась, и Антон остался в одиночестве. Делать было нечего, и он просто растянулся на скамье, и прикрыл глаза, мгновенно заснув. Его разбудил тот же человек, который неизвестное количество времени, а сколько парень спал, он не знал, так как часов рядом не было, увел Бориса. - Шастун Антон Андреевич, верно? – Антон кивнул, - пройдемте со мной. - теперь и меня к начальнику? - верно. Шастун поднялся, и перед ним открылась железная дверь. Он вышел, и полицейский нацепил на него наручники, на всякий случай. Они были тяжелыми, и больно сдавливали руки. Неприятные ощущения, но что поделаешь. Его провели по коридору, со множеством кабинетов, как и когда-то в участке, где его обвиняли в убийстве. Очень хорошо, что обвинения сняты. Но точно ли, и навсегда? Он шел за полицейским, завернул на лестницу, поднялся на второй этаж. Полицейский постучал в одну из дверей, и запустил Антона первого, а после вошел сам. Кабинет был светлым, просторным, большое окно, несколько шкафов с различными папками, бумагами, большой рабочий стол, с легким беспорядком. За столом сидел мужчина, лет пятьдесят-пятьдесят пять на вид, толстенький, низенький, выглядел на строго, скорее наоборот, больно добродушным для начальника полиции. Седые волосы, длинные седые усы. «о, как Боярский» - подумал Антон. На двери парень успел рассмотреть табличку с именем. Фёдор Иванович Прокопенко. «Чем же удивит этот тип?» - так. Шастун Антон Андреевич. Вы присаживайтесь, молодой человек, -Прокопенко указал на стул, рядом со своим столом,- а вы, Дмитрий Александрович, подождите за дверью пожалуйста. Полицейский вышел, и Антон остался наедине с начальником. - доброе утро, как вам спалось? Боюсь условия нашего изолятора не лучшие, но это временно. Основной срок проводится в камерах поудобнее, не переживайте. - обнадеживает. - стараемся. - можно узнать, почему я здесь? - не помните? – Прокопенко улыбнулся, и его усы зашевелились. – совсем ничего? - Помню. Как целовался с продавщицей за водку, как эту самую водку бухал, как лежал на холодной травке и смотрел на звезды. - а потом? - смутно, если честно. - а потом к вам подошли два сотрудника полиции, спросили, все ли у вас в порядке, как вы себя чувствуете. Мозг закипел, и в памяти вспылили картинки со вчерашнего вечера. - подождите, не продолжайте. *** Флешбек. - молодой человек, доброй ночи. У вас все в порядке, как вы себя чувствуете? - я помню белые обои, черная посуда. Нас в хрущевке двое. – Антон заметил подошедших к нему людей. – ой, а вы кто? - сотрудник полиции, Григорий Романов, - мужчина показал полицейское удостоверение, но Антону было мягко сказать все равно. - Гришка значит. Я Антон. И вы мне помешали. - Антон, значит? А вы в курсе, что вы распиваете спиртные напитки на улице после двенадцати, и тем самым нарушаете закон? - а мне кристаллически похуй. – парень встал, и сделал еще глоток водки. - Антон, давай по-тихому разойдемся, ты пойдешь домой, мы не выпишем тебе штраф, и забудем этот конфуз, как что-то, чего никогда не было. – Григорий сделал шаг к Антону. Ой зря. Градус алкоголя сильно ударил в голову, Антон сделал несколько шагов покачиваясь, и стоял вплотную к полицейскому. - Гришка, это ты зря. Я тебе уже сказал. Ты. Мешаешь. Мне. Бухать. У меня горе! Хочешь разойтись по-тихому, так пиздуйте куда подальше, а я остаюсь здесь. – очередной глоток прямо из горлышка. Романо сделал роковую ошибку. Он попытался забрать бутылку из рук пьяного человека, мозг которого был атрофирован градусами напитка. Антона это явно разозлило, и не отдавай себе отчет, о с размаха ударил полицейского по лицу, потом еще раз, и еще. Сначала куда-то в щеку, потом попал по губе, и по носу. Лицо Григория тут же покрылось кровью, а улица наполнилась криками. Второй полицейский тут же кинулся на Антона, повалил его, прижал лицом к земле, заламывая руки за спину, и цепляя