Лунное затмение

      Он наблюдал за Ней на протяжении вот уже нескольких месяцев. Строгая. Оно и понятно: профессионал. Какаши только поступил на врача, а уже хочет симулировать, чтобы прогуливать пары (только не её, разумеется). И как вообще за шесть лет не потерять интерес к профессии? Студент из него неважный.              Зато любовник… Хатаке высоко оценивал свой мужской потенциал. Проще говоря, член. По крайней мере, надрачивать его приходилось с завидной регулярностью.              Наверное, потому что пары по анатомии вела Она. Сакура. «Профессор Харуно», — правил себя парень, боясь, что однажды назовет её по имени вслух.              Боясь и отчаянно надеясь.              Эта женщина являла собой его Идеал. Спокойная (только на вид), она ругалась со своими коллегами (Какаши слышал краем уха её взволнованный, на несколько полутонов выше, голос) и даже периодически выпивала с ректором поздними вечерами: Хатаке специально задерживался после пар, чтобы пройти мимо кабинета Цунаде-сама, с каким-то ликованием понимая, что профессор Харуно, так методично отстукивающая каблуками по полу в тесной и душной аудитории, сейчас пьяная до усрачки.              Ей не были чужды слабости. Она была обычным человеком — для многих других студентов. Но не для него.              Какаши знал, что любил Луну. Несмотря на её стабильные пьянки раза два в месяц. Потому что Сакура была недостижима. Взрослая, ответственная, эрудированная, имеющая хороший заработок и репутацию в научном сообществе, эта состоявшаяся женщина была совершенно не заинтересована в каких бы то ни было иных контактах со студентами, кроме возможных консультаций непосредственно в её сфере профессиональных компетенций.              Ах, ну да. Еще она была замужем. Учиха. Но Какаши просто не мог произнести эту фамилию вкупе с её прекрасным именем. Это звучало бы очень ущербно.              А еще он тогда бы окончательно ему проиграл.              

***

      

      Этот вечер не отличался от предыдущих. Мокрая, грязная осень. Конечно, зонт оставил в общежитии. Погоду не смотрел — плевал Какаши на прогнозы с высокой колокольни. Особенно когда они астрологические: вот, например, сегодня полное лунное затмение. Будьте осторожны. Запрятанные глубоко под сырое пальто желания могут внезапно обрести пугающие очертания.              — Тут ступенька! — на плечо заботливо ложится маленькая ладонь. — Будьте осторожны: очень скользко.              Какаши всё равно спотыкается — от увиденного. Профессор Харуно. Раскрасневшаяся. «Пьяная», — рассеянно подмечает Хатаке.              — Неприятная осень в этом году. А ведь это мое любимое время...              Её профиль объят лунным сиянием. Какаши так видит. Если бы мог, он бы и нимб ей пририсовал: Харуно Сакура в обрамлении голых, скинувших пожухлые листья, деревьев олицетворяла собой древнее божество.              И Какаши целую вечность готов был ему поклоняться. Как жаль, что микрокосм в его голове дал знать о себе слишком быстро — видит Бог, он не хотел спешить:              — Луна сегодня красивая, да? — у него потеют ладони: страшно… Страшно признаваться Ей в своих чувствах. Откажет.              — Такая красивая, что умереть можно, — неожиданно отвечает женщина, созерцая ночной небосвод.              Забывая о муже.              Перед ней — влюбленный юноша, еще не познавший космоса в её постели. Сакура печально вздыхает: он такой незрелый… Совсем не в её вкусе.              Взгляд глаза в глаза изменяет её мысли на ровно противоположные. Это всё алкоголь. Да, именно он. Чертово саке Цунаде-сама! Спиртное всегда порождало в ней сомнения.              Саске никогда так на нее не смотрел. Не посмотрит. У Саске не бывает лунных затмений: он предан работе и своей жене. А преданность и любовь — разные вещи.              Одинокая Луна.              Какаши не сводит с нее глаз. Красивый… красиво разгораются огни в пепле его стремительно чернеющей радужки. Сакуре кажется, что это те самые блуждающие огоньки, что зовут её за собой, обещая выбраться из темного леса.              Спасение в лунном затмении?              Сакура не уверена. Скорее, Какаши — это звезда. Тоже одинокая. Как знать, может у него получится образовать созвездие — с кем-то еще…              Сама она в созвездия превращаться не может. Харуно Сакура сгибается под ношей земных страстей, не в силах её снять.              Поцелуй Хатаке Какаши подходит на эту роль намного лучше. Да, это, пожалуй, и есть главная причина временного помутнения её рассудка. Губы Какаши и всосавшийся в кровь алкоголь.              «Луна, как слышно? Приём. Приём», — мерещится ей голос пришедшего с работы мужа в трезвонящем на всю округу мобильнике.              Сакура не отвечает. Сакура находится в тени Земли, скрытая от остального мира сильными плечами огородного пугала.