на них наручники. Потом поднял на ноги, и пинками потащил в машину на сидение. Григорий поплелся за ними, пытаясь стереть кровь с лица рукавом куртки. В машине он запрокинул голову, чтобы остановить кровь из носа, и стонал от боли, матеря пьяного парня по чем свет стоял. А сам парень от тепла в салоне уже спал, не слыша и не осознавая ничего. *** Конец флешбека. - блять. Я все помню. Божеее как же стыдно… Прокопенко усмехнулся. - ну что, рассказать вам, что вас за такое ждет? – Антон кивнул. – за распитие алкоголя штраф размером в тысячу, а вот за избиение сотрудника полиции при исполнении несколько вариантов. Штраф до двухсот тысяч рублей, но это минимальное, чем вы можете отделаться. Исправительные работы сроком до пяти лет, или же лишение свободы от пятнадцати суток, до пяти лет, это уже решение не мое, а суда, а заявление Григорий Романович на вас уже написал, и оно уже на рассмотрении, а до этого вы останетесь здесь. - а никак ничего не исправить, да? - вот так, молодой человек, думать надо было раньше. - а сейчас что будет? - а сейчас вас переведут в изолятор, не в тот, где вы провели ночь, а в настоящий, в настоящую камеру. Решение, что с вами делать будем принимать как можно скорее. – начальник нажал на какую-то кнопку, - Дмитрий Александрович, войдите пожалуйста. В кабинет пошел тот самый полицейский, о чем-то поговорил с Прокопенко, но Антон не слушал. Он смотрел на дождь за окном, и думал о совей. «Полгода плохая погода, полгода совсем никуда. Никуда никуда нельзя укрыться нам, но откладывать жизнь никак нельзя. Никуда никуда, но знай, что где-то там, кто-то ищет тебя среди дождя…». Его звали, щелкали пальцами и лица, что-то говорили, а он не слышал, не видел. В итоге его взяли за плечо, потрясли, и понял, что он в отключке, просто повели куда-то. Двери, коридоры. Дверь на улицу. Все те же наручники. Антон осмотрелся, дождь капал, полицейский матерился. - я и не ведал, что этот мир такой… боже какой пустяк, сделать хоть раз что-нибудь не так, выкинуть хлам и дома, и старых позвать друзей… Полицейский косо посмотрел на парня, и продолжил вести к какому-то отдельно стоящему зданию. Открыл дверь ключом, и толкнул Антона внутрь. Серое унылое помещение, на входе в которое стоял стол с несколькими экранами компьютером. За столом сидел очередной сотрудник полиции. - Леш, вот этого в камеру, от Прокопенко. - да, уже пришла информация. Заводи. Антона провели в отдельную небольшую комнату, где очередной человек в форме, *Боже, да сколько из тут? *- пронеслось в голове у парня, обыскал его, забрал все личные вещи, и выпустил обратно в коридор, где его тут же повели в неизвестном направлении в тишине, которую нарушили только шаги по бетонному полу. Открылась очередная дверь, и свет ударил в глаза. Здесь было несколько отдельных комнат, отделенных друг от друга бетонными стенами и решетками. Антона провели куда-то в самую глубь коридора, открыли самую дальнюю дверь, и толкнули во внутрь, да так сильно, что парень невольно упал на твердый пол, что было очень больно, а с связанными руками тем более. Он закусил губу, чтобы не заскулить от боли, и в этот момент дверь закрылась. - руки давай. – Антон поднялся, и вытянул руки к решетке. Сотрудник достал ключ из кармана, и освободил парня от наручников. – приятного отдыха. Иронично. Полицейский забрал наручники, и ушел туда, на свободу. А Антон ощутил на себе несколько заинтересованных взглядов. Внутри все похолодало, страх овладел разумом, и на ватных ногах парень обернулся. На него смотрело около пяти пар глаз. Было страшно. Парень попятился назад, ударился спиной о решетку, и хватаясь за нее руками сполз на пол. К нему ближе подошел крупный мужчина, накаченный, широкоплечий, в растянутой футболке и штанах. - з-з-здравствуйте? Мужчина замахнулся, и Антон был готов прятаться и укрываться от удара, но тяжелая рука просто схватила руку парня, и потянула наверх, чтобы тот встал. - Михаил. – теперь рука тянулась для рукопожатия. Было страшно. Антон осторожно пожал руку. Его немного трясло от стресса и холода. – что трясешься? Звать то тебя как? - А-Антон. - похуй, будешь малым. Не бойся и проходи, нечего у решетки стоять. Пацаны, это малой. Кто-то в глубине камеры начал хлопать, это повторили и остальные. Михаил толкнул Антона немного вперед, к остальным. Там же стояли двухъярусные кровати, стол с несколькими табуретками, небольшое окно с железными прутьями. - садись. – рука указала на табуретку. Антон сел. Рядом сел кто-то из остальных мужчин. – рассказывай. И успокойся уже, это временный изолятор, а не колония строго режима. *Спасибо блять, успокоил* - Э-э-э. я Антон. Двадцать лет, студент. - студент — это хорошо. а тут за что? - распитие алкоголя где-то во дворе. - а, ну за это дня три посидишь, и домой, чай пить. - нихуя. Вы подождите, это еще не все. Еще избиение полицейского при исполнении. Сокамерники Антона загудели, кто-то довольно усмехнулся. - м-да. А малой-то не простой. - ну вот так. - был у меня знакомый, который с ментом подрался. Всю жизнь себе испортил. До сих пор сидит. Вот тут Антону стало страшно. хотя кому после такого будет не страшно? кто-то срыгнул с верхней койки и подошел к столу, к Антону. Этот мужчина мог посоперничать габаритами с Михаилом. Те же накаченные мышцы, тот же высокий рост, хотя, понятное дело, ниже Антона. так же одет в серые штаны, но в тельняшке, с одним закатанным рукавом, из-под которого рассматривались многочисленные татуировки. Вся камера зашумела, видимо чего-то ожидая. - во-первых всем заткнуться. Не видите, человек первый раз в таком месте оказался. И еще и с таким наборчиком. Антон, получается. Ну слушай, Антон. На тебя уже заяву накатали? – парень кивнул, - хорошо, ну как хорошо, вообще не очень. Ладно. Полицаи народ корыстный, не зависимо от того, какую должность занимают. Деньги любят все. Деньги-то у тебя есть? Хотя ты студент, сомневаюсь. В любом случае тебе бы переговорить с твоей жертвой. Извиниться. А не знаешь, травмы доставил какие-нибудь? - вроде губу разбил, и нос вправлять пришлось. - красава. А вообще ты сглупил, конечно. Сейчас главное не переживай, выкрутишься. Изолятор у нас не плохой, люди хорошие, в соседних камерах тоже все добрые. Вообще, утром мужика привели, у него жена умерла, он на поминки ехал, напился, и менты поймали. - Боря? - ой, а вы знакомы? - Ага, вместе ночью сидели. А он где? - в соседней камере, напротив нашей. Спит небось. Пусть отдыхает. В карты будешь играть? Антон кивнул. Мужчина, с которым он разговаривал крикнул всем, что игра возобновляется, и все остальные подошли к столу, и уселись на пол. Антон сделал так же. - меня, кстати, Костя зовут. Мужики, давайте все представимся. Я тут за распитие алкоголя в парке, на детской площадке. - Михаил, вождение без документов. -Леша, неуплата алиментов аж целый месяц. - Кирилл, картежник. Обман, мошенничество, мелкие кражи. - Денис, угон тачки, жду следствия. - кто раздает? Перед Антоном оказалось шесть карт, и началась длительная игра на желания, сопровождаемая разговорами о жизни, различными историями, и какими-то шутками. А вот что все это время творилось у Арса…? А творился пиздец, простите за выражение. - ты мне нравишься. Ахуеть. Антон! Он кричал убегающему парню вслед, даже пытался бежать за ним сам, но было бесполезно. На телефон поступил звонок от Щербакова. Было ли страшно отвечать? На самом деле очень. Арс знал, что будет, уже предугадывал их диалог, и реплики Леши. Не ответил. Просто стоял и смотрел в никуда. В голове столько мыслей, они путались, сворачивались в что-то непонятное, голова начинала трещать по швам, не в силах выдержать стольких размышлений. Тишина, только ветер шелестит оставшимися на деревьях листьями. Второй звонок, третий. Все пропущены. Нет желания разговаривать. «Ты мне нравишься» … казалось бы, желанные ранее слова сейчас стали чем-то тяжелым, каким-то огромным грузом где-то на сердце. Тяжело… Ветер дул на опавшие листья, они летели куда-то за остальными, обгоняли друг друга, словно соревнуясь. Еще не опавшие с ветвей листья срывались и уносились куда-то в неизвестность, вслед за потоками ветра. - А на сердце опять горячо, горячо и опять, и опять без ответа. А листочек с березки упал на плечо, он, как я, оторвался от веток. листья летели, ветер дул холодными потоками прямо в лицо, заставляя волосы развиваться, путаться, и лезть в глаза, в которых из-за собственных мыслей предательски дрожали слезы. Нет, Арс вообще наделяся на взаимность своих чувств, но вот так в лоб, да и реакция Антона. больно. Лучше бы он вообще не знал его, не работал бы в фсб. Почему это так происходит? Зачем? Тяжело. Сейчас очень тяжело, а что Антон чувствует. Опять чертов звонок. Сколько их уже пропущено? Три, четыре? Все десять, если быть точным, а сейчас еще и одиннадцатый. - да, Лёш. Чего тебе? - блять, Арсений! Это. Что. Было? - можно я помолчу? Не хочу ничего говорить. - нет, блять, я не понимаю, что это было… вы как до такого дошли? Ты где вообще? Все нормально? – голос звучал раздраженно и даже выражал некую злобу. Арс молчал. Хотелось кричать, на самом деле, ругаться, хотелось сказать очень много чего, но нет. арс молчал… - слушай, - интонация сменилась. Голос звучал уже больше обеспокоенно, как-то встревожено, более мягко. – давай-ка ты домой едь, захочешь чем-то поделиться, расскажешь. Я давить не буду, тебе сейчас, наверное, не очень просто. - да, представляешь, правда как-то тяжело. Антон как? - я тебе говорю, давай домой, дома поговорим. Хотел бы Арс поспорить, да не смог. Не было сил, не было мотивации, да и аргументов каких-то тоже не было. До дома далеко, опять такси вызывать. В ожидании машины можно очень многое обдумать. Прошлое, будущее, настоящее *читать как Алену, увольнение с позором, Антона…* Начинало темнеть, во двор заехала небольшая белая легковушка с козырьком такси. На этот раз Арсений сел на переднее сидение, рядом с водителем. Он редко так делал. Когда не хотел оставаться наедине со своими мыслями. За рулем сидел мужчина, лет тридцать пять на вид, визуально старше Арса лет на пять-семь. Азиатский разрез глаз, внешность в целом не русская, но весьма приятная. Глаза очень добрые, сразу приветливо улыбнулся Попову. Арсений назвал адрес, хотя этого не требовалось, все и так было вбито в систему, а после лег на окно, и уткнулся куда-то в окно, пытаясь забить голову включенной в машине музыкой. - день не задался, да? – водитель с досадой посмотрел на очередного пассажира. - ага. Вот так ждешь такого дня, а все по пизде, простите за выражение, пошло. - если станет проще, расскажите. - незнакомым мало что хочется рассказывать. – перед лицом Арса появилась рука, которая по идее должна быть на руле. - Азамат.- водитель улыбнулся. – Арс смутился, пожал руку, и представился. - ну что, теперь знакомы. - а вы психолог? - я лучше, чем какой-то психолог. - чем же? - можно я с вами на «Ты»? – Арс кивнул. – ну смотри, я не психолог, но и денег за консультацию не беру. Я не рассказываю ничего не кому, и все сказанное в этой машине, остается в этой машине. Кстати, она уже сотни самых душетрепещущих историй в себе носит. И ни одна из них не оказалась где-то за пределами. Я не психолог, но умею слушать и слышать, могу поддержать, могу дать совет. Да и в целом, если что-то кому-то расскажешь, станет немного легче. А может много, кому как. Так что, если чувствуешь, что где-то там накопилось что-то тяжелое, выкладывай. - азамат? Ты когда-то влюблялся? - я-то? У меня жена и прекрасные дочки. И мне кажется, что это настоящее счастье, приезжать домой, понимая, что тебя кто-то ждет, и любит. А ты влюбился что ли? - я да. И это взаимно. Мне сегодня в чувстввх признались, и я не знаю теперь, как поступить. - и кто она? Хорошая? – Арс молчал. – может он? – Азамат пристально сщурился и так посмотрел на спутника, и заметив внезапно возникший румянец на его щеках усмехнулся. – ну хорошо, какой он? Не мне тебя винить, согласись. Мы все люди, и нам всем по своей природе необходимо кого-то любить, и не важно кого, главное любить, а если еще и взаимно, то это лучшее, что можно представить. И не важно кто это, девушка, парень, собака, асболютно не важно, главное, что ты любишь. И не надо бояться, не надо это прятать, не надо себя накручивать, возможно винить за то, что ты как-то отличаешься от основной массы. Все эти шутки про голубизну, про геев, какой кретин это придумал. Человеческое сердце не заставить кого-то любить, а кого-то нет. это не от тебя зависит. Это не болзень. За это нельзя винить. Так что если он тебе нравится, не стыдись этого. Прими, проживи, позволь себе чувствовать, и отпусти. Так какой он? - он… он добрый, такой, знаешь, светлый, безумно приятный человек. С ним комфортно проводить время вместе, он никогда никого не осуждает, он умеет поддержать, умеет разговаривать. Он… он, пожалуй, лучший человек, которого я встречал на это время. И вот он признался, что я ему нравлюсь. - и он тебе тоже нравится? - конечно… уже давно, на самом деле. Вот только я не знаю, что с этими чувствами делать. - не тупить. Принять. Осмыслить. Потом позвать его на серьезный разговор, и как взрослые люди все обсудить. Бояться своих чувств глупо, и таким образом ты рушишь жизнь и себе и возможному партнеру. Бояться волков – в лес не ходить. Жить, покатая каким-то страхам? Зачем? Ты можешь изменить все к лучшему, сделать свою жизнь лучше. Если он тебе нравится, так признай это, и признайся ему. Счастье очень легко потерять, а найти намного сложнее, и если жизнь дает тебе шанс на счастье, не проеби его. Азамат замолчал. Арс молчал так же. Оба ушли в свои мысли, Арсений смотрел в окно, за которым темнота наступала, закрывая собой все, что когда-то выглядело живым. В голове мужчины миллионы мыслей. Призваться, не признаться. Голос Азамата в голове твердил одну и ту же фразу: «Счастье очень легко потерять, а найти намного сложнее, и если жизнь дает тебе шанс на счастье, не проеби его.». - приехали. – машина остановилась во дворе. Арс и не заметил, как они добрались до дома. - спасибо. За все спасибо. В особенности за пищу для размышлений. - не потеряй его, действуй, пока не поздно. Попов улыбнулся, протянул водителю пару сотен, за сеанс психотерапии, и вышел из машины, чуть хлопнув дверью. На улице холодно. Ветер холодный, но небо звездное. Такое красивое, так наполнено чувствами. Мужчина поднялся на свой этаж, зашел в квартиру, разделся. Прошел на кухню, и поставив чайник сел на подоконник. Минут через двадцать, когда вторая чашка чая была осушена, на кухню зашел Леша. - привет… ты как? - тяжело. Себя принять таким не могу. - не смотри, не смотри ты по сторонам, оставайся таким как есть, если в сердце живет любовь… да, тебе нравится парень, и ты нравишься ему. Ну прими это. Ну ты не такой, как многие остальные. Но ты хуже из-за этого? Да с чего бы? Просто, если ты хочешь любить, люби! Помнишь, в этой жизни мы должны делать, только то, что хочется. И делать то, что хочется. Так зачем этому сопротивляться? - не знаю. Но блять, что сейчас делать? Сейчас? Идти спать. А завтра посмотрим. Арс согласился, и спустя пару минут провалился в достаточно тревожный сон. Ему снился незнакомый город, большой, но в это же время полностью безлюдный. Сырость, хмурое небо ни души на улице. Серые многоэтажки, многие разрушены. Много голых деревьев, разрушенный асфальт, старые машины, на вид заброшены. Арсений шел куда-то вглубь улиц. - Антон? Антон, отзовись. – голо словно принадлежал не ему. Слишком хриплый, жесткий. Арс кричал, никто не отзывался. Все так же не души. С каждым шагом становилось все страшнее. Тишина давила, казалось, кто-то смотрит откуда-то из пустых окон. Дул сильный холодный ветер, он завывал где-то в пустых трубах. Из-за него колыхали выцветшие вывески магазинов, киосков. Ноги вели мужчину куда-то, все глубже, все дальше. Дома заканчивались. Взгляду предстал огромный полуразрушенный мост, а на нем стояла фигура человека, который был готов прыгнуть. В этом человеке Арс признал Антона. - Антон! – шаг сменился бегом, дыхание прерывалось, сердце билось под сто семьдесят ударов в минуту. Страшно. страшно потерять самое дорогое, в своей жизни. Мост все ближе, фигура человека тоже. Было слышно, что он что-то говорил, но фразы доносились обрывками, потоки ветра заглушали голос. - Антон, пожалуйста, подойди ко мне! - Арсений? – парень обернулся, и Арс мог рассмотреть его. Волосы растрепаны, красные глаза, бледный цвет лица, обкусанные губы. Он был одет в белый плащ, не по погоде. Обуви не было. Странная и одновременно страшная картина. Арс, уходи! Вернись домой, уходи от сюда! мне пора идти. - стой. Пожалуйста. Поговори со мной. Не уходи от меня, не оставляй меня здесь, прошу тебя. - нам не о чем разговаривать. Я сказал тебе все, что хотел сказать. Мы друг друга услышали. Мы никто друг другу, ничего друг для друга не значим. Мне холодно, мне больно, мне тяжело, и я хочу уйти. Уйти быстро, и так, чтобы обо мне не помнили. Хотя кто обо мне будет помнить? Ты, - Антон усмехнулся. И начал идти ближе к Арсению. – я никто для тебя, и никогда кем-то е буду. Мы чужие люди. - Антон… - Заткнись! Я и для кого ничего не значу, я не должен существовать. - позволь мне тебе помочь. Я хочу тебя спасти. - засунь свой синдром спасателя себе в задницу, и отстань от меня. - ты мне очень нравишься, ты самый ценный человек в моей жизни. - ты врешь. Вы все врете. Вы не способны ни на что, кроме лжи. Я ненавижу вас всех. А тебя я ненавижу больше всего на свете. Уходи. Уходи, черт бы тебя побрал! - пожалуйста, послушай… Антон не послушает больше. Никого он не сможет услышать. Он развернулся, подбежал к краю моста и бросился вниз с огромной высотой. Арс бросился за ним, но было поздно. Темная вода подняла тело юноши, а вокруг расплывалась красная жидкость. Арсений упал на колени, смотрел вниз и громко плакал. Он просил, чтобы Антон вернулся, молился, чтобы этого не было, просил прощения, он ненавидел себя, за то, что не смог остановить парня. Послышались чьи-то шаги сзади. Мужчина обернулся. Перед ним стояла женщина в черной мантии. Она с холодом и презрением посмотрела на Арса. - ты все потерял. Ты не смог все изменить. Ты виновен в его смерти, потому что боялся говорить. Ты трус, жалкий, глупый трус. Его смерть на твоих руках, и эта ноша будет сопутствовать тебе на протяжении всей твоей жизни. - мне нет смысла жить больше. - ты мог все изменить. Пока этого не произошло, ты мог все изменить. - кто вы? - я не расскажу тебе этого. Все, что я могу сказать, это то, что я могу исполнить одно твое желание. Сформулируй его правильно. Подумай. – Арс не думал. - позволь мне все изменить… Женщина загадочно улыбнулась, подошла вплотную к мужчине, и в ту же секунду его тело полетело в холодную черную воду, куда пару минут назад упал Антон. Арс крикнул, и проснулся от своего же крика. В комнату зашел Леша. - о, проснулся наконец! Ты как? Всю ночь кричал, бормотал, мне спать не давал. Все нормально? Что снилось? - блять, Леш, сколько времени? - ну… почти час дня. Ты проспал очень, очень долго. - блять, я на работу проспал?! - какая работа? Сегодня суббота, выходной. Что-снилось-то? - а. ладно. Короче хуйня какая-тою – Арс пересказал содержание сна, и это немного шокировало Щербакова. – слушай, а что с Антоном? - э-э-э. ну как тебе сказать? Ну. Антон в полиции. Задержан за драку с полицейским и распитие алкоголя. А тебе, кстати, Мильковский звонил. Все, мне идти пора. Леша ушел, Арс напряженно потер глаза. В полиции. Задержан. «Ладно, сначала Жене перезвоню, потом все остальное». Гудки. Долгие гудки. - Арс, ты где был? - и тебе привет. - Короче, ноги в руки и дуй к нам, нужно твое экспертное мнение. - ахах. Вы же меня отстранили. – Арсу на самом деле было даже обидно, что он больше не принимает дела в разгадывании преступления, и он всем видом это демонстрировал. - значит пристроим обратно. Я тебе говорю, к нам едь уже. Поговорить надо. Ну надо, так надо. Арсений не задавался вопросом зачем. Сейчас он хотел видеть Антона, признаться ему в чувствах, целоваться… Опять такси. Опять дорога. Сколько можно? знакомый участок, знакомая девушка на входе, уже знакомый коридор, где он когда-то потерялся. Арс зашел в кабинет, где Женя и Рома о чем-то спорили. - я тебе говорю, это странно, и что-то не сходится. - блять, Женя, ты не сможешь притянуть это за уши к делу. Проблемы бывают у всех. Ты ебанулся на этом деле, не получается разгадать, вот и бесишься. - Рома, иди нахуй. Я не притягиваю это за уши, но это странно. Они не замечали Арса, и ему пришлось немного покашлять, дабы привлечь к себе внимания. - А, Арс, здорова. Короче, иди сюда, рассказываю в чем дело. Смотри, помнишь пятерку, которая к Дунаеву пришла? – Арс кивнул. – так вот, там была гражданка Жукова, девушка немного старше Дениса, не судима, ничего загадочного, но мы разумеется, подали запрос на слежку за ней, как и за всеми товарищами. Судя по записям Дунаева, Жукова с ним никогда не пересекалась, а сейчас начала активно клеиться к нему. Постоянно приходит домой, как будто втирается в доверие, и сейчас начала постоянно спрашивать за таблетки, психиатра, и побочки от них. И вот Рома говорит, что ей просто может быть плохо, и она сама хочет сходить на прием, но блять. Сегодня утром, она пошла в общагу Антона, конкретно к Диме, и начала расспрашивать где Шастун, когда он приедет, и когда можно с ним пересечься. Дима ее послал, ну и сказал, что сам не знает, где Антон. Мне кажется это странным. - это похоже на покушение и подготовку е еще одному убийству… может я слишком всех подозреваю, но это странно. Узнавать про таблетки, потом узнавать где Антон, хотя ни разу она его не видела. Наблюдайте за ней пристально… как можно лучше. - обязательно. Кстати, а ты сам знаешь, где Антон? - ага, где-то в участке. - не, сейчас сюда едет. Будем обсуждать, что делать, его за сломанный нос могут на пару месяцев посадить. Придурок. - согласен… Телефон Жени зазвонил, он ответил, что-то выслушал, и сбросил. - ну вот, его ведут сюда. Арс сжался. Страшно видеть его сейчас. А в то же время хотелось поговорить. Спустя минуту дверь открылась, и пара полицейских ввела парня в наручниках в кабинет. Антон посмотрел на Женю, на Рому. Перевел взгляд на Арса, как обычно сидящего на подоконнике. Он тоже в упор смотрел на него. Глаза в глаза. Океан смешивался с лесом. Женя посмотрел на Антона, на Арса, и обратился к Роме, предложив ему сходить за кофе. Леша все рассказал ему. Про чувства, про влюбленность. И Женя решил дать им шанс поговорить. Они с Ромой вышли, и оставили парней наедине. - Арс. Пожалуйста, забудь все, что я сказал. Мужчина встал с подоконника. Вплотную подошел к Антону. Заглянул ему в глаза. Улыбнулся. И потянулся лицом к его лицу, накрывая губы своими губами, уходя в поцелуй, на который Антон не сразу, но ответил. Он все так же стоял в наручниках, но это не мешало ему. Арс прижал парня к себе, не переставая целовать. Потом отошел. Посмотрел на Антона еще раз. забавно, он сова смущался и краснел, как ребенок. - ты тоже мне нравишься. Очень нравишься. Не забывай то, что я тебе сказал. Помни про это